Броня Молчания

Идем на засаду

…После двадцать пятого поворота отряд принцессы сам чуть не заблудился. Пришлось останавливаться и минуты три разбирать карты, оказавшиеся не совсем точными. Они теперь перестроились ромбом — впереди люди со своими светомётами (и яркими фонарями! — что зачастую было немаловажно), потом — Гюльдан с Ильханом, справа — Сакагучи, слева — Агира, последними шли Маваши, Хасан и Афсане с братом Коваем, самим попросившимся на роль замыкающего. «Пока меня убивать будут, госпожа, вы до дома и обратно сбегать успеете». В центре — раненая Азер, которой была нужна помощь, и принцесса, крепящаяся, но уже заметно для всех всё более и более хромающая на правую ногу.

— Вам больно, госпожа? — спросил Сакагучи, когда только увидел это.

— Отвернитесь! — огрызнулась принцесса, и, чуть приостановившись, поплотнее примотала наголенник. Боль совсем не пропала, но стало легче.

— У вас, наверное, повязка под доспехами соскочила, — предположила Даршани: — Давайте сделаем привал, и поправьте по-человечески.

— Не стоит. Это всего лишь наголенник. Ерунда. Да я и не человек.

— Ну, как хотите. Только кровью не истеките тут.

— Там всего лишь шишка. Понятно?

— От шишек, кстати, холод хорошо помогает, — вставил своё слово Маваши. Все оглянулись на него и промолчали.

Азер, так и не отдохнувшая после боя, двигалась, опираясь на любезно подставленную руку Агиры. Как подозревала младшая дочь императора, этого уже одного было достаточно старой развратнице, чтобы дать фору всем остальным, но она старательно не торопилась, со всей любезностью отвечая на знаки внимания ангела. Слишком много было неловких шагов и поворотов, когда локоть или ладонь гандхарва с завидной закономерностью скользил по закованным в кольчугу телесам соблазнительницы, и неожиданных остановок, когда нога и хвостик суккубы прижимались к ногам ангела, впрочем, совсем не возражавшего против таких приставаний. Что же, несмотря на раннюю полноту, и уродующий ирокез, старшая сестра Ануш всё ещё оставалась привлекательной и интересной женщиной.

Афсане ревниво следила за этой парой. «Уж не захотела ли она опять изменить Сакагучи?» — подумала было Метеа, но потом вспомнила, что отцом ей был такой же гандхарв — и устыдилась прежних мыслей. И, правда, неудобно забыть, что подруги могут интересоваться мужчинами и движимые другими чувствами.

Хотя хатамото истолковал её взгляд совсем неожиданно:

— Возьмите, пожалуйста, — Сакагучи наклонился, протягивая руку.

— Что у вас? — она доверчиво протянула свою, коснулась пальчиками его пустой ладони — и только ахнула, когда её быстро и ловко дёрнули за локоть, подхватили под коленками и за талию — и одним движением подняли на руки. Она схватилась сначала за свой меч — потом — за крыло и наплечник хатамото.

— Поставьте меня на планету. На поверхность планеты.

— Мы сейчас не на поверхности. Вашей ноге надо отдохнуть.

— Господин Сакагучи!

Он выдохнул, и отпустил её на пол. Лёгонькая Афсане сразу же подбежала занять хозяйкино место, но суровая Азер, (которой ревнивые взгляды сестры тоже мешали кадрить ангела), цыкнула на неё и отправила из объятий любовника во тьму передового дозора.

— Я следующий, — пропыхтел рядом с Сакагучи брат Ковай. Хатамото оглянулся на монаха, тот указал взглядом на спину принцессы.

— Логично, — кивнул телохранитель: — Только Маваши не подпускай — порежется ещё.

Слышавшая всё это демонесса раздраженно дунула в чёлку. Мужчины… Маваши тоже подал голос в свою защиту…

Единая сеть тоннелей и коридоров, как показывали находимые по пути на постах очередные участки карты, простиралась намного дальше, чем говорили чертежи, и, наверно позволила бы перебираться от одной электростанции к другой, не появляясь на поверхности. Ближайшую они отмели сразу — даже самый тупой стратег ждал бы их там, и, хоть возможности повстанцев и позволяли защитить все три, не стоило идти прямиком на самую боеспособную.

Даже изнанка города поражала воображение. Огромные коридоры, шириной с императорский тракт, бездонные колодцы — внизу тоже творилась какая-то жизнь, неохватные залы — потолок терялся в темноте, и не подумаешь, что это подземелье.

И коридоры, коридоры, коридоры… узкие, широкие, прямые, извилистые. По потолку самых широких шла самодвижущаяся лента — её поддерживало много ажурных ферм и громоздких механизмов, так что надо было держать ухо востро, тем более что скрип самой ленты заглушал чужие шаги. В узких можно было встретить заплутавших техников, готовых при их виде скорее отдать душу богам, чем оказывать вооруженное сопротивление. Единственной вооруженной фигурой, оказался труп легионера, промерзший насмерть неизвестно сколько лет назад, на пороге одного из сторожевых постов. Сторожки тоже пустовали — именно на них инженеры находили недостающие кусочки карт подземелий, ну и можно было сделать привал, не боясь внезапного нападения, или пополнить патроны из нетронутых сейфов.

Принцессу это всё очень тревожило — судя по состоянию тыла у повстанцев вовсе не так радужно всё было с резервами. Пусть даже пустуют караулки только этого городка — всё равно ошибка разведки даже в таком грубом приближении выходила немаленькая. А если — везде так? Ведь тогда можно было бы и не рисковать, а выморить защитников осадой, пусть и пришлось бы просидеть год или два. Может, и не потребовалась бы диверсия. Но всё равно, сожалеть о том, что было сделано, теперь поздно — разве что найти какой-нибудь способ передать свои соображения Мацукаве, или умнице-Томинаре…

Но и без караулов бездумно бродить по подземельям было опасно — Аравинда и Даршани на каждом углу показывали огоньки, окуляры и усики-антенны датчиков, ловящих лишний свет, звук или движение в этом забытом всеми пыльном и инеистом подземелье. Правда, в большинстве случаев они передавали свои тревоги не дальше экранов ближайшего поста — но никаких гарантий, что запись звука неосторожных шагов не уйдёт поднимать тревогу где-нибудь этажом выше. Поэтому во все коридоры, даже самые безопасные на вид, входили только с разрешения инженеров.

Была где-то середина пути, когда Маваши вдруг безапеляционно заявил:

— Я теперь абсолютно не понимаю, почему в армию баб не берут! А если берут — то не воевать!

Все коротко глянули на него, даже не остановились.

— Нет, в самом деле, — не унимался Кен: — Вот, у людей, к примеру, все воюют — и мужики и бабы, а почему у других не так? Ну, кроме суккуб…

— Нас просто очень мало, — сказала Даршани, не оборачиваясь: — Вот и идут на войну не только мужчины-кшатрии, но и женщины. Даже брахманов теперь забирают и шудр.

— Тобой, кстати, тоже баба командует, — подчеркнув ударения, заметила дочь императора.

— Ну да нет, вы — другое дело, Ваше Высочество…

— Отчего же?

Сакагучи выразительно положил руку на рукоятку меча — Маваши слегка поостерёгся его, но не утих:

— Да кто же вам-то откажет в капризе? Вы ж принцесса… Понимаете… и вы, Ваше Высочество, и Азер… классные такие, ну нормальные тёл… ой, дев… женщины! (он так смешно отпрыгивал, когда подбирал сравнения) Вам вообще не надо под постаревших на войне мужиков косить — вы и так хорошие! Красивые и нежные! Азер-сама ведь тоже принцесса, не так ли⁈

Азер ответила на комплимент кокетливым взмахом ресниц, а Мацуко своей рукой убрала ладонь Сакагучи с эфеса меча. И в самом деле, что-то не получается у неё быть строгой и суровой… «Тардеш!..»

— Вы плачете, госпожа? — послышалось со стороны.

— Балда! — воскликнула Афсане, хлопнув Кена по окованному бронёй затылку: — Вот видишь, до чего довёл госпожу!..

— Да я и…

— Нет, я не плачу, — выпрямилась дочь императора: — Ерунда!

С минуту, а то и две, все серьезно рисковали врезаться в ближайшую стену — потому что смотрели только на неё. А Метеа ещё раз благодарила себя за то, что забыла про косметику — следы на лице бы выдали все слёзы.

Она одна держала голову прямо, и, обведя всех взглядом, предложила другую тему:

— На вокзал нам уже не вернуться. Может, у кого есть идеи насчёт нового транспорта?

Инженеры с радостью подхватили эту мысль, предлагая варианты один невероятнее другого. А зеленоглазая демонесса, наконец-то избавившись от внимания, вовсю погрузилась в собственные переживания. Нет, ещё не во всём совершенстве постигла она науку скрывать свои чувства! Но злая судьба, если ты воистину справедлива, обрекая бедную девушку на подобные испытания, не научила её осторожности? Ведь все боги — и злые и добрые, знали, наверное, какая любовь её ждёт, так почему же она не родилась с умением таить её в самой глубине сердца?.. Хотя… Быть может, будь у неё такое умение, справедливая судьба не наградила бы её любовью к Тардешу.

…Была всего лишь половина пути…

…- Соображай, Кошевой, ты у нас голова, куды ткнётся эта принцесса?

Три высших демона Хаоса, почти соприкасаясь лбами, склонились над картами подземелий города, разложенных на столике в центре операционного зала электростанции.

— Ума не приложу. Но до нас, по короткому пути, уже ясно, что она не пошла.

— И ежу понятно, что не пошла! — в раздражении гетман с такой силой ударил по столу, что хрупкое дерево треснуло. Он в испуге огляделся — не прислушивается ли кто из молодцов Марчантара, и на полтона ниже продолжал:

— Задала нам баба игру в напёрстки! «Шарик-фонарик, по прозвищу марик», (он двигал своими лапами по карте), «летает-летает-летает и исчезает, кто угадает…» царевну споймает!

— А шарик обычно весь час в кулаке тримается, — подытожил Цекало.

Гетман поднял свою сжатую в кулак руку и медленно, один за другим, разжал все шесть пальцев — словно там и правда пряталась хитрая принцесса.

— Нет, такой «шарик», как наша принцесса, в кулаке не спрячешь. Скорей она в кулачок всю эту планету затиснёт. Я знал её и мать и батьку. Стоят её. А она, говорят, в мать удалась. Значит, ещё та сука… Давайте, хлопцы, мозговать с самого начала. Кошевой, представь себя на месте этой сучки, а мы будем за пана комиссара и наше войско. Куда бы ты пошел?

Кошевой вздохнул, и, сняв папаху с чубатой головы, сразу накрыл ею ближнюю электростанцию.

— Сюда, к нам, я не пошел бы ни за что. Мало того, что здесь ждут, но…

— Но?

— И коридоры широкие — не спрячешься, не подкрадёшься. Хотя…

— Что ты хотел сказать до «хотя»⁈

Он убрал папаху и натянул её обратно на голову:

— Пан гетман, а может и не така погана идея — сюда сунуться? По старому правилу — если все думают, что ты умный и ждут в обход — при, як дурень, напролом…

— Прямой коридор, — напомнил, поднеся ладонь к глазам Цекало: — Даже мы отсюда из пистолей всех перестреляем, да и перезарядить успеем. Не то, что призраки с автоматами.

— Нащо стрелять? — из-под бровей посмотрел на подручных гетман: — Тревогу кликнуть, гарнизон набежит — и любую армию без выстрела голыми руками скрутит! Нет, давайте исходить из того, кого она взяла в команду… Ну? Кто у неё⁈

— Гандхарв.

— Це ангел. Чем нам это угрожает?

— Если без ваджры — ничем. Разве что запоёт до смерти. Но, если с ваджрой…

— Ладно, исходя из худшего — будем считать, что есть.

— Тогда толпой больше трёх не собираться. Иначе только и будем пепел подметать.

— Ваджра здорово громко работает…

— Ну, это последнее о чём надо беспокоиться с нею. И вообще, неизвестно, с нею ангел или неволей идёт. Может он к комиссару побежит, как бой начнётся?

— Тот, кстати, портретов его не вывесил. Сказал: «из-за связи»…

— Ну, понятно. Ктоещё у неё?

— Она сама. Железные демоны.

— Она — тоже железный демон. Сколько там по следам, четыре? Что они у нас могут⁈

— Хорошо летают. Выше и быстрее нас. Хорошо фехтуют. Но паршиво стреляют и видят в темноте хуже нас.

— И их пули не берут.

— Марчантар на этом свою стратегию и строит. Он ожидает такой же бойни, как на Стене. Совсем не уважает нашу подругу! Кто у неё ещё?

— Люди!

— Ракшасы!

— По порядку, козаки. Чем опасны люди?

— Да всем, что в руки возьмут! Не зря же их Господь по своему образу и подобию делал! И сотворил беду на голову честных казаков — что хоть камень у них в руках, хоть сабля, хоть пищаль, хоть гармата — беги от них со всех ног и крыл, шкуру свою спасай!

— Ну, брешешь ты, кум! Уж пушку-то они с собой не таскают! А вот светометы их — це дило! И все бачили, и мы, и покойник Побитько — есть они!

— И гарматы, небось, тоже с собой притащили! В любимцах они у Христа-господа, даже что другим заповедано — придумают, как вывернуть по-своему! Те же светомёты — где это видано, чтобы светом божьим — честной народ христианский живьем резать⁈

— И судя по словам комиссара, они в инженерной форме. То есть, сигнализация не сработает, и замки для них тоже не проблема. Я вот что боюсь — их почему-то двое. А вдруг она разделится?

— Умно и правильно. Я бы тоже так поступил.

— Вот дождаться, как разделяется, и узнать в какой группе принцесса! Кто ещё с нею?

— Ракшасы?

— Невидимки.

— Вот тебе и ответ на большие коридоры! А они ещё неплохо в темноте видят. Не дергайтесь так, я гарантирую, что её здесь уже не будет — слишком много времени прошло. А теперь… — гетман склонился над картой: — Похоже, самый козырный номер выпал напоследок. Кого мы забыли?

— Суккубы.

— Ну?

— Хорошие стрелки… Должны в темноте видеть.

— НЕ «должны», а видят! Правда, чуть похуже нашего.

— Трахаться мастера! — казаки заржали.

— А ещё по потолку и стенам лазят. Не знали⁈

— По потолку?

— У них жопа так устроена — к чему хочешь прилипает. Знаешь, при трахе как удобно?

— Ну, я это… как-то баб гладить предпочитаю, а не влипать в них.

— И что, они так, подол задирают и голым задом к стене… и дальше что?

— Они без юбок и портов бегают. Прилипают и стреляют из лука. Они же с крыльями!

— Це дило!

— Смотри сюда. Марчантаренко их ждет здесь, со стороны орудий, тут действительно — пара хороших фехтовальщиков при должной ловкости не одну сотню положат, и автоматы не помогут. Ну не сотню, ну десяток. Может так и будет, но… Вот посмотри здесь: со стороны жилых комплексов от рефрижератора. По земле там не пролезешь, лабиринт, как в лесу, но по потолку…

— Там же сплошная крыша. И низко.

— И лазающие по потолку стрелки натворят бед любой охране.

— Будет ли там принцесса?

— Будет. Суккубы — её личная охрана. Даже если она им приказом прикажет, они её не оставят.

— Это вы у нас голова, гетман, а не я.

— Поживи-ка с моё, Олесь… Хлопцы на местах⁈

— Да, мы достали и лук железного демона, и арбалет, чтобы стрелять короткими.

— Смотрите, нас в дыму не подстрелите.

— Ну, право, гетман… Начинаем сейчас?

— Да нет, куда ты побежал… Пусть принцесса дойдёт, куда хотела, и начнёт свою партию, а мы подхватим. Я сам её и похватаю… — гетман захохотал: — Цекало, прикрой меня зараз, как начнётся…