Броня Молчания

Награда иудушке

…Долго-долго длилось молчание. Принцесса, убравшая меч, тяжело дышала после боя, а по её красивому лицу, преломляя свечение желтых локонов и зелёных глаз, катились крупные градины пота.

Гандхарв тоже тяжело вздымал рёбра, но с более спокойным, и даже любопытным выражением лица обводя взглядом компанию своих пленителей.

Первым не выдержал предатель:

— Хе-хе-хе! Я же говорил, увижу тебя в могиле!

Ангел повернулся к нему, видимо удивившись его присутствию, и сделал несколько быстрых жестов руками. Все похватались за оружие — не магия ли?

— Да, это я! Чтобы ты сдох сегодня же, на моих глазах! — взорвался руганью Каличаран: — Я… я…

Кадомацу молчала, переводя взгляд то с одного на другого то на непонятные жесты рук гандхарва. У неё до сих пор, стоило моргнуть, перед глазами возникало зрелище пылающих огнём и блистающих молниями клинков. Не отошла от них…

— Стоп! — наконец крикнула она на перебежчика:

— Он понимает нас?

— Да, он же не глухой. Только говорить не хочет!.. Притворяешься ведь, сволочь! — и с размаху влепил ему пощёчину.

Ангел стоически перенёс удар, и что-то жестами попытался объяснить принцессе.

— Я не понимаю, — покачала она головой: — Как вас зовут, для начала?

Он замер с выжидающей улыбкой. Только через минуту девушка поняла, что задала вопрос на своём языке, и страшно смутившись, повторила на санскрите.

Гандхарв поклонился, сунул руку за пазуху, (все схватились за оружие), и осторожным движением достал на свет небольшой, но толстый блокнот. Открыв его, он показал надпись на первом листе: «Агира, перфект 6-й…».

— Спасибо. Меня зовут Метеа, я принцесса Края Последнего Рассвета.

— И вот настал твой последний час! — не к месту пытался влезть Каличаран.

— Заткнись, — негромко приказала Метеа.

— Что⁈

— Тебе сказали «молчать»! — это уже Сакагучи.

— Зачем вы убили женщину? — спросила демонесса.

Ангел непонимающе посмотрел на неё.

— Да! Сати, мою жену! — снова влез Каличаран.

Пленник помотал головой.

— Да что ты юлишь, выкручиваешься! — пролез мимо бдительного Сакагучи предатель: — Только я ушел, как к моей жене полез! Она отказала, а ты её задушил!

На лице ангела отразилось недоумение. Он взялся за блокнот, но человек выбил из его руки стило и бумагу.

— Признавайся, мерзавец!

— Он не может признаваться, — господин Сакагучи оттащил человека от небожителя за разорванную куртку: — Он же немой.

— И ему не надо — раздался голос Аравинды со стороны Даршани. Все обернулись — она держала Каличарана на прицеле своего оружия, а по стеклу её шлема пробегали светящиеся надписи: — Держите его! — сказала Даршани своим голосом: — Аравинда… проверил труп его жены, он сейчас придёт.

Удивительнее всех действовал Каличаран — сразу рванулся в сторону своей комнаты, но Азер свалилась на него с потолка и прижала коленями к полу:

— Лежать!

Даршани опустила оружие. Принцесса дала ангелу подобрать свой блокнот и карандаш.

Послышался звук бегущих шагов и по лестнице поднялся запыхавшийся Аравинда с Маваши и Хасаном:

— Держите его! Трупу три дня! Убийца не гандхарв! — закричал он.

— Что?

Каличаран стал вырываться:

— Вот он и убил три дня назад! Я ещё думал — куда она пропала?

Все переводили взгляд то с проводника, то на ангела, то на жениха Даршани.

— Ещё когда Даршани сказала что он — гандхарв, я понял неладное. На шее женщины синяки от пальцев, и это пальцы человека! Пусть покажет руки!

Азер убрала с перебежчика колено, и схватила за руку, но тюремщик, неожиданно для своего роста, сильно толкнул её, и, вырвавшись, бросился в дверь своей квартиры. Отворив её, поскользнулся, хватаясь за ручку, а Даршани рубанула лучом светомёта по петлям. Дверь упала, оставив Каличарана упавшим на пороге под взглядами демонов и разъярённых людей.

Хасан подал руку Азер, помог подняться ей с пола. Гандхарв что-то писал в своём блокноте.

— Что случилось с вашей женой? — грозно спросила принцесса: — Три дня назад…когда мы договаривались о сделке, вы уже тогда её убили?

— Да что вы… вы, верите ему⁈ — он ткнул пальцем в немого ангела, уже дописавшего в своём блокноте.

— Я верю своим соратникам — Аравинде и Даршани, это они тебя обвиняют, а не твой враг!

— И твоя трусость, — громыхнул из глубин шлема господин Сакагучи.

— И молись, чтобы я не стала твоим врагом…

— А ты, что, потаскуха оранжевая, забыла, как договаривались? Я вас ввожу, а вы… — ни слова не говоря, господин Сакагучи сделал шаг, толкнул локтём мешавшегося ангела, ещё шаг, и, схватив человечка за шкирку, бросил его наотмашь, в деревянный, развалившийся от удара, стенной шкаф.

— Ты чего, а? — не понял поднимающийся с ног предатель: — Вы что вообще все?..

— Она дочь императора, негодяй! За такие слова в нашей стране платят собственной жизнью!

Азер и Хасан обошли его, перешагивая ноги, отрезая путь отступления вглубь квартиры.

— Мы с тобой договаривались о другом! — набрался наглости проводник: — Я провожу тебя в крепость, а вы — делаете, что я скажу! И не задаёте никаких вопросов!

— Да как… — сказала Даршани, беспомощно посмотрев на принцессу.

— Потому что это война! — накричал на соотечественницу человек: — Сколько вы чужих жен и мужей убили на стене и в тюрьме? А ведь нижний этаж вы намертво заперли, кончится вода, или накроется централь — в левом крыле все сдохнут! Что ты от меня хочешь, стерва? Ну, убил я жену, вы же получили свою крепость? Договор есть договор, цена моей помощи — его голова, выполняйте со своей командиршей! Один лишний труп, два — какая вам, людоедам, разница?

— Ты излишне дерзишь! — сказал господин Сакагучи, толкнув его на пол.

— Постой, — начала было Мацуко, но этот мерзкий человечишко, видать, уже всем стал поперёк горла, — когда он попытался подняться, Хасан ему сделал подножку, а Азер, оказавшаяся рядом, подхватив за плечо, уволокла его за поворот квартиры. Оттуда раздался жалостливый всхлип, сладострастный вздох, глухой хруст удара тяжелого шемшира о живое мясо. Хасан поморщился, заглянув за поворот, и закрыл дверь в эту комнату.

— Госпожа Третья, — позвал брат Ковай, кивая на гандхарва.

«Это я вызвал квестуру», — гласила записка, начерченная амальскими литерами: «Сати не было неделю, или больше, она не выходила на работу. Он говорил мне, что она на работе сутками. Я понял, что он лжет, потом слышал, что в квартире кто-то есть. Этой ночью я услышал запах и вызвал помощь. Бедная Сати…»

— Ну, это я примерно и подозревала… — вздохнула демонесса: — Вы понимаете по-амальски?

Ангел кивнул.

— Мы остались без проводника… правда, ненадёжного. И нас поджимает время. Убитых патрулей скоро хватятся, а нам не нужна погоня. Поэтому я предлагаю вам выбор — стать нашим проводником вместо своего друга. Или… мы можем вас как можно безболезнее умертвить.

Все вздрогнули.

— Я не могу рисковать всем отрядом, оставляя вам жизнь. Прошу прощения.

Пленник написал на листочке несколько слов:

«Разрешите мне встать» — показал он первые из них.

Видевший что ещё было написано, Брат Ковай предупредил:

— Госпожа Третья, осторожнее… он ещё…

— Пусть встанет, — разрешила его госпожа.

Ангел поднялся, расправляя струящиеся крылья.

«Подойдите ближе» — он показал вторую строчку.

Кадомацу сделала знак всем стоять, и подошла близко-близко, смотря в его лицо своими зелёными глазами.

«Вы можете снять плащ и верхнюю часть… брони?» — гласила последняя запись.

Мацуко помедлила:

— Могу, но это довольно трудоемко. Вам это так надо?

Он кивнул.

Она сняла перчатки, обеими руками отстегнула тяжелый плащ, расшнуровала завязки нагрудника, отстегнув ожерелье и наплечники, сняла его через голову. Расстегнула на левом боку защелки наборного доспеха, с силой отогнула его, снимая. Она осталась в одной куртке цвета волос с высоким воротом. Дующий со спины сквозняк из раскрытого окна бросал всполохи локонов на лицо, осветляя яркую зелень глаз.

Небожитель медленно провел ладонью вдоль её крыла, меняющего линию плеч, и не выдержал её взгляда. Повесил голову и тяжело вздохнул.

Все молчали.

Потом написал: «Ладно. Я с вами».