Легенда о Рендидли Гостхаунде

Поздравляем! Ваш Навык (Чувство Нижней Энергии вырос до Уровня 354!

Поздравляем! Ваш Навык (Левая Рука Оракула Нижней Энергии вырос до Уровня 362!

Очень быстро, Нижняя Энергия, которая уже имела некую сочувственную связь с Клодетт, направила свою энергию на узор, созданный Рэндидли. То, что он создал, было значительно меньше даже самого минимального (Ядра Пустоты), но узор всё равно служил бы фокусом для её значимости. Пока она давала ему время, её скрытое преимущество неуклонно накапливалось бы.

И теперь—

Рендидли прервал работу и оглядел мрачную обстановку. Чувство летаргии подкралось к его телу, поэтому он отвернулся и сосредоточился на следующей задаче, прежде чем его могло затянуть в другую эмоциональную чёрную дыру. Но когда Рендидли отвернулся, он вздрогнул; перед ним стоял дух-проводник Клодетт, с торжественным выражением лица.

Её искусственные черты лица рябили и постукивали друг о друга.

— Рендидли — Пустой рот открылся с очевидным усилием. Глаза Клодетт были расфокусированы, но он сразу понял, что что-то изменилось. Дух-проводник изменился. — Я это Клодетт. Я хотела кое-что сказать. Я чувствую твою скорбь и нерешительность. Я вкладываю всю свою энергию в то, чтобы пробиться сквозь проекцию, потому что должна наблюдать за твоими действиями со стороны. И изменения, которые ты вносишь

Желудок Рендидли сжался в его бестелесном существовании. Ужасное чувство вины прожгло его разум, иссушая его (Силу Воли) и ослабляя его перед скорбью. Но пока Клодетт продолжала говорить, Рендидли моргнул.

— сделаны, чтобы сделать меня могущественной. Я чувствую, как они работают. Так что не беспокойся так сильно, — прошептала Клодетт. Шарнир её челюсти скрипнул, когда она пошевелила ею. — Я чувствую, что ты с чем-то борешься. Я чувствую твою нерешительность. Ты не позволил себе изменить что-либо слишком центральное в моём образе. Меняй меня столько, сколько тебе нужно, преврати мой образ в инструмент, который может дать нам обоим душевное спокойствие. Потому что, если быть честной

Марионетка Клодетт попыталась улыбнуться. В то время как оригинал выразил бы яркую и очаровательную улыбку, эта её версия могла лишь изобразить перекошенную и пустую ухмылку. — Мне не очень нравится нынешняя я.

Ветер этого пустынного образа завывал вокруг него. Его тщательно созданный серый мир простирался во всех направлениях, лишённый жизни. И Рендидли долго рассматривал эту сломанную и механическую марионетку, даже после того как искра сознания угасла в её глазах. Его рот искривился, когда ему пришла мысль.

А что, если я всё это время ошибался? Я предполагал, что дух-проводник функционировал так жутко из-за того, как Невия настроила (Проекционную Гравюру), чтобы сосредоточиться на самой проекции. Но что, если эта марионетка — это просто то, как Клодетт видит саму себя? И если это заикающееся существо является источником этого ужасающего одиночества

Постепенно к Рендидли вернулось тепло. Но он не позволил всему вспыхнуть в опасное пламя. Он поддерживал тепло низким и постоянным, оно пульсировало через его ментальное пространство и наполняло его энергией. Огни запечатали рану, которую он позволял гноиться на своём сердце последние два дня.

— Я был немного самовлюблён, не так ли? — сказал Рендидли вслух. Он развернулся и посмотрел в сторону центральной области. Затем его призрачное тело двинулось вперёд, в центральную область. Грязь была окрашена в сине-чёрный цвет странным разложением, распространяющимся от клинка.

Тёплая ненависть пронеслась по разуму Рэндидли. Эти эмоции начали истекать из него, когда он приблизился к тому небольшому полю, где находилось ядро образа Клодетт. В прошлом он уже приближался к эмоциональному спектру, но физическое царство также было искажено ледниковым влиянием этого оружия.

Действительно, ядро образа Клодетт было могущественным.

Его аура пыталась замедлить его, но его ненависть вспыхнула, удерживая её ограничивающее влияние на расстоянии. Даже если холод использовал весь этот мир, который он ему предоставил, этого всё равно было недостаточно, чтобы достичь его; быть архитектором образа имело свои естественные преимущества.

Рендидли подплыл ближе к клинку, торчащему из инея. — Если я не стану лучше, Коммандант Уик потеряет терпение и привяжет меня к себе своим ужасающим образом. Если ты не станешь лучше, твой отец продаст твоё тело и душу тому, кто предложит больше, чтобы подготовиться к собственной попытке достичь (Вершины). Я чувствовал, что должен

улучшать

твой образ. Но ведь мы здесь не для этого, верно? Не для этого ты выбрала меня своим улучшителем образа.

— Ты выбрала меня, потому что я осмелился противостоять остаточным ударам между (Королём Пустоты) и (Спекулюмом), — продолжал говорить Рэндидли, потребность в мести возрастала в противовес сжимающей энергии меча. — И потому что мне это удалось. Я не могу сделать всё, но то, что могу, я делаю хорошо.

Ненависть и покинутость боролись в проекции образа. Ярость столкновения между эмоциями искажала воздух по мере их сближения. Рендидли чувствовал потрескивания мощного разряда, распространяющиеся по всему образу Клодетт, но ему было всё равно. Он мог подправить детали позже. А пока—

Его ментальные энергии схватились за рукоять сердечного меча Клодетт и вытащили его из земли. Почти мгновенно новый слой грифельно-серых облаков сгустился над этой центральной долиной. Толстые пряди разлагающей черноты извивались от бледного клинка. Рендидли посмотрел на них и увидел влияние, похожее на то, что оказывала изначальная Вуалла, настолько поглощённая горем, что уничтожала всё, к чему прикасалась.

Я могу работать с этим .

У Клодетт пока не было силы или упорства изначальной Вуаллы, но он чувствовал, что её образ в конечном итоге приведёт её в то же место глубокой тьмы. Хватка Рендидли на клинке усилилась.

У него не было тела, но оружие оказалось легче, чем он ожидал. Кожаная рукоять, бледный клинок, щупальца тьмы всё это легко двигалось в его руке, как только его ненависть нейтрализовала требовательную опустошённость этого оружия. Меч был почти невесомым.

Он поднял клинок и осмотрел его лезвие. Пока что ему нужно было создать оружие, способное ранить (Нексус).

Глава 1759

Д’мин вонзил свой дротик глубоко в колыхающееся тело (Ужасной Слизи). Проклятая тварь извернула своё ядро, уклоняясь от атаки, но Д’мин упёрся ногами и двумя руками сжал оружие, пока смесь жижи и ихора стекала на него. Сухожилия на его руках вздулись, когда он силой протолкнул оружие боком сквозь коричневато-серую жижу существа и вонзил его в его уязвимое ядро.

Его дыхание вырвалось сквозь зубы со свистом.

Просто сдохни!

В тот самый момент, когда (Ужасная Слизь) собиралась пронзить плечо Д’мина своими зазубренными щупальцами, его удар достиг цели. Тварь обвисла, как гнилой фрукт, и он рухнул рядом с ней с громким всплеском. Без ядра, оживлявшего её, большая часть жижи её тела погрузилась в болотистую почву. Несколько секунд он просто дышал. Вся его энергия ушла в диафрагму и лёгкие.

С гримасой Д’мин выбрался из неглубокой воды болот и стряхнул мёртвую траву и листья со своей чешуи. Затем он изо всех сил постарался соскрести худшую грязь со спины и хвоста. Вверху солнце размывало воздух тепловыми волнами.

Он всё ещё ненавидел это чёртово (Подземелье), но был слишком измотан, чтобы беспокоиться о том, что если он тщательно не очистит каждую свою чешуйку ночью, мох покроет его тело. Он всё же потратил время на проверку своего дротика на наличие зазубрин на лезвии или древке, но затем снова двинулся вперёд, не желая заставлять их (Спасительницу) Алану Донал ждать слишком долго.

Десять воинов-ящеров находились в (Подземелье) уже целых три месяца. За это время (Спасительница) не только лично спарринговала с каждым из них, но и заставляла их сражаться одновременно с полдюжиной (Ужасных Слизней), пока она наблюдала. Только Инь’улк был достаточно силён, чтобы победить этих врагов без посторонней помощи, но в основном этот процесс был нужен ей, чтобы она могла порекомендовать, какие виды тренировок им необходимы для улучшения.

Д’мин остановился, когда увидел рощу деревьев над постоянно колышущимися зарослями тростника в этой ужасной местности. Его язык танцевал во рту, пока он размышлял. Воздух был слишком влажным, чтобы он мог уловить какой-либо запах по ветру. Вероятно, в маленькой роще будет больше опасности, но она также может обеспечить некоторое кратковременное укрытие.

Пока он пробирался через болотистые низменности, Д’мин вспомнил, что (Спасительница) сказала ему после того, как наблюдала за его собственным отчаянным сражением.

— Ты твоя самая большая проблема – это усилие. Возможно, ты даже не осознаёшь этого, но что-то происходит, когда ты действительно чувствуешь угрозу или слишком измотан, чтобы думать — у тебя может не быть (Выносливости), но твои атаки становятся чище и острее. У тебя две передачи; тебе нужно приучить себя перестать использовать первую передачу и всегда переключаться сразу на вторую.

— Потому что когда-нибудь ты обязательно встретишь врага, который не даст тебе шанса переключиться .

Примерно в десяти метрах от сгорбленных, покрытых листвой деревьев Д’мин остановился. Его язык снова высунулся. Он перехватил дротик, выпрямился, а затем метнул оружие вперёд. Бросок дротика вызвал пронзительный крик, когда он пронзил (Зелёную Цаплю-Ножеклюва) и пригвоздил её к стволу дерева. Несколько секунд она боролась, но вскоре кровь захлестнула её тонкое горло, и тварь рухнула.

Д’мин подкрался ближе, всё ещё настороженный. Её перья означали, что птица была в основном замаскирована на фоне зелёных крон деревьев, но его уже слишком много раз заставали врасплох, чтобы это сработало против него.

Трёх месяцев было достаточно, чтобы начать адаптироваться, даже если он не был так талантлив, как Инь’улк.

Движения Д’мина не привлекли других хищников. Толстые корни деревьев скучились в центре кроны, создавая каркас, который позволял стоять над землёй, не погружаясь по щиколотку в воду. Углубление в центре скопления деревьев было относительно небольшим, но оно идеально подходило для Д’мина. Он прополз между тонкими стволами и выдохнул долгий вздох.

Нынешнее задание было выпускным упражнением , по словам (Спасительницы). Хотя она по-прежнему была разочарована тем, насколько неосязаемыми и расплывчатыми были их образы, пришло время вернуться в Эспиру. Поэтому она дала себе фору в час и сказала, что тот, кто первым найдёт её в обширных болотах, будет вознаграждён.

Инь’улк, другой пожилой воин-подчинённый, и Те’Лето кое-что знали о следопытстве, поэтому они настороженно поглядывали друг на друга, торопясь за (Спасительницей) в безликое болото. Тем временем Д’мин буквально не знал, как разобраться в этом изобилии луж, прудов, грязи и тростника внутри (Подземелья).

Поэтому он блуждал. Он поставил себе собственные цели. Даже если он не смог найти (Спасительницу), он всё равно мог испытать себя.

Желание сделать это было новым, но знать, что монстры этого (Подземелья) раньше наполняли его страхом, а теперь он мог ходить среди них безнаказанно.

Может быть, не безнаказанно. Пока я сохраняю рассудок,

Д’мин прищурил глаза.

Всегда вторая передача. Нельзя слишком долго отдыхать .

Он пошевелил своими чешуйчатыми пальцами, которые жаловались, что только сейчас начали высыхать. Затем он снова плюхнулся в болото и двинулся вперёд. К несчастью для него, уровень воды поднимался. И в (Подземелье) оставалось невыносимо жарко. Он поднял руку, чтобы прикрыть глаза, и огляделся в поисках направления. Он видел стоячую воду и колышущийся тростник, и больше почти ничего. Но казалось, что растительность немного пышнее на востоке от него, поэтому Д’мин наугад решил направиться туда.

Его движения были ровными и контролируемыми. Он держал свой дротик наготове. Он уже решил для себя, что не сможет найти (Спасительницу). Лучше насладиться этим коротким моментом свободы.

Примерно через двадцать минут ходьбы в случайно выбранном направлении Д’мин начал чувствовать, что что-то не так. Первым признаком был запах. Его пальцы чувствовали ту же хлюпающую грязь под ним, но внезапно каждый шаг выпускал гнилостный смрад, от которого у него сводило зубы. Запах гнили был древним. Что ещё более зловеще, он не видел ни одного монстра с тех пор, как начал двигаться в этом направлении.

Д’мин наткнулся на низкое русло реки, извивающейся сквозь тростник. Вода была мутной, но он определённо мог видеть пожелтевшие кости, наполовину погружённые в илистое дно реки. Д’мин взглянул налево вниз по течению, а затем направо вверх по течению. Он чувствовал себя так, будто наблюдал за собой от третьего лица, когда повернул направо и пошёл вдоль реки к её истоку.

К его удивлению, земля начала высыхать; у реки были относительно твёрдые берега, которые удерживали воду. К сожалению, запах становился всё хуже и хуже по мере его продвижения. Каждый раз, когда он думал, что привык к нему, он натыкался на какой-то небольшой холмик, и всё, что он потревожил, вызывало у него рвоту. Тростник вокруг него становился всё выше, усиливая его чувство изоляции и паранойи.

Всё, что Д’мин чувствовал, — это жара и запах. И всё ещё он не встретил ни одного монстра.

К тому времени, когда он вышел на поляну, он понял, что совершил ошибку. Трёхметровый тростник окружал всю территорию, создавая тихую арену. На дальней стороне была пещера, откуда вытекала река. Рядом со входом в пещеру был пень, на котором сидела (Спасительница). Она торжественно кивнула Д’мину. — Ты нашёл меня. Честно говоря, я весьма удивлена но иногда немного удачи важнее, чем врождённый талант. Но прежде чем ты получишь свою награду тебе нужно будет проявить себя .

Чешуя Д’мина закололо. Присев между ним и спасительницей, лежал массивный аллигатор, (Ужас Глубинного Шлама) 71-го уровня. Тварь подняла свою длинную голову и уставилась бусинкой глаза на сравнительно небольшого Лизаха. Оно раскрыло пасть, почти лениво, словно приглашая Д’мина покончить со своими страданиями и стать закуской.

Образы были деликатными и сложными вещами. Внезапно Рендидли почувствовал, как постепенно наполняется неугасимым огнём.

Разница между 99% и 100% была гораздо большей пропастью, чем между 5% и 10%. Потому что внезапно всё существо Рендидли Гостхаунда сосредоточилось на стоящей перед ним задаче. Это пламя нашло канал и благодарно сконцентрировалось в этом выходе.

Он был глупцом. Им нужно было чудо, чтобы достаточно улучшить Клодетт, чтобы она смогла сразиться со старыми монстрами (Нексуса). И стремясь к чуду, им нужна была каждая крупица мотивации, которую он мог собрать. Даже эгоистичные и извращённые, которые он пытался похоронить.

Мысленные руки Рендидли на ядре образа Клодетт вскоре онемели, несмотря на то, что у него не было тела, и он не мог чувствовать температуру. Затем, когда отсутствие ощущений стало полным, его ментальные энергии начали гореть от ужасного холода, который источал меч.

Профессиональный риск работы с образом Клодетт .

Два светящихся шара проявились, когда (Сила Воли) Рендидли вспыхнула в ответ. Тот, что слева, был тёмно-зелёным, граничащим с чёрным, в то время как правый был ярким изумрудом. Оба кипели виной, ненавистью и беспомощностью, когда он смотрел на мощное оружие, которое сопротивлялось ему.

Возможно, ты сейчас этого не осознаёшь, но такой холод меня не отпугнёт. Тебе нужно быть более кусачим .

Поздравляем! Ваш навык (Убеждение Небесного Катаклизма вырос до Уровня 508!

Поздравляем! Ваш навык (Убеждение Небесного Катаклизма вырос до Уровня 509!

Потому что Рендидли в конечном итоге понял об оружии то, что оно было мощным сырьём, но плохо выполненным. Форма клинка мерцала в его руках, испуская волны яркой, леденящей энергии. Честно говоря, чем больше Рендидли работал с ядром образа Клодетт, тем больше он задавался вопросом, не создала ли она это оружие, испускающее такой яркий свет, только для того, чтобы ей не нужно было слишком внимательно рассматривать детали.

Что, вероятно, очень понравилось бы Невее исследовать, но для Рендидли это означало, что он увидел путь вперёд. Если её образ был этой силой в сыром виде, то создание чего-то структурированного, удушающего и злобного было бы гораздо более гнетущим. Ему просто нужно было провести некоторую обработку образа .

Несмотря на свои приготовления, Рендидли почувствовал, что его мысли становятся вялыми. Поэтому он задействовал свой (Вес Пустоты). Призрачное пламя сформировало твёрдое тело в проекции образа, впервые за долгое время. Рендидли орудовал этими жуткими пальцами со строгой точностью, осторожно отрывая легкомысленный и ослепляющий свет, сгруппированный вокруг эмоционального ядра. (Пустота) беспощадно врезалась в расплывчатый (Эфир) образа, чтобы раскрыть мощное ядро.

Поздравляем! Ваш навык (Разрывы Гневливого Бедствия вырос до Уровня 274!

Марионетка Клодетт жалобно мяукнула от дискомфорта, но не пыталась остановить его, пока его пальцы шипели, касаясь острого меча; возможно, она тоже поняла, что не сможет избежать боли, когда ядро её образа будет переформировано.

Однако, прежде чем Рендидли даже закончил подготовительную работу, его ментальные энергии начали истощаться. Ему нужно было поддерживать свой (Вес Пустоты), чтобы прорезать шелуху её образа, одновременно сосредоточившись на своих эмоциональных потребностях. Небольшое изменение здесь было в тысячу раз сложнее, чем поверхностные детали, с которыми он имел дело до сих пор.

Однако он не хотел затыкать пробкой это озарение, которое он получил; сейчас было не время для отдыха. Он размял плечи и зажёг (Иггдрасиль). Когда одного (Навыка) было недостаточно, он раскрутил три вместе, чтобы попытаться поддерживать себя в состоянии максимальной бдительности.

Поздравляем! Ваш навык (Сверкающие Листья Иггдрасиля вырос до Уровня 380!

Поздравляем! Ваш навык (Золотые Корни Иггдрасиля вырос до Уровня 372!

Поздравляем! Ваш навык (Непокорный Ихор Иггдрасиля вырос до Уровня 356!

Поздравляем! Ваш навык (Золотые Корни Иггдрасиля вырос до Уровня 399!

Он глубоко черпал энергию с помощью (Золотых Корней Иггдрасиля), наполняясь жизнью и силой. Он почувствовал, как проекция вокруг него слегка мерцает, но Рендидли не слишком беспокоился об этом; если бы он действительно слишком глубоко черпал окружающую энергию, он не волновался бы о том, чтобы уничтожить что-либо на луне над Эспирой.

Его работа возобновилась. Языки (Веса Пустоты) стали ножами.

Тем не менее, Рендидли чувствовал, как постепенно теряет ясность мысли, вырезая последние остатки бессмысленного свечения, оставшегося на мече Клодетт. Ему нужна была ещё небольшая подпитка. Поэтому он обратился к (Серому Существу), которое оскалило свои жемчужные зубы и начало забирать энергию из окружающей среды.

Поздравляем! Ваш навык (Требования Блуждающего Божества вырос до Уровня 369!

Поздравляем! Ваш навык (Убеждение Небесного Катаклизма вырос до Уровня 510!

Поздравляем! Ваш навык (Требования Блуждающего Божества вырос до Уровня 393!

(Серое Существо) подняло голову и потребовало верности. Вселенная ответила. Рендидли наконец почувствовал, что стабилизировался. Он срезал остальной свет, и перед ним остался парящий меч. Иногда детали искажались, но клинок из тёмно-синего льда оставался неизменным. Тем временем, рукоять

Пульс опустошающего одиночества и страха, когда он слишком пристально всмотрелся в рукоять, заставил Рендидли зарычать. Определённо, она не была готова к осмотру, по крайней мере, добровольно. Рендидли наконец обратился к (Мертворождённому Фениксу).

Ты мне тоже понадобишься. Слишком много всего будет вложено в это .

(Мертворождённый Феникс) радостно раскрыл свою широкую пасть и начал поглощать эмоциональные нити в окружающем пространстве. Темнота расползалась из левого шара, где сконденсировалась его (Сила Воли). Зелёный потемнел до чистого чёрного.

Поздравляем! Ваш навык (Прилив Пустоты вырос до Уровня 355!

Поскольку физические, ментальные и эмоциональные энергии постоянно поступали в него, Рендидли опустил своё сознание к клинку.

Время привести тебя в порядок, Клодетт .

Глава 1760

Его призрачные пальцы потрескивали, исторгая странные эмоциональные разряды. Природная сущность меча Клодетт и саван ненависти, который он использовал для сопротивления, плохо смешивались. Рендидли не позволил этому отвлечь себя ни на секунду.

Вот почему Клодетт выбрала его для этого; потому что он продемонстрировал решимость преследовать цель, не дрогнув.

Первым большим изменением, которое сделал Рэндидли, было наименование меча. Дрожа на грани страха и горя в своих руках, Рендидли поднял тёмно-синее лезвие. Его слова были медленными и весомыми, когда он приближался к имени. — Тебя будут звать Кларент.

Меч, который не должен был быть мечом. Ведущий дух оставался безмолвным, просто наблюдая за мерцающей, огненной формой Рендидли с пустыми глазами. После её краткого объяснения он не заметил даже намёка на возвращение сознания Клодетт.

Имя не имело для Рендидли особого значения. Но просто обладание именем как фокусной точкой усилило сгущающиеся над головой тучи и придало обновлённую структуру основе Тьмы, которую он создал. Его Сила Воли сжала оружие, усиливая его мысленный захват, пока он не смог впечатать это имя прямо в саму суть его существования.

Кларент.

Парящие сферы впечатали это имя так глубоко, как только могли, в застывшую печать оружия в его руках.

Затем ему потребовалось несколько мгновений, чтобы сделать глубокие вдохи тремя своими образами, чтобы восстановиться. Когда его первые несколько вдохов не дали всего необходимого, Рендидли потянулся дальше за край проекции образа. Кусок Судьбы означал, что он не мог по-настоящему ощутить пределы своего воздействия, но когда он не выдернул вдруг огромный кусок жизненной энергии, он был уверен, что не растянулся достаточно далеко, чтобы коснуться поверхности Эспиры.

Пока он ограничивал свои усилия луной, никто не должен был заметить.

Поздравляем! Ваш Навык (Прилив Пустоты вырос до Уровня 356!

Вновь набравшись сил, он продолжил свою работу. Его хватка шипела.

Следующим было решение, которое определит его дальнейшие изменения: была ли Клодетт самим мечом или той, кто использовал меч?

Всё плотное движение, которое Рендидли накопил, застопорилось; он был озадачен этим выбором. Потому что он знал, что у обоих вариантов были свои преимущества. Новый образ Клодетт объединил бы его желание мести и потребность выжить с её изолирующим одиночеством и ледяным чувством покинутости. Различные части этих эмоций были бы усилены любым из вариантов.

Он посмотрел на марионетку Клодетт, игнорируя продолжающийся конфликт между его призрачной хваткой и мечом, который просто хотел, чтобы его оставили в покое. Глядя на её пустые черты и почти механическое лицо, вспоминая, как неловко двигались её суставы, Рендидли нашёл свой ответ.

Конечно, Клодетт была мечом. Она больше похожа на игрушку, чем на человека. Значит, она начинала как—

Мысли Рендидли быстро оборвались; он достиг конца своего рабочего времени. Его лицо исказилось в гримасе, но он быстро опустил меч обратно на место в земле, лезвие погрузилось до рукояти в осквернённую почву. Его пламя Тёмного Веса исчезло, а затем его ментальные энергии рассеялись, когда он погрузился в глубокий сон.

Влияние +71!

Следующие двенадцать часов Рендидли снился меч, с которым плохо обращались. Его мысли посадили семена, которые расцвели в акварельные фрески, иллюстрировавшие его воображение.

Молодая женщина была воспитана отцом, который баловал её каждый день её жизни. Однако многие другие вставали между ними. Ибо он был одним из четырёх Небесных Королей, величественным существом, обитавшим на тёплых облаках, мерцавших золотыми искорками света. Он и его собратья Небесные Короли справедливо правили серафимами, чистыми ангелами света и воды, населявшими их мир. Они постоянно вели войну против тьмы и всегда побеждали.

И хотя Кларент родилась бледной и мрачной, в то время как другие жители мира были яркими и тёплыми, её отец всегда утешал. — Ты можешь быть другой, но именно это делает тебя особенной. Ты — величайшая гордость и радость своего отца.

Её детство было одиноким, но добрые слова отца и прерывистое внимание утешали Кларент. У неё не было друзей, и она не присоединялась к сверстникам, чтобы резвиться среди солнечных лучей в этом мире вечного дня, но она полюбила край сумерек, который иногда могла заметить, бегущий по горизонту, оттеснённый согласованными усилиями Небесных Королей. Она задавалась вопросом, каково это — быть во тьме.

Она мечтала об этом, когда закрывала глаза. В те уединённые моменты, когда её отец был занят, она изо всех сил старалась представить ощущение полного объятия тьмой.

В конце концов, Кларент выросла. И в тот день, когда Кларент стала женщиной, её отец пришёл к ней, его глаза были дикими от беспокойства. — Кларент! Моя дочь, случилось нечто ужасное! Я потерял свой святой меч!

Глаза Кларент расширились. Как один из Небесных Королей, её отец владел одним из четырёх святых мечей. Именно благодаря этому оружию они до сих пор сражались против тьмы без единого поражения. — Отец, клянусь, я не прикасалась к святому мечу.

— Нет, я знаю, моя гордость, — ответил её отец. Он поднял взгляд и посмотрел на горизонт. — Боюсь, что ну, мои собратья Небесные Короли давно недовольны мной.

Кожа Кларент покалывала. Её отец был идеален. Он всегда самоотверженно отгонял тьму и поддерживал вечную славу дня в небе. Когда он разрешал проблемы серафимов, он был добр и справедлив.

Единственная причина, по которой они могли быть им недовольны была она.

— Неужели нет способа его найти? — спросила она с тревогой.

На несколько долгих мгновений её отец задумался над вопросом. — Ну возможно, есть один способ. Лимина, возможно, знает, ибо она управляет проходами между всеми вещами. Ты, возможно, видела её; это та отвратительная тень, что прячется от нас, скрываясь от дня, как только может. К сожалению, моё тело слишком ярко — оно заметит моё приближение и сбежит от меня.

Кожа Кларент начала покалывать по совершенно новой причине. Наконец, она была нужна. — Отец. Возможно возможно, я смогу выследить эту Лимину и спросить её о твоём потерянном мече?

— Нет, Д’мин, я настаиваю, — Инульк прервался от очистки крови Ужаса Грязевого Дна со своих двух сабель достаточно долго, чтобы отдать уставшему воину полупоклон. — Хотя я и помогал тебе в этой битве, правда в том, что я прибыл сюда только потому, что наткнулся на твой след, пытаясь следовать за Спасительницей. Возможно, у меня больше боевой мощи, но задача состояла в том, чтобы найти её. В этом ты превосходишь меня. Ты заслуживаешь награду.

Всё тело Д’мина болело, когда он лежал на земле и пытался не дрожать. В тот момент, прежде чем Инульк нанёс смертельный удар Боссу Подземелья, монстр держал левую ногу Д’мина в пасти. Ему пришлось бороться, чтобы не быть проглоченным целиком; зубы зверя разорвали его чешую, будто её и не было, намереваясь сдержать своё прежнее приглашение стать закуской. Даже с исцелением Системы, он ожидал, что его левая нога останется изуродованной и отвратительной до конца жизни.

Однако теперь, глядя в простодушные глаза Инулька

Как тебе удалось быть таким совершенным?

— подумал Д’мин. Во рту был кислый, медный привкус.

Спасительница подошла к Д’мину и протянула ему руку. — Вот так. Ты заслужил приз. Ах, но Инульк, возможно, лучше, чтобы ты остался здесь, пока я покажу ему свой образ. Даже на расстоянии ты сможешь получить свои собственные прозрения.

Д’мин безмолвно позволил поднять себя на ноги, а Инульк склонил свою чешуйчатую голову. К его удивлению, Спасительница не отпустила его руку. Вместо этого, воздух вокруг неё начал рябить, и в следующую секунду конечности Д’мина застыли, поскольку существо, державшее его за руку, было не просто безчешуйчатым гуманоидом, а настоящей валькирией. Её глаза горели силой. Крылья вытянулись из её шлема. Священный свет бил фонтаном из её тела.

Через их руки он чувствовал её сердцебиение. И каждый раз, когда её сердце сокращалось, волны мерцающего оранжевого пламени расходились от неё. Но даже больше, чем жар и святость, он чувствовал решимость.

Образ спасительницы Лизахов был полон веры и уверенности. И решимости тоже. Глядя в её глаза, он видел глубину её готовности жертвовать ради своего народа или той силы, которой она следовала.

Прямой контакт с ней обжигал Д’мина. По сравнению с его трепетными и эфемерными попытками образов, то, что он чувствовал, было подавляющим и конкретным. Сквозь дымку ошеломлённого благоговения он надеялся, что среди людей Спасительница была особенно могущественной. Потому что Лизахи были обречены, если каждый человек на Эспире мог сравниться с этим великолепием.

Слёзы текли по щекам Д’мина, когда демонстрация закончилась. Он откинулся назад и сел, не в силах вызвать реакцию своего тела; он был перестимулирован. В его ушах звенело. Перед ним появилось уведомление.

Поздравляем! Вы изучили Навык (Непреклонное Понимание Ур. 1!

Непреклонное понимание?

— смутно подумал Д’мин. Но его внимание вскоре вернулось к окружению, когда он почувствовал порыв воздуха за спиной. Всё ещё сидя на земле, Д’мин повернулся и увидел, что Инульк закрыл глаза, и в воздухе позади него формировались конкретные, мерцающие формы. В этих коротких вспышках можно было увидеть длинного чешуйчатого монстра, напоминающего Ужас Грязевого Дна, созданного из золота.

По-видимому, демонстрация дала величайшему чемпиону Лизахов необходимое вдохновение, чтобы наконец сконденсировать свой образ. Д’мин наблюдал за ним несколько секунд, его глаза выпучились от неприкрытой зависти.

— Иди, — сказала Спасительница, её взгляд также был на Инульке. — Похоже, у твоего спутника произошёл прорыв; давай соберём остальных Лизахов и приготовимся к возвращению.

Д’мин оцепенело последовал за ней. Они вернулись тем же путём, обходя вонючий берег реки. Его мысли путались, пока он пытался справиться с тем, как его уверенность была сокрушена Боссом, внезапным ростом Инулька, у которого и так было каждое преимущество, а затем его собственным адекватным, но разочаровывающим приобретением от демонстрации Спасительницы — Непреклонным Пониманием.

Он попытался успокоиться, задав Спасительнице вопрос, когда они шли обратно через болото. — Можете рассказать мне о Призрачном Гончем?

Спасительница одарила Д’мина широкой улыбкой и начала рассказывать о своём опыте с Призрачным Гончим. Она объяснила, как он начинал молодым человеком с небольшим преимуществом над окружающими, но очень быстро ускорялся и оставлял всех на своей родной планете позади.

Воин Лизахов слушал с торжественным выражением лица, пока Алана Донал объясняла, что Призрачный Гончий двинулся дальше со своей родной планеты и отправился на другую планету, чтобы помочь своему учителю. Они нашли других учеников Лизахов, которые тихо присоединились, быстро погрузившись в сагу о Призрачном Гончем.

Они подходили к моменту, когда Призрачный Гончий вернулся на свою родную планету и начал выступать против архаичных систем правления, когда их догнал Инульк. Он принёс краткие извинения, но Спасительница отмахнулась. — Не беспокойтесь об этом. Я рада, что вы двое смогли что-то извлечь из моего образа. А теперь давайте поторопимся обратно.

Все Лизахи кивнули, включая Д’мина. Хотя они понимали, что время в Подземелье течёт по-другому, прошло уже три месяца с тех пор, как они видели свой инкубаторий. И поскольку они пережили нападение прямо перед тем, как уйти—

Группа вышла из выхода возле пещеры Ужаса Грязевого Дна. Так же быстро они оказались обратно на Эспире. Они быстро обернулись, чтобы посмотреть на свою Спасительницу, но её взгляд мгновенно устремился вверх. Её брови сошлись. Д’мин вытянул шею вверх, чтобы проследить за её взглядом, гадая, что могло случиться.

Не потребовалось много времени, чтобы понять, что привлекло её внимание.

Ещё не наступил вечер, а луна низко висела в небе. Однако на луне ясно виднелся закрученный красный водоворот, почти как зрачок огромного глаза. Учитывая, насколько далёким было небесное тело, феномен на нём должен быть абсолютно огромным, чтобы быть видимым отсюда.

— Это — нахмурился Инульк. — Связано с Бедствием?

— Я не знаю, — серьёзно ответила Алана. — Но давайте поторопимся обратно.

Глава 1761

Когда Рендидли очнулся после своего двенадцатичасового отдыха, он вернулся к формированию клинка Клодетт. Он приступил к этому труду с решительной привычностью супруга в несчастном браке. Ненависть стала кипящими перчатками, которые защищали его от удушающего чувства заброшенности во время работы.

Его взгляд был ясным и без упрека; он не обижался на образ Клодетт за его шипы. Более того, он внутренне ликовал; именно благодаря опасным граням Рендидли смог бы создать нечто, достойное для убийства одной из могущественных фигур Нексуса.

Мехи под его сердцем качали без устали. Его эмоции бурлили.

Сон, который он только что видел, был лишь частью истории Кларент, но Рендидли начал улавливать закономерности развития этой истории. Он затемнил клинок по краям и создал черные прожилки, которые тянулись внутрь, к сердцевине в рукояти. К своему огорчению, Рендидли также вновь ввел свет, исходящий от меча наружу. Но теперь этот свет был более сфокусированным; он собирался вокруг трех светящихся звезд, которые были запечатаны внутри самого клинка её образа.

Черные прожилки не были буквально тюремными решетками. Однако было ясно, что их пульсация ослабляла сферы света внутри оружия. Эти маленькие проводники были физическим воплощением тех ограничений, которые Клодетт несла с собой каждое мгновение своего существования. Учитывая беззаботную молодую женщину, которую Рендидли постепенно узнал, он был удивлен, когда очень легко извлек глубокую тьму из ее подсознания.

Удушающая чернота проникала сквозь эмоциональные перчатки Рендидли даже быстрее, чем чувство опустошения. Но в то же время он, возможно, понимал эту сторону Клодетт. Потому что она выросла в Нексусе. У нее не было выбора.

Поздравляем! Ваш Навык (Убежденность Небесного Катаклизма вырос до Уровня 512!

Рендидли тщательно заострил разветвляющиеся линии этих прожилок. После того как он испытал поток Пустоты через свое тело, он легко воспроизвел пульсирующие тени этой субстанции, существующей внутри него. Кларент была Клодетт, но внутри себя она удерживала эти три борющиеся точки света, полностью подавляя их глубокой, ледяной изоляцией.

Однако Рендидли быстро пришлось скривиться и ослабить свою плотную сосредоточенность. Его Мрачное Предчувствие начало расплываться вокруг него от переутомления.

Работать напрямую с мечом даже утомительнее, чем я думал. Даже если я поддерживаю яркость своих образов, мои ментальные резервы истощаются, как только достигают здорового уровня. А делать перерывы посреди работы так неэффективно. Ух. Такими темпами Что ж, можно рискнуть и углубиться в (Осколок Судьбы). Рендидли вновь положил холодное оружие на землю и вытащил свой (Лик Одержимости). К его удивлению, картина изменилась. Темная лестница по-прежнему доминировала в центральной области, но вдали Рендидли еле различал покрытую туманом землю, которая бесконечно простиралась внизу.

— которая оставалась крайне далекой, даже когда он спускался по семидесяти семи миллионам ступеней, чтобы достичь барьера жидкой тени, где Шал стоял на страже, скрестив руки перед собой. Он оскалил зубы Рандидли. — Ты готов? Следующая жертва — твоя способность выбирать, когда активировать свой (Осколок Судьбы). Ты полностью откажешься от контроля.

Рендидли воспринял новость стоически, что вызвало громкий смех Шала. Несмотря на эти ограничительные условия использования (Лика Одержимости), текущий прогресс определенно был улучшением по сравнению с его прежним бредом после активации. Он не будет жаловаться на эту ничтожную цену.

Он спускался сквозь тень, и его кожа покрывалась мурашками, когда он чувствовал, как что-то сдвигается внутри него но что действительно остановило Рандидли, так это то, что, пройдя через барьер, он все еще стоял на лестнице. Тусклая прохлада тяжелых черных ступеней оставалась постоянным присутствием. Он сразу же почувствовал, что (Осколок Судьбы) активировал свою способность и заставил его спуститься на два уровня подряд.

— Ты, должно быть, шутишь, — пробормотал Рандидли. — Если ты собирался это сделать, почему бы просто не сделать эту жертву предыдущей? У нас не так уж много осталось.

(Осколок Судьбы) не удостоил его ответом. После шипящего вздоха он мог лишь опустить голову и продолжить свой путь вниз. Гравитация выполняла большую часть работы, позволяя его разуму блуждать. Иногда он заглядывал за край ступеней и видел бурлящие туманы внизу, но его бессмысленно высокие восемьсот восемьдесят восемь миллионов ступеней мало что сделали для сокращения расстояния.

Однако дальнейшее движение вниз приглушило рассеянный свет в этой области. Рендидли практически плыл в темноте по мере своего спуска.

Из-за чрезвычайно большого количества шагов, которые ему нужно было сделать, даже терпеливый Рендидли начал раздражаться, поскольку ему приходилось вручную делать каждый шаг. Его бестелесное существование не могло просто перепрыгнуть через край лестницы и упасть в нужное положение. Он очень быстро перенаправил это разочарование обратно к текущей задаче. Даже если он был ограничен (Осколком Судьбы), это не означало, что он не мог обдумывать детали образа Клодетт.

По правде говоря, перерыв был полезен. У него были назначены периоды отдыха, но они внезапно были поглощены хаотичными и яркими снами. Но монотонность спуска по лестнице действительно дала ему настоящую передышку. Когда он наконец прибыл к ожидающей проекции Шала, его разум был спокоен, и он вновь обрел чувство направления.

Шал наклонил голову в сторону. — Скучал по мне?

Рендидли беспомощно посмотрел на Шала. — Имейте совесть. Настоящий Шал

бы не пошутил так.

Проекция пожала плечами. Затем он сжал губы, прежде чем заговорить. — Ты наконец-то добрался до сложной части. Желаю тебе удачи. На этот раз ты должен пожертвовать своей способностью четко различать прошлое и будущее. Ты будешь вынужден ходить между ними; призраки других времен будут идти с тобой в настоящем.

Рендидли моргнул. — Как как это вообще будет работать?

Но проекция исчезла, не объяснив. Рендидли остался один на один с барьером тени. Несколько секунд он пытался осмыслить то, что собирался пережить. Но он мог лишь покачать головой.

Есть только один способ узнать.

Он спустился по ступеням и погрузился в лужу тени. В отличие от предыдущих жертвоприношений, это Рандидли

почувствовал.

Его субстанция была довольно тяжелой. Он сделал еще один шаг, и жидкость сжала его до икр. Покачиваясь, он не мог избавиться от странного чувства невесомости. Еще один шаг поднял его до бедер. Его разум гудел. Его (Пространство Души) яростно жужжало, когда его Навыки, связанные со временем, вспыхивали и мерцали. Звезды танцевали перед взором Рандидли.

Что-то исказилось внутри него; эта плата напрягла его тело. Рендидли выдавил из себя вздох.

Возможно, вся причина того, что это было разделено на две части, заключалась в том, чтобы сделать эту часть возможной. Отказаться от моей способности различать время — это нечто грандиозное

Он сделал еще один шаг. Жидкость сжалась, связывая его по пояс. Он бы покачнулся, если бы теневой барьер не удерживал его на месте. Рендидли оскалил зубы и сделал еще один шаг. Его руки погрузились в тень и закрепились там.

Следующий поднял его до шеи. Его голова закружилась. Он глубоко вдохнул. Затем он позволил своей голове погрузиться под поверхность. Туман закружился вокруг него. Рендидли понял, что он снова в мире проекций, но внезапно мир наполнился хаотической массой тел. Его чувства давали ему противоречивую информацию.

Мир существовал в слоях, которые поднимались и опускались, как прилив. Рендидли изо всех сил старался оставаться спокойным и сосредоточиться пока только на самом сильном слое.

В одно мгновение он стоял над Кларент, которая разлагала окружающее поле своей внутренней тьмой, в следующее — поле было пустым; меч еще даже не прибыл на эту планету. На близлежащих склонах Рендидли видел членов Лизахов в толстых плащах, прогуливающихся и любующихся окрестными видами. Аура мира была наполнена счастьем и удовлетворением. Когда слои снова сместились, поле было осквернено чернотой, и одинокий человек, шатаясь, пересекал проклятую землю, чтобы найти спасение для своего народа.

Он выглядел таким маленьким и хрупким.

Рендидли облизнул губы, наблюдая за меняющимися слоями мира перед собой. Он понимал, что видит, но почему-то не мог дать этому название. Чем больше он пытался уловить это смутное понимание, тем больше оно рассыпалось и рассеивалось. После него он чувствовал лишь легкое недоумение.

По мере того как его осознание распространялось, охватывая весь мир, дезориентация усиливалась. Слои не покрывали мир равномерно. Иногда процветающие города заполняли определенные области, в следующий момент они могли быть заполнены распадающимися рунами. Что еще хуже, иногда величественные сооружения исчезали вовсе, оставляя нетронутый и первозданный мир еще до развития Лизахов.

Хуже всего во всем этом странном смешении, которое он переживал, были сами гуманоиды. Иногда слои, полные тел, доминировали над окружением. Потому что (Осколок Судьбы) лишил его способности узнавать лица, даже среди Лизахов. Даже если он фокусировался на них, детали их черт исчезали, оставляя переднюю часть их голов жутко гладкой. Рендидли ходил среди миллиарда безликих существ, а в другие моменты оставался совершенно один на планете. Иногда он мог узнавать особенно важных личностей по их образу, но в остальном

Существа вокруг него вполне могли быть непостоянными призраками. Он не из тех, кого легко напугать, но этот опыт заставил его кожу покрыться мурашками.

Тем не менее, он не забывал, почему он здесь: ему нужно было улучшить образ Клодетт. Поэтому он собрался и сосредоточился на том, что было перед ним. Рендидли чувствовал некую смутную способность влиять на то, какую из сцен спектра он видит между всеми различными слоями, но он не мог полностью контролировать это. По крайней мере, пока нет. Он свободно перемещался между разными моментами и использовал удивительное количество умственной силы для доработки образа.

Возможно, самое большое изменение произошло в его мировоззрении; нынешний Рендидли обладал легкостью в своих убеждениях, что определенно усиливало его способность к доработке образа.

Когда Кларент оказалась перед ним, Рендидли использовал свою ненависть и жажду мести, чтобы вырвать меч из земли и поднять его. Прожилки вскоре стали четко очерченными, вытягиваясь вверх от бледно-голубого меча, который вмещал три разрозненные точки света. Возможно, изначально дьявольски острое лезвие Кларент было даже полностью прозрачным, но влияние этих прожилок было неумолимым. Область вокруг этих растягивающихся щупалец становилась мутной и тусклой.

Значит ли это, что сама Клодетт является источником порчи?

— задумался Рандидли. Затем сцена перед ним изменилась. Он снова наблюдал, как Д’мин изо всех сил пытался приблизиться к нечестивому мечу, который отравлял его планету.

Рендидли почувствовал некое чувство вины, глядя на эту сцену. Д’мин шатался в сторону, едва удерживаясь на ногах под воздействием ауры Кларент. В отличие от Рандидли, Лизах не обладал Силой Воли, чтобы привить себя от ее влияния. Человек-ящер мог полагаться только на стойкость и решимость, чтобы ставить одну ногу перед другой. Его плечи дрожали, но он неуклонно продвигался вперед.

Наблюдая за развитием сцены, Рендидли протянул руку и сгладил размытые линии; он закрепил конец трагедии этой планеты.

Ход мыслей Лизахов был прост; они не понимали всей полноты своей гибели, даже когда теряли позиции из-за опустошения. Экспедиция, возглавляемая Д’мином и Йн’улком, должна была расследовать источник порчи, который они правильно определили как этот меч.

Однако после того, как группа прошла через разрушающиеся остатки (Храма Солнца), дела у экспедиции пошли неважно. Но причина, по которой этот удар был столь фатальным, заключалась в том, что он исходил изнутри.

Помимо холода, экспедиция не сталкивалась с реальными препятствиями. Йн’улк, который слышал, как его товарищи постоянно хвалили Д’мина за его лидерство, начал ожесточаться. Однажды долгой ночью, когда группа разбила лагерь на краю (Поля Когтей), Йн’улк убедил нескольких своих последователей уйти с ним; им не требовалось лидерство Д’мина.

Конечно, как только они двинулись на (Поле Когтей), падшие Лизахи нашли их. Имея всего несколько воинов, падшие Лизахи задушили группу Йн’улка численной силой.

И мясо этих несчастных душ лишь разожгло аппетит проклятых существ, которые танцевали под пустынную песню Кларент.

Глава 1762

Рендидли казалось, будто он почти час рисовал жуткое изображение Юн’улька и его последователей. Каждый раз, переводя взгляд, он находил новый обледеневший коготь, который можно было щедро измазать кровью глупой группы. И как только отметка была сделана, ему приходилось наблюдать, как кровь возвращается по воздуху в тело Лизаха и переживать ужасное своего рода исцеление.

По какой-то причине, когда Рендидли крепко цеплялся за одну историю, слои вели себя на удивление послушно.

С другой стороны, павшие Лизахи были дикими и развращенными. Рендидли чувствовал себя довольно скверно, формируя их, прослеживая их вонючие норы и ужасное безумие. Их оружие было ржавым и частично тупым. Создание всей этой сцены очень напоминало прохождение последнего барьера в (Лике Наваждения).

Однако, манипулируя слоями, он уменьшал ментальный удар по себе. Он двигался назад, от раны к целостности. Таким образом, Рендидли охотно погрузился в тень, его вина рассеивалась, поскольку группа снова внезапно стала высокомерной и безопасной.

Это был любимый момент Рендидли в этой трагедии. Он задержался там на некоторое время, стараясь довести это чувство до совершенства. Их беспочвенная уверенность и волнение, когда они спешили на (Поле Когтей), уверенные, что скоро спасут свою цивилизацию. Он не видел их выражений, но чувствовал их чистое желание преодолеть это запустение, даже если оно проявлялось как нечто эгоистичное.

Он обязательно останавливался в эти моменты и добавлял свои собственные ценные идеи в изображение. Внезапно Рендидли оказался в своей хижине в южной части еще не основанной долины Доннитона. Он помогал Донни, Дэниелу и Лире, делясь своим опытом с (Путями) со времен своего пребывания в Подземелье.

Мы пережили первоначальный шок от Системы и начали верить, что можем так жить,

Рендидли переживал эти моменты. Его собственные слои ненадолго возобладали; он физически занимал свою роль, но в другой версии. Слабость тела была незнакомой, а его левая рука чувствовала себя странно и горячо. Но он все еще улыбался.

Это была хрупкая радость. Мы ничего не знали о том, что еще ждало нас впереди

Тем не менее,

Рендидли вернулся к месту засады Юн’улька. Другие слои отступили. Когти замерцали, и внезапно там появились худшие из засадчиков. Павшие Лизахи присели над телами и разрывали их чешую зубами.

Наше пробуждение было немного мягче, чем это.

(Поздравляем! Ваш Навык Убеждение Небесного Катаклизма вырос до 513 уровня!)

Затем время начало неуклонно разматываться. Трупы лежали под обледеневшими когтями и гнили. Д’мин стоял над ними. Рендидли не мог прочесть его выражение лица из-за цены, взимаемой его (Частью Судьбы), но он черпал из своего ясного воспоминания о смерти Хелен. Горе и смутное самосомнение висели на плечах Лизаха, заставляя его сутулиться.

Он винит себя. И поделом. Он не мог знать, что это произойдет, но именно он должен был нести последствия.

Рендидли отвел взгляд от жалкой фигуры Д’мина, оглядывая (Поле Когтей). В одно мгновение проклятого меча не было, в следующее мгновение гигантский ледяной столб вырос на вершине оружия, чтобы запечатать его еще сильнее, а затем снова появился Д’мин, спотыкаясь по черному болоту. Рендидли следовал за ним, притягиваясь к своим трем образам, чтобы наполниться энергией.

(Поздравляем! Ваш Навык Сверкающие Листья Иггдрасиля вырос до 390 уровня!)

Боль от ментального напряжения ослабла, но лишь немного. Однако сейчас было не время для перерыва. Его внимание сосредоточилось на неровной походке Д’мина. Ему нужно было акцентировать это развитие настолько хорошо, насколько он мог.

Поле было изрыто и каменисто. К тому времени, как Д’мин добрался до меча, он дрожал. Две сферы вновь сконденсировались, одна черная и одна изумрудная, наблюдая за пульсирующими венами, которые тянулись от ядовитой рукояти и покрывали ледяное лезвие. Большая часть оружия была скрыта в земле, но эти смещающиеся слои позволяли Рендидли видеть этот момент во всей его полноте.

Под землей клокотал ужас, выкачиваясь и отравляя планету.

Либо благодаря врожденной физиологии, либо чистой решимости, Д’мин сумел добраться и встать прямо над Кларент. Дрожащими руками он потянулся и схватил оружие, распространившее удушающее запустение. Его пальцы сжались на рукояти. И мучительный момент неподвижности, последовавший за этим, сообщил Рэндидли, что Д’мин обнаружил, что меч застрял.

Рендидли проследил резкие линии его руки, подчеркивая, как его перенапряженные мышцы напрягались против замерзшей поверхности клинка. Рендидли осторожно покрыл волдырями руки Д’мина, когда Лизах пытался ухватиться за это опустошающее оружие, даже когда оно продолжало излучать свое пагубное сияние.

Каким-то образом, даже Рендидли был удивлен, когда Д’мин проявил (Силу), чтобы вытащить Кларент из земли. И, конечно, выставив бледное оружие на воздух и дав его ужасным черным венам доступ к воздуху, все стало намного хуже.

Рендидли моргнул, и внезапно Д’мин стал замерзшим столбом, застывшим на месте. Даже несмотря на то, что он давно умер, ужас и беспомощность все еще собирались вокруг замерзшего сооружения, отмечавшего его уход. Две парящие сферы тщательно обострили эти эмоциональные ноты, отмечая, как Кларент запечатала себя во льду и тело Д’мина.

Затем все начало затуманиваться; Рендидли послушно позволил своему сознанию быть увлеченным в свои сны.

Рендидли с недоумением наблюдал за хаотичным смешением образов и впечатлений, последовавшим за этим. Я действительно так сильно испорчен?

Были вспышки насилия, а затем долгие отрезки темной тишины. Едва одна форма мелькнула перед ним, как тут же исчезла, или была отброшена, или преобразилась. Все находилось в постоянном движении: цветок превращался в комнату с зарешеченными дверями, а затем в коварную печаль, которую Рендидли пришлось отбросить, как сухие лепестки цветов.

Его три образа тоже были там, среди хаотического водоворота цвета и смысла, представленного перед ним. Рендидли также мог сказать, что они пытались общаться с ним, но их слова были так перемешаны, что стали неузнаваемыми, до такой степени, что Рендидли мог только покачать головой.

Возможно, в прошлом он бы беспокоился, но предыдущая жертва (Лику Наваждения) заставила его чувствовать себя на удивление спокойно. Нынешний он мог просто принять этот странный букет впечатлений и взять из них то, что ему нужно, не позволяя им задерживаться надолго.

Однако, пока он погружался на дно моря золотого огня в другом сне, Рендидли услышал новый голос, на этот раз говорящий ясно. — Пожалуйста (Покровитель Солнца), даруй своим избранным людям свое благословение.

— Пожалуйста, великий (Покровитель), если ты не вмешаешься, Лизахи мы все

Голос угас, но не раньше, чем Рендидли протянул руку и ухватился за этот измученный и умственно истощенный тон, предназначенный для Д’мина. Море пламени вокруг Рендидли сгладилось до ничего, а затем он стоял в сумрачном месте. Там он узнал ауру самой Кларент, стоящей перед тонкой тенью на краю света.

Ты действительно хочешь помочь своему отцу? — прошептала тень. Ее улыбка заполнила ее лицо, как эхо крика в пещере. — Что ж, я не знаю, где был спрятан оригинальный меч, но я могу помочь тебе найти другой меч. Тот, что еще мощнее святых оружий Небесных Королей. Пожалуйста , — склонила голову Кларент. — Я бы отдала все, чтобы помочь ему.

Тень усмехнулась в этой темной трещине бытия и просочилась в тело Кларент. Сначала она была просто сбита с толку, но затем начала преображаться. Ее уже измененное тело деформировалось, когда было испорчено (Лиминой). Все ее тело уменьшилось и исказилось. На долю секунды Кларент поверила, что стала деревом, но затем бледный клинок вытянулся вверх между ее пальцами.

Ты и я так похожи. Вместе мы идеальный меч , — прошептала (Лимина) Кларент, устраиваясь в ее теле.

Образы перед Рендидли начали рассеиваться; он просыпался. Он отпустил их, рассматривая предысторию образа Клодетт с тем же бесстрастным вниманием, с каким он рассматривал все свои странные сны. Образы и эмоции, которые он видел, текли через него и выходили наружу. Нынешний Рендидли перешел от сна к бодрствованию со спокойной интенсивностью.

Мир перед ним иногда был населен безликими Лизахами, а иногда охвачен таким постоянным холодом, что (Восприятие) Рендидли покалывало. Иногда ужасная буря обрушивалась с высоких горных хребтов и через море, угрожая покончить с миром. Конечно, мир был прочной вещью. Несмотря на завывающий ветер и резкое падение температуры, мир выстоял.

Однако Рендидли уделил несколько мгновений, чтобы погрузиться в поверхность мира и проследить за неуклонно накапливающейся порчей, которая просачивалась к ядру.

Д’мин широко раскрытыми глазами смотрел на брызги морской воды. Здесь было все еще слишком холодно для его вкуса, но это было наименьшей из его забот. Лизахи знали о больших водоемах, но Д’мин никогда не видел ничего больше реки. А Великое Море Эспиры перед ним поглощало весь горизонт.

Но быстро Спасительница вернула его внимание своими словами. Она указала на небольшой бетонный форт на одной из скал над морем. Даже с такого расстояния Д’мин мог разглядеть толстый слой тел вокруг основания комплекса. — Отправляйтесь туда; здесь собираются силы Эспиры для экспедиции в (Бедствие). Мне нужно связаться с королем Фируном и узнать, не испортилась ли еще политика в этом вопросе.

— Нам будет позволено приблизиться? — хватило сообразительности спросить у Юн’улька. После оставив Ледяного Дракона Виваню ответственной за их базу, они отправились со Спасительницей в эту прибрежную зону. Ее присутствие означало, что они никогда не были в реальной опасности; (Откровения), которые она раскрывала, были невероятно сильны. Но воины Лизаха почти постоянно сражались против порождений (Бедствия).

Д’мин снова взглянул на трупы, разбросанные за пределами форта.

Похоже, большинство из них — водные существа, выползшие из моря. Если нас примут за монстров Ну, мы все еще являемся монстрами.

— Просто выглядите разумными. На Эспире есть несколько признанных нечеловеческих рас. Выделите свой образ, если они выделят свой. Юн’ульк, ты должен за это отвечать. — Алана кивнула им всем. — Есть некоторые вещи, от которых я могу вас защитить, но вам также придется кое-что испытать самим. Внутри форта находятся одни из сильнейших воинов на Эспире. И, честно говоря, каждый из них жаждет возможности победить (Бедствие).

— Так что будьте готовы доказать себя. Будьте уверены. — Спасительница один раз кивнула. Затем она злобно усмехнулась им. — Но если кто-то доставит вам проблемы, скажите им, что вы под защитой Аланы Донал.

Затем она развернулась и ушла, оттолкнувшись от земли и сгустив сияющие жемчужные крылья, которые тянулись от ее шлема. Сделав несколько взмахов, она поднялась, как сияющая звезда, и пронзила облака. Все небо рябило от ее прохода.

Юн’ульк огляделся. — Плотное построение. Мы, возможно, находимся в странной ситуации, но мы все еще Лизахи. У нас есть наша гордость. Мы воспользуемся этим шансом, данным нам (Покровителем Солнца), и используем его.

Воины быстро отреагировали; их построения были отработаны с юности. Без них физически более внушительные монстры давно бы победили и поглотили Лизахов.

Те’Лето занял место рядом с Д’мином. И к его удивлению, старший воин заговорил низким голосом, заглушенным их сдвигающимися доспехами и оружием. — Если эта возможность хоть как-то связана с (Покровителем Солнца)

Д’мин слегка кивнул в ответ, когда они шли навстречу официальному контакту с людьми Эспиры.

Глава 1763

Как и предсказывал Спаситель, при приближении группы Лизахов к воротам крепости ощутился легкий отголосок образа. Прозвучал тонкий отзвук олова. Юн’ульк в ответ выпустил чуть менее отточенную пульсацию своего чудовищного образа, но это был, безусловно, самый развитый из всех в группе. Естественно, они сбавили скорость в ожидании ответа. Каждый из Лизахов крепче сжал свое оружие.

Дальнейшего ответа от ворот не последовало. Д’мин задался вопросом, узнали ли люди, что ранее они пытались убить их в качестве жертвоприношений своему Покровителю.

Но и невидимые стражи не напали. Крепость оставалась неподвижной перед ними. В конце концов, Юн’ульк хмыкнул. — Продолжайте двигаться вперед. Доверьтесь словам Спасителя.

Группа прибавила ходу. Теперь, когда они были ближе, запах соли и гниющей рыбы был удушающим. И, верные словам Спасителя, тяжелые металлические ворота распахнулись внутрь, когда группа приблизилась. Два скучающих татуированных гуманоида бросили на группу пару взглядов, но в остальном проигнорировали их. Они были мускулистыми, более под стать телосложению Юн’улька, чем Д’мина. Но их грудь была обнажена, несмотря на прохладный воздух.

За стеной находился короткий проход, а затем несколько штабелей деревянных ящиков. Большинство Лизахов смотрели на Юн’улька, стоя у входа, не зная, что делать. В ответ мускулистый ящер прокашлялся. — Мы гордые члены Лизахов, прибывшие сюда, чтобы сражаться с Бедствием.

— Направляйтесь в центральную часть, — сплюнул страж в сторону. — Скоро начнется прилив; вам не захочется бродить здесь, когда чудовища начнут вымываться на берег. Такая морока.

Юн’ульк кивнул, его глаза сузились от раздражения из-за того, что его прервали. Но он жестом приказал, и все Лизахи, включая Д’мина, последовали за ним. За ящиками стояли два приземистых серых здания, похожих на оружейную и столовую. Несколько похожих гологрудых стражей слонялись поблизости. Д’мин потратил некоторое время, чтобы рассмотреть их замысловатые татуировки, выполненные синим, зеленым или фиолетовым цветом. Эти люди тоже лишь мельком взглянули на группу, прежде чем вернуться к своим делам.

Протиснувшись через узкий проход между двумя зданиями, они нашли центральную часть, которую им велели искать. И оказавшись там, чешуя Д’мина затрепетала; у него, возможно, была лишь зачаточная способность проявлять свои собственные, но он был довольно искусен в распознавании образов. Каждый человек, уже ждущий на поляне, пульсировал силой.

Их было по меньшей мере сотня.

Первый ужасающий образ, привлекший внимание Д’мина, исходил от высокого худощавого мужчины с длинными рыжими волосами и огромной саблей на боку. Его глаза ненадолго открылись, чтобы осмотреть группу Лизахов, но, видимо, не нашли ничего, достойного его внимания. Его внимание почти сразу же снова обратилось внутрь себя.

Помимо него, слева на открытой площадке стояла дюжина огров, а их трехголовый лидер излучал сокрушительное давление. Напротив огров, справа, располагались двадцать странных всадников. Их скакуны были необычными, обладая хитиновым панцирем и сегментированными суставами. Всадники спарринговались на земле своими длинными копьями. Судя по их медленным и размеренным движениям, это было скорее для развлечения, чем для тренировки.

Основную территорию занимали люди в форме стражей. Их тела были наиболее сильно татуированными из тех, что видел Д’мин. Величественные завитки и суровые знаки добавляли вспышки цвета их телам. Они носили ожерелья из акульих зубов и заточенное тяжелое, жестокое оружие. Кроме того, вокруг было дюжина более мелких групп размером с Лизахов, все они носили разные эмблемы, представляющие различные человеческие организации.

Так много представителей из разных областей значит, это и есть сила Эксперии. Можем ли мы действительно присоединиться к ним?

Д’мин задумался, оглядываясь. Очень быстро его внимание привлекли две группы, прижавшиеся к дальней стене. Потому что, как только он взглянул на них, он затаил дыхание. Он не чувствовал их раньше, но как только он ощутил их образ

Мускулистый мужчина с бритой головой хрустнул костяшками пальцев. — Даже не пытайтесь присоединиться к финальной экспедиции. Мы сами со всем справимся, по старинке.

— Если бы грубая сила действительно могла решить проблему, разве мы до сих пор плавали бы в монстрах? — Стройный темноволосый мужчина заставил длинный нож танцевать в своих пальцах. Его глаза не отрывались от соперника. — Расслабьтесь и оставьте это

настоящим

профессионалам.

Улыбка мускулистого мужчины потемнела. — Единственная

профессия,

на которую ты можешь претендовать, — это су-шеф. Каково это — вечно быть у меня на вторых ролях?

В ответ на провокацию человек с ножом сделал шаг вперед. — Если ты имеешь в виду, что во время наших спаррингов у меня достаточно свободного времени, чтобы

вырезать

тебе на теле вторую скрипку, то ты совершенно прав. Хочешь демонстрацию? Потому что

— Вам двоим никогда не надоедает постоянно пререкаться? — Новая фигура встала между ними и положила руки им на плечи. Этот мужчина выглядел усталым, но на краткое мгновение, пока Д’мин смотрел на него, он увидел долю его образа. Он просочился из его, казалось бы, небрежного жеста. У мужчины были запавшие глаза, светящиеся жутким светом. На его голове была корона из светящихся костей, а за ним простиралось море кричащих призраков, требующих жертвоприношений своему повелителю.

Затем видение исчезло, оставив после себя лишь довольно высокого мужчину. Д’мин отвернулся и поспешил за своими сородичами Лизахами.

Можем ли мы действительно что-то изменить среди этих чудовищ?

Сон и бодрствование спустя некоторое время сплелись воедино. Он не задавался вопросами о процессе, а принял его. Нынешний Рендидли обладал странным чувством гибкости в своем мировоззрении, что позволяло ему принимать все изменения по мере их проявления. Слои постоянно менялись; его работа постоянно оставалась незавершенной или должна была переходить в совершенно новый контекст.

Однако он не позволял этому расстраивать его. Вместо этого Рендидли серьезно наблюдал за развитием событий и реагировал соответствующим образом. Он продолжал обострять ужасающие бури, опустошающие планету. Мелкие детали поведения Лизахов становились более значительными силами внутри их культуры. Он вкладывал себя в темные ростки замерзшей крови, покрывавшие некоторые участки Поля Когтей.

Затем он решительно сокрушил все, кроме опустошения вечного одиночества, когда влияние Кларент, казалось, было на грани достижения ядра этого мира и опустошения планеты. Ничего не осталось для этого мира, кроме как рухнуть под тяжестью бремени, которое Клодетт принесла в это место.

Поздравляем! Ваш навык (Грандиозная перспектива (р) вырос до Уровня 191!

Поздравляем! Ваш навык (Убеждение Небесного Катаклизма вырос до Уровня 515!

Поздравляем! Ваш навык (Грандиозная перспектива (р) вырос до Уровня 219!

Холодно, — подумал Рандидли, идя по одному из пляжей планеты. В один момент под ним вдоль берега были массивные валуны, а в следующий камни были разбиты в зазубренные песчинки. Волны безостановочно разбивались о берег, невзирая ни на что.

Да, этот мир очень холоден. Как иначе? Отчаяние окрашивало каждое взаимодействие. Кларент лишь хотела сбежать от отца и от судьбы быть ужасающим инструментом, которым он ее сделал.

Очень плавно Рендидли погрузился в сон. Какая-то часть его задавалась вопросом, на самом ли деле он спит или просто воображает, но то великодушное принятие в его груди говорило ему, что это неважно. Этот слой был именно тем местом, где он должен был быть сейчас. Цвета закружились и превратились в яркий мир Серафимов, наполненный смелыми лучами солнечного света и вечным теплом.

Но один из замков Небесных Королей был окружен войсками. Небольшая армия скопилась вокруг сводчатых ворот. В одной из глубоких комнат этого замка отец Кларент скрючился в кресле, уткнувшись лицом в ладони. Он оставался в таком положении несколько минут, пока сама Кларент не ворвалась в комнату, все еще искаженная в форму ужасающего меча своим союзом с Лимина.

Даже тогда она уже начала источать ауру тьмы.

— Кларент! — Мгновенно ее отец вскочил на ноги, глядя на нее. Сердце Кларент закружилось от сомнений, внезапно она испугалась, что ее отец, который всегда хвалил ее, посмотрит на эту уродливую форму и, наконец, отвернется, как все остальные. Однако, к ее удивлению, его черты лица осветились радостью. — Наконец-то! Ты вернулась. И как раз вовремя.

— Отец, что происходит? — Кларент была слишком согрета его приемом, чтобы заметить жадность в его глазах. — Почему у нашего дома войска?

На ее вопрос изображение перед Рендидли замерцало. Он увидел плотные ряды серафимов, держащих свои горящие копья и стоящих по стойке смирно. Их крылья были сложены за спиной, являя собой образец воинской дисциплины.

Рендидли услышал долгий вздох отца Кларент. — Они жаждут власти, моя гордость. Они пришли, чтобы сместить меня. Вот почему твое возвращение так важно. Без тебя я был бы безоружен. Но с твоей помощью я заставлю этих глупцов поплатиться за то, что они меня недооценили.

Изображение вернулось в комнату, где Небесный Король облизнул губы, глядя на меч, которого он так долго ждал. Кларент была сбита с толку его словами, даже не заметив его выражения лица. — Но я что ты имеешь в виду? Я знаю, что Лимина сделала со мной что-то странное, но я не меч.

— Кларент, дочь, — ее отец печально покачал головой. — Посмотри на себя. Внимательно посмотри на себя. Если ты не меч, то кто ты?

Зеркало расцвело на стене перед Кларент. И она не могла не смотреть на черную рукоять с извивающимися венами, на прозрачное лезвие и на драгоценный камень чистой тьмы, который был ее ядром. Пока Кларент смотрела на себя, она не могла понять, какая часть исходила от Лимины, а какая от нее самой.

Каким-то образом, на пути обратно к отцу, они полностью слились воедино. Они стали одним целым.

Она была безмолвна, когда отец взял ее в руки и экспериментально взмахнул ею. Ощущение бессилия и невесомости сжало ее замешательство и беспокойство во что-то тугое и тревожное. Оно застряло в горле, и она не могла дышать. Но ее отец уже смеялся от радости и шагал из темной комнаты в углу своего замка.

Эта радость заставила ее задуматься.

Если это только на время, если это делает его счастливым, возможно, быть мечом какое-то время — это нормально.

Они вошли в приемную и обнаружили трех других Небесных Королей, ждущих их. Каждого фланкировали два могучих стража, излучающих освещающий свет солнца. Возможно, из-за привычек Лимины, Кларент почувствовала, как отшатывается от этого исследующего света, боясь того, что они могли увидеть в ней. Того, что слишком долгое воздействие света может раскрыть.

Однако руки ее отца на ее рукояти были теплыми и крепкими.

Центральный Небесный Король свирепо посмотрел на ее отца. — Что ты наделал? Какое чудовищное существо ты создал?

— Не смей так говорить с моей дочерью, — чопорно ответил ее отец.

Небесный Король справа вскинул руки в воздух. — Такое оружие способно рассекать свет! Какое безумие побудило тебя взращивать столь мерзкое создание, да еще и в собственном доме! Мы не стали комментировать, когда ты отделил часть Великой Тени и вырастил ее у себя дома. Но теперь воссоединить ее с ее силой.

— Если мы будем контролировать Великую Тень, разве ты не понимаешь, насколько расширится наше влияние? — Отец Кларент сделал шаг вперед, к центру комнаты. Свет, падавший из окна, сконцентрировался в этой центральной точке, делая его сияющим. — Зачем останавливаться на небе? С этим оружием мы можем расшириться на другие планеты! Наша империя достигнет всей вселенной!

— Ты безумен, — Небесный Король слева плюнул на землю. Стражи подняли оружие и начали надвигаться.

— Хорошо, тогда выбирайте путь разрушения, — отец Кларент усмехнулся трем другим Небесным Королям, и это выражение преобразило все его лицо во что-то зловещее и темное. Часть этой странности осталась, когда он затем улыбнулся, глядя на Кларент. — Моя дочь, пришло время. За всю мою тяжелую работу, которую я вложил в тебя пой для меня. Заставь этих невежественных дураков поплатиться.

Глава 1764

Рендидли пробирался сквозь насилие с тех пор, как появилась Система. Почти сразу он был брошен в Подземелье и вынужден был бороться за выживание. Что-то пыталось затоптать его, а затем что-то ещё пыталось расплавить кислотой. Обезьяны Затем прибыл Шал и показал ему, как строго поощрять принятие боли и насилия. В сознании его учителя такие вещи были просто частью жизни.

Во многом последние десять лет доказали правоту Шала.

Но Кларент не была той, кто пережил эти опыты. Она выросла под мирным правлением Небесных Королей. Она была одинока и изгнана, но это не подготовило её к ощущению, как её клинок вонзается в грудь первого Небесного Короля.

Хлюпающий звук, неожиданный выброс тёплой крови, глухой скрежет, когда она прорывалась сквозь грудную клетку мужчины всё это потрясло Кларент до глубины души. И она была настолько оцепенелой и шокированной, что даже не заметила инстинктов, которые унаследовала от Лимина, пробуждающихся внутри неё.

Центральный самоцвет её существа не допускал даже малейшего проблеска. Чёрные вены её рукояти пульсировали, и она начала высасывать свет из Небесного Короля. К тому моменту, когда её отец втоптал свою ногу в грудь мужчины и отбросил тело прочь, от того осталась лишь пустая оболочка.

И удар мечом был лишь второй по тяжести из его ран.

Что ты наделала?!? — ахнул центральный Небесный Король. Стража! Стража!

Странно, но сквозь оцепенение и непривычность своей нынешней формы Кларент впервые в жизни почувствовала намёк на тепло. Она ощутила мощную искру света, которую украла у Небесного Короля, плавающую в её теле. Она сгруппировалась вокруг неё, отчаянно желая почувствовать больше этого тепла, особенно сейчас, в этой ужасной ситуации, когда она была бессильна, но при этом вся пропитана кровью.

Чем больше её вены высасывали свет, тем больше тускнела искра. Одновременно она чувствовала, как её собственная тьма становится всё более зловещей и голодной. Хотя высасывание силы света на мгновение щекотало её ощущением тепла, оно так же быстро исчезало. А затем отсутствие этого тепла заставляло её тосковать по большему.

Кларент всё ещё справлялась с быстрой чередой событий, но её отец не отвлекался от своей задачи. Он опустил стойку и рванулся вперёд. Он одним ударом обезвредил стражника, нанеся удар в бок её колена, и увернулся от удара другого. Затем он разбил рукоять Кларент о челюсть центрального Небесного Короля, раздробив кость.

Мужчина вскрикнул и упал навзничь. Когда он распластался на полу, Кларент едва слышно прошептала, скользя через его сердце. На этот раз её отец избежал грудной клетки.

Это было так, так легко.

Кларент рефлекторно вытянула вторую искру жизни всего за полсекунды. Её тьма жадно распространилась и стала ещё активнее питаться её захваченной энергией.

Затем отец Кларент повернулся, чтобы встретить последнего Небесного Короля. Его стражники были бледны, но он не боялся. Он тихо говорил, полный настойчивости: Ты должна остановиться. Ты пожалеешь об этом .

Он не увернулся, когда дьявольски острый клинок Кларент вонзился в его живот. И она почувствовала, как он добровольно отдал свою искру жизни. Внезапно её некогда прозрачный клинок содержал три дрейфующие искры света и тепла, которые не могли сделать Кларент менее одинокой. Хуже того, их запах наполнил её тёмные вены энергией. Казалось, по собственной воле они потянулись вверх, тяжесть их желания медленно искажая чистоту её клинка своей потребностью.

Быстро её отец добил оставшихся стражников. К сожалению, весть распространилась из-за криков Небесного Короля; ожидающая армия отступила, напуганная жестокими действиями отца Кларент. Пока что её отец не преследовал. Вместо этого он удалился в свои покои и одарил Кларент улыбкой. Спи, дитя. Сегодняшняя работа сделана. Остальное может подождать до завтра .

Кларент не могла уснуть. Она была мечом. Поэтому она просто наблюдала за своим отцом, ужасаясь тому, как легко он мог отдыхать, разрушив порядок вещей. Через окно его покоев она видела, что сумерки окутали весь мир. Казалось, что огни, которые она забрала, были не просто жизнями Небесных Королей.

Когда он проснулся, её отец подошёл к ней. Теперь пришло время закончить всё. С тобой в моих руках мы сможем полностью искоренить тех, кто будет нам сопротивляться .

Но, отец я не меч , — взмолилась Кларент, чувствуя ложь, даже произнося её вслух. К тому же, они отступили. Зачем нам ещё воевать? Давай просто оставим друг друга в покое . Ты слышала Небесных Королей, они и их сородичи сделают всё, чтобы остановить мой план, — лицо её отца потемнело. — Они завидуют моему чистому свету. Они хотят его загрязнить. И каждый из Серафимов хранит своё собственное семя света. Если мы позволим этому разрастаться, появится больше Небесных Королей, которые будут нам мешать. Нет, мы должны истребить их всех.

К тому же, — продолжил он, его тон внезапно стал умиротворяющим, — разве ты не чувствуешь, как ты можешь питаться им? Разве ты не хочешь стать сильной?

Нет, не хочу! — крикнула Кларент. Чёрное ядро в её рукояти завихрилось и загудело от ярости её отказа. Я просто я просто хочу, чтобы всё вернулось на круги своя .

Выражение лица её отца ожесточилось. Он хрустнул костяшками пальцев. К сожалению для тебя, ты не можешь решать свою судьбу; ты всего лишь меч, Кларент. Моя рука будет той, кто принимает решения

Вид абсолютного презрения на лице её отца был последней каплей. Вибрации внутри неё усилились, пока Кларент не взорвалась силой. Её ядро раскололось, и она выстрелила к окну, словно из пушки. Рука её отца метнулась, чтобы поймать её, но она уже исчезла.

Рыдая и истекая своей голодной тьмой, Кларент дрейфовала во вселенной. Вскоре она выбралась из сумерек и оказалась среди пустых планет. А остальное

Мир мерцал. Рендидли парил в (Поле Когтей), осмысленно глядя на пустынную вересковую пустошь, которая теперь скрывала Кларент. С её самопониманием и эмоциональной опорой, разрушенными, она не могла контролировать тьму внутри клинка. Так опустошение распространялось, когда эти три искры внутри неё больше не удовлетворяли её низменные желания, и полностью уничтожили Лизаха.

Как только он двинулся, Рендидли оказался на тёмной лестнице; (Образ Одержимости) снова активировался. Закатив глаза, Рендидли сделал один шаг вниз. Его разум обратился к образам, которые он видел, пытаясь найти последнее пристанище эмоций Кларент.

Всего один шаг. Рендидли покачнулся на месте, бездумно глядя вниз перед собой. Внизу не было больше ступенек. Только пустота, над клубящимися туманами, которые полностью скрывали землю.

Тебе нужно прыгнуть , — прошептал голос ему на ухо. Рендидли кивнул; он знал, что должен делать. И как будто понимая его беспокойство, голос продолжил объяснять: Прыгнуть — значит отпустить границу между большинством определённых явлений. Включая правду и ложь. Ты будешь освобождён, в некотором смысле. Но будь осторожен. Иногда, взгляд на всё, что есть и может быть, оставляет необратимые повреждения . Рендидли сошёл с края лестницы в воздух. Его тело стремительно понеслось вниз и погрузилось в туман который внезапно оказался туманом, поднимающимся с (Поля Когтей). Он опустился на землю и выпрямился. Рендидли не чувствовал исходящего от них холода, но мог его наблюдать. Оглядевшись, он понял, что из всех слоёв, которые он видел до сих пор, этот был самым дальним.

Ближе всего к концу этой планеты, раздавленной отчаянной хваткой непокорного меча.

Рендидли .

Он замер, как раз собираясь с мыслями, чтобы вновь поработать над основными деталями образа Клодетт. Он развернулся и внезапно оказался совершенно в другом месте. Он стоял на лодке, ночью, судно покачивалось вверх и вниз под ним на воде. Всего в нескольких метрах толстые узлы связывали это судно с другими, образуя гигантскую флотилию, которая была городом.

Он безмолвно принял своё внезапное появление на Теллусе.

И вот она. Гораздо моложе, чем он помнил, и худая в предплечьях и икрах. Она ещё не превратилась в то смертоносное оружие, которым ей предстояло стать. Однако её рот в конце изогнулся очень знакомым образом, даже если нынешняя версия этого изгиба была гораздо надменнее, чем то, что последует.

Она была прекрасна и грациозна, когда поклонилась в пояс, её глаза вызывающе смотрели на него. Она практически вызывала его на отказ. Я предлагаю вам свои услуги в качестве Копейной спутницы .

Зрение Рендидли расслоилось, когда его эмоции ожили, независимо друг от друга. Одно было чёрным и серым, наполненным виной и депрессией. Он видел Хелен сломленной и распахнутой, оставленной мёртвой на земле как послание для него. Другое было красным и яростным, полным ярости, ненависти и бесконечной жажды мести. Он слышал презрительное фырканье Комменданта Уика. Эти эмоции сегодня будут его перчатками, пока он ловко направлял эмоции вокруг своих рук.

Этими перчатками он закончит ковать Кларент.

Есть кое-что, что невозможно сделать без тебя , — ответил Рэндидли. Он не мог плакать, но ему было больно, когда Хелен приподняла бровь в ответ на его загадочный ответ, даже когда мираж рассеялся и закружился вокруг кипящей печи эмоций внутри него. Его образы были вынуждены слегка расшириться и снова черпать из атмосферы, втягивая больше жизненной энергии для поддержания его высокофункционального состояния.

Поздравляем! Ваш Навык (Прилив Пустоты вырос до Уровня 361!

Поздравляем! Ваш Навык (Требования Блуждающего Божества вырос до Уровня 399!

Поздравляем! Ваш Навык (Сверкающие Листья Иггдрасиля вырос до Уровня 396!

Это да? На этот раз Хелен подняла своё копьё и встала напротив него, вокруг неё вращались закручивающиеся линии плетеной черноты. Домен (Глубины Ужаса) вспыхнул. В тёмных волнах энергии позади неё что-то зашевелилось. Рендидли поглотил свои бушующие эмоции и из этого образа, взяв всё в свои руки, одну серую, другую красную. Да. Ты мой рыцарь. Всегда .

В тот момент Рендидли почувствовал себя целиком. Он видел свой путь в Системе, всё это кульминировало в этот момент, когда он ковал образ Клодетт. Он был широким морем, состоящим из мазков цвета, которые текли и закручивались. После встречи с Хелен он мог видеть, как они повлияли друг на друга; как их цвета неуклонно окрашивали друг друга. Их моря рябили и кипели.

Всегда? Хелен была там, в его Дримкэтчере, со слезами на глазах, когда она поняла, почему он так торжественно смотрит на неё.

Он почувствовал, как её смерть обрушилась на него с той же силой, что и в тот момент, когда это произошло, её сломленное тело напоминало Рендидли обо всех его прошлых и будущих неудачах. Однако одновременно он видел, что само событие её смерти ничего не изменило — он останется запятнан ею. Их взаимодействия не имели ни начала, ни конца.

Время не повлияет на это.

Всегда.

И всё же это слово и разрушение Хелен перед ним омрачили его мысли. Сознание Рендидли расширилось вперёд, следуя за следом, который она оставила на нём. Он ринулся вперёд, чтобы отомстить Комменданту, но был остановлен Иггдрасилем.

Почему? Он думал, что говорил только мысленно, но почувствовал, как вся (Гравировка Невии) содрогнулась под тяжестью этого мира. Серая и красная руки беспокойно двигались, костяшки выпрямлялись и сжимались. Его Нижнее Ядро использовало три серых пузыря, чтобы закрепиться, и всё же оно почти схлопывалось внутрь от ярости своих вращений.

Иггдрасиль потряс своей кроной.

Некоторые вещи не должны быть известны. Не сейчас. У тебя другая задача; задача, которая требует прикосновения Хелен, твоей величайшей Рыцаря.

Рендидли поджал губы. Но всё же он отвернулся, приняв слово Иггдрасиля. Слои промелькнули мимо, как страницы книги. Внезапно он снова оказался на краю той чёрной пустоши, наблюдая, как Д’мин молился своему Покровителю Солнца, пока его поглощала Кларент.

Его перчатки эмоциональной силы потрескивали, когда Рендидли дрейфовал вперёд, готовясь к окончательным корректировкам.

Глава 1765

Лизахи были назначены на левый фланг экспедиции, с расплывчатыми указаниями следовать за Уланами Злобного Двора и делегацией огров из Горного региона Нордоун. Они поднялись по пологому склону, чтобы достичь пыльного гребня, в трехдневный промежуток перед появлением портала. На открытом холме ветер заставлял Д’мина плотнее прижимать толстый плащ, который ему дали, к его чешуйчатому телу. Они отошли от моря, но ветер оставался их постоянным спутником.

Наконец-то пора действовать , — устало подумал он. Он пытался подбодрить себя, но это лишь еще больше вгоняло его в тоску. Его пальцы крепче сжали плащ. Сейчас было трудно представить, что группа из десяти Лизахов могла бы сильно помочь Экспери.

Конечно, даже леденящий ветер был лучше, чем ожидание. После дня долгих и изнурительных споров, в которых Д’мин на самом деле не участвовал, группа, собравшаяся в той крепости на море, наконец получила известие о Великом Разломе Катастрофы, который давал им время для всей экспедиции численностью в семьсот человек, чтобы продвинуться к источнику Катастрофы.

Большинство споров касались того, сколько дополнительной поддержки различные политические организации предоставят Экспедиции сверх того, что у них уже было. В частности, король Фирун, принимавший Экспедицию и на побережье которого появлялся Великий Разлом Катастрофы, попросил дополнительные силы, чтобы помочь расчистить путь и облегчить их вход.

За исключением Зоны 32, все остальные Зоны отклонили запрос. И даже заявили, что отправка дополнительной рабочей силы невозможна. Что еще хуже, из того, что понял Д’мин, у Зоны 32 не было много свободных войск. Поэтому король Фирун обрушился с требованиями на Зону 1 и Зону 7, требуя, чтобы те отправили часть своих резервов.

Представитель Зоны 1 усмехнулся. — Почему бы не попросить помощи у Харона?

Трехголовый огр поднял голову. Его глаза сверкнули. — Как я уже говорил, я здесь как частное лицо, чтобы помочь вести свой народ. Мое присутствие не отражает политику Харона в целом.

— Ха, кто поверит, что Татьяна добровольно отпустит своего драгоценного секретаря? Вы пытаетесь сказать, что вы здесь в отпуске? — пробормотал другой представитель. Левая голова огра повернулась и уставилась, заставив говорившего сглотнуть.

Но в конечном итоге, мольбы остались без внимания. Король Фирун в ярости выскочил из переговорной комнаты, но члены Экспедиции, казалось, ничуть не возражали. Учитывая мощные ауры, которые Д’мин все лучше и лучше ощущал, он мог понять, почему они были уверены в себе несмотря ни на что.

Однако этот день был еще более разочаровывающим для Лизахов. Под предводительством Инь’улька они пытались наладить отношения со многими другими фракциями, готовящимися к отправлению. Уланы смотрели на них, когда те приближались, но не утруждали себя устным ответом. Огры, казалось, не интересовались ничем, кроме прослушивания историй своего лидера, Вольфрама, который, как понял Д’мин, провел большую часть последних пяти лет в этом странном Хароне.

Люди выглядели так, будто лимон проглотили, когда Лизахи пытались завести вежливую беседу, хотя большинство старались сделать свое отвращение незаметным. В конце того последнего дня в крепости воины-лизахи разбили лагерь в одиночестве у небольшого костра, изо всех сил стараясь игнорировать смех и товарищество, которые они слышали от других членов экспедиции.

Д’мин посмотрел на звезды и почувствовал себя глубоко одиноким.

Группа наконец достигла вершины хребта. Следуя за Уланами, Лизахи двинулись на юго-восток, уступая место следовавшим за ними человеческим воинам Великого Моря. Между ними и их целью был еще один хребет, но Великий Разлом Катастрофы пульсировал, собирая силу, которая просачивалась через препятствие и предупреждала о его приближении.

Лидер Экспедиции Тосам подал сигнал о шестичасовом перерыве; в конце концов, у них было достаточно времени до открытия разлома. Различные группы расположились для короткого отдыха, прежде чем начать свое приближение. Тем временем Д’мин стоял, слегка ошеломленный, глядя на истекающий светом разлом. Он никогда раньше не видел источник монстров Катастрофы так близко. Позади него Инь’ульк начал вести других Лизахов в ритуальной молитве Покровителю Солнца, традиционной перед битвой.

Однако сегодня Д’мин отошел от группы. Он все еще не смог разобраться в своих сложных чувствах к отсутствующему Покровителю Солнца. Поэтому он позволил своим ногам нести его вперед, по извилистой звериной тропе с этого хребта к следующему, чтобы он мог лучше рассмотреть Великий Разлом Катастрофы.

Он взобрался по скалистой поверхности и выглянул с края к свету. Хотя ящер мысленно подготовился, он не мог не ахнуть, когда увидел знаки, висящие в воздухе. Ниже хребта лежала широкая и сухая впадина, которая, вероятно, когда-то была озером. Теперь это было рассеянное свечение и энергия, скапливающиеся в этом пространстве. Рунические символы были двухмерными. Они располагались кругом на земле, а также поднимались прямо вверх в виде столба в центре круга.

Те, что были на земле, были полностью освещены, но Д’мин видел, что столб медленно собирал энергию, поднимаясь все выше и выше

— Впечатляющее зрелище, не так ли? Жаль, что такое прекрасное расположение является причиной тысяч смертей на нашей планете

Д’мин моргнул и повернулся. Неизвестно ему, несколько человек поднялись по тропе, чтобы присоединиться к нему на неровной поверхности хребта. Он мгновенно узнал того, кто заговорил с ним; это был лидер Экспедиции и представитель короля Фируна, Тосам. Стройный мужчина протянул Д’мину руки. — Кажется, мы формально не были представлены. Вы та группа, которую поддерживает Алана, верно? Ящеры.

— Лизахи, — нервно поправил Д’мин. Сильный порыв ветра обрушился на них, пока они осматривали друг друга. Но поскольку это было наибольшее признание, которое получил его народ, он не обиделся. Он пожал руку Тосаму. Затем по его спине пробежал холодок, когда другая узнаваемая фигура шагнула вперед и тоже протянула руку.

— Я Глендел. У вас очень проницательная чувствительность к образам. Извините, если я ненадолго вспыхнул своим образом, когда почувствовал ваше наблюдение; вы застали меня врасплох. — Пожав руку Д’мину, зловеще-торжественный Глендел потер затылок. Его глаза обратились к разлому. — судя по энергии, у нас есть около девяти часов до того, как он откроется. Я начну собирать души для нашего нападения.

Тосам кивнул, когда Глендел повернулся и ушел, теребя свое ожерелье из ракушек. По сравнению с другими человеческими воинами он был менее мускулистым. У него было всего несколько скромно окрашенных татуировок, которые тянулись по его рукам и спине. Поэтому, несмотря на то, что он возглавлял человеческую группу, которая должна была атаковать разлом, Д’мин чувствовал, что этот Тосам был рассудительным.

Даже если он решил не носить никакой одежды, пока ветер продолжал вытягивать тепло.

Вот почему, после того как Глендел ушел, Д’мин откашлялся. — Могу я задать вам вопрос?

— О? Конечно. — Тосам кивнул и повернулся к нему. Впервые Д’мин заметил почти морозную синеву его глаз.

Его тонкий язык коротко мелькнул, пока он собирался с мыслями. — Мы мой народ заметил, что другие несколько сдержанны в разговорах с нами. Но из того, что объяснила нам Спасительница — Алана Донал, — нам нужно, чтобы нас приняли жители Экспери. Вы находите наш вид отталкивающим? Или

— Ха! — Смех нового прибывшего заставил Д’мина обернуться. Ящер почувствовал прилив стыда.

Для того, у кого такое острое восприятие, меня сегодня постоянно удивляют

Это был лысый и крепко сложенный мужчина, который всегда препирался с человеком с ножом еще в крепости. Почувствовав взгляд Д’мина, мужчина усмехнулся. — Никого не волнует, как вы выглядите. По сравнению с Ограми и некоторыми лягушачьими Уланами, вы, люди-ящеры, довольно желанное дополнение к группе. Проблема в том, что мы думали, что вы все кучка религиозных фанатиков. Хуже, чем Ледяные Драконы. Ваша группа падала на колени и начинала молиться при каждой возможности. Но вы немного отличаетесь, да?

Д’мин почувствовал, как сжалось его сердце.

Даже помимо того, что он ничего для нас не делает Покровитель Солнца — причина, по которой они не хотят с нами разговаривать? Возможно, у Экспери был плохой опыт с Покровителями?

В конечном итоге, он кивнул. — Да. Я отличаюсь от них.

Возможно, это было из-за размытия границ между состояниями, но путь Рендидли к Кларенту, казалось, растягивался и петлял. Его присутствие колебалось и мерцало. Он чувствовал, что его сущность испытывает странное эмоциональное сопротивление , когда он нес черные и красные рукавицы вперед, заряженные всей интенсивностью, которую он мог собрать.

Само его прохождение прорывало борозду в Эфире этого места. Его мощь оставляла работу Невеи шипящей и дрожащей за ним.

Этого пока должно быть достаточно .

После небольшой паузы, чтобы осмотреть ущерб, нанесенный накоплением стольких эмоций, Рендидли возобновил свое движение.

Он не тратил это дополнительное время на попытки внести спокойствие в свои движения. Он сосредоточил свой разум и позволил волнам распространяться по своему усмотрению; конструкция Невеи могла выдержать некоторое насилие.

Он глубоко погрузился в действия Д’мина, усиливая отчаяние его мольб. Лизах держал Кларент и молился, даже когда черный иней полз по его пальцам и по дрожащим запястьям. Ему по-прежнему было запрещено испытывать температуру, но Рендидли ощутил пронзительный холод, наблюдая за покачиванием этой одинокой фигуры на черном болоте.

Слои мира затрепетали, и вдруг Рендидли стал свидетелем медленного и прерывистого конца героя. Лед покрыл его плечи и голову, неуклонно продвигаясь, чтобы закрыть его рот и навсегда запечатать его молитвы. Мороз победил. Точно так же он победит и поглотит всю планету.

Голос все еще продолжал звучать.

— Пожалуйста. О, Покровитель Солнца, услышь молитвы твоего народа. Без тебя мы

Рендидли вздохнул. Красная рукавица сочувственно загудела. Без вмешательства какой-либо внешней силы ты станешь ничем. Твой народ исчезнет .

Слои мира снова сдвинулись, и Рендидли переместился далеко вперед. Руки Д’мина превратились в кости, разъеденные прикосновением Кларента, в то время как остальная часть его тела застыла в той же ужасающей позе, его плоть идеально сохранилась в ледяном столбе. Тем временем черные усики, вытянувшиеся из эфеса, росли, спускаясь по костям его пальцев и сжимая их. Под его замерзшими ногами дрожала земля. Центр этой планеты был осквернен; это был лишь вопрос времени, прежде чем все рухнет.

Рендидли переключил внимание; его выражение лица смягчилось, когда Д’мин ожил перед ним, снова дрожа и умоляя, скользя сквозь трепещущие слои. Красная рукавица праведной ярости снова загудела, поэтому он протянул руку с этим мощным эмоциональным накоплением и сжал свою ладонь вокруг рук Д’мина. Его хватка была сокрушительной.

Волна красных эмоций хлынула вниз и окружила Кларент. Два светящихся шара наблюдения Рендидли посветлели; он чувствовал, как мольбы резонировали по связи с Покровителем Солнца. С другого конца этой Системной привязи не было ответа. Поэтому он позволил накопленной ярости и беспомощности своей рукавицы разорвать эту связь и завладеть освободившимися молитвами.

Рендидли вложил свой голос в ухо Д’мина. — Есть способ но тебе нужно будет стать проводником моей силы. Ты согласен?

Глава 1766

Отчаявшийся Лизах немедленно согласился, рыдая в похвалах и благодарностях Покровителю Солнца. Нынешний Рендидли принял эти неуместные молитвы без комментариев; что действительно было нужно Рендидли прямо сейчас, так это конкретные детали образа Клодетт, через которые он мог бы направить свою эмоциональную энергию.

Красная рукавица была всем его огнем, всей его яростью и силой, которую он потратит, чтобы низвергнуть Коменданта Уика. Но какой бы мощной ни была эта эмоциональная энергия, его нынешняя задача заключалась в создании оружия мороза и запустения. Всю эту силу нельзя было легко включить в образ Клодетт, по крайней мере, напрямую.

Д’мин отлично подходит для красной рукавицы. Его отчаяние создает высокий резонанс между ними. Что касается черной рукавицы

Рендидли несколько секунд внимательно изучал треснувший драгоценный камень в середине рукояти Кларента. Затем он встряхнулся.

Это может подождать.

Подобно тому, как могла подождать его холодная решимость убить Уика, столько, сколько потребуется.

Д’мин ахнул, когда горячая ярость и негодование заклокотали в его венах. Его глаза расширились, и энергия устремилась к его рукам, пока сдерживая влияние Кларента. Вариант, предложенный Рандидли, был прост: если он действительно хотел спасти свою планету, ему нужно было овладеть опустошающим мечом Кларент. Либо поглотив разрушительные энергии в себя, либо направив их на другую цель.

Рендидли просто предоставил бы энергию, чтобы сделать варианты осуществимыми. Решение принадлежало одному Д’мину.

Проявление Рендидли встряхнулось.

Мы выходим за пределы того момента, когда я могу делать всю работу за тебя, Клодетт. Эти последние несколько шагов должны быть твоими.

Пока аспект образа пытался справиться со всей переполняющей его эмоциональной силой и продолжал сотрясать Гравюру Невеи, Рендидли погрузился в свое тело и использовал свое восприятие, чтобы по-настоящему взглянуть на Кларент. И, используя окружающие волны красной ярости, исходящие наружу, он начал оттачивать детали клинка.

Тусклый черный камень был центральным элементом Кларента, испорченный зубчатой трещиной, похожей на молнию, проходящей посередине. Но пока Рендидли избегал этой области. Вместо этого он отрегулировал ужасающие плетеные щупальца рукояти. Они сплелись в плотную сетку, которая одновременно поддерживала и ограничивала центральный самоцвет.

Красная энергия волнообразно поднималась по клинку от рукояти, придавая небольшую волну краю, когда она затачивала его. Эта ярость концентрировалась на остром кончике, добавляя запах смерти вдоль всего края кристалла. Кроме того, часть окружающей энергии просачивалась в запечатанную область внутри меча, неуклонно превращаясь в эмоции заключенной жизненной эссенции Небесных Королей. Двое выпустили мутные эмоции в ответ, но третий Небесный Король регулярно пульсировал вспышками чистого света.

Эта чистая эссенция быстро поглотила окружающую красную энергию, превратив ее в радужный солнечный луч, который пытался дотянуться до расколотого самоцвета. Сиянию каким-то образом удалось преломить ярость Рендидли по поводу смерти Хелен в десятки тонких эмоций; Рендидли почувствовал мрачное удовлетворение, наблюдая, как части начали меняться. Рокот в Гравюре, очищающей образ, продолжал усиливаться.

Однако, в конечном итоге, основой этой рукавицы будет Д’мин. Поэтому он снова переключил свое внимание на цель.

Слои мира мерцали. Они оказались на развилке между двумя возможными будущими. Подобно тому, как Рендидли позаимствовал чувства Д’мина, он даровал человеку-ящеру видение открывшихся перед ним возможностей. Два его шара погрузились в череп человека-ящера; один глаз Д’мина светился изумрудным, другой – черным.

В одном из будущих, возможно, более легком, все, что останется на этом месте, — это черный скелет с мечом, пронзившим его грудь. Процесс был медленным, и Лизахи будут бороться поколениями, но постепенно мир восстановится. С силой алой ярости, наделяющей его, Д’мин сможет сражаться с Кларентом вничью вечно.

Рендидли повернулся к расколотому самоцвету. В ответ на эту проекцию не было даже мерцания. Черная рукавица, текущая жидкой ненавистью, скривилась в насмешливом разочаровании. Поэтому Рендидли взглянул на другое будущее.

В этой версии Д’мин сумел овладеть Кларентом; насильственные эмоции служили средством овладения. Он возвысился до еще более почетного статуса среди своего народа, постепенно направляя порочную силу оружия наружу. Он научился управлять Кларентом для выполнения невозможных задач.

Однако ущерб уже был нанесен; их мир был опустошен. Благодаря изобретательности Д’мина и зловещей силе клинка, Лизахи отправились в межзвездное путешествие, направляясь к далекому миру, чтобы грабить ресурсы, которые были поглощены мечом, когда он вышел из-под контроля.

Они бежали через звезды, как беженцы, в поисках ресурсов. Первые несколько месяцев были худшими. Они обнаружили бесчисленные пустые скалы, прежде чем нашли малейший намек на жизнь. Тысячи голодали. Но затем Д’мин начал понимать голод меча по жизни, который мог привести их прямо к тому, что им нужно.

Сначала это было просто, но затем Лизахи столкнулись с разумной жизнью—

Д’мин неловко заерзал, глядя в будущее. Рендидли втягивал энергию из окружающей среды и продолжал набрасывать значимую проекцию. Его оптимизированный разум работал на пике производительности, чтобы быстро собрать и визуализировать будущее, которое он хотел, чтобы Д’мин увидел.

Поздравляем! Ваш навык (Блуждающее Божество Требует вырос до Уровня 400!

Поздравляем! Ваш навык (Серое Существо Улавливает Провидение (Р) вырос до Уровня 399!

Красная энергия устремилась вперед, прокладывая красную дорогу через вселенную для Д’мина, владеющего Кларентом. Его руки начали дрожать, когда видения становились все более наглядными. Они столкнулись с коренным населением вороноподобных гуманоидов, которые отказались отдавать свои природные богатства, хотя делиться было чем. Хотя Лизахи стабилизировались, это была единственная близлежащая планета, наполненная жизнью. Память о массовом голоде была свежа в их умах.

И пока Д’мин мучился в своей палатке ночью, размышляя о тяжелом положении своего народа—

Тихий стон вырвался из уст Д’мина. Рендидли чувствовал некоторую симпатию к человеку, но не показывал ее. Тело человека-ящера с трудом вмещало как Рандидли, так и силу красной рукавицы. Это не могло продолжаться гораздо дольше.

После осмотра треснувшего самоцвета Кларента Рендидли прошептал в сознание Д’мина: Ваши люди идут по лезвию клинка, которым вы владеете. Если вы не захотите взяться за оружие, то его сила только навредит вам, выведет вас за пределы вашей выносливости.

Рендидли поднял

рукавицу ярости. Д’мин в видении медленно окрашивался в красный. Благодаря наставлениям Рендидли образ голодающих детенышей Лизахов не покидал его сознания. Д’мин встал и выхватил Кларент. Черное запустение танцевало по клинку. Факелы внутри и снаружи палатки потускнели и погасли, неуклонно гасли.

Затем он вышел из палатки и сделал последнюю просьбу вороноподобным гуманоидам, которая была проигнорирована. Не имея другого выбора, Д’мин использовал опустошительные энергии клинка, чтобы взять то, что было нужно Лизахам. Целые участки земли были опустошены, истерзаны леденящими бурями и свирепыми ветрами.

Те из вороньего народа, кто оказался в зонах бедствия, не выжили. Их жизни и свет были поглощены клинком Кларента без какого-либо признания со стороны Д’мина.

Тишайший стон вырвался из самоцвета Кларента. Рендидли хрустнул суставами пальцев своей рукавицы ненависти. Ее пальцы вытянулись, готовые действовать, когда придет время.

Как только он ступил на этот путь, для Д’мина все становилось все легче и легче. Насилие стало удобным инструментом. Напряжение постепенно ушло из его плеч, оставив ему только цель. Он сражался и брал, чтобы его народ мог процветать. Они были прокляты, и теперь они обрели способность исправить ситуацию. Когда он сталкивался с отсталыми и суеверными народами, он делал им одолжение, распространяя среди них культуру Лизахов. Даже если некоторые не ценили его усилий, то, что делал Д’мин, было к лучшему.

Дребезжание послышалось от Кларента. Д’мин, потерянный в видении на той черной пустоши, даже не заметил.

Поздравляем! Ваш навык (Откровения Чернильного Порога вырос до Уровня 406!

Рендидли чувствовал, как он напрягается, чтобы выдержать эмоциональную нагрузку, но представил труп Хелен, чтобы выжать кровь из своего измученного сердца. Вскоре черная и красная энергии просочились из него. Даже если это происходило медленнее, чем раньше, он все еще мог усиливать перчатку ярости, которая начинала тускнеть, поскольку поддерживала разветвляющееся будущее, которое он дал Д’мину.

Рукавица ненависти поглотила черную энергию без комментариев. Рендидли уравновесился и продолжил рисовать будущее. Слои сплетались воедино.

Вскоре империя Лизахов распространилась по окружающим планетам. Используя особые сокровища, которые он обнаружил в своих путешествиях, Д’мин продлил свою жизнь и продолжал служить героем Лизахов. Но однажды он получил послание. Совет решил, что пришло время назвать и обучить нового преемника. Они хотели, чтобы Д’мин вернулся на их новую родную планету и сдал Кларент.

Дребезжание клинка усилилось, но настоящий Д’мин даже не заметил; он был полностью поглощен видением. Черная рукавица медленно разжала пальцы.

На самом деле, планета, на которую он должен был вернуться, была планетой, которую Д’мин освоил. И теперь они осмелились отозвать его, чтобы потребовать, чтобы он отказался от всего? После всего времени и усилий, которые он вложил в спасение своего народа? Каким-то образом они пришли к выводу, что ему нужно уйти на пенсию?

Клинок Кларент загудел. Руки Д’мина трескались и кровоточили под волнами противоречивой силы; его тело приближалось к пределу. Рендидли потер указательный и большой палец рукавицы ненависти друг о друга и создал одну каплю черноты, которую он поместил в сердце будущего Д’мина.

Выражение лица Лизаха было тяжелым, когда он смотрел вниз на воображаемый Кларент. Он знал, что не вернется мирно. Даже если ему придется преподать совету урок—

Бз!

Внезапно Кларент больше не мог выдерживать. Спящий самоцвет в сердцевине опустошающего меча пробудился. Взрыв леденящего холода прокатился наружу и мгновенно заморозил Д’мина; он умер на месте, все еще представляя, как он медленно превращается в тирана. Часть сердца Рендидли сжалась от такой жестокой смерти, но он наконец-то достиг желаемого результата.

Свет мерцал из самоцвета Кларента, и он услышал голос Клодетт: Я понимаю. Я понимаю, что ты говоришь. Пока я вижу себя таким образом, это лишь вопрос времени, прежде чем я стану чьим-то инструментом. Мне нужно быть не просто клинком, но и рукой, которая им владеет.

Рендидли молчал, хотя был доволен, что снова достучался до нее. Красная рукавица мерцала и угасала, полностью исчерпана, чтобы продвинуть Д’мина в этом путешествии. Вместо нее вперед поплыла черная рукавица ненависти. Слезы чистой ненависти стекали с толстых пальцев и капали в трещину, похожую на молнию, которая раскалывала самоцвет Кларента. Но есть причина, по которой я инструмент, Рандидли. Голос Клодетт упал до шепота. Я слаба. Я недостаточно сильна, чтобы контролировать эту силу— Разве сила не твоя? Рендидли глубоко черпал из своих трех образов. Он чувствовал, как аура, которую он проявлял за пределами Гравюры, росла, но он полагал, что это должно быть в порядке. Потому что даже отточенная до эффективной точки, воющая в нем эмоциональная детализация была почти за пределами его возможностей. Его Ядро Бездны едва справлялось с его стабилизацией.

Клодетт молчала. Поэтому он жестом мыслил, мобилизуя собранную энергию. Рябь распространилась по умирающему миру образов. Но жест Рендидли не мог повредить это место; его работа до этого момента неуклонно углубляла здесь основу и историю. Его бесформенное ментальное давление могло бы разбить Гравюру, расширявшую его для удобства, но образ мог выдержать это.

Поздравляем! Ваш навык (Убеждение Небесного Катаклизма вырос до Уровня 516!

Что бы мы ни делали, это не сравнится с тем накоплением, что собрал мой отец, — прошептала Клодетт. От нее пахло страхом. Рендидли почти захотелось усмехнуться. Он представил, что капли ненависти, пропитавшие трещины самоцвета, были сладки. Ты хочешь этого? Ты хочешь, чтобы эта сила была твоей?

Страх сделал ненависть терпеливой. Страх сделал ненависть умной.

Дух-проводник снова появился, весь в деревянных выражениях и с неподвижными конечностями. Она несколько секунд смотрела на клинок Кларента, а затем, сустав за суставом, деликатно двинулась, чтобы забрать оружие из мертвой хватки Д’мина. Когда она держала свой меч, черные щупальца рукояти радостно зашевелились. Огни внутри клинка пульсировали.

Я не хочу, чтобы меня использовали, — сказала Клодетт. Ее глаза отражали этот яркий центральный свет внутри клинка. Связь была настолько мощной, что даже в своем текущем сосредоточении Рендидли на мгновение поддался. Он не мог не задаться вопросом, что было истинным вдохновением для этих запечатанных огней, что оно могло так захватывать ее внимание.

Черная рукавица ненависти опустилась и сжалась вокруг самоцвета. Все больше и больше сконцентрированных эмоций просачивались в клинок через рану в сердце Клодетт. Рендидли чувствовал пульс Клодетт, далекий ритм, который пытался скрыться в мертвом самоцвете. Но неуклонно этот пульс набирал интенсивность. Пульс света от клинка, особенно сияющий, который добровольно отдал свою жизнь, вскоре синхронизировался с ним.

Тогда чего ты хочешь?

спросил Рандидли.

Наступил долгий момент молчания, пока марионетка смотрела на оружие. Даже сквозь странные ограничения Лика Одержимости он понимал, что не дает ей выбора. Она либо приняла бы поток леденящей ненависти, который Рендидли приготовил, либо большая часть усилий, которые он вложил в очищение, была бы потрачена впустую.

Но, несмотря на эти опасности, свет внутри самоцветов Кларента зашевелился. Он начал поглощать капли ненависти, которые Рендидли питал ему. Неуклонно самоцвет снова сплелся воедино.

Рендидли почувствовал, как его разум затуманился. Не от принудительного разрыва, а от завершения. Он мягко дрейфовал вниз сквозь туманы Лика Одержимости а затем коснулся земли.

Огромный рокот пронесся сквозь Гравюру Невеи, когда силы образа Клодетт начали бурлить по новой схеме. И Рендидли задрожал, охваченный ужасающим холодом, который он вдруг почувствовал.

Глава 1767

Несколько долгих секунд Рендидли сидел и, не мигая, смотрел на бушующий ураган, исходящий от Клэрента. Его глаза ловили кувыркающиеся кристаллы льда, которые неслись, превращаясь в злобные порывы ветра. Если раньше эти бури были порождением окружающей среды, то теперь важным изменением стало то, что сама Клодетт вознеслась, став воющим двигателем, извергающим опустошение на все вокруг.

Чувства постепенно возвращались к Рандидли. Его тело покалывало, голова болела.

(Гравировка) продолжала преданно поглощать Эфир и изо всех сил бороться с образами, которые сплетались в новые узоры. Но мощь Клодетт/Клэрента быстро выходила из-под контроля. Трансформация, происходящая перед ним, не была ни чистой, ни удобной. Огромные волны темно-синего мороза вырывались наружу, полностью покрывая все детали, которые Рендидли тщательно оттачивал.

Губы Рендидли дрогнули, но он принял этот исход. Острота, которую он добавил, притуплялась, но суть образа Клодетт переосмысливалась с каждой секундой. Она использовала всю ту терпеливую и настойчивую ненависть, которую он выжал из себя, чтобы поддержать свою психику. А затем она высвободила всю силу своего собственного одиночества и опустошения, мрачной беспомощности жизни, в которой она всегда думала, что не имеет контроля.

То, что он сейчас наблюдал, было тем, как она возвращала себе свою собственную силу. Если бы он не чувствовал себя так ужасно, он бы гордился тем, что помог Клодетт в этом процессе. Но сейчас он мог только застонать и, щурясь, осмотреть себя, чтобы понять, почему он чувствует себя так, словно по нему проехалась луна, а не он сидел на ней

Поздравляем! Ваш навык (Абсолютное время) вырос до 204 уровня!

Повышение уровня навыка принесло с собой знания, которые он искал.

Ах, у (Гравировки Невеи) есть некоторые функции ускорения времени. Похоже, я провел там около года, работая над образом Клодетт. И этот период времени не учитывает того факта, что (Лик Одержимости) любезно позволил мне ощущать время медленнее.

Эта компрессия, вероятно, и является причиной того, что я чувствую себя как в аду.

Буря мороза и опустошения прогремела и внезапно обрушилась на землю. (Гравировка Невеи) не только получила серьезные повреждения, но и лунная поверхность задрожала. С хрустом в суставах Рендидли прижал руки к земле. Даже если он закончил направлять Клодетт вперед, он все равно мог удержать периферию ее образа от разрушения силой ее нынешней трансформации.

Сила этой трансформации довольно велика.

Уставший разум Рендидли схватился за слово, но не нашел ничего стоящего. Он покачал головой.

Но из-за этого, я уверен, Хелен гордилась бы тем, что была частью этого.

Он понял, что все еще сидит на земле, в то время как (Гравировка Невеи) начала разрушаться, и попытался снова встать. Но его могучая (Сила воли) не могла найти опору в его теле. Его усилия, казалось, вытекали из него и рассеивались. Разрушительная буря бушевала и пульсировала, прорывая еще одну опасную дыру в (Гравировке). Наблюдая за разрушительными последствиями, Рендидли почувствовал, как легко проваливается сквозь густую пелену тумана, все еще дрейфуя вниз в (Лике Одержимости).