Броня Молчания

Ты вызвал демонов. Говори!

… — Старайтесь выше поднимать ноги, Ваше Высочество. Вы оставляете слишком широкие следы — выдохнитесь же.

Невидимая принцесса ответила:

— Я бы с удовольствием поднимала выше, но у меня ноги коротки! — Сакагучи вообще-то не надо было это подтверждение — он должен был ясно слышать, как она вся изматерилась, выбираясь из сугробов.

— Да-да-да! — раздавалось спереди (проводник изо всех сил старался делать вид, что понимает язык демонов): — Скоро, скоро подойдём! Не волнуйтесь!

Главнокомандующая усмехнулась:

— И всё же — смотри за ним в оба, — приказала она невидимо поклонившемуся ей в ответ невидимому телохранителю.

…Ковай всех задерживал. Если сравнительно тяжелые демоны и люди в своих доспехах, (Каличаран пользовался изоляцией), оставляли цепочки следов, а ракшасов и суккуб плотный наст держал, не давая провалиться, то огромный монах, ещё и загруженный выше головы, тонул то по пояс, а то и по грудь — даже милостиво устроенная Златой невидимость не помогала — глубокая канава, которую он прорыл своим телом, выдавала их любому внимательному взгляду. И первый же высокий сугроб, разрушенный воинственным служителем Будды на пути, уже превратил его в жуткое чудовище, в виде самобредущих белых штанов! Слава Буддам, пришедшая так вовремя и не разогнанная грохочущей канонадой легкая метель скрывала их движение — но она же и превращала отряд, медленно обрастающий снежинками в подобие снежных призраков. Преследуемых самобредущими штанами!

Мда… призраков… Не надо было маленькой принцессе думать о такой аналогии… Она остановила всех, и внимательно вглядываясь туда, где должно быть лицо монаха — под круглую снежную шапку, наметённую на шлем, спросила:

— Брат Ковай, как вы?

— Ничего, госпожа, дойду… — устало ответил здоровяк.

Демонесса огорчённо покачала головой. Беда-то как раз была не в задержке, а в том, что он так выдыхается. Изоляция могла отказать, если он сильно устанет. А тут ещё и Маваши встрял:

— Да ну его! Только всех задерживает! Давно бы уже всё сделали и назад вернулись!

Метеа отреагировала сразу и резко:

— Ещё раз услышу такое — даже не буду утруждать себя приказом! — она вспомнила, что клинок меча невидим, и с выразительным лязгом засунула его в ножны. Ошарашенный Маваши ощутимо вздрогнул.

— Извините, Ваше Высочество…

…Разговор с Кеном заставил её ещё долго молчать. Нет, иногда она оборачивалась, проводила перекличку, но на простые разговоры так и не отвечала. Сакагучи уж думал, что дочь императора так и ограничится жестами и окриками, но когда проводник вдруг неожиданно сорвался, убежал вперёд и вернулся с торжественным лепетом: «Ура, ура, товарищи! Дошли! Я заклинил дверь, быстрее!», она, неожиданно разразилась целой речью:

— Останавливаемся и подтягиваемся! Осталось совсем немного! Подготовиться к бою — не надо неожиданностей! Отдохнём, когда будем внутри! Брат Ковай, прикройте меня от ветра! Азер, перекличка, пока я говорю!

Толстяк снял прозрачный мешок, и, развернувшись спиной к ветру, загородил командира. Она вынула из-под плаща прибор, чтобы выслушать последнюю сводку, и только Сакагучи заметил, что она нарочно тянула время связи, чтобы дать силачу отдышаться…

…Злата материализовалась прямо на мостике «Шайтана», сведя с ума все охранные системы. Вздрогнувший Бэла развернулся к ней вместе с капитанским пультом, и строго пригрозил пальцем:

— Больше так не делай!

— Не скалься. Где друг-Тардеш?

— На ракетоносце, — он кивнул на боковой экран: — «Маленько» опоздала.

— Чёрт! — с досады свилась в спираль колдунья: — А впрочем… ха… Так будет даже веселее. Разбуди меня, когда он сменится с вахты! — Бэла не успел заметить — только узорчатый хвост скользнул через комингс люка, а Златы — уже нет…

…- Нет-нет-нет! Здесь нельзя останавливаться! — истошно заверещал перебежчик. Кадомацу схватила его за шкирку, и он, задергав ногами в воздухе, аж зашипел, пытаясь кричать шепотом:

— Нельзя, ну что вы! Здесь камеры и микрофоны! Я их пока отключил, но дальние всё равно нас слышат! Надо уйти!

Демонесса с усилием опустила его на землю и разжала пальцы, выпуская затлевшую куртку:

— Конец привала! Строимся! Веди молча! — подкинув плащ, спрятала под вырез доспеха хрупкий прибор.

Предатель молча повёл их в обход сугроба, на поверку оказавшимся шероховатым колпаком из камня. С другой стороны он открылся разрезанной щелью, и утопленной под наметённым снегами широкой дверью, годной для проезда боевой колесницы или самобеглой тележки. Суккубы хихикнули, увидев дверь — она напомнила им что-то пошлое. Каличаран нырнул в разверстый зев первым. Хасан тоже сказал: «вах!» — до него дошло, что такого увидели суккубы.

Когда в первый раз нашли один такой тоннель на другом участке стены, демоны думали что они ведут за стену — но как оказывалось, это были всего лишь воздуховоды, резко поднимающиеся до середины стен и там ветвящиеся на множество мелких. Они помогали механизмам крепости выдерживать перепады температур полярным днём и холод полярной ночью. Один из таких тоннелей взорвал принц Стхан, чтобы обрушить Стену в Проломах.

Сакагучи, полупрозрачный из-за капель тающего на доспехах снега шел первым, сохраняя с перебежчиком дистанцию удара меча. Коридор был освещён сумрачно — достаточно для глаз ракшасов и суккуб, но темноват демонам и людям. Неяркие лампы шли по потолку через равные промежутки. Стены были чёрные, и в такой полутьме могли таить в себе как проход, так и засаду с ловушкой. Но вот — рассыпанная по полу земля, с одной из стен витыми локонами свисают разорванные провода, рядом стоят лопаты и другой инструмент — Метеа долго-долго вглядывалась в пятно, но увидела темный ход, только когда оттуда вылезла голова перебежчика:

— Сюда! — поманил он.

Мацуко толкнула Сакагучи вперёд, обернулась, и чтобы остальные видели, достала из-за пазухи светящийся веер и помахала им. Невидимые диверсанты заметили и сгрудились вместе, пыхча и топоча. Наощупь, перекликаясь друг с другом, они двинулись в уходящий в кромешную тьму ход.

«С этим „подарком“ Златы мы сами в темноте как слепые» — невидимость им самим сейчас скорее мешала, чем помогала. Каличаран всё лез и лез вперёд, пока принцесса, протиснувшись под боком у Сакагучи, не дёрнула его за куртку:

— Стоять!

— Но ведь…

— Пока передохнём. Не думаю, что нам следует торопиться в твою тюрьму… Располагаемся на привал! Приведите в порядок оружие и доспехи, оглядитесь! Ковай, выкидывай, наконец, все эти кирки и лопаты, зря только тащили… Азер, Гюльдан, так как господин Каличаран видимо не нуждается в отдыхе — сходите с ним вперёд, посмотрите, как дорога! И зажгите, кто-нибудь, свет!

Зажглись фонари на шлемах Аравинды и Даршани. Потайной коридор оказался ненамного уже основного — хоть непроницаемая чернота стен и мешала оценить размеры, но на изгибе прихотливого хода хватило места для отдыха всем десятерым. «Сколько же пленников бежало, если прорыли такую аллею?» — подумала дочь императора, но вслух сказала другое:

— Интересно, чем они долбили камень? Совершенно ровная стена…

— Энтропийным генератором. Ничего другое бы эту плиту не взяло… — подала голос Даршани: — Амаль уже два тысячелетия охотится за секретом этой технологии. Полубоги обожают этой штукой размахивать. Несколько штук и асуры раздобыли…

— Как у нас с невидимостью?

— Всё ещё прозрачные.

Метеа скосила глаза — первым, как самый большой и массивный, должен проявиться Ковай. Он пока оставался невидимым.

— Ну и хорошо. Если такими доберёмся до железной дороги — можно считать, что полдела сделано.

…Было забавно смотреть на их невидимый бивак.Предметы сами по себе появлялись и исчезали из воздуха, совершенно без какого-либо основания в воздухе светились спиральки фонариков, распространяя золотистый свет мягким шаром — невидимость сделала прозрачными и зеркала-рефлекторы и фокусирующие линзы. Вдруг, слева, зазвенев кольчугой, взвизгнула Афсане — все схватились за оружие, увидев нечто длинное, унизанное светящимися глазами, выползающее из-за угла как змея, и успокоились, услышав голос Азер:

— Вот вам свет, — «змея» оказалась проводом, «глаза» — маленькими лампочками вдоль него: — Он, говорит, раньше во весь ход выкладывал, а теперь убрал, чтоб не заметили.

— Понятно. Как дорога?

— Далековато… — свет лампочек от верёвки преломлялся в прозрачных бёдрах суккубы, делая её ноги ещё соблазнительнее, чем во плоти: — Много извивов и перепадов уровней — вверх-вниз. Пол скользкий! Там в конце камера-одиночка, все разом не вылезем, придётся выдумывать как-то…

— Одиночка? И такой ход?

— Он в конце сузится. Ковая будем по частям протаскивать. Мою задницу — тоже. Скоро эта гадкая прозрачность кончится?

— Надеюсь, что нет…

— Понятно… — Азер шумно села. Игра бликов и прозрачность словно лишала одежды, и молодила лет на десять: — Афсане, отстань от Сакагучи! Я, может быть, вас не вижу, зато слышу хорошо! Потеряешь ведь что сейчас — потом ни в жизнь не найдёшь!

Принцесса отодвинулась в тень, поняв, что на фоне источника света тоже выглядит голой…

…Унизанный лампочками провод, слабо змеясь, уходил вперёд, бесстрашно ныряя в развёрзшийся пред ними обрыв. На дне была влага — вода или метан, моментально взвившаяся паром, едва демоны спрыгнули в лужу. Быстрей-быстрей — этот пар мог и рвануть, если слишком задерживаться тут со своим огненным дыханием.

Суккубы бежали рядом — лёгкие и босоногие они предпочитали стены полу. Правда, их лихости всё равно никто не видел и не оценил — под невидимостью, в тёмном коридоре. Только один Каличаран оставался зримым, корявой тенью указывая всем путь. Хотя какой смысл — дорога-то одна…

Мацуко хотела вернуть часть долга ещё на привале — подозвала поближе, и грубо задрав ему куртку, попросила инженеров снять мину — но Аравинда только развёл руками — как он мог работать, если он этих рук не видел⁈

Коридор заметно сузился после третьего изгиба вниз. Но и извилистость увеличилась. Хорошо, хоть дальше вглубь не заносило снега, и не было влаги. Принцесса ещё раз пожалела неизвестного беглеца — ведь он не шел, он копал! А по карте под стенами дистанция была такая же, сколько от Сидзуки до высоты 203, где прятался роковой для крепости потайной лаз… а бесчисленные изгибы и повороты, делали дорогу многократно длиннее…

Вскоре она почувствовала, как они прошли мимо развилки. И не одной — предатель, на ходу обернувшись, подтвердил её подозрения:

— Здесь тоннель петлями идёт. Я сам две недели блуждал. Почти дошли — пригибайте голову, тут совсем низко будет.

Предупреждение подоспело вовремя — ещё немного и Сакагучи бы влетел шлемом в потолок. «Пролез бы Ковай» — обеспокоилась Метеа. хотя напрасно — ширина всё ещё была достаточно, только сёстрам Ануш пришлось прекратить выпендриваться с беготнёй по стенам. Да… и низкий потолок надоел уже через сотню шагов.

— Сейчас придётся лезть, — предупредил тюремщик, но для демонов высота не была столь значительной, чтобы потребовалась помощь. Вот и дошли.

Тоннель закончился — сравнительно широким колодцем (Кадомацу и Сакагучи вдвоём легко поместились), с выходом не вверх, а в сторону — и оттуда добрым приветом лился уже подзабытый свет. Нет, насчёт того, что Ковая придётся пропихивать по кускам, Азер явно перегнула палку. Приличная дыра.

Материал стен изменился — теперь это был обычный бетон, шероховатый, можно было забраться, цепляясь за неровности. Но этого не потребовалось — невидимая для строгого глаза Сакагучи принцесса подпрыгнула, ухватилась за край, и выбралась наружу. Суккубы были уже там — и одного взгляда хватило, чтобы убедиться, что невидимость уже сдаёт. Нет, они не стали полностью прозрачными — но невидимость сползала с одежды и разных частей тела неравномерно, и то тут то там из воздуха появлялись то рука, то пара пальцев, то босая ступня, то нос — да, если такое начинается у сравнительно лёгких суккубочек, то, как выглядит она?

Кадомацу обернулась и заглянула в дыру:

— Давайте, господин Сакагучи.

Сакагучи влез на удивление ловко, и сразу же принялся помогать своей госпоже, расширяя тесноватый пролом.

— Молодец, — похвалила она, когда заметила эту помощь. Хорошо, что не стал ругать за «недостойное» занятие.

Маваши запрыгнул без помощи рук, моментально встав на защиту двери вместе с суккубами. Ковай же влазил неторопливо и по частям.

Сначала в проём втиснулся и с грохотом упал его объёмистый мешок (чуть не на ногу принцессе!), затем — знаменитая дубина, потом он обломил часть горловины лаза, и натужно крякая, влез сам. Мацуко под конец сама подала ему руку — уж больно медленно это происходило, а Сакагучи, подхватил и помог вылезти с другой стороны.

— Уфф! Вот я и здесь, госпожа! — объявил он, поднимаясь и потирая глаз, которым упал на дубину. Его невидимость была ещё более фрагментарна — из воздуха выпадала то рука то нога, и почти всё время — голова. Благодаря несравненному разнообразию расцветок доспехов создавалось впечатление, что эти конечности от разных субъектов.

— Ничего, тебе даже идет, — сказала принцесса про фингал. Монах тяжело поднялся, за его спиной люди и ракшасы смогли забраться без посторонней помощи.

— Господин Аравинда! Пора держать слово — снимите мину с господина Каличарана!

Тюремщик покорно задрал рубаху, и оба инженера, сменяясь, как только их руки становились невидимыми, занялись обезвреживаемым вживлённым устройством.

Метеа с прямой спиной села на пол — вот теперь в действительности можно было привести в порядок оружие. Она проверила меч, натянула тетиву на лук, взяла из футляра и положила в колчан первые двадцать стрел. Остро отточенные гранёные наконечники тускло блеснули, прежде чем исчезнуть под невидимостью колчана — у принцессы были бронебойные стрелы — для рожденных не в Краю Последнего Рассвета не было нужды брать другие.

— Каличаран-сан, — сказала она, красиво поворачиваясь: — А теперь, расскажите о втором вашем условии. Кто этот несчастный, кого надо убить?..