Легенда о Рендидли Гостхаунде

— Кстати об Анни, — пока Наффур и Хейффал обдумывали заявление Татьяны, другая женщина повернулась к миссис Гамильтон. — Я вижу много шумихи вокруг её нападения на тот скрытый бункер. Стоит ли нам беспокоиться о жалобах прессы на этот раз?

Миссис Гамильтон поморщилась. — Пока нет. Даже самые паникёрские новостные агентства признают, что это место явно было рассадником террористической группы. Они что-то бормочут о том, как тревожно, что одна женщина обладает такой силой, но в основном это принимается. Атака тоже была целенаправленной; каким-то образом её атака пробурила пятнадцать метров сквозь сплошной гранит и убила только его. Видимо, теперь, когда дым рассеялся, это место выглядит немного как горка, ведущая прямо под землю. Но меня беспокоит продолжение. Анни сейчас охотится за остальными членами этой группы. И судя по тому, что она их ещё не выкорчевала, они не глупцы.

— Это была ловушка? — спросил Наффур.

Миссис Гамильтон прижала пальцы к столу, растопырив их максимально широко. Она изучала пустое пространство, свои бледные пальцы и тёмное дерево между ними. Её взгляд расфокусировался, когда её образ активировался. Её пальцы касались массивного узора, бурлящего под столом, землёй и всей территорией заселённой (Экспиры). Её зрачки расширились, когда она погрузилась глубже. Она зачерпнула метафорическую пригоршню этого узора, дыхание массивного (Эфирного) органа, который (Призрачный Пёс) посадил в ядре (Экспиры). Её глаза начали гореть по краям, пока её паутина прослеживала тонкие связи.

Появился серый паук, чьи лапки заканчивались шёпотом, а во рту он держал мрачную картину будущего. Он скользнул вниз сквозь паутинные связи, ища истину и пожирая любую ложь, с которой сталкивался, делая будущее, которое он держал, ещё более пустым и зловещим. Однако поток информации был слишком непривычным, слишком массивным, влажным и липким. Все эти связи поднялись и потянули её вниз, заставляя отступить в мир образов, где она страдала во рту паука.

Суровые, похожие на чучела гуманоиды шатались вокруг дымящихся куч жёлтой смолы, неся маленькие железные чаши. Длинные очереди тянулись насколько хватало глаз, начинаясь у приземистых входов в их подземные зиккураты и заканчиваясь среди истощающихся жидких ресурсов мира. Их лица были жёсткими и бежевыми, скорее масками, чем средствами выражения. Они находили небольшие лужицы, которые казались менее заразными, чем другие, и окунали свои металлические чаши в жидкость. Они подносили жидкость к губам и пили.

Несколько секунд спустя миссис Гамильтон вздрогнула, возвращаясь в себя. Все трое остальных смотрели на неё с беспокойством, но она махнула рукой. — Иногда, слишком глубокое погружение в мой образ может иметь последствия. Но чтобы ответить на ваш вопрос, я не могу сказать. Использование (Эфира) для меня всё ещё слишком ново. Но даже если бы это было не так, Анни найдёт их; от (Белого Охотника) нельзя сбежать, можно лишь отсрочить. И к тому времени, они будут готовы.

— Но и мы тоже, — заметила Татьяна. Группа кивнула.

Глава 1917

— Я хочу активнее участвовать в распределении Иерархии Бремя для Призрачного Пса.

Раймунд Балласт прервал свою тренировку и поднял на неё взгляд. Шарлотта Уик держала свой взгляд твёрдым, стараясь не зацикливаться на том, как хрипло и грубо звучал её голос, даже для её собственных ушей. Она не могла вспомнить, когда в последний раз разговаривала с другим человеком; в течение последних нескольких месяцев ей сходили с рук кивки и мычание. Всё, что ей нужно было делать, это участвовать в тренировках, и никто не думал, что что-то не так.

Хотя её недавние рисунки

Шарлотта тут же пресекла эту мысль, боясь, что что-то отчаянное проявится на её лице. Долго глядя на неё, длинный язык Раймунда выскользнул и облизнул губы. Не отвечая, он возобновил свои медленные движения, отрабатывая боевые формы. Мощные сухожилия на его руках вздулись, свидетельствуя о напряжении, которое он испытывал.

Шарлотта почувствовала, как что-то чёрное и жаждущее скручивается в её сердце, но не стала его подгонять. Лидер Отряда Вульпис стоял в одной из недавно возведённых гравитационных камер на острове. Группа Хейффала усердно работала последнюю неделю, тщательно прорисовывая Массивы Гравировки, копируя оригинальную модель, созданную самим Призрачным Псом. Даже по сравнению с Иерархией Бремя эти массивы были мучительными; они не только истощали физическую силу, но и отражали любые плохо контролируемые образы обратно на тебя, делая тренировочный процесс ещё более сложным.

По ряду причин Шарлотта не осмеливалась подвергать себя отражению образа. Она знала, чем это закончится; фасад благополучия будет полностью разрушен. Поэтому вместо этого она хотела получить большую долю Иерархии Бремя.

Она чувствовала, что отстаёт, пока другие начали использовать гравитационные камеры. И это наполняло её страхом.

Видя, что Раймунд не отмахнулся от неё, Шарлотта в конце концов поддалась своей потребности и снова заговорила:

— Хотя мне трудно контролировать своё тело под воздействием Иерархии, мой образ уникально подходит для быстрого восстановления. Первородная Сила, которую я развила, поддерживает моё здоровье даже сквозь радиацию. Я думаю, что мне следует

— Твой образ изменился недавно, — прорычал Раймунд, всё ещё сохраняя медленные и ровные движения. Но что было особенно впечатляюще, так это то, что он не выдал ни намёка на свой образ, когда говорил. Тренировки здесь неизмеримо пошли на пользу их лидеру.

Она чувствовала себя такой маленькой рядом с ним. Когда Раймунд Балласт изменился из неуклюжего Лисоида в этого уверенного мужчину? Почему он иногда так сильно напоминал ей Призрачного Пса, что это причиняло боль, ведь даже мысль о Призрачном Псе заставляла её вспоминать вид раскрытых рёбер Хелен, словно жестокий ребёнок, играющий с птичьими крыльями.

Слова Шарлотты застряли в горле, как от образа, который она яростно пыталась подавить, так и от его слов. Она чувствовала себя словно рыба, выпрыгнувшая из ручья и пойманная за хвост, в середине прыжка, внимательным рыбаком. Она изо всех сил пыталась перестроить эти слова, не позволяя едкой черноте просочиться в них. Она лихорадочно протёрла их языком, прежде чем выпустить.

— После всего, что произошло, я хочу, чтобы мой образ был немного шире.

— Ты больше не можешь видеть Хелен, поэтому ты вбираешь её всей своей душой в себя. — Тихий голос Раймунда обрушился на неё, как физический удар. Ужасающие крылья из костей и измельчённых органов широко распахнулись, жутко пародируя красоту. Шарлотта чувствовала себя замеченной и обнажённой, и ненавидела каждую секунду этого. — Но образ Хелен был образом крови и опасности; слияние его с твоей Первородной Силой это сложно.

— Это Путь, по которому я хочу идти. — Голос Шарлотты прозвучал шёпотом. Её собственный образ застонал, его нарождающиеся кровавые крылья уже сформировались. Но, говоря это, она также вспомнила образ Хелен, великолепной и хмурой. Воспоминание всплыло на поверхность её разума.

Это было ещё во время их тренировок, когда Хелен стояла, выставив бедро. Она погрозила пальцем стажёру, который только что пожаловался на новые гравитационные камеры для физических тренировок.

— Знаешь ли ты разницу между тобой и Призрачным Псом?

Хелен выдвинула подбородок в сторону центральной гравитационной камеры, самой большой, той, что гудела и светилась от такого количества наложенных Гравировок, что земля на астероиде-плацдарме начала корродировать от постоянного воздействия силы. Той, что была зарезервирована лично для Призрачного Пса. Глаза Хелен зажглись гордостью, когда она говорила.

— Он идёт прямо в ад, не дрогнув. Правы или нет его методы, он не колеблется и не жалуется, приняв решение. Теперь ты хочешь быть ну, чёрт возьми, собой до конца своей жизни, или ты хочешь быть как он? Самый молодой Командир, которого Нексус видел за сотни лет?

Шарлотта моргнула, её сознание всё ещё было затуманено воспоминанием, мучительным совершенством Хелен. Она облизнула губы.

— Я поговорю с Призрачным Псом. — Движения Раймунда оставались ровными, но она почувствовала малейшее колебание образа. Ему пришлось скорчиться и оскалить зубы, стабилизируя себя, а затем он продолжил тренировку. — Тебе будет выделено больше Иерархии Бремя. Но Шарлотта? Мы тоже её потеряли. Мы все скорбим о её уходе. Если тебе когда-нибудь понадобится поговорить, просто скажи. Мы здесь для тебя.

Шарлотта кивнула, прекрасно зная, что никогда не воспользуется его предложением. Не тогда, когда она думала о том, что они скажут, если когда-нибудь узнают, как её личные покои были увешаны набросками, как она лежала на спине и смотрела на сцену смерти Хелен каждый период отдыха, пока её глаза не наливались кровью.

Но когда её просьба была удовлетворена, а Путь прямо в ад расстелился перед ней, она развернулась и покинула его. Она вернулась на свою тренировочную площадку и с головой погрузилась в деятельность, находя короткие мгновения оцепенения во время самых тяжёлых тренировок, слишком истощённая, чтобы что-либо чувствовать.

В мире, где была убита красота что остаётся, кроме как оттачивать свои инструменты разрушения?

Шарлотта прикусила губу. В болезненном всплеске больше костяных крыльев силой вырвалось из её Первородной Силы, стекая кровью по его широкой спине.

Поздравляем! Ваш Навык (Химерная Безнаказанность вырос до Уровня 625!

Поздравляем! Ваш Артефакт Судьбы (Иерархия Бремя) вырос до Уровня 50!

Рендидли наконец дрогнул перед сокрушительной хваткой холодного и пустого Запустения, деактивировав Артефакт Судьбы. Он достиг точки, когда мог выдерживать ужасную эрозию сознания, вызванную Артефактом Судьбы, и целенаправленно деактивировать его эффекты, прежде чем он поддастся; недавно стажёры на пляже заняли весь первый уровень Иерархии Бремя. Что было приятным сюрпризом, потому что он всё ближе и ближе подходил к своей следующей Десятине ПП и результирующей эволюции его Стата Выносливости.

Продвижение вперёд сейчас дало ему изрядную долю оптимизма. Даже если каждая попытка оставляла его с жуткой головной болью.

Он погрузился в своё Ядро Пустоты, позволяя своему Искуплению взять своё. Когда он пришёл в себя, он распространил своё сознание сквозь бурю Пустоты и наблюдал за сложным взаимодействием паттернов между его бурей, Эспирой и массивным Массивом Пустоты, который он построил внутри планеты. Каждый день он становился сильнее и крепче, его связи с населением росли и укреплялись.

Наблюдая, как он интегрируется в повседневную жизнь людей Эспиры, Рендидли почувствовал, как множество идей зарождалось для новых паттернов Пустоты, которые он мог бы попробовать.

Внезапно Рендидли вздрогнул. Его глаза расширились, и он обратил внимание внутрь себя.

Он много чувствовал смещающиеся чешуйки своего Ядра Пустоты в течение последних нескольких недель, когда вернулся к своему тренировочному графику, в основном потому, что нарождающийся Авторитет внутри него продолжал формироваться и плыть к поверхности. Оно вздымалось, как огромная тень, отращивая конечности и тянувшись вверх, чтобы вырваться из чрева значимости, в котором оно теперь существовало. Теперь, внезапно, его поразило странное узнавание, которое привело его в замешательство.

Этот авторитет был четвёртым Авторитетом, тем, который исходил из таинственного источника. И когда он проводил пальцами по изгибам его тени, интерпретируя эквивалент УЗИ в Пустоте, оно чувствовалось таким знакомым. Рендидли мог чувствовать его плотность и прохладную поверхность, словно он приложил к нему ладонь

Мягко рыча, Рендидли покачал головой.

Как, чёрт возьми, оно может быть таким знакомым, но я не помню, откуда оно? И следует ли мне позволить ему продолжать расти или отложить его появление на потом?

Он изучал серые облака, висевшие над островом. Очевидно, они не дали ему определённых ответов. Но они толкнули его мысли в другом направлении; по совершенно другой причине Рендидли поморщился, глядя на облака. Потому что, видя глубокую тень, которую они отбрасывали, с завесами прохладного дождя, он вспомнил о чём-то другом.

В этом небе, заполненном густыми облаками, он увидел трон, на котором мог бы сидеть. Это вернуло его к проблеме эмоционального воздействия Иггдрасиля. Или, скорее, не к проблеме, а к его дискомфорту и решению. Он видел Путь вперёд, но тот, от которого он отшатнулся.

В конце концов, Рендидли снова пришёл в себя из-за одного из самых отталкивающих беспокойств, к которым он был вынужден привыкнуть во время своих тренировок; двое Нерождённых грызли его локти своими призрачными и уродливыми зубами, жалуясь, что давно ничего не ели. Он закатил глаза и позволил им спуститься к тренировкам, происходящим на пляже, где они добавят остроты экзистенциального ужаса к некоторым тренировкам.

Он склонил голову в знак благодарности, одновременно извиняясь перед несчастными стажёрами.

Когда они улетели, Рендидли почувствовал привязанность Мертворождённого Феникса к ним и не мог не фыркнуть. Без отвлечения его внимание вернулось к вопросу эмоционального воздействия. Он чувствовал себя разорванным; его нынешняя прерогатива заключалась в повышении Уровней Навыков и достижении десятины ПП. Но у него росло желание следовать своему подозрению. Если бы он смог поймать это единственное воздействие, он мог бы также продвинуться во времени внутри Моря Снов.

Его мысли закружились, всё быстрее и быстрее. Он почувствовал тот короткий момент выравнивания, когда всё встало на свои места. Эта способность к чистой силе была тем, против чего он так долго боролся, используя свои Статы и Пустоту, чтобы компенсировать разницу. Это был его первый настоящий шаг к этому уровню силы образа.

Первая доработка образа будет самой сложной. Как только рост Иггдрасиля ускорится, остальное само собой встанет на свои места.

Вздохнув, Рендидли сел, скрестив ноги, и приготовился. На всякий случай он снова отправился в это место забвения для Искупления, просто чтобы не потерять счёт времени. Затем его внимание переключилось на мельчайшие детали его тела, отслеживая потоки крови и Пустоты, которые оживляли его. Он устранял малейшие недостатки, ища круг совершенства внутри своей формы. Он дышал, и мир отвечал ему дыханием.

Это была подходящая прелюдия.

Затем он погрузился, следуя инстинктам, пока не оказался в ядре Эспиры, сидя на вершине массивного Ритуала Пустоты, который даже сейчас продолжал укреплять свои основы и простирался на большей сфере.

Веки Рендидли дрогнули, когда он привыкал к ощущению прямого подключения к работе. Даже сейчас он чувствовал тонкие привязи, прокладывающие себе путь к другим планетам внутри Альфа-Космоса, где в конечном итоге будут посажены меньшие ответвления того же Ритуала. Рендидли снял напряжение и удалил плёнку Пустоты, которую он использовал для ограничения своего сознания. Его кожа жужжала несколько секунд, прежде чем он потерял осознание своего тела; он стал частью мира.

И не просто частью мира. Он сидел у его руля. Его тело загрохотало от сдвига.

Даже сейчас эта перспектива заставляла его слегка вздрогнуть. Он задумался, был ли это правильный выбор, жить так непосредственно в унисон с Альфа-Космосом. Но в то же время он знал, что было бы ошибкой не делать эти связи целостными. В очень буквальном смысле его тело было Альфа-Космосом. Игнорировать эти отношения означало игнорировать голос собственного тела.

Во многом подобно его предыдущей метаморфозе, выходящей за пределы человечности, Ритуал Пустоты обеспечил основу для связи его разума и тела и возвысил его до совершенно иного вида сущности. Ритуал Пустоты прежде всего давал что-то людям Эспиры, но это не означало, что для него не было преимуществ.

В этом тёмном ядре мира сидел Рэндидли, размышляя о власти и привилегиях, которые давало ему его положение. Он держался за это различие; в этом изменении существовала двойственность. Он посмотрел на Эспиру и сказал да , принимая в себя и хорошее, и плохое. Он открылся и пил через связи.

Мировое Древо впитывало, его вены светились золотым светом.

В его пространстве образа маленький саженец неуклонно рос, его кора темнела и распускалась изумрудными листьями. И медленно он нашёл зыбкое равновесие между отстранённостью и эмпатией, которое ему было необходимо, чтобы быть чем-то гораздо большим, чем просто одним человеком.

Его Ядро Пустоты вращалось, значимость приходила жадными волнами, собираясь и закручиваясь в чудовищный водоворот смысла. Пламя Веса Пустоты мерцало по его коже, закаляя связь.

Он выдохнул, и мир вздохнул вместе с ним.

Были, возможно, и другие выборы.

Глаза Рендидли открылись. Пламя изумруда и серого боролось в его радужках, значимость сражалась с растущей магией его тела.

Но этот выбор мой.

В внутреннем святилище муравьиной колонии, рядом с искусно выполненной копией кегельбана, муравьиная принцесса остановилась. Она поставила шар для боулинга и склонила голову, оставаясь там, пока её бог взирал на мир.

Воздух гудел от дыхания бога, и муравей трепетал в экстазе.

Глава 1918

Поздравляем! Ваш Навык (Откровения Атраментоса Порога вырос до Уровня 680!

Он сидел в море пурпурно-черного пламени и на сложном пересечении Низовых нитей, просто изучая свое существующее я . Тело, миры и душа, которые стали Рендидли Охотником-Призраком в его текущем воплощении. Пространство и время не имели значения; все сглаживалось и направлялось его меняющейся перспективой в прямой путь к будущему. И все же, пока он наблюдал, эти нити переплетались и сплетались, затем распускались наружу в сложные узоры, окруженные этим сверкающим пламенем.

Перед ним возможности флиртовали и множились.

Будущее разрасталось, расширялось и увеличивалось лишь с намеком на изменчивость, пока он не смог уследить за всеми взаимодействиями. Изменения ускорялись, пока даже небольшое исследование не переносило его туда, где будущее было шире, чем длиннее. Изменчивость доминировала в его сознании, всего за несколько недель. Узоры начали менять цвет, распространяясь от Навыка Рэндидли. Пурпурный становился красным и зеленым, черный — серым и слоновой кости. Затем появились желтые, оранжевые, кобальтовые, малиновые и изумрудные оттенки. Оттенки и нюансы множились, превращаясь в букет возможностей.

Поздравляем! Ваш Навык (Серое Существо Зрит Провидение вырос до Уровня 472!

Использование двух Навыков вместе, (Мертворожденный Феникс) и (Серое Существо) рука об руку позади него, позволило Рендидли проникнуть глубже, чем просто цвета и узоры, в конкретную истину того, что ожидало впереди в Эспире. Однако полученные им истины были нелегко истолковать. Голоса кричали в его ушах, протесты и крики боли, а также невнятная многослойная речь становились понятными по мере смешивания голосов. Он видел человека, стоящего на горящем здании, его руки подняты к небу. Он видел Делайлу, крадущуюся по склону вулкана, с тревогой наблюдающую за ним, пока он спал. И, наконец, он увидел руку, тянущуюся к сверкающему трофею-

Напряжение от натиска возможностей стало чрезмерным. Дрожь сотрясла его психику, накопленное напряжение от использования двух самых требовательных Навыков в его арсенале схватило его за плечо, предупреждая о последствиях, если он продолжит.

Но благодаря времени, проведенному в Низовом Ритуале, его спина естественным образом выпрямилась в знак неповиновения перспективе, что он не сможет продолжать. Смелый и величественный отказ развернулся в груди Рэндидли, то жужжащее эмоциональное состояние, которое он так долго искал среди безумного пересечения связей и цветов. Рука с пальцами из узловатых корней протянулась и коснулась его дрожащей ментальности. Эти пальцы обладали огромным влиянием, успокаивая его мысли.

И его измученное сознание замерло. Оно покорилось, позволив себя подтолкнуть за пределы своих возможностей корневой рукой. В некотором смысле, у него не было выбора.

Поздравляем! Ваш Навык (Первое Древо Принимает Только Верность вырос до Уровня 840!

Однако так же быстро, как он укрепил свою решимость двигаться вперед, другая часть его самого изящно отступила. Без необходимости сознательно формировать мысли, он отступил от этого упрямого продолжения.

Ментальный фокус Рендидли выскользнул из Низового Ритуала, истощенный и ослабленный, и вернулся в его тело. Он обнаружил, что его руки дрожат и потеют. Он посмотрел на свои руки и попытался улыбнуться, смущенный и все еще слегка напуганный холодным и отстраненным фатализмом, который он обнаружил в себе.

В конце концов, ему удалось продержаться на вершине этого Низового Ритуала всего восемь часов. Даже сверх его высоких ожиданий, соединение его разума и физической формы Альфа-Космоса требовало огромных вычислительных мощностей и ментальной стойкости. Рендидли про себя поблагодарил свои развитые (Неестественная Способность), (Верность Восходящих Мойр) и (Изысканное Благочестие). Без этих улучшенных версий Мудрости, Контроля и Фокуса, соответственно, ему было бы невозможно выдержать даже эти часы.

Огромное количество возможностей и сложных взаимодействий увлекло бы его в гудящее забвение.

Внезапно он свернул шею и посмотрел на кусты на краю тропы к краю вулкана. Он искренне ожидал поймать Делайлу на месте преступления, когда она подкрадывалась к нему, ее глаза расширялись при встрече их взглядов. Но там никого не было. Лиственные папоротники слегка колыхались, обдуваемые ленивыми ветрами, окаймляющими око бури.

Ах. Наверное, это произойдет позже в будущем , — размышлял он про себя. Затем он вспомнил кровь на руке человека, тянущегося к трофею, и слегка нахмурился. Он отправил Татьяне сообщение о предстоящих турнирах.

Кто-то что-то планировал. Даже если он не собирался вмешиваться, он мог хотя бы оставаться в курсе событий.

Тем временем он сделал несколько вдохов и поднялся на ноги. Его подготовка к Покаянию оказалась излишней; теперь у него было несколько дней накопленного времени. Поэтому он спрыгнул со своего вулкана и создал еще один массивный столб соленой воды, врезавшись в океан. Благодаря своей предыдущей деятельности он обнаружил, что активировать (Иерархию) под водой на самом деле довольно приятно. С точки зрения ощущений, присутствие воды отвлекало его от собственного сильного метания.

Единственным недостатком было продолжающееся воздействие на местную экосистему, но к этому моменту все организмы, достаточно слабые, чтобы быть затронутыми им, были уже изгнаны Низовой бурей. Его аура стихийного бедствия означала, что более целенаправленное ухудшение окружающей среды не приносило большого вреда.

Рендидли не начинал физические тренировки еще пятнадцать минут, пока Иггдрасиль потягивала мир, а его острота ума постепенно возвращалась. Иногда его ментальное восстановление ощущалось как пробуждение от долгой спячки. С обновленным сознанием он обдумывал оказываемую ему помощь. Сам Рэймунд Балласт перешел на второй уровень (Иерархии), выдерживая часть этого жгучего и зазубренного света, который подчеркивал разрывы в реальности, но Рендидли знал, как трудно ему будет быстро улучшиться.

Он укрепил свою Силу Воли и расправил плечи. Он достал свой (Артефакт Судьбы) и позволил пирамиде плавать в воде перед ним. Его взгляд обратился к прохладному синему третьему среднему слою, где он теперь трудился. Он активировал его, и жар пропитал его кожу, стараясь вскипятить его внутренности. Однако к этому моменту жар был почти приятным.

Немного похоже на то, как погружаешься в слишком горячую ванну, когда твое тело изо всех сил пытается справиться, но ты знаешь, что это тебя не убьет .

Поздравляем! Ваш Навык (Испорченное, но Надежное Основание Иггдрасиля вырос до Уровня 702!

Улыбка растянулась по лицу Рэндидли.

Это одно из непосредственных преимуществ нового эмоционального состояния. Оно резонирует со всеми моими связанными Навыками. Так что внезапно испорченное, но надежное основание обрело эту королевскую гордость, что делает еще проще игнорировать легкие формы урона и продолжать. Световое излучение почти перестало быть для меня угрозой .

Конечно, помимо света, (Энтропия) тихо ждала, пока Рендидли войдет в ее сферу влияния. И даже перед лицом властной гордости (Энтропия) могла украсть

все.

Плечи Рендидли сжались внутрь. Он все еще чувствовал жжение от светового излучения, но жар, расслаблявший его мышцы, быстро исчез. Остался ужасный холод, как будто его разделали, а куски его плоти наполнили невероятно ледяным льдом. Это была (Клодетт), расцветающая в его груди, высасывающая свет, цвет и ощущения. Это был (Кларент) без песни, только неизбежность покорения.

Он втянул воздух сквозь зубы. Его Низовое Ядро закружилось. Его сердце колотилось изо всех сил. Все три его образа, с восходящим Иггдрасилем во главе, резонировали в своем сопротивлении этой неизбежности потери перед естественными ранами существования. Его образы отказывались быть опустошенными и пустыми. Они отказывались прекращать выработку энергии.

Рендидли лежал на дне океана, вода бурлила вокруг него, пока он боролся с (Энтропией). Его мышцы напрягались и сжимались, отчаянно ища малейшего преимущества. Однако ползучий холод был неумолим в своем продвижении.

Поздравляем! Ваш (Артефакт Судьбы: Иерархия Бремя) вырос до Уровня 52!

У Рендидли было довольно кислое выражение лица, когда он деактивировал (Артефакт Судьбы).

Исходя из других применений, увеличение силы Иггдрасиля на самом деле весьма значительно. Однако перед (Энтропией) изменение очень мало. Думаю, это просто показывает, что, хотя я сделал очень необходимый шаг вперед, я еще не полностью сократил разрыв между моим образом и могущественными фигурами в Нексусе. Требуется дальнейшая доработка .

На мгновение его мысли обратились к Уику, сломленному и разделенному на несколько расщепленных личностей. Он задавался вопросом, что с ним случилось. Но, конечно, прошедшее время было только для него. Для Уика, возможно, прошло всего несколько часов.

Вскоре он вернулся в свое тело и начал двигаться. Рендидли выплыл на поверхность неспокойных тропических вод, а затем поплыл на спине обратно к пляжу. Он произнес, обращаясь к серым облакам: — Но если он действительно сдался у него было достаточно времени, чтобы покончить с собой. Или другие его я могли бы взять верх над основной жизнью, окончательно отделившись от чего бы это ни было.

Выплескиваясь на пляж, Рендидли небрежно помахал рукой многочисленным тренирующимся на песке, которые остановились и поклонились, когда он вышел из воды. Он отряхнулся, чтобы избавиться от большей части влаги, но, конечно, постоянный ливень снова намочил его. Он потянулся и отжал свои удлиняющиеся волосы, направляясь обратно к вулкану, но его взгляд задержался на одной особе.

Шарлотта Уик тренировалась на пляже, красное электромагнитное поле потрескивало вокруг ее конечностей. Вероятно, она была глубоко поглощена собственной тренировкой; она не была одной из тех, кто заметил его прибытие. Но как Рендидли мог пропустить изменения в ее образе? Как эти ноты могли не привлечь его внимания?

Она получила его личные тренировки, основанные на Иггдрасиле. Ее (Изначальная Сила) эволюционировала в безграничное и дикое существо. И теперь запах крови и костей был введен в ту же старую форму, искажая ее во что-то похожее на неуклюжую химеру.

Образ больше напоминал неуклюже сшитые трупы, чем любой вид животного духа, полный жизненной силы.

Рендидли покачнулся. Он почувствовал отклик от своих (Резонирующих Клыков Домена Вымирания), когда посмотрел на Шарлотту. И через связь между ними он никак не мог пропустить попытки Шарлотты силой поддерживать Хелен живой в ее собственном образе.

Однако в конечном итоге Рендидли отвернулся от этой страдающей ученицы. По крайней мере, сейчас, судя по кипящему эмоциональному котлу, который медведица держала в своей груди, она не была готова открыться о том, что переживала. Ее боль будет вырываться наружу, готовая скорее нанести удар, чем подготовиться к исцелению. Рендидли знал эту стадию. Он знал долгие, пустые взгляды вдаль памяти и то, как твое сердце чувствовало себя скомканным мусором.

Он слишком хорошо знал то стеснение, которое она, вероятно, чувствовала в груди.

— Эти крылья — тихо проговорил Рендидли про себя, издалека ощущая, насколько асимметричны были суставы и как кровь просачивалась из места их крепления к спине. Он поморщился от отвращения и покачал головой. Образ со всеми его элементами в настоящее время находился в форме гадкого утенка. Но если Шарлотте удастся смешать эти два, объединив жизнь и смерть—

Что ж, Рендидли знал по собственному опыту, насколько это может быть эффективно. Его Навык Души прошел через несколько переработок этого процесса.

Когда он поднимался на гору, пришел ответ от Татьяны.

— Да, кстати, скоро будет турнир. Удивлена, что ты вспомнил. Он должен был быть в этом месяце, но его отложили из-за судебного процесса.

— Судебный процесс? — ответил он, возвращаясь на свое место.

— Энни наделала много шума на прошлой неделе, — ответила Татьяна. — Вывела из строя пассажирский самолет над Оранжереей. Раскрасила все небо в белый цвет и сбила самолет с неба. Он врезался в один из их больших небоскребов.

Глава 1919

Группа двигалась в темноте, их плащи развевались вокруг пяток, пока они продвигались по крышам, словно рыскающие хищные кошки. Двигаясь так, легко было опьянеть от пьянящей силы тайны, пока они перемещались над наивными горожанами внизу. Все четверо в группе были высоко обучены; их шаги не издавали ни малейшего звука. Или, по крайней мере, ни одного, что поднимался бы над шумом голосов из Орчарда внизу.

Кодовое имя Чакрам, урождённый Дэнни Финн, поправлял края своего капюшона на бегу. Группа двигалась достаточно быстро, так что верхняя часть его одежды раздувалась, словно парашют, угрожая соскользнуть с лица и раскрыть его личность. Эта возможность грызла его, вызывая неприятные ощущения в желудке, поднимающиеся к горлу.

Моя личность не так уж важна .

Он подумал об этом, не без мрачности. Затем он встряхнулся и внутренне приготовился. Его Навыки гудели, готовые к активации.

Чакрам знал, почему Даскфист настаивал на этой внезапной операции, когда обычно Орден действовал очень, очень медленно; в ходе преследования Ордена Отцеубийц, Энни оказалась пугающе способной. Она каким-то образом вынюхала старые места встреч и пробралась к самым новым, подбираясь всё ближе к их поставщикам и союзникам. Однако, когда напряжение достигло пика, один до смерти напуганный член Ордена Отцеубийц сделал наблюдение.

В те дни, когда Энни их искала, облака были низкими и серыми, независимо от того, насколько сильно солнце припекало их. Её преследование, казалось, обретало физическую форму, которую можно было наблюдать.

Чакрам упёрся ногой в бетонный край и прыгнул, следуя за тремя другими членами Ордена Отцеубийц. Все держали свои образы при себе, по крайней мере, пока. Им нужно было подобраться ближе, прежде чем привести план в действие.

Несколько недель они использовали это наблюдение за погодой, чтобы оставаться на несколько шагов впереди Энни, несмотря на её ужасающее мастерство. Они очищали старые убежища и заставляли немногочисленных контактов, которые знали, чем занимается Орден, уходить в подполье, когда она приближалась. Затем, как гром среди ясного неба, в день без единого облака на небе, частный самолёт, перевозивший четырёх самых жёстких и решительных Лидеров Кабала из Ордена Отцеубийц, был сбит с неба одной стрелой.

Что оставило выживших с оцепенелым осознанием того, что Энни всё это время играла с ними. Что, хотя она и находилась в тени Доннитона и Призрачного Пса, сама Энни была монстром.

Монстром, облизывающим губы и подкрадывающимся к ним всё ближе.

Её снаряд вырвался прямо из земли, распоров внутренности самолёта и мгновенно убив всех пассажиров. Пилот каким-то образом выжил; позже его нашли дрожащим и контуженным в кабине пилота, когда самолёт наконец был опущен на землю, а ропщущее население Орчарда наблюдало.

Теперь, несколько недель спустя, ночью в Орчарде, Чакрам потянулся и поправил свой капюшон. Ордену нужно было вернуть инициативу. Вот почему эта группа, без единого настоящего Лидера Кабала среди них, была мобилизована.

— Здесь, — прорычал Даскфист. Двое других замедлились и закрыли глаза, готовясь к битве, которая несомненно последует. Чакрам подошёл к краю крыши и посмотрел вниз на оживлённую улицу, полную пешеходов и мана-транспорта, гудящего и кричащего, язык города. Они находились в деловом районе, поэтому большинство были хорошо одеты и серьёзны, переходя улицу и занимаясь своими делами.

Это было идеальное место для зрелищной драки. Будет много жертв. Таких жертв, которые привлекут внимание СМИ.

— Подождите, пока её слушание закончится, — сказал Даскфист. — Тогда мы подойдём ближе. Без сомнения, она сразу же почувствует нас. Помните, что во время отступления ваши атаки должны быть как можно более неизбирательными. Чем больше ущерба будет нанесено, чем хаотичнее будет сцена, тем больше мы сможем свалить вину на неё.

Чакрам склонил голову. Они планировали использовать её осведомлённость против неё. Поскольку стало очевидно, что образный вирус не действует на по-настоящему могущественных личностей, им нужно было нанести ущерб элите мира другим способом, чтобы продолжить свой план. Настроить общественное мнение против них, когда уже было так много недовольства из-за постоянных караванов беженцев, казалось лучшим вариантом.

За лучший мир, —

повторил Чакрам знакомую мантру про себя.

— Создать мир, где твоя ценность не определяется властью.

Энни в данный момент не испытывала особых проблем; хотя она явно убила несколько человек, после крушения самолёта осталось достаточно сомнительных предметов и документов, чтобы дать ей достаточное оправдание для её целенаправленного удара. Те четверо Глав Кабала были особенно отвратительны. Фактически, иск исходил от владельца небоскрёба, который требовал компенсацию за ущерб своему зданию.

Чакрам подавил дрожь, когда подумал о масштабах ущерба .

Ей каким-то образом удалось использовать вторую стрелу, чтобы мгновенно заморозить самолёт во время его падения, прижав к стене здания и вот с такой женщиной мы собираемся сражаться.

И если она так сильна насколько же, чёрт возьми, силён сам Призрачный Пёс?

Но его сила не должна иметь значения. Каждый человек должен иметь равный голос—

— Могучие странное место для вечеринки.

Четыре фигуры в плащах резко обернулись. Чакрам чуть не подавился языком, оказавшись лицом к лицу со скучающе выглядящей лошадью. Она заржала ему, почти приветствуя. Рядом с лошадью, чрезвычайно узнаваемый мужчина продел пальцы сквозь свой кожаный ремень и одарил всех лёгкой улыбкой. Даже в темноте ночи Орчарда его зубы были очень белыми. — Я не хотел врываться, но от вас всех так и прёт дурными намерениями. Не мог бы я спать спокойно, если бы не проверил, что вы тут затеяли.

— Хэнк Ховард, — прорычал Даскфист, уставившись на всемирно известного ковбоя взглядом, искрящимся эмоциональной интенсивностью. Тени на крыше удлинились и растянулись, устремляясь к собственной тени Даскфиста. Остальные мобилизовали свои образы и приняли боевые стойки. Чакрам щёлкнул запястьями и извлёк два блестящих круглых оружия. Он подавил позыв к рвоте. Он слышал, как кровь стучала в его ушах.

Хэнк Ховард просто продолжал улыбаться. С большой осторожностью он погладил бок своей лошади, а затем начал закатывать рукава. — Насилие, значит? Не могу сказать, что удивлён. Просто рад, что многие из вас сами свалились нам в руки. Вам есть что объяснить. То дерьмо, что вы сделали с детьми? Много чего объяснить.

Когда Даскфист опустил голову и бросился на Хэнка Ховарда, Чакрам остро ощущал звуки города внизу. Он слышал смех маленького мальчика, высокий и странно тревожный для его зазвеневших барабанных перепонок. Скрипела дверная петля, и ветер свистел в коридорах между зданиями. Машина несколько раз гудела, смешиваясь с гневным криком. Самое странное, лошадь потрусила боком, чтобы избежать действия, её сбруя и седло позвякивали.

Чакрам не пытался остановить лошадь; это было животное, невинное существо .

Тени устремились к руке их лидера, когда он замахнулся левой рукой в зловещем крюке. Образная сила хлынула в воздух вокруг них, окутывая крышу в болото тьмы и мглы; атаки Даскфиста были особенно эффективны в это время суток.

Всё ещё с уверенной ухмылкой на лице, Хэнк отшатнулся назад, едва избежав удара. Даже когда Чакрам двинулся влево, а Тандерболт вправо, он поморщился; было ошибкой думать, что можно ускользнуть от Даскфиста на волосок. Его тени обладали порочной способностью хлестать и отрывать близлежащую плоть.

Чакрам увидел, как тени набухли и вытянулись шипами в сторону Хэнка Ховарда, и Чакрам почувствовал прилив облегчения. Позади них Скайстрайк поднял свои арбалеты для прикрывающего огня, но им это не понадобится. Ковбой недооценил их, и вот-вот.

Хэнк Ховард отшатнулся и фыркнул. Он вытер подбородок правой рукой. — Остроумно, парень. А, чёрт, похоже, мне придётся взяться за дело всерьёз.

Сердце Чакрама замерло, даже когда тренировка взяла верх и он поднял своё оружие. Он приготовился к доминирующему проявлению образа, такого, о котором ему всегда говорили, что такая фигура, как Хэнк Ховард, может его создать. Чакрам однажды испытал подобное чувство, когда встретил женщину-лидера Ордена Отцеубийц и был задушен до молчания и покорности одним лишь взглядом.

Однако ничего не произошло. Хэнк Ховард просто хрустнул шеей и шагнул вперёд—

— Чакрам! — В голосе Даскфиста прозвучал странный оттенок страха, когда он выкрикнул напоминание. Вздрогнув, Чакрам поднял своё оружие и наполнил его режущим образом ветра. Затем он метнул снаряды вперёд, целясь в бёдра Хэнка. Напротив него Тандерболт выпустил трескучую волну электричества, которая устремилась к спине ковбоя. Время было немного нарушено отвлечением Чакрама, но это была комбинация, способная замедлить даже самых могущественных бойцов.

Их чистая вера в своё дело питала их образ. Им нужно было быть сильными, потому что это был единственный способ построить лучшее будущее.

Хэнк Ховард выхватил свой револьвер, использовал приклад оружия, чтобы отклонить один из снарядов, и увернулся от другого резким шагом. Рыча, Даскфист прыгнул вперёд и обрушил на мужчину удар.

Отклонённый чакрам столкнулся с атакой Тандерболта и вызвал её преждевременный разряд, большая часть его мощи щелкнула в воздухе и рассеялась. Тем временем, хладнокровный как охлаждённое молоко, Хэнк встретил тяжёлый удар Даскфиста джебом, который врезался мужчине в рот и резко остановил его. Его удар безвредно рассек пустое пространство.

Кровь потекла из рта Даскфиста, когда Хэнк сделал ещё один слишком быстрый шаг вперёд, но Скайстрайк выпустил град стрел, которые пришлось отклонить прикладом его пистолета. Что дало Чакраму время направить своё оружие, чтобы оно вернулось и целилось в затылок Хэнка Ховарда—

Ковбой выставил ногу, поймав и балансируя один из отклонённых снарядов арбалета на своей стопе. Затем он повернулся и отбросил его вверх, отправив кусок металла, врезающийся в чакрамы и каким-то образом отклоняющий их друг в друга, ветер завывал, пока два проявления образа Чакрама работали против самих себя.

Это дало Даскфисту время собрать ещё более плотный покров теней вокруг себя и ринуться вперёд, но затем нога Хэнка резко вернулась, упираясь весом в землю, и его тело плавно развернулось, когда его бёдра снова встали прямо напротив Даскфиста.

В отличие от резкого джеба, который он использовал ранее, это был удар, нацеленный на мощь. Чакрам видел изящную грацию ковбоя, когда он бросил руку вперёд, плечо вращалось внутрь, а его кулаки врезались в тяжёлые слои теней вокруг Даскфиста. Тени рассеялись; удар пришёлся в цель.

Это был, по мнению Чакрама, просто удар.

Даскфист безвольно рухнул на землю. Он даже не издал ни звука, когда вся та угнетающая образная сила, которую он сжал под своей мантией, рассеялась.

Глядя на Хэнка Ховарда, Чакрам не чувствовал себя фанатиком, который с готовностью потратил последние несколько лет на обучение, чтобы совершить революцию и построить лучший мир. Он чувствовал себя ребёнком, ничем не примечательным Дэнни, глядя на теневой силуэт этого человека. Вокруг него не было ни малейшего намёка на образы, но этот факт лишь ещё больше сковал ужасом трёх оставшихся агентов Ордена Отцеубийц.

Образы, которые они видели, боялись и против которых их учили бороться, были яркими и подавляющими. Но эта тихая компетентность, лёгкая улыбка на лице ковбоя, которая говорила о неизбежности их поражения, пробрала их до костей.

— Теперь, совсем не понимаю, почему вы продолжаете сопротивляться, — Хэнк хрустнул костяшками пальцев и широко развёл руки, поворачиваясь к ним. Чакрам не мог вспомнить, когда в последний раз он делал вдох. — Мы можем сделать это по-хорошему или по-плохому. И поверьте мне, по-хорошему — это вежливый напиток. Вы хотите пить?

Живая легенда казалась достаточно высокой, чтобы дотянуться и сорвать небо. Его улыбка обещала что-то, своего рода внушающий образ, которому Чакрам чувствовал, как беспомощно поддаётся. Слабость закралась в глубины его разума, неся с собой дрожащий страх. Это был образный вирус, гораздо более целенаправленный и эффективный, подрывающий их сопротивление, даже не проявляя себя.

Однако, несмотря на явное превосходство Хэнка Ховарда, все трое из них годами формировались, чтобы достичь этого момента. Холодные глаза лидера Ордена Отцеубийц застыли в их умах, поэтому они подняли оружие и вспыхнули своими образами.

После театрального вздоха Хэнк Ховард покачал головой и принялся за дело.

Глава 1920

Карты, фишки и напряжение; это была его стихия.

Хэнк легко улыбнулся, зная, что даже с двойкой и восьмёркой он выиграет эту раздачу. Он хотел этого и обладал достаточной смелостью, чтобы взять своё. Он крутил одну из грязных и потрёпанных покерных фишек между пальцами. В такие моменты он определённо ценил дополнительные возможности, подаренные ему Системой. Это лишь добавляло изюминки в историю.

И, честно говоря, разве Хэнк не оказывал им услугу? Не каждый же день можно проиграть деньги современному ковбою. Ему просто нужно было подготовить почву, чтобы создать идеальный сценарий. — Вы когда-нибудь слышали о моей первой схватке с Аланой Донал?

Два дежурных офицера подняли головы, в их глазах замерцали благоговение и предвкушение. Они сидели в одной из комнат отдыха в участке, наблюдая, не объявится ли кто-нибудь из сообщников приведённых Хэнком мужчин для дерзкого спасения. Или, честно говоря, чтобы заставить замолчать пленников. Не то чтобы что-то из этого казалось вероятным, но эта группа уже несколько раз доказывала свою непредсказуемость.

Пока Хэнк не объявлял предыдущую ставку. Он хотел убедиться, что их умы полностью отвлечены, прежде чем мягко напомнить им, что они играют в карты. — День был тёплым и безоблачным. Я только-

Зрачки Хэнка расширились, когда стена позади них провалилась внутрь, разнесённая в щепки огнём и ударной волной. Два охранника замерли, вероятно, им не хватило Реакции, чтобы даже зарегистрировать внезапную атаку с такой скоростью, как он. Выхватив свой тяжёлый металлический револьвер, Хэнк встал. Стул медленно опрокинулся назад в воздухе позади него. Однако, когда он повернулся, чтобы выпустить сфокусированный ментальный импульс для защиты охранников, ему пришло в голову, что это была не внешняя стена, а внутренняя.

Взрыв произошёл из камер для содержания.

Непредсказуемо, это точно.

Хэнк оставил шляпу на столе и шагнул вперёд с достаточной силой, чтобы пробить взрыв и оставить его опавшим и горячим. Несколько языков пламени смешались с дымом и обугленной штукатуркой в соседней комнате, но в основном разрушения отступили после удара, исчезнув так же быстро, как появились. Рядом с рваным входом в камеру он обнаружил чрезвычайно раздражённую Энни, скрестившую руки и постукивающую ногой.

— Они хотели, чтобы эти расходные материалы были захвачены, — Энни поморщилась. — В их тела были вживлены бомбы. Вероятно, без их ведома. Чёртовы дикари.

— Значит, они — начал Хэнк, но запнулся, увидев, что, хотя большая часть камеры была покрыта обугленным бетоном, один угол был затянут льдом. Молодой человек, бросавший металлические круги с изображением ветра, казалось, спал, полностью покрытый льдом и совершенно невзорвавшийся.

— Ты успела добраться до него вовремя? — мягко спросил Хэнк.

Энни кивнула, её глаза всё ещё были прикованы к почти пустой камере. Её разум, казалось, яростно пережёвывал произошедшее, как собака грызёт раздражающую кость. — Ага. К счастью, он был у дальней стены, а остальные — вон там. Так что, когда первый начал взрываться, я успела натянуть лук и выпустить стрелу, прежде чем сигнал достиг его. Разморозить его и вытащить бомбу будет настоящей проблемой Вероятно, нам придётся отправиться в Подземелье, чтобы не потерять эту зацепку.

Хэнк вспомнил, как охранники в покерной игре казались ему неподвижными. Затем он представил Реакцию, необходимую для того, чтобы увидеть, как несколько тел превращаются в месиво в одной части тесной камеры, среагировать, выстрелить стрелой с достаточной скоростью, силой образа и способностью заморозить человека. Его челюсть заходила, он мысленно поблагодарил, что Энни была на их стороне.

— Фу, и Зона 1 устроит такую истерику, — Энни с отвращением покачала головой. — Я уверена, они каким-то образом сделают

мою

вину в том, что мне пришлось заморозить этого парня, чтобы спасти его от бомбы, вживлённой в его тело. Пусть только не посмеют обвинить меня в похищении, когда я его увезу.

Дозер, молодчина, приятель.

Губы Хэнка дрогнули.

Энни, по комическому сигналу, наконец повернулась к Хэнку и спросила: — Эй, ты что-нибудь знаешь об убеждающих методах допроса?

Рендидли погрузился в Море Снов, постоянно развивающееся Мировое Древо обвилось вокруг его тела. Почти сразу же цвета обрушились на него и стёрли края его формы образа. Тренировка уже началась. Цвета были воплощённым возбуждением, красные, оранжевые и пурпурные, которые роились вокруг его лодыжек, когда он продвигался вперёд мимо самых лёгких участков моря.

Иггдрасиль стоял непоколебимо перед натиском, уверенный и собранный, пока выдерживал шлифующую очистку. В некотором смысле, это было похоже на то, как если бы его мысли обрабатывались пескоструйным аппаратом, извергающим алмазы с зазубринами. Губы Рендидли дрогнули; безусловно, нужен был определённый тип человека, чтобы целенаправленно идти навстречу постоянному шквалу эмоционального насилия, обрушивающегося на него. Но он давно смирился с тем, что является именно таким человеком, который выбирает трудный путь. Часто не из-за преимуществ, а потому что он не доверял лёгкому пути.

Рендидли признал, что именно этот странный мазохизм позволил ему так долго выживать. Затем он позволил этой мысли ускользнуть и сосредоточился исключительно на эмоциональном воздействии, в то время как цвета обрушивались на него и оставляли его с краткими образными впечатлениями, которые грозили дестабилизировать его.

Вот почему он был здесь. Чтобы позволить форме, которую он очищал, доказать истинность его эмоционального понимания себя.

Поддержание постоянной ноты воздействия было борьбой; Рендидли время от времени натыкался на идеальную золотую нить, которая ждала в Мировом Древе, предлагая совершенный эмоциональный резонанс, которого он так ждал. Однако, как только ему удавалось ухватиться за неё, сам акт захвата изменял его эмоциональное состояние. Волна бирюзы разбилась о его лицо, и Рендидли остался с пустым выражением, морщась, моргая сквозь фрагмент образа широкого неба, ожидая, чтобы найти меняющуюся ноту для другого раза. Он оставался неподвижным, пока искал, просто позволяя жидким цветам струиться вокруг его бёдер.

Вполне реально он мог смотреть на субстанцию потока цветов и чувствовать, как слабовольный человек был бы запятнан их присутствием.

Укрепившись, Рендидли продолжил движение вперёд. Когда жидкий цвет достиг его талии, его кожа начала шипеть и жечь, его физическая форма несла небольшую часть нагрузки от пребывания здесь. Для эмоций и цветов его тело было оскорблением. Они обрушивали на него краткие моменты счастья, вспышки предательства, и одинокий ветер, блуждающий по пустыне. И он отказывался колебаться-

Рендидли вздохнул и снова остановился, на этот раз полностью проявив Иггдрасиль вокруг себя. Это лучший способ для тренировки, без буфера между образом и агрессивным цветом. Скрежещущая физическая боль всё ещё пульсировала в его нижних конечностях, но это стало привычным ощущением. Низко склонив голову, он шагнул вперёд и позволил себе просто быть растущим деревом.

Низер метался вокруг его тела, пытаясь помочь в этом усилитии, хотя у него практически не было для этого возможностей. Рендидли игнорировал постоянную активность своего Ядра Низера; отчасти это было связано с взаимодействиями с Альфа-Космосом, но его равновесие также было несколько нарушено восходящей звездой новой Власти в его значимости. Фыркнув, Рендидли оттолкнул всё это.

Прямо сейчас, только эмоции. Только поддержка, жизнь, рост, и затем огромное чувство ответственности. Царственная осанка-

Поздравляем! Ваш Навык (Рассвет Открывает Небеса, и Реальность Приходит в Движение вырос до Уровня 450!

Обычно Рендидли даже не удосуживался замечать уведомления об Уровнях Навыков, но это смогло привлечь его внимание. Потому что, пока текст мерцал перед его глазами, он легче погрузился в правильное состояние духа для плавания сквозь цвета. Его выражение лица дрогнуло, и он слегка покачнулся, удивлённый этим сдвигом.

Цвета не прекращали свой безжалостный натиск во время этой передышки, что означало, что сохранять концентрацию было довольно затруднительно. Но Рендидли выдержал отвлекающие факторы и нашёл два чётких выражения нужного ему воздействия в двух недавно развившихся Навыках.

Рендидли судорожно вдохнул. Ему нужны были оба, сбалансированные и сдерживающие друг друга, чтобы достичь желаемого результата. Оба вспыхнули в его груди, требуя внимания. С одной стороны был (Рассвет Открывает Небеса, и Реальность Приходит в Движение), чистый взрыв сияющего света, с которого всё началось. Блестящая капля солнца представляла ответственность и жизнь, исходящие от источника и зажигающие космос.

С другой стороны, была (Тьма Сушит Горизонт, и Ждущая Падаль Ухмыляется). Она обладала злобной уверенностью, задорным, кровожадным терпением, ожидая, когда этот прекрасный мир, созданный первозданным светом, начнёт сжиматься и рваться по краям. Потому что противоположно чувству ответственности было ужасное чувство цели. Он начал этот мир, и он обладал способностью смять его в мусор.

Это была жестокая прерогатива, которая требовала от природных сил мира только верности.

Поздравляем! Ваш Навык (Тьма Сушит Горизонт, и Ждущая Падаль Ухмыляется вырос до Уровня 470!

Поздравляем! Ваш Навык (Рассвет Открывает Небеса, и Реальность Приходит в Движение вырос до Уровня 451!

Поздравляем! Ваш Навык (Тьма Сушит Горизонт, и Ждущая Падаль Ухмыляется вырос до Уровня 525!

Форма Рендидли запульсировала. Через несколько мгновений его кожа стала корой. Его изумрудные глаза потеплели до золотистого от вспышки солнечного света. Пальцы его босых ног вытянулись в землю, впиваясь в область под Морем Снов. Потоки Лазурита обвились вокруг его ног, пытаясь замедлить его, но Рендидли испытывал ликование первой и единственной в мире падали.

Знать, что ничто не угрожает этой последней трапезе, которая наконец-то положит конец голоду, который он чувствовал. Даже Мертворождённый Феникс встрепенулся от этого всплеска эмоций, проявляя собственное любопытство по поводу этого результата.

Полегче ,

Подумал он про себя. Но, несмотря на себя, горло Рендидли дёрнулось. Слюна скопилась во рту, эхом отдавая голод в предвкушении того, как мир придёт к катаклизмическому концу.

И он начал идти, углубляясь в Море Снов. Цвета метались и хлестали, пытаясь замедлить его шаг, но он игнорировал их. Огромный багровый Кракен из цвета потащил своё тело вперёд, после того как Рендидли опустил голову в цвета и позволил фрагментам образов прорваться сквозь его навес из изумрудных листьев. Этот странный сгусток разума бушевал и хлестал щупальцами, но Рендидли чувствовал, как смеётся.

Он был чист. Он был воплощённой энергией. Пульсирующая ментальная боль тянула по краям его сознания, но он просто шлёпал свой путь сквозь густую среду цвета. Что-то упрямое и решительное поднялось в его груди. Рендидли планировал дойти до дна этого моря цвета и разорвать этого проклятого Кракена на куски за то, что он осмелился встать против него.

Хех, отлично. Эмоциональный сдвиг Иггдрасиля сделал меня ещё более склонным к глупым конфронтациям . Рендидли поднял свои покрытые корой руки и схватил щупальца. Затем он начал тянуть, таща Кракена, который изменил цвет на бледно-зелёный, к себе.

И всё же Я не ненавижу это в себе. Если я не могу верить в невозможное, я никогда не смогу разрушить Нексус .

Глава 1921

Вернувшись в свое тело, Рендидли почувствовал себя освеженным и обваренным, будто окунулся в кипяток, и жар с пузырьками содрали с него несколько поверхностных слоев кожи. Его разум метался в черепе, ощущая себя одновременно возвышенно и избито. То, что осталось от его эмоций, было очищено и тщательно разглажено глубоким погружением в Море Снов.

Его (Искупление) подходило к концу; Море Снов было таким видом тренировок, который затруднял точное отслеживание времени. Поэтому, прежде всего, Рендидли погрузился в забвение и оплатил те несколько секунд в минуту, что он был должен. Придя в себя, он потратил несколько минут на то, чтобы собраться, и просто посмотрел на остров.

Тренировочные группы начали возводить ряд деревянных строений над пляжем. Остов частично возведенных лесов изгибался, словно пальцы, в мягком свете рассвета, восходящего над островом; видимо, ученикам надоело отдыхать на песке или на покачивающейся барже. И Рендидли не сомневался, что Татьяна продала часть земли этого острова очень дорогим ресторанам, которые хотели быть известными тем, что обслуживают группу, тренирующуюся в его тени.

Муравьи вели собственное строительство на своей части острова. Они выборочно вырубали деревья и рыли огромные норы глубоко в земле. Или, возможно, вместо строительства, точнее было бы сказать, что они проводили масштабную выемку грунта и расширение своего туннельного комплекса. Огромные кучи земли свидетельствовали об их трудолюбии, которое продолжалось даже до самого утра. Кроме того, Рендидли почувствовал, что один из помощников Татьяны-огра был с муравьями, ведя какие-то переговоры.

Я никогда не думал об этом раньше, но, должно быть, именно так она зарабатывает для меня столько денег , Она отчасти застройщик, отчасти бизнес-ангел. И это легко, потому что она просто следует за мной, куда бы я ни пошел, и вкладывает деньги в то, что находится поблизости.

Тем временем его взгляд скользнул влево. Странное растительное сообщество становилось все более взаимозависимым и плотным, хотя часть его коллективного разума, казалось, утихла. Лианы между деревьями размножились в несколько раз, так что передвижение по этой части острова больше напоминало прохождение веревочного парка, чем поход по лесу.

Вероятно, в качестве адаптации к новой среде, Рендидли заметил, что вернулось несколько разновидностей змей и более мелких обезьян. Они сновали и прыгали по тесным проходам, образуя некое странное симбиотическое отношение с центральным деревом. Лапы обезьян и желудки змей выработали липкость, которая позволяла им игнорировать постоянные дожди; фауна, казалось, процветала. Рендидли не совсем понимал, как это все работает, но он чувствовал, как (Нетер) скапливался в той области.

И он также видел постоянный рост этого центрального дерева, теперь приближающегося к высоте вулкана. Его высочайшие ветви касались низко висящих облаков в его шторме Нетера.

— Какой странный остров, — Рендидли беспомощно покачал головой. Было трудно вспомнить, каким был остров до его прибытия. Его присутствие оказывало такое сильное влияние. И даже после того, как он ушел, он сомневался, что по крайней мере два из этих изменений вернутся в норму.

Выбросив эту тревожную мысль из головы, Рендидли начал тренировать свои способности (Нетера). Он пожал плечами и потянулся, чтобы взаимодействовать со своим сложным (Штормом Нетера). Он экспериментировал с несколькими новыми вариациями (Узоров), о которых думал, находясь в Море Снов. Он методично наблюдал за результатами в течение нескольких минут, прежде чем внести другие мелкие корректировки и посмотреть, заметит ли он какое-либо накапливающееся изменение.

Одна проблема с (Нетером) в том, что он существует на гораздо более длительной временной шкале, чем (Эфир) ,

размышлял Рандидли.

К тому времени, как я узнаю реальные результаты, я уже буду в некоторой степени привержен тому, что создал. Полезность этого метода ограничена .

Затем он расширил свой обзор и взглянул на массивную погодную сферу, втянутую в весь бурлящий шторм вокруг острова, ища способы, которыми его небольшие изменения приводили к развитию чего-то большего в других местах. Иногда он находил тревожные крупномасштабные последствия, иногда нет.

Рендидли потянулся и усилил поток (Нетера) или связал два вместе и попробовал снова. В некотором смысле, работа успокаивала; он мог действительно наблюдать, не прилагая особых усилий. С другой стороны, некоторая непредсказуемость и его неспособность предсказывать более крупные проблемы оставляли Рендидли разочарованным. (Нетер) должен быть моей стихией, но мне предстоит узнать так много . Рендидли встряхнулся. Было почти облегчением перейти к следующему типу тренировок: большему воздействию массивного (Массива Нетера), расположенного в самом сердце Эспиры.

Восприятие Рендидли погрузилось в землю и быстро наткнулось на бурлящую инфраструктуру (Нетера) ритуала, который он совершил по внезапному импульсу. Увидев в нем изменения, он понял, что, возможно, (Ритуал Нетера) был похож на изменения в (Нетере); возможно, это казалось легким решением, но оно накапливалось долгое время.

И эта мысль была весьма отрезвляющей.

Но его любопытство к Ритуалу быстро пересилило это чувство. По мере того, как он разбухал и становился все более плотным в своих потоках, он напоминал массивные песочные часы с двумя большими полукруглыми потоками, сходившимися в тугом и сложном узле взаимодействий посередине. Именно к этому плотно переплетенному центру, где потоки идеально расходились, образуя небольшую арену, подобную кабине пилота, — туда и устремился Рандидли.

Почти гримасничая про себя, он прорезал туманный слой (Нетера), который он обычно держал вокруг своего (Ядра Нетера), что не позволяло ему отвлекаться во время других видов тренировок. Затем он приготовился к потоку ощущений, связей, смыслов, моментов и воспоминаний, которые начали вливаться в его форму.

Если Рендидли был честен —

Его веки трепетали почти бесконтрольно. Зарождающаяся головная боль уже поселилась за его глазами. Давление другого значения, впихиваемого в его тело и (Ядро Нетера) —

— этот вид тренировок разделял тот же баланс успокаивающего и разочаровывающего, что и манипулирование (Узорами Нетера). Шелест осознания и обрывки смысла были опьяняющими. До такой степени, что Рендидли чувствовал, как даже

твердая и надежная (Сила Воли) вынуждена подчиняться этому массивному потоку. Полная отдача себя потоку информации приносила с собой некое внутреннее освобождение.

Тело и разум пришли в соответствие, и глубокий покой распространился по всему его телу. Просто так получилось, что большая часть положительных эффектов этого покоя была глубоко скрыта под растущим ментальным напряжением и ускоряющимся потоком ощущений.

Рендидли чувствовал тонкие усики, тянущиеся и связывающие его со всеми проявлениями разумной жизни на Эспире. Их заботы и жизни проносились через эти тонкие связи, ненадолго вселяясь в него и сменяя друг друга в его личности. Его кожа будто передавалась миллион раз в секунду, вмещая в себя всевозможные надежды и желания. Но повсеместно они исчезали, как только связь подтверждалась, оставляя его потным и задыхающимся, едва способным выдержать бесконечный парад связей.

Он заставлял себя выдерживать ментальное истощение по трем причинам: во-первых, он чувствовал, как мир внутри него рос. Рендидли не сомневался, что уляжется на поистине восхитительный и полноценный сон после.

Во-вторых, он чувствовал, как постепенно акклиматизируется к давлению. Недостаточно быстро, чтобы изменить ситуацию, но Рендидли хотел дойти до предела своих возможностей.

И в-третьих —

Принудительное соприкосновение со связями заставило Рендидли понять, что из всех связей некоторые выделялись среди остальных. Были очевидные, такие как его четыре первоначальные связи в Доннитоне и его более поздние связи с Хейффалом, Раймундом Балластом, и со всем (Пантеоном), управляющим (Системой) в (Альфа-Космосе), но были и две другие, которые заметно отличались от остальных. В его странном, почти подводном видении значения, текущего между индивидами, они

светились.

Одну он узнал сразу: связь между ним и Делилой была, возможно, самой сильной из всех этих отдельных нитей смысла, текущая глубже, чем связь Рендидли с ее матерью и отцом. Часть его мозга продолжала спотыкаться под постоянным потоком связей, но другая изучала эту прочную нить между ним и Делилой в попытке понять, почему она была настолько крепче остальных.

В конечном итоге, он мог лишь прийти к выводу, что отчасти это было ужасное и аморфное слово судьба . Связь была сплетена таким образом, который Рендидли еще не понимал. Однако другая часть была более легко усвояема; он и Делила были первыми . Он — в росте силы, она — в рождении полностью под влиянием (Системы). Будучи первопроходцами, они разделяли чрезвычайно трудноопределимое понимание того, каково это — отличаться от остальных.

Эти факторы послужили отличной основой для связи (Нетера). Но любопытным развитием стало то, что существовала еще одна связь, лишь немногим уступающая той, что он разделял с Делилой. И когда сознание Рендидли сосредоточилось на этой связи, он понял, что совсем не узнает этого человека.

Немного надавив, Рендидли получил больше информации об этой фигуре. Ощущения и впечатления страха, боли и одиночества мелькали, пока он не настиг настоящее.

Он увидел молодое лицо, возможно, пяти или шести лет, глядящее на свое отражение в грязной луже. Ребенок был одет в поношенную коричневую рубашку, которая когда-то, казалось, была розовой. Ребенок ущипнул себя за щеки.

— Рэнди! — крикнул чей-то голос, и ребенок вскочил. Украдкой оглядевшись, ребенок поспешил обратно по пыльной земле. Фургоны стояли, их лошади и различные чудовищные вьючные животные жевали траву и безучастно смотрели в никуда, пока люди занимались своими делами. Почти сто человек сидели свободными кругами вокруг пяти небольших костров. Запах дыма и жареного мяса наполнял воздух домашним уютом, даже если пустые глаза и подозрительность группы более чем стирали это ощущение.

Интересно, это из-за имени? Рендидли почувствовал странное урчание в животе. Может ли этот ребенок. быть назван в честь меня?

Рэнди старалась не смотреть никому в глаза на пути к самому маленькому из фургонов. Женщина ждала их, поставив руки на бока и испепеляя ребенка взглядом. Рендидли подозревал, что, когда она не злилась, она была довольно красива. Она кивнула под колесо фургона, на котором была (Гравировка). — Ты снова это сделал, малыш?

Рэнди замотала головой. Решительно, страстно, так быстро, что большие уши ребенка слегка затрепетали, и Рендидли почувствовал головокружение ребенка через их связь. Но Рендидли также видел, что (Гравировка) была на удивление инертной.

(Мана) все еще присутствовала в начерченных линиях, но была на удивление инертной. Даже он чувствовал недоумение, пытаясь изучить это явление с помощью своих ограниченных чувств. Как могли форма и (Мана) присутствовать, но вся работа при этом ничего не делала?

Женщина поджала губы. — Не неси мне эту чушь. Думаешь, обычные (Гравировки) просто так быстро перестают работать? Ты спал в углу, и я

слышала,

как ты плакал, Рэнди. Я знаю, ты не можешь контролировать себя, когда расстроен, ты просто высасываешь и высасываешь, даже не

думая.

Черт возьми!

Рэнди замялась, а затем заговорила с такой же значимостью, как ветер, несущий газету по земле. — Я не хотел. —

— Да, а я не хотела соглашаться брать на себя ответственность за такого обузу, как ты, — Женщина покачала головой и отвернулась. — Черт, мне это совсем не нужно. Не сейчас, когда скоро будут тарифы на возвращение в (Зоны). Если я скоро не найду хорошей работы —

Женщина бросила на ребенка многозначительный взгляд. Затем она забралась в фургон и закрыла за собой дверь, покачивая бедрами. Несколько секунд Рэнди просто уставилась в деревянную обшивку. Затем ее взгляд упал на сломанную (Гравировку). После этого она внезапно осознала пристальные взгляды, исходящие от некоторых грязных групп, сидящих вокруг костра, и сбежала на один из низких холмов над их стоянкой. Только когда эти стальные глаза, что смотрели поверх банок с супом, больше не следовали за ней, она смогла расслабиться.

Рендидли наблюдал, чувствуя, как что-то скрутилось у него внутри. Он аккуратно рассмотрел маленького ребенка, чувствуя, что худшие части (Мертворожденного Феникса) и (Серого Существа) существовали в груди этой Рэнди. Всего лишь в маленьких, зарождающихся формах, но она действительно обладала способностью поглощать что-то жизненно важное из окружающего пространства.

Это была, должен был признать он, завораживающая способность.

Он наблюдал, как Рэнди это делает: она складывала камни, бросала пригоршни земли в воздух и время от времени поглядывала на фургон. Область вокруг нее теряла часть своей вынужденной яркости. Это не совсем вредило окружающей среде, но затвердевшая земля, укрепленная постоянным (Эфиром), возвращалась к более хрупкой форме.

Тем не менее, только когда наступила ночь и женщина в переднике снова вышла, Рендидли смог увидеть другую связь между ним и ребенком.

Присев на холмах, Рэнди прижала руки к ушам, когда женщина громко смеялась над шутками грязных мужчин у костров внизу. В конце ночи женщина увела мужчину обратно в фургон, и слезы Рэнди собрались в лужицу на земле.

Рендидли почувствовал, как его разум дрожал, умоляя его уступить и ослабить хватку на потоке ощущений, которые обрушивались на него. Но он не уступил. Упрямый и разъяренный, он наблюдал, как этот юный незнакомец плачет, пока не уснет, и вспоминал несколько пустых ночей из собственного детства.

Глава 1922

Задыхаясь, Рендидли вернулся в свое тело, все еще дымящееся по краям и оставляющее за собой жгучие шлейфы, которые цеплялись за него, пока он возвращался с темной стороны луны. Его ноги сделали два шага от порталов, а плечи и руки сочились оранжевым и фиолетовым. Затем он завалился набок и рухнул на землю, удивленный тем, насколько его конечности стали холодными и непослушными. В глазах помутнело, желудок скрутило, подступила тошнота.

Его язык казался гниющим китом, одновременно обезвоженным и слизистым.

Рендидли перекатился на спину и посмотрел на круг чистого голубого неба, проглядывающий сквозь Бурю Небытия над его островом. Однако уже через несколько секунд ему пришлось зажмуриться и крепко закрыть глаза, чтобы подавить вспышки боли, пронзавшие его мозг. Постепенно ощущение, будто кто-то бросил его мозг в блендер и включил режим взбивания , утихло. Уголки его непослушного рта тронула улыбка. — Я, конечно, перегнул палку, так долго подключившись к Ритуалу Небытия

Его слова оборвались гримасой. Его перегруженный мозг, казалось, пузырился, подсовывая ему сбивающий с толку набор образов и воспоминаний. Холодный ветер коснулся его кожи, вызвав мурашки. Зловещее тиканье отдавалось в барабанных перепонках, мощная реверберация от часов размером с целую планету. Его сознание было туманным. На секунду Рендидли начал отрываться от физических ощущений; он был полностью несвязан формой. Ему пришлось прижать правую руку к земле и сжать пальцы, чтобы заземлиться.

Кружащийся пурпурно-черный висел внутри его век, вытекая, как какие-то проклятые слезы.

Не желая терпеть всю эту ужасную изматывающую боль без какой-либо реакции, Рендидли высунул язык в небо.

Мысленная заметка: странные вещи происходят, когда достаточно мощный разум, способный создавать меняющие мир образы, начинает немного чудить, когда у него случается короткое замыкание

Цветовые вспышки и искажения в воздухе вокруг него усиливались. Казалось, его разум пытался проецировать свои подсознательные образы на окружающее пространство, как это происходило большую часть его жизни. Но теперь, не имея никакой умственной потенции, он мог лишь выбрасывать обрывки и уродливые части этих образов, прежде чем заглохнуть и рухнуть. Каждая неудачная попытка распространить образ вносила небольшие изменения в части, что приводило ко все более и более утрированным неудачам.

Странное изумрудное пятно начало ползти по земле рядом с босыми ногами Рэндидли. Черные слезы текли по его щекам.

Морщась, Рендидли сел. Мир закружился в славном и пьяном ликовании от этого движения, заставляя Рендидли крепко закрыть глаза еще на несколько долгих секунд, пока он пытался сопротивляться импульсу своего тела рухнуть. В конце концов, он собрался достаточно, чтобы судорожно вдохнуть. Воздух немного помог, и вскоре он почувствовал себя достаточно заземленным, чтобы вздохнуть иначе.

Поздравляем! Ваш Навык (Мировое Древо Пьет Из Всех Царств вырос до Уровня 719!

Рендидли воспользовался своим Навыком, удивленный тем, сколько ему потребовалось, чтобы поддерживать свою жизнедеятельность еще несколько минут. Растительный коллектив, быстро размножающаяся колония муравьев и отдельные особи на пляже едва утоляли его жажду умственной остроты. И он чувствовал, как несколько более слабых особей шатаются и падают, неся на себе часть его огромного ощущения истощения. Очевидно, мои способности превосходят то, что эта группа могла бы достичь, даже работая сообща , — размышлял Рэндидли. Но это также означает, что затраты на бесперебойную работу моего мозга ошеломляющи. Тот факт, что добыча топлива никогда не была проблемой, — один из великих секретов моего существования. Черт, если бы у меня не было доступа к собственному Эфиру Что ж, мой опыт работы с Системой, вероятно, был бы совсем другим.

Тем не менее, на данный момент все его сторонники смогли отсрочить его судорожный коллапс в бесформенную кучу мышц и ментального желе. Огонь горел слабо, но угли были достаточно сильны, чтобы он мог продолжать. Чего было достаточно для Рэндидли, чтобы расправить плечи и дотянуться до своего Ядра Небытия, чтобы установить связь, которую он обнаружил с этим удручающим ребенком, Рэнди.

Он выпрямился и потянулся, его суставы жаловались на неустраненное чувство напряжения, пронизывавшее каждый сантиметр его тела. Однако очень быстро он замер и просто посмотрел на странно окрашенное изумрудное пятно на земле с кислым выражением лица. Его немедленным порывом было просто пойти и спасти ребенка из их ситуации, но Рендидли также вспомнил то чувство бессилия и потерянности. Его плечи сжались, когда его собственные воспоминания придали контекст этому переживанию.

Появиться как чужак, странный пожилой мужчина, особенно учитывая то, что сделал опекун Рэнди, не вызовет много сочувствия или доверия. Мог ли он уйти в детстве? Возможно. Ушел бы он, если бы его отец был другим человеком и предложил ему дом?

— Твоя мама нуждается в тебе больше, чем я, — сказал Иезекииль Призрачная Гончая своему сыну. И несмотря на эгоистичные мотивы мужчины, Рендидли согласился. Она нуждалась в нем. Только не так, как он, будучи ребенком, нуждался в ней. И по беглому сканированию Небытия, собравшегося вокруг Рэнди, связь с женщиной была поверхностной, но имела огромное значение.

Пока Рендидли обдумывал свои варианты, он не мог не заметить, что эта женщина, на существовании которой Рэнди основывал большую часть своей ценности, была моложе его самого. Это, по крайней мере, заставило Рендидли фыркнуть. — Когда, черт возьми, я так состарился? Мне почти средний возраст.

Он посмотрел на свои мускулистые предплечья и мозолистые руки. Особенно после физической трансформации, он был высоким и обладал длинными конечностями, вылепленными из отточенных мышц. Он возвышался над большинством людей. Его хвост, который обычно покорно обвивался вокруг его талии, когда он не практиковал Небытие, вытянулся и заволновался, как будто говоря: это не моя вина, что ты похож на монстра .

Конечно, не та фигура, которая ходит, спасая детей. Как бы сильно он ни сочувствовал и ни понимал положение Рэнди.

Цокнув языком, Рендидли снова сел на землю. Он хотел помочь, но прямое вмешательство, особенно сейчас, не сильно поможет. Чувствовалось некое лицемерие в том, чтобы ввести ребенка в заблуждение, но он просто не мог сидеть сложа руки, пока тот испытывал такую знакомую боль. Поэтому ему нужен был посредник.

Он потянулся к растительному коллективу и выхватил одну из маленьких обезьян из лабиринта переплетенных лиан. Она билась и визжала от тревоги, когда ее тело вышло из-под контроля и она начала со свистом проноситься сквозь растительность, но замерла, когда ее вытащили из леса, и она оказалась перед Рэндидли. Он критически оглядел ее, чувствуя ее небольшое животное хитроумие, которое знало, что он представляет для нее угрозу, но не настолько осознанное, чтобы по-настоящему обладать сознанием.

— Знаешь, кажется, многое из того, что я делаю ну. Кант возненавидел бы некоторые мои действия, — пробормотал Рендидли себе под нос. Он поднял палец, и Эфир с Небытием закружились на его кончике, создавая маленький, сверкающий самоцвет смысла. Пока маленькая обезьянка смотрела расширенными глазами, он небрежно вложил этот созданный шар энергии в лоб обезьянки. — Я не даю тебе выбора. Я меняю тебя, навсегда. Взамен ты обретешь способность, которую сейчас даже не можешь понять, но я не даю тебе выбора в этом вопросе. Я сожалею об этом.

Но недостаточно, чтобы остановиться.

Последнюю часть Рендидли оставил невысказанной.

Маленькая обезьянка начала дрожать, когда Ритуал Небытия и Эфирные связи оседали в ее теле. Большая часть ее тела была покрыта темно-красным мехом, а руки и мордочка были серыми. Ее большие глаза были стеклянными, пока тело содрогалось. Рендидли вздохнул, чувствуя себя крайне противоречиво.

Затем он вспомнил, как в своем прошлом свернулся в клубок, слыша пронзительный смех матери из соседней комнаты. Он вспомнил покалывающее ощущение высыхающих на лице слез, когда он засыпал.

Через некоторое время обезьянка подняла голову и посмотрела на Рендидли умными глазами. Ее радужки стали золотыми, с вкраплениями чистого обсидиана. Она склонила голову в знак благодарности и начала издавать быструю серию чириканий. После нескольких судорожных секунд сработал инструмент перевода Системы, который показывал, что обезьянка теперь обладала достаточным интеллектом, чтобы ее общение нуждалось в преобразовании.

— сын Закулаченного, сын Длиннохвостого, сын Уродливого Пальца, сын Трехлапого, сын Посредственных Ушей

Рендидли поднял руку, полагая, что уловил суть того, что говорила обезьянка. — Приятно познакомиться и большая честь вашим почтенным предкам. Как я уверен, ты уже понимаешь, я одарил тебя повышенным интеллектом. Теперь ты также должен обладать способностью развивать образ и можешь забрать это к своим людям, когда закончишь оказывать мне услугу. Если это приемлемо

— Конечно, о великий Штормовая Тень. Все, что пожелаешь. — Обезьянка потерла свой маленький живот, кланяясь.

Губы Рендидли дрогнули, но он подавил фырканье при виде поведения животного. — Есть один из моих сородичей, гуманоид, который страдает. Основываясь на моем понимании ситуации мое фактическое присутствие принесет больше вреда, чем пользы. Я хочу, чтобы ты сопровождал этого ребенка некоторое время и был его другом.

— Ничто не доставит мне большего удовольствия. — Маленькая обезьянка сделала барабанную дробь по своему животу. Тем временем он чувствовал, как разум обезьянки кружится. Возможно, из-за близости к Рэндидли, она сама обретала значимость.

Покачав головой, Рендидли продолжил говорить. — Кроме того ее способности очень особенные. Опасны, если используются бездумно, но завораживающие, если рассмотреть некоторые применения. Я хотел бы, чтобы ты подтолкнул ребенка использовать свои способности определенным образом. Мы будем в постоянном контакте, поэтому, если у тебя возникнут вопросы, просто обратись, и я тебе помогу.

— Ничто не доставляет мне большего удовольствия, чем слышать твой голос в моей голове. — Затем обезьянка вывернула голову, повернув ее почти на 180 градусов, так что ее мордочка, когда она смотрела на Рэндидли, оказалась вверх ногами. — К тому же, я в том возрасте, когда должен найти свое место в лианах и свить гнездо. Только тогда я смогу начать приводить самок и жить самостоятельно.

К сожалению, там, куда ты направляешься, не так много лиан. Рендидли достал свой Ключ Философа и открыл портал, отправив маленькую обезьянку через него, прежде чем та успела передумать. Затем, один на вершине вулкана, Рендидли размял плечи. Благодаря очень прямой связи Небытия и Эфира, которую он установил между собой и обезьянкой, было легко следить за ее действиями.

— Ладно, — сказал Рендидли себе. Его веки уже подрагивали. — Сначала перерыв, чтобы я не чувствовал себя таким мертвым. Потом обратно к началу тренировочного режима. Иерархия Бремя и затем хм может быть, найти время чтобы по-настоящему сосредоточиться на Уровнях Навыков Иггдрасиля

После долгого зевка Рендидли заснул.

В массивном подземном каньоне дюжина драконов подняла свои длинные шеи и запела. Их длинные голосовые связки издавали странный металлический звон, который невозможно было бы воспроизвести человеческим телом. Гармонии отражались от сталагмитов и сложных изгибов каменных стен, сливаясь в завораживающую балладу.

Другие драконы сгорбились у массивных резных колонн, стоявших в центральной части местности, щурясь на камень и используя один коготь, чтобы наносить записи на него. К этому моменту территория была примерно наполовину заполнена этими записывающими колоннами. Возле входа груда тесаных каменных цилиндров ждала своей очереди, чтобы быть установленной. Это было живое свидетельство их религии, постоянно обновляемое.

В задней части пещеры находились несколько меньших проходов и Классовый Маяк, пульсирующий изумрудным, золотым, черным, пурпурным и серым светом. Сочетание странного пения и постоянных сдвигов от Классового Маяка придавало местности потусторонний вид. Место за пределами обыденности.

Подходящее место поклонения.

Внезапно из одного из проходов в задней части пещеры выбежал меньший сапфировый дракон. Его глаза были молочно-белыми и незрячими, его осознание исходило от других способностей. При его появлении пение прекратилось, и записывающие драконы подняли головы от своих каменных колонн.

— Родился новый пророк Призрачной Гончей, — прошептал слепой дракон. — Этот новый пророк называет своего создателя Штормовой Тенью. Чтобы записать следующее свидетельство милости Призрачной Гончей, мы должны найти этого индивида и получить откровение о его последних деяниях.

Драконы взволнованно зашептались между собой. Затем одна подняла голову выше остальных и спросила. — И как зовут этого пророка? Как мы можем его найти?

— В настоящее время присутствие Призрачной Гончей слишком сильно покрывает его; поскольку он находится близко к центру недавнего узора, я не могу собрать эту информацию. Но он известен как — Слепой дракон потянулся сквозь значимость, ища имя. Затем он нашел его и улыбнулся. — Забирайруки.

Глава 1923

Рендидли поднял голову и взревел. Зияющая пропасть леденящей пустоты таилась под ним, но он отказался сдаваться.

Он не сдерживался в своем крике, изгоняя из тела и легких все, что мог. Шум и мощь его высвобождения обрушились на реальность. Буря содрогнулась. Кипение лавы рядом с ним ускорилось, словно вода в закипающем котле. Растительный коллектив задрожал, а муравьи замерли под чистым криком триумфа и боли. Его руки сжались в кулаки.

отказался.

Он отказался поддаваться постоянному истощению от Энтропии. Он будет гореть ярко и вечно, круговорот Пустоты и Эфира сквозь его тело создаст неиссякаемое пламя мощи, которое никогда не погаснет, даже переживая безжалостную борьбу за существование. Когда пот стекал по его вискам, а маленькие капли падали с подбородка, именно это понял Рэндидли. По сути, противостоять энтропии означало создать что-то постоянное в непостоянном мире.

Что-то, что будет существовать несмотря на окружение. Что не дрогнет под давлением бытия.

Я могу это сделать на какое-то время .

Ясность показала ему его собственный путь вперед, словно череда огромных прожекторов выстроились в ряд и включились разом. Все еще подстегиваемый своим криком, он рванул вперед.

Но в конце этого пути цикл жизни и смерти достигнет своего завершения. Я перейду от восходящего к нисходящему. И в это время-

Поздравляем! Ваш Артефакт Судьбы Иерархия Бремя вырос до 54 уровня!

Его легкие наконец опустели. Грудь свело спазмом, диафрагма не могла сократиться дальше. Цикл завершился. Ему нужно было вдохнуть еще раз, чтобы начать снова-

Но сейчас было не время для этого.

Рендидли выпустил взрывной выдох после вдоха и деактивировал Артефакт Судьбы. У него были небольшие приступы умственного истощения, но в целом он завершил тренировочную сессию без каких-либо последствий. С точки зрения способности сохранять силу своей мощи, тренировки с Энтропией были отличным методом. Это заставляло его быть более упорядоченным и сфокусированным в выражении эмоций, образов и паттернов. Что, учитывая, с какой мощностью я работал в последнее время, было проигнорированной областью для улучшения. Возвращение к старым временам, когда я цеплялся за любое преимущество . Рендидли зевнул и покачал головой. Его черные волосы за последние несколько месяцев отросли почти до подбородка; ему нужно было их подстричь. Вместо того, чтобы быть человеком, который боролся бы за свержение Нексуса, Рендидли чувствовал себя кем-то, кто решил уйти от системы и в свободное время основал какой-то эзотерический орден неряшливых монахов.

Что было вдвойне убедительно из-за хрюкающей и ругающейся группы людей на пляже, трудящихся даже под постоянным моросящим дождем.

Он уселся на землю, а затем занялся своим Искуплением. Он был должен совсем немного, но лучше было следить за такими вещами, пока у него было свободное время. Когда он снова появился, он проверил состояние своей собственной значимости. Благодаря дополнительному смыслу, который он получал, периодически подключаясь к великому Ритуалу Пустоты внутри Экспиры, его Ядро Пустоты быстро увеличивалось в размерах.

Выражаясь инженерными терминами, хотя ему и не удалось увеличить свою максимальную скорость, Рендидли теперь развивал больше лошадиных сил, чтобы тащить все более обширную сеть связей, которые он нес. Вращающееся ядро водоворота наслаивало противоположно вращающиеся потоки энергии. Возникающая сила, которую оно генерировало, наполняла его энергией и закручивала атмосферу вокруг всего острова. Несмотря на то, что его Вес оставался довольно постоянным в течение некоторого времени, пламя Веса Пустоты, которое он проявлял, разгоралось все выше и выше, когда он позволял им вспыхивать на его пальцах.

Со всеми новыми открытиями, которые я сделал, я, вероятно, смогу улучшить те ритуалы усиления, которые помогают моему Весу ,

Но теперь, когда он разобрался со всем остальным, Рендидли снова обратил внимание на ту мощную связь, которую он обнаружил внутри себя. Ее было сложнее найти, когда он не был напрямую подключен к Ритуалу Пустоты. Но его связи с Делайлой и Рэнди были особенными. Вскоре он обнаружил нужную связь, чему способствовал тот факт, что поток энергии шел к этой странной обезьяне. Как только он зафиксировал их местоположение, Рендидли отстранился и погрузил свое сознание в землю.

Он был тысячью изумрудных частиц, сверкающих и текущих к месту, удаленному от его физической формы.

Он не мог использовать Ману, потому что его прикосновение оживило бы и опалило любую растительную материю до такой степени, что это привело бы к непоправимому повреждению и рассыпанию в пепел спустя минуты. Вместо этого он просто позволил своему сознанию просачиваться сквозь землю, плавая над сложной сетью бактериальной жизни на поверхности Экспиры, ни разу не касаясь ее.

Он двигался через океан, а затем вглубь земли, понимая при этом, насколько хрупкими были границы между растениями, животными и простыми организмами. Вместо какой-либо большей, значимой разницы, они были домами, построенными в разных архитектурных стилях, с акцентом на разные части дома .

Большие вещи — это просто сложенные маленькие вещи ,

— напел Рендидли себе под нос. И в ответ его Ядро Пустоты слегка закружилось; нынешние политические волнения в Экспире были таким же хаотичным нагромождением мелких инцидентов, как и запах, исходящий от мусорной свалки. Это было не то, что он мог легко решить.

Вскоре он скользнул к месту этой связи, чувствуя запах дыма костра и широкой пыльной котловины вокруг каравана. То, что он нашел, было нагромождением мелких вещей, нечто среднее, застрявшее посреди нигде.

Рэнди покачала головой, игнорируя настойчивое умоляющее выражение обезьяны. Она щебетала на нее, не раздраженно, но, казалось, не в силах подобрать человеческие слова, чтобы выразить комок эмоций, с которым ее оставил отказ; маленькая обезьяна по имени Цепкорукий пыталась убедить Рэнди покинуть это место, а также Бетил и зорких наблюдателей, но Рэнди отказалась.

Я обуза. Куда бы я ни пошла, я буду обузой ,

Рэнди катала шарик глины между пальцами.

По крайней мере, здесь у меня есть Бетил. Она готова помочь. По крайней мере, обычно. А если меня не будет здесь с Бетил

На мгновение Рэнди увидела своего отца: его живот пожирал огромный бородавочник. Никто ему не помог. Даже Рэнди.

Потому что Рэнди была обузой .

Было около полудня, так что солнце стояло прямо над головой, и караван начинал устраиваться. Двое из владельцев самых больших фургонов демонстративно собирали свое оборудование и готовились запрячь своих зверей в переднюю часть фургона. Если бы они ушли, меньшие фургоны были бы вынуждены последовать за ними, не желая задерживаться среди такой большой группы беженцев без двух охранников, нанятых Улиссом, человеком, которому принадлежал самый большой фургон. Эти два охранника на самом деле защищали бы только блестящий фургон с серебряной инкрустацией, но их присутствие было талисманом для меньших фургонов. Символом, чтобы защитить себя.

Рэнди видела, как Бетил смотрела на двух охранников, особенно на младшего с рыжеватой бородкой. Частично это было из-за денег, которые были у охранников, а у большинства остальных не было, но Рэнди знала, что дело не только в этом. Охранники были каким-то образом волшебными.

Однако солнце поднялось, и группа провела множество приготовлений безрезультатно. Животным позволили вернуться к их вялым попыткам зачерпнуть больше травы, чем грязи, когда они жевали землю. Так что весь коллектив сидел, застряв в Пустошах еще на один день. Несколько заскучавших людей подняли свое оружие и отошли от костров, чтобы охотиться на монстров, но в остальном все казалось застывшим.

Цепкорукий начал делать колесо в грязи. Увидев его великолепную темно-коричневую шерсть, испорченную рыжеватой грязью, Рэнди не удержалась от хихиканья. И как только они начали смеяться, двое перешли от игр в салочки к жонглированию, устроив неистовое свидание в треснувшей глине. Был один лихорадочный момент, когда хрюканье, донесшееся с дороги, заставило Рэнди замереть и пригнуться в тени большого камня. Цепкорукий присоединился к ней, прижав свою грязную, но мягкую голову к груди Рэнди, его мех щекотал ее подбородок.

Рэнди подумала, как странно было встретить здесь обезьяну. Но, видя ее маленькое тело, что еще оставалось делать, кроме как подружиться?

Вскоре они услышали, как тяжелый взрослый человек тяжело удалялся, возвращаясь к кострам. Маленький ребенок и обезьяна могли расслабиться. Цепкорукий не видел, как другие дети в караване медленно исчезали, либо от голода, либо от жестокой игры, которую вели взрослые, но он достаточно хорошо мог читать настроение Рэнди, чтобы понять опасность, которую представляли эти люди.

После того, как напряжение спало, Цепкорукий достал несколько блестящих камней и начал жонглировать ими. Они сверкали фиолетовым и золотым в мощных, полуденных солнечных лучах. — Ну, если ты не хочешь покидать это место, по крайней мере, позволь мне помочь тебе. Может быть, я крошечная обезьянка, которая не умеет говорить очень долго

— Что это? — прошептала Рэнди, частично чтобы скрыть судорожное урчание своего пустого желудка, но также потому, что внезапно за маленькой обезьяной висело небольшое пушистое облачко серого дыма.

Цепкорукий вскочил на ноги и отчаянно поклонился маленькому серому существу. Затем он повернулся и показал свои пожелтевшие зубы Рэнди. — О! Я же говорил тебе, что кто-то хочет тебе помочь, верно? Это тот, кто хочет тебе помочь. Его зовут

— Облако хочет мне помочь? — Рэнди прикусила губу. Она понимала, что Система изменила мир и сделала возможными некоторые крайне своеобразные вещи, но это казалось невероятно странным. Намного более странным, чем внезапное появление жонглирующей обезьяны. Рэнди задумалась, мягкие ли облака тоже. Они, конечно же,

казались

мягкими. Но будет ли оно таким же мягким, как мех обезьяны?

— Нет, не — начал Цепкорукий, но облако произвело маленький разряд молнии, который вырвался и ударил обезьяну. Но это не совсем походило на молнию; оно было изумрудным и изгибалось в остром соединении, словно выпускало яркие ветви, покрытые шипами. Однако вспышка была настолько краткой, что все, что осталось у Рэнди, — это угасающие цвета того света, отпечатавшиеся на ее сетчатке.

— А кхм, — обезьяна кашлянула в лапу. — э да, это облако. Оно хочет тебе помочь.

— Почему? — Рэнди посмотрела прямо на облако. Сердце в груди Рэнди начало биться странно. Поднялось осознание, намекая на странную связь между ними. И пока Рэнди продолжала смотреть, появилось видение: Рэнди, свернувшаяся калачиком и плачущая на земле. Нежное чувство понимания распространилось между ними.

Возможно, в любой нормальной ситуации Рэнди бы вздрогнула и убежала, узнав, что кто-то наблюдает за ней ночью. Однако Рэнди предположила, что облакам нечего делать, дрейфуя по небу, кроме как наблюдать за людьми.

Рэнди помахала маленькой рукой. — Я не дождила, просто плакала. Люди тоже могут производить воду; я не облако. Тебе не стоит помогать такой, как я.

Облако буквально дернулось.

В конце концов, оно, казалось, восстановило свою энергию, но облако проявляло ту же самую фрустрированную энергию, что и обезьяна. Маленькие изумрудные разряды молнии вспыхивали вверх и вниз по его пушистой форме. Рядом с ними глаза Цепкорукого метались взад и вперед, от Рэнди к облаку.

— эм, он прекрасно знает, что ты не облако. Но он все равно хочет тебе помочь, — сказала обезьяна. Несколько секунд она щебетала на облако, и несколько изумрудных разрядов угрожающе потрескивали над маленьким животным. Затем она снова повернулась, чтобы заговорить с Рэнди. — Из-за твоей способности. Того, что ты умеешь делать, как ты сделала с Гравировкой.

Рэнди похолодела. Лицо Бетил предстало в ее сознании, наполненное усталостью и разочарованием. Она быстро произнесла в отрицании: — Этого не происходит.

Облако пульсировало, явно не впечатленное ложью. Даже Цепкорукий бросил на Рэнди долгий взгляд. Обезьяна щебетала несколько секунд, прежде чем снова перейти к нормальной речи. — По правде говоря, эта сила — вот почему почему облако заинтересовано в тебе. Он хочет научить тебя, как контролировать эту силу. Ты бы хотела этого? Не бояться, что потеряешь контроль? А Грозовая Тень определенно могущественна. Это он дал мне способность говорить. Он может показать тебе путь вперед. Способ, как ты можешь помочь своей маме.

— Она не моя мама, — тут же выплюнула Рэнди, но почувствовала, как в ее груди нарастает тоска. — Но я могу ей помочь? Правда? Как?

Облако потемнело и выпустило странный, резонансный импульс, который прожужжал сквозь грудную клетку Рэнди. Цепкорукий серьезно кивнул и перевел с облачного языка: — Готовка.

Глава 1924

Рэнди плотно сжало губы, чувствуя, как от боли и тревоги на глаза наворачиваются слезы. И как близко они, казалось, подошли к тому, чтобы снова оказаться обузой. Всего одно мгновение рассеянности — и все рухнет.

Кусочки бекона жарились прямо под их руками, жир шипел и брызгал в маленьких щелях между мясом и металлом. Рука Рэнди оставалась поблизости, пока Навык оставался активным, вытягивая из мяса какую-то странную жизненную сущность. По указанию обезьяны они поддерживали постоянное присутствие.

Грозовая Тень говорит мне, что, хотя твоя сила может причинить вред, она также может и очищать , — сказало Рукохват, кувыркаясь вокруг Рэнди после того, как принесло дрова, сковороду и сырое мясо. Рэнди старалось не показывать своего замешательства, просто следовало указаниям. Система накладывает определенный образ на все. Она обмазывает каждого из нас, как толстым слоем макияжа, пытаясь убедить любого, кто готов слушать, что будет рост и развитие.

Это хорошо. Рост и развитие – это хорошо. Но бывают и моменты, когда лишние слои не нужны; готовка – один из таких случаев. Так что, если ты будешь держать свой Навык активным на среднем уровне, ты будешь вычерпывать лишнее и оставлять суть. Так что просто снимай немного с поверхности. Постоянно, в течение нескольких минут .

Над сковородой Рэнди кусало губы. Дрожь поселилась в их руке, и это означало, что иногда нежная кожа ладони слишком близко опускалась к жару. Однако Рэнди изо всех сил старалось не сдаваться. Они работали с Рукохватом почти два дня, пока караван продолжал томиться в пустошах.

Настроение Бетил становилось все более кислым по отношению к Рэнди в течение этого времени; чем дольше они оставались здесь без притока новых денег в окружение, тем меньше она могла заработать. Так что время, проведенное в холмах, спасало их от криков и предотвращало дальнейшее отторжение. Рэнди отчаянно пыталось сделать хоть что-то правильно. На одну маленькую секунду они надеялись не быть обузой.

Сегодня Рэнди приготовит Бетил бекон.

Поздравляем! Ваш Навык (Жажда Угольного Хищника достиг 91 уровня!

Рукохват замерло в своих кувырках и поднесло свою маленькую мордочку близко к сковороде. Оно глубоко вдохнуло, а затем широко улыбнулось. — Хорошо! Хорошо! Отличный запах. м, так и хочется праздновать!

И, как Рэнди уже узнало, Рукохват не отказывалось праздновать, когда представлялась даже малейшая возможность. Оно тут же достало полдюжины блестящих предметов и начало жонглировать, подбрасывая все мелкие кусочки в воздух в завораживающем узоре. Маленькая обезьяна обладала невероятно ловкими пальцами и грацией.

Но когда оно ясно разглядело предметы, которыми владела обезьяна, Рэнди почувствовало себя плохо. — Это монеты? Почему у тебя их так много

Рэнди несколько раз моргнуло, пока обезьяна продолжала жонглировать. Они даже не узнали некоторые из более крупных монет, которые достала обезьяна. Рукохват ухнуло от веселья, выхватило монеты из воздуха и заставило их исчезнуть на глазах у Рэнди. Затем оно указало на сковороду. — Ну, если у меня не будет монет, как я куплю еще мяса, когда ты это сделаешь?

Рэнди резко повернуло голову, ужас уже исказил их черты. И, конечно же, тридцати секунд хватило, чтобы бекон на сковороде сгорел. Еще не так плохо, но тонкие полоски жирного мяса уже скручивались, измученные перегревом. Рэнди поспешно сбросило сковороду с подставки, двигаясь так быстро, что капли жира брызнули на их руки. Рэнди уронило сковороду в грязь, позволяя земле охладить шипящий металл.

Рукохват махнуло лапой, прежде чем убежать. — Не беспокойся об этом. Мы всегда можем попробовать снова! Поверь мне, Грозовая Тень — большой транжира. Я пойду найду еще, и мы сможем сделать еще одну попытку.

Что оставило Рэнди наедине с остывающей сковородой и сгоревшим беконом. Когда кусочки жира на мясе тут же обжигали и оставляли раны, Рэнди наклонило сковороду набок и вылило жир. Но они тщательно сохранили кусочки еды. Еда отправилась в их рот.

То, что когда-то было беконом, теперь по вкусу напоминало мел и вдыхание соленого дыма.

Когда Рукохват вернулось, оно замерло рядом с пустой сковородой. Оно держало в лапах еще один окорок мяса, почти такой же большой, как оно само. — Ты снова съело неудачные попытки? Ты действительно так голодно?

Рэнди заставило себя кивнуть, хотя казалось, что кусок зернистого мяса застрял в их горле. Неважно, были ли они сыты или нет, они не собирались выбрасывать мясо, не когда это была их вина, что оно оказалось плохим.

Рэнди отказывалось позволить каким-либо доказательствам того, что они были обузой, оставаться рядом.

Обезьяна пощебетала, но пожала плечами. Затем оно использовало палку, чтобы снова разворошить огонь, и вскоре они снова практиковались в использовании Навыка Рэнди. Его нужно было применять осторожно, начиная до приготовления и затем во время готовки, согласно облаку. Так что весь процесс был гигантской, вытянутой полосой препятствий из напряжения, которая заставляла Рэнди дрожать.

Следующая попытка закончилась неудачей, но совершенно иным образом; мысли Рэнди отвлеклись, и Навык начал забирать не только добавленные фрагменты образа из Системы. Мясо оказалось приготовленным до удовлетворительной степени, но тускло-серый цвет прокрался по его краям, и оно казалось более губчатым, чем можно было бы объяснить пропитыванием жиром.

Рэнди пришлось присесть на колени на несколько секунд после того, как они заставили себя проглотить эти кусочки бекона, подавляя желание вырвать.

Однако, необъяснимо, невероятно, в попытке, которую Рэнди провело, стараясь не думать о своем желудке, произошло нечто особенное. Через несколько минут, когда Рэнди осторожно опустило сковороду и вылило жир, бекон, лежащий на сковороде, казалось, замерцал. Ранее маленький объект казался больше, чем жизнь.

— Что случилось? Готовка не может сделать такое, — пробормотало Рэнди. Они вдохнули, и запах идеально ароматной свинины прогнал всю их тошноту.

Даже Рукохват наклонилось к сковороде, его крошечные пальчики сжались. Оно должно было сглотнуть полный рот слюны, прежде чем заговорить. — Это вау. Я, честно говоря, думал, что Грозовой Преследователь сошел с ума, говоря, что такой крошечный человек, как ты, может приготовить какую-либо еду, которую стоит есть. Но если бы я мог производить такую еду сколько бы у меня было пар

Рэнди покраснело, но ощущение было приятным. Верное своему имени, руки обезьяны начали подергиваться и тянуться к манящему бекону. — Я просто

— Нет! — Рэнди схватило четыре кусочка из сковороды, обжигая пальцы о жир. Увидев страдальческое выражение лица Рукохвата. Они поколебались, а затем разорвали кусок мяса пополам. Отдав его обезьяне, а затем поспешно удаляясь с остатками.

Рэнди положило другую половину кусочка себе в рот, рассуждая, что не хотело рисковать ошибиться в том, насколько хороша была еда. Мясо пело их вкусовым рецепторам, намекая на царственную сладость и пикантный хруст. Рэнди застонало, затем прикрыло рот рукой. Закончив жевать, они начали спускаться по холму, который стал их обычным местом обитания, даже не заботясь о том, что такие преувеличенные действия привлекали внимание людей с жесткими глазами вокруг костров.

К тому же, когда еда пахла так хорошо, лучше было поторопиться, прежде чем кто-нибудь из этих голодных людей учует запах.

Руки Рэнди подергивались вокруг бекона, жир капал между их пальцами, пока они бежали. Пальцы были зафиксированы в жестком сгибании, отчаянно не желая уронить драгоценный груз, но также опасаясь, что волнение сожмет мясо в кашу. От такого сочетания сердце Рэнди колотилось, пока они достигали небольшого вагона Бетил. Дверь была закрыта, но было еще рано; Бетил, вероятно, только собиралась.

Рэнди толкнуло дверь плечом. — Бетил! Смотри, что я

Рэнди замерло. Бетил лежала, прислонившись к дальней стене, из ее ран сочилась кровь. Несколько свечей мерцали в подсвечниках вдоль дешевой внутренней стены. Кинжалы торчали из ее ладоней и плеча, пригвождая ее к месту.

Под ней растекался ковер из липкого вина.

Рэнди увидело своего отца, которого пронзил огромный кабан. Затем рука опустилась на их плечо, возвращая Рэнди в настоящее. Слегка гнусавый голос произнес: — Полегче, малыш. Выглядит плохо, но у нас есть Система. Эта дрянь заживет ах, может, ты никогда раньше не видел, как работает твоя мать?

Глава 1925

Рэнди бессмысленно смотрел, не в силах понять, что происходит внутри повозки. Их взгляд скользнул по руке, затем по ухмыляющемуся лицу охранника с рыжевато-оранжевой козлиной бородкой. Он возвышался над Рэнди, небрежно держа окровавленный кинжал кончиками пальцев в другой руке.

— Она не мой ребёнок, — слабо сказала Бетил. Ей явно не хватало сил поднять голову. Голова безвольно покачнулась в сторону. — Просто. ответственность.

Охранник лениво помахал окровавленным кинжалом. — Ладно, как скажешь. Извини, малыш, но. о, ты принёс завтрак?

Он выхватил бекон из рук Рэнди и сунул две полоски в рот. Он говорил с набитым ртом, отталкивая Рэнди бедром и поднимая последний кусок, когда его выражение лица просветлело от чистого удовольствия. — Эй, Бетс, хочешь завтрака? Набирать мне Уровни Навыков, должно быть, голодная работа.

Рэнди отшатнулся, всё ещё не в силах осмыслить кровь и равнодушное отрицание Бетил. Охранник захлопнул дверь прямо перед их лицами. Лёгкие Рэнди, казалось, не работали, оставляя огромные, горячие комки воздуха застрявшими в горле.

Рэнди спустился с деревянных ступенек, чувствуя головокружение. Так много крови скопилось на деревянном полу там, где лежала Бетил. Всё, что они могли представить, это охранника, скрючившегося, как свинья, лакающего живительную жидкость. Эмоции начали захлёстывать их при этой картине, заставляя всё тело Рэнди дрожать.

Рэнди почувствовал, как активировался Навык, но они

не хотели делать. Это было слишком, всё это. Было бы лучше, если бы они могли оторвать часть того, что видели. Если бы они могли просто всё очистить, оставив область безупречной и нетронутой. Если бы Навык забрал и Рэнди тоже.

Поздравляем! Ваш Навык (Жажда Угольного Хищника достиг уровня 101!

Глаза Рэнди затуманились, когда земля под их ногами начала терять свой цвет. Воздух стал тяжёлым и густым, как будто его вдыхание тратило больше кислорода, чем восстанавливало. В ушах звенело, и всё вокруг закружилось.

Мир ощущался как влажная глина, которую Рэнди находил на холмах. Их руки мяли и давили, сжимая все детали воедино.

Поздравляем! Ваш Навык (Жажда Угольного Хищника достиг уровня 139!

Потрескивание изогнутой изумрудной молнии наконец вернуло Рэнди к истинному осознанию. Их лицо исказилось от ужаса; в нескольких метрах вокруг того места, где они сидели на земле, красно-коричневая грязь была лишена всякого цвета. Это был резкий, монохромный круг серого, трон непритязательной блёклости.

Над их головой крутилось маленькое облако, жужжащее от силы. Навык Рэнди скреб и скреб, продолжая метаться и активироваться, как дикий конь, увидевший тонкую полоску дневного света. (Жажда Угольного Хищника) требовала всё больше и больше, давя на мир и каким-то образом всё забирая. Он забирал цвет земли, а иногда и вкус у бекона, и Рэнди внезапно ужаснулся, что он заберёт и эти прекрасные изумрудные молнии вокруг маленького облака. Даже это странное существо, которое сжалилось над ними, будет раздавлено присутствием Рэнди.

Однако, несмотря на страх Рэнди, Навык был неумолим в своих попытках. Он

тянул.

И тянул, и тянул, и тянул, высасывая силу и жизнь, что исходили из этого маленького облака. Но даже спустя несколько минут, даже после того, как зрение Рэнди заполнилось уведомлениями о повышении Уровня Навыка, даже после того, как Навык устал и начал заикаться, эта жажда больше не могла так постоянно высасывать, облако оставалось незатронутым.

Рэнди рухнул на землю, и облако издало последний гул, очень похожий на пренебрежительное фырканье.

Когда сознание Рендидли вернулось в его тело на вершине вулкана, он с удивлением обнаружил, что он не один. Невеа стояла рядом, наблюдая за ним. На ней было развевающееся летнее платье с подходящим зонтиком, маленькие капли всё ещё стекали с его края после её подъёма на вершину вулкана.

— Какой интересный ребёнок, — мягко сказала Невеа. — Эта способность. ты много думал о том, что именно она делает?

— Судя по твоему вопросу, у тебя есть кое-какие соображения, — ответил Рэндидли. — Помимо поверхностного сходства с Энтропией.

Невеа закатила глаза. Затем выражение её лица смягчилось. — Ну, учитывая ваше сходство, я не виню тебя за рассеянность. Её сила, ставшая теперь настоящим Навыком с мощной основой для образа, стирает и изолирует вещи, которые не являются реальными . Но это различие важно: что реально? Разумная жизнь черпает большую часть своей способности функционировать на более высоком уровне, ещё до появления Системы, из своей способности верить в вещи, которые не являются реальными. Страны, религии, предсказания погоды и экономики. Этот Рэнди, в некотором смысле, враг разумной жизни. Но всё зависит от того, как они научатся использовать этот Навык.

Рендидли обдумал это. Он сравнил ощущение от того, что он принял на себя всасывающую силу её Навыка, с истощением энтропии и с удивлением обнаружил, что они ощущаются по-разному. — Я отчасти понимаю, что ты имеешь в виду. Но почему тогда её способность иногда высасывает цвет?

— Разве цвет — это не просто перспектива? Это мозг интерпретирует длины световых волн, — пожала плечами Невеа. — Её Навык лишает мозг способности делать интерпретационные различия. Увлекательно, не правда ли? Было бы интересно использовать этот Навык в разных ситуациях и посмотреть, что исчезнет, а что нет. Но я здесь не поэтому. Есть проблема с Покровительницей Перьев. Похоже, её болезнь ухудшается.

Рендидли нахмурился. Несколько долгих мгновений, проведённых за разглядыванием Невеа, лишь углубили его хмурое выражение. Он ясно чувствовал её беспокойство, покалывающее его кожу. — .мы связаны душами, Невеа. Что ты мне не договариваешь?

— Поговорив с Покровителями, мы пришли к выводу, что причина изменения ситуации — это течение времени в Альфа-Космосе. Существует. некая связь между Покровительницей Перьев и далёким местом. Связь, в которой я не смогла разобраться; она сложнее даже некоторых ключевых уроков, оставленных нам Истрикс. И, как и в Подземелье, замедление времени из-за нахождения на дне Шахты медленно ослабляет эту связь.

Рендидли жевал щёку, его глаза сузились.

Невеа продолжала говорить. — В некотором смысле, хотя её состояние и ухудшается, это положительный момент. Теперь по крайней мере есть вероятный способ помочь Покровительнице Перьев восстановиться: доставив её в это место.

Чувства Рэндидли, настроенные благодаря его частым взаимодействиям с Нетером, быстро сосредоточились на вихре значимости, которым была Покровительница Перьев. Её ослабевшая душа пылала глубоким множеством связей, некоторые из них были настолько лёгкими и воздушными, что его тренированные чувства не могли проследить их. Но, как указала Невеа, теперь, когда он знал, что одна из её ослабевающих связей убивает её, легко было найти виновника.

— Дай угадаю, — Рендидли попытался сохранить лёгкий тон. Его глаза блеснули, когда он поднял голову и уставился в небо, а сквозь него его взор пронзил край этой изолированной вселенной и устремился к Нексусу. — Место, куда ведёт эта связь. находится где-то в Зоне гражданства третьего уровня.

Невеа кивнула. Мысли Рендидли вернулись к серьёзному лицу Соломона, проекция которого стояла рядом с его спящим я , когда тот предупредил Рэндидли, что он привлёк внимание древних существ, таящихся в высочайших башнях Нексуса. Что ему нужно быть готовым, когда он вернётся в Нексус.

— Помимо напоминания мне о ценности информации, которой обладала Покровительница Перьев относительно Элхума, — тихо сказала Невеа. — Покровители Клинков, Бездны и Солнца призывают тебя учесть, что она была их дорогим другом. Они не хотят терять её, не так.

— О каких сроках идёт речь? Насколько сильно ухудшение? — спросил Рэндидли. Механизм его разума заработал, взвешивая возможности. Эта величественная часть Иггдрасиля вращалась вокруг него, добавляя веса его поведению, но также и заземляя его. После столкновения с Виком он покинул Нексус, чтобы получить шанс вырасти. В данный момент он не был уверен, что сможет вернуться и выжить, если Дэвик передумает и захочет возмездия за своего сына.

Потому что, хотя он и сочувствовал Покровителям, у него также была ответственность перед всем Альфа-Космосом.

— Сейчас мы точно не знаем. Мы только заметили изменение, — ответила Невеа. — Но, по словам Лукреции, ущерб не должен быть необратимым, если Покровительница Перьев будет оставаться в разлуке всего от одного до трёх лет.

Рендидли моргнул. От одного до трёх лет? — Что ж. Это не так плохо, как я боялся.

Поговорив ещё о нескольких второстепенных вопросах, Невеа ушла. Рендидли оглядел трёхчастный остров и глубоко вздохнул. Он приехал тренироваться и определённо делал успехи. Но у него было несколько целей, и он не очень глубоко задумывался о том, сколько ему нужно достичь, прежде чем он почувствует себя комфортно, возвращаясь в Нексус.