Броня Молчания

Дело не в грехах

… — Генерал Мацукава! С линии фронта докладывают о внезапном уменьшении плотности огня! Авангарды прорываются в тыл противника и докладывают о возможности десанта на ключевых направлениях!

— Наконец-то! Есть сигнал от Её Высочества?

— Нет.

— Нет⁈

— Так точно.

— Подождём. Подразделениям, прорвавшимся в тыл противника — атаковать третью стену! И найдите мне «языка».

— Генерал! Допрос пленных показывает, что прошел сигнал отбоя тревоги! Система защиты Цитадели автоматически уменьшила нагрузку на периметр, из-за чего многие оборонные системы отключились самопроизвольно!

— Умница!

— Говорят что это технические неполадки.

— Мы с тобой служим у величайшего полководца! Приказ Южной Группе: уничтожить «Заслон Умкы»! Использовать только копейщиков и спахов! Подчеркните, чтобы не занимали их позиции и вообще не задерживались, как выбьют — они в любой момент могут восстановить ситуацию и починиться.

— Есть!

— Генерал, от людей пришло сообщение, что при отбое отключение будет временным — не больше 5 минут.

— Сколько мы потратили?

— Полторы, судя по вашей клепсидре.

— Довести до сведения полевых командиров ограничение по времени. Выполнять! И связь с господином драгонарием!

…В ходовой рубке «Шайтана» царило напряженное молчание, лишь приятно фонили джаханальские экраны. Тардеш давно привёл себя в порядок, и изредка отдавал короткие приказы — пусть Сенат и запретил использовать флот, но у него было множество возможностей нанести вред повстанцам, не повреждая Цитадель.

«Цитадель»… И в его флоте прижилось это прозвище Коцита. Вроде ж так до осады за глаза прозывали саму принцессу: «Неприступна, как Цитадель» — поговорка на самом деле имеет совсем другой смысл. Прибеш с непередаваемым великолепием садился в лужу, когда принимался возвещать о «троекратно более стойком духе Сынов Амаля». «Да нет», — отвечали ему флотские зубоскалы со Златой во главе: «Ей больше сам Амаль симпатичен». Обычно у Тардеша за такую шутку сразу же гремели на губу…

Он посмотрелся в экран — просто удивительно, ведь валился с ног от усталости, а стоило обеспокоиться об одной сероглазой глупышке… Только подумал об усталости — как веки сразу стали наливаться тяжестью… нет, если волнение позволяет держаться, то лучше уж волноваться!

— Товарищ драгонарий, «Извергаль» докладывает о выполнении задания!

— Хорошо. Сменить шифры и частоты! «Извергалю» вернуться в построение.

— Есть!

— Ментор, — сказал Бэла: — В Сенате будут недовольны вашими действиями.

— Спутники надо было сбить ещё при десанте. Глупо беречь подобную ерунду. Глядишь — и первый штурм бы удался сразу.

— А как же приказ?..

— Приказ, приказ!.. Нам дали главный приказ — подавить восстание, и второстепенный — сохранить материальную часть Цитадели. Вполне допустимо пренебречь второстепенными для выполнения главной цели. Надо действовать исходя из возможностей, а не желаний.

— Всё равно мне кажется, что это необязательно.

— Бэла, если мы потеряем командующего стратига, у нас кроме неприятностей с Сенатом будет потеряны результаты всей осенней кампании, а если её ещё и захватят — мы лишимся основной ударной силы армии. Поверь, Шульген сумеет заставить Гайцон танцевать под его дудку.

— Это будет скверно…

— Да. На всех усмирённых системах слишком малочисленные гарнизоны. Метрополия не успевает перераспределять даже номерные легионы — в этом году очень много выпускников Академии завалили экзамены на легата, да и с иностранным набором мы переборщили в ущерб себе. Правда, с любым флотом мы справимся, но вот поверхность придётся ещё разгребать и разгребать…

— И всё из-за какой-то глупой девчонки…

— Это не глупость, а самонадеянность… Хотя, я сам не понимаю в чём тут различие… Нет, сглупили, скорее всего, мы — надо было при формировании флота взять пару спецкоманд Внешней Разведки, пусть даже поступившись каким-либо легким крейсером — они всё равно у нас больше не стреляют, а десант возят. Ну, — он усмехнулся: — сам же помнишь, как у нас глаза разбежались, когда Гайцон обещал нам миллиард солдат?

— Ментор, для меня не секрет, как к вам относятся в Иностранной Комиссии. Бросьте. Нам не светило ничего.

— Да, ты прав. Не надо было мешать личное с профессиональным.

— А сейчас, ментор, вы разве не мешаете?

— Сейчас⁈ Извини. Может быть, и мешаю. Но пока это не во вред одно-другому… — он протёр лицо, помассировал глаза: — Итак, каковы правила поддержки диверсионных групп?

— Блокада и препятствие техническим средствам связи?

— Молодец, что ещё?

— Товарищ драгонарий, генерал Мацукава на линии!

— Драгонарий-доно, на фронте наблюдается снижение плотности огня. Мы предпринимаем попытку уничтожить заслон Умкы на южном фланге!

— Есть сведения о маршале Метеа?

— Скорее всего, причина в действиях Её Высочества. Но пока не было установленного сигнала — значит, она не добилась постоянного результата. По сообщениям пленных, прошел несанкционированный отбой тревоги.

— Ха-ха! Оригинально. У вас три минуты на то, чтобы действовать, пока, они не восстановят тревожное расписание.

— Уже меньше… Мы не сразу поверили, драгонарий-доно.

— А где там Злата? Почему она вам не помогает?

— Госпожа старшая колдунья обеспечивает контроль погоды.

— Ясно, значит, дурью мается. Вы свободы генерал, конец связи. Связь с аютой Новак! Дальномерная, расчёт подлетного времени боеготовых ракет до группировки Умкы — в минуту уложимся?

— Товарищ аюта в настоящее время в астрале.

— Лакшмидеви, это ты? Разбуди её к чёртовой матери!

— Дальномерная докладывает — с учётом времени подготовки к запуску, подлётное время — одна минута восемнадцать секунд!

— Может, успеем, может — нет… А собьют — будет жалко. Злата!

— Да, да, друг-командир. Я тебе снова приглянулась?

— Что ты там за ерунду выдумала с контролем погоды? Забыла карты? На южном фланге Умкы до сих пор портит кровь Мацукаве.

— Что я сделаю, там Стена рабочая…

— Они отключили её на минуту. Молнией туда и повесь брахмастру!

— Какой ты скучный… Про нашу принцессу что-нибудь слышно⁈ Иду я, иду! Предупреди пана генерала, чтобы своих увёл…

— Связь с генералом Мацукавой! Генерал! Отводите свои войска от Умкы. Я приказал Злате подвесить над ними брахмастру. Прикройте её — это небезопасное дело…

…- Как же так… проклятье! — Даршани и так и так пыталась пристроиться к кормовой части летающей машины, но её прозрачный шлем не пролазил в пространство меж рамой и землёю.

— Чем-то помочь? — раздался голос сзади. Уже по тембру было ясно, что это Ковай.

— Ах, да. Впрочем, нет. Не можете же вы поднять эту машину? — совсем без задней мысли задала риторический вопрос девушка.

Монах довольно хмыкнул, и вдруг, взявшись за хвостовую деталь, с натугой оторвал корму аппарата от засыпанной снегом бетонки. Глаза у Даршани стали больше, чем у ракшасов:

— О… Вы так долго можете⁈

— Долго… Давайте, делайте!

Инженер отстегнула ранец светомёта и на спине скользнула под машину. Тут как раз к ними подошли: из корабля — Аравинда, занимавшийся взломом системы навигации, а с другой стороны — все остальные.

— Ничего себе… — восхитился каждый привычными для себя словами.

— Только не отвлекайте его, — попросила из-под низу Даршани. Мне надо всего минуточку. Даже меньше!

— Милая, — Аравинда присел рядом на корточки: — Я же был внутри! Не могла попросить выйти⁈

— Спасибо, что вышел, — прохрипел монах.

— Ой, да здесь делов-то! — отмахнулась Даршани: — Да и ты бы всё равно не поднял!

— Понятно. Не поняла…

Мацуко кивнула Маваши и Сакагучи — те всё поняли и вместе подошли к монаху.

— Дай ухватиться, поможем.

— Не надо, ребята… Намо Буцу! Я считаю это аскезой.

— Если ты почувствуешь, что держать не в силах — ори что есть мочи, чтобы Даршани убегала, а мы бы подхватывали. Мне не охота потерять инженера из-за такой глупости.

Маваши сразу же присел и, измерив зазор и длину стоек, сообщил с дикой радостью:

— Да не раздавит её, командир! В худшем случае — руки переломает!

Принцесса одарила его выразительным взглядом.

— Вот и всё! — объявила девушка-инженер, выскальзывая из-под корабля и демонстрируя маленькую детальку: — Теперь нас нет на свете!

Вовремя. Брат Ковай уже начал читать молитву, чтобы удержаться. Зеленоглазая принцесса немного грубовато одёрнула счастливую женщину:

— Вы весьма радикальны в своих пожеланиях. Мы можем садиться? Тогда садимся, — и Ковай уронил свою ношу…

Внутри транспорт оказался намного тесней, чем снаружи. Большая часть пространства была занята блестящими металлическими деталями двигателя, на пассажиров и экипаж отводилась узенькая кабинка, ставшая ещё теснее и уже из-за широких крыльев демонов и светомётных ранцев людей. Чтобы хоть как-то, не стоя, разместиться, им пришлось выкинуть все кресла и подстелить на пол содранные с них чехлы. Аравинда сразу сел за управление, Даршани — рядом: «Летим⁈».

Первый же шквал их чуть не опрокинул, и заставил серьезно сомневаться в способностях пилота. Кадомацу прохромала к пульту управления и прямо спросила:

— Ты хоть управлять-то умеешь?

— Будьте спокойны! Нас всему научили!

— Да⁈ Опустись пониже и лети сюда. Нет, осторожнее! (их тряхнуло). С этой стороны крыши должно быть всегда завихрение ветра, поднимись вверх и перелети на наветренную. Вот так. Теперь спустись ниже уровня крыш и лети над железной дорогой.

— А если — поезд?

— Не страшно. У нас скорость, прыгнем вверх просто от тока воздуха.

— Да я бы сбоку полетел.

— Тогда нас первый же поезд врежет в стену. Перед ним идёт воздушная подушка, ветер вверх и в стороны. Если ты выше — тебя подкинет, а если сбоку — перевернёт и сбросит. Поэтому лучше быть выше.

— Да вы, я вижу, просто ас пилотажа, принцесса.

— А как же! — торжествующе сверкнула она зелёными глазами: — Я же родилась с крыльями.

…Хвастливо демонстрируя свои шикарные крылья, красавица-демонесса вернулась к остальным. Брат Ковай молился. Сакагучи замер статуей у входной двери — в воздухе предосторожность излишняя. Азер с сестрами, жертвуя остатками питьевого метана, обтирали себя кусочками ваты, надранной из выдранных кресел. Кольчуги с себя они сняли, и их хозяйка обоснованно опасалась, что следом за ними сейчас последует и одежда. Вообще, весь этот ритуал коллективного мытья в исполнении записных бесстыдниц здорово походил на прелюдию к совращению мужской части команды — принцесса даже раскрыла крылья чуть пошире, чтобы Аравинда не увидел. Ракшасы уже созрели — они давно нашли общий язык посредством дурацкой игры в кости, которой забавлялись на каждом привале, и теперь этот довольно шустрый процесс сильно замедлился, так как, то один, то другой постоянно отвлекались на добивавшихся этого развратниц — в то время как его партнёр бессовестно жулил.

Кен Маваши опять возился со своими механизмами, то ли заряжая, то ли смазывая их. Метеа пережила весь спектр отношений к этим устройством — от детского восторга при первом взгляде, через сомнения при виде в бою, до опаски сейчас — не дай боже, сорвётся какая-нибудь пружинка или «собачка», да ещё в воздухе (учителя фехтования тоже отвлекали суккубы).

Как раз напротив Кена сидел Агира — но он, кажется, вовсе не замечал никакой угрозы. Наверное, думал над своим обещанием…

…Это было на втором привале, перед мусоропроводом. Все занимались примерно тем же, только что позавтракав. Люди с презрением посмотрели на рацион демонов: «Еда — это приношение Господу! Разве такое можно предлагать ему?», ракшасы занялись намазом, а суккубы и остальные просто навалились на еду. Один-единственный Агира, к тому же, оказавшийся героем дня, сидел в одиночестве, глотая слюни. Ну не знал никто, что едят ангелы!

Чтобы его ободрить, Метеа присела рядом, со своей порцией и палочками в руках, и попыталась завести разговор:

— Неплохая вещь, ваша ваджра. Интересно, почему у вас её не отобрали?

Он посмотрел на неё добрым взглядом, потом написал:

«А это не получится. Попробуйте, возьмите.»

— Можно?

Он сам ей передал. Демонесса взяла легендарное оружие небожителей чистой рукой, и странно — вроде обычный предмет показался ей живым. Странная какая-то дрожь прошла по нему, передалась ей и даже ей, с кровью, разогретой в глубинах Ада, ваджра показалась тёплой. Но только на мгновение — спустя секунду ваджра похолодела, и стала становиться всё тяжелее, тяжелее, пока не хватило сил держать. Гандхарв предупредительно взял её руку — своими, и от его прикосновения оружие снова полегчало и потеплело.

«Вот так», — написал он, когда они развели руки: «Она не подчинится никому, кроме меня, а просто отобрать и унести далеко не смогут. Все перемещения ваджр фиксируются, и будет плохо той планете, где украдут оружие гандхарва».

— Интересно. А разве не запрещено вывозить такое оружие в другие страны?

«У нас свободная страна. Хочешь — живи дома, хочешь — путешествуй. Ваджра помогает».

— Если перемещения ваджры фиксируются, то почему призраки, которые так боятся шпионов, разрешили вам работать у них? Это же можно использовать для шпионажа.

«Они не пугливы, они прагматичны. Шпионаж приносит им вред, а устройство ваджры если и приносит, то не такой, который они не могут исправить. Думаю, мне не случайно поручили работу в самой дальней тюрьме, где не принесу вреда даже неосознанно. Я понял их доброту и постарался стать незаменимым и в этом деле. Чтобы искупить любой вред заранее.»

Мацуко задумалась. А не была ли она такой проблемой, как громовая ваджра гандхарва для Тардеша? Тоже, хоть и может разить врагов десятками сотен миллионов, её слишком плохо скрываемая, неуместная, неправильная любовь, как колдовской сигнал от ваджры гандхарва, наверное, заставляет его слишком часто «терять лицо» в строгом к морали обществе призраков… Не придется ли ей самой бежать на край Вселенной, чтобы не причинить вреда любимому? Или постараться стать незаменимой, чтобы пользой превзойти любой вред?

«Кстати, — подал он новый листок: — Обычно, на чужих она реагирует быстрее.»

— И что? Испортилось? — из плена романтичных мыслей она не сразу поняла смысл написанного.

«Нет. Просто, может быть, в вашей династии есть примесь крови апсары или гандхарва. Такое нередко случается.»

— Лестно. У нас вообще, есть несколько легенд, я вам как-нибудь расскажу.

«Сколько вам лет?» — неожиданно спросил ангел.

— Двадцать один, — улыбнулась девушка: — Родилась в Год Дракона, но в самом конце.

«Да, ничего, извините…» — он прервал её сначала жестом, потом запиской, которую, похоже, не выбирал.

— Вы считаете, что я могу быть следующим воплощением Того, кто вам дорог? — небожитель с несказанным удивлением посмотрел ей в глаза: — Да бросьте вы, не так уж трудно было и догадаться. Ведь вы согласились после того, как я сказала, что мы могли быть знакомыми в прошлой жизни.

«Я всё ещё на это надеюсь»

— Я бы тоже желала. Но неужели, кто-то из ваших знакомых мог нагрешить настолько, чтобы родиться в таком теле? — она выразительным жестом показала на себя, не отдавая отчёта, как украсило её это движение.

«Когда идёт речь о правителях планет и их семьях, дело отнюдь не в грехах. Уж поверьте мне»

Кадомацу долго молчала в ответ, смотря в сторону и кусая тонкие губы, потом заключила:

— До чего договорились. Я ведь всего лишь хотела спросить, почему вы помогли нам со своей ваджрой. Вы ведь могли вести себя как пленник.

«А почему вы с самого начала стали доверять мне⁈ Не знаю. Может, мне просто нравятся девушки с зелёными глазами.»

— У вашей девушки зелёные глаза?

Небесный певец оставил этот вопрос без ответа.

— Извините, — поспешила Метеа: — Просто я… чувствую себя обязанной за вашу помощь, и просто в бешенстве, что не знаю, чем вас отблагодарить.

«Не стоит. Того разговора вполне достаточно в качестве оплаты. Среди гандхарвов слова ценятся выше золота»

— Да нет, вы обижаете меня. Я же всё-таки дочь императора окрестностей Аматэрасу и должна благодарить за спасение собственной жизни. И золото, которое вы не цените — и есть моя кровь, и как минимум его стоимость я вам задолжала.

«Ладно (он писал с легкой усмешкой) Я подумаю» — и сразу же добавил другой листок: «Если доживём»

— Ой, а вообще, что это я! Вы же один у нас голодный! Хоть скажите, что вы едите!

«Пища людей, ракшасов и призраков мне подходит. Только вегетарианская — без мяса и животных продуктов. Лучше всего — сладости. Спросите у людей, нужна пища, созданная вайкарьятхой…»

…Летучий корабль тряхнуло, прерывая воспоминания девушки — под ними пронеслась ремонтная дрезина. Что же, вовремя — принцесса и не заметила, как Афсане уже потянула через голову блузку. А даже с её худосочной фигурой это было чревато эксцессами.

— Замри! — скомандовала она развратнице за миг до того, как тугие шарики грудей юной суккубы готовы были вывалиться под мужские взгляды. Потом сама села на пол и своими крыльями, как ширмой, загородила всех трёх сестёр от мужских взоров.

— Спектакль окончен!..