Броня Молчания

С середины темы

Глаза не сразу привыкли к темноте. Внутри теперь всё было по-другому. Сиденья расставили иным образом — так, что разные расы сидели отдельно друг от друга, а в правых рядах — призраки. Несколько новых столов и кафедр, за главным — самым большим, сидят три судьи, рядом — та женщина, за отдельным, маленьким, с панелью джаханальского вычислителя под руками. Напротив — в первом ряду кресел справа, длинный и низкий стол, за которым, неудобно ссутулившись, сидят Тардеш, Бэла (с самого краю), Кверкеш, Злата, Томинара, Мацукава, Стхан, и ещё куча офицеров — весь командный состав армии. По бокам — клетки с широкими прутьями, под охраной легионеров с боевым оружием — места Агиры и того наёмника, и ещё троих пленных, кого как-то провели мимо внимания принцессы. Подсудимую усадили за стол слева (справа от судей), почти рядом с Бэлой.

Она не удержалась и спросила у него:

— А в чём разница — вызывает мужчина или женщина?

— Пристав — просто приглашает в зал. А секретарь — сразу для дачи показаний. Тс-с, тихо! Слушайте лучше!

Докладывал господин консультант по Коциту (похоже, принцессу вызвали специально, чтобы сбить его с мысли, зная, что она войдёт с шумным эскортом):

— … и в целом, можно сказать, что мятежники, не смотря на ряд достаточно оригинальных, и по-своему гениальных модернизаций, так и не смогли в полной мере, использовать весь потенциал проекта «Ледяное Озеро», что и привело, в конце концов, к падению крепости через три месяца осады.

Спрашивал тот судья в тоге с каймой:

— Да, но, однако же, как жителя… (ему шепнули)… гражданина нашей Республики, вас разве не пугает происшедшее — главная крепость на Южном Лимесе, падает всего через три месяца, да и то, не полной, а всего лишь частичной осады⁈ Да ещё, под натиском, признаемся честно — допотопной армии! Как получилось, что столь низко технически оснащенная армия, смогла одолеть плод более чем вековых стараний лучших умов Республики? Ответьте сначала вы, а потом мы выслушаем мнение маршала Метеа.

Мацуко малость вздрогнула. К такому вопросу она не готовилась.

— Ну, кроме того, что я уже говорил, кроме несомненного военного таланта и героизма маршала Туземного Корпуса, можно сказать и то, что никто не думал о таких примитивных решения — рубить стволы пушек мечами, вместо контрбатарейной стрельбы… Или взять минное поле — вроде обо всем позаботились, от любой машины и магии защитили… а вот варианта разминирования толпой смертников — не учли.

— Простите, но назначение минных полей — останавливать толпы, как вы могли этого «Не учесть»⁈ Хоть смертников, хоть нет…

— Я думаю, маршал Метеа сможет вам больше рассказать об этом…

— Маршал Метеа?

Принцесса встала и вышла на место отвечающего.

— Я думаю, что уважаемые строители Цитадели не виноваты в её падении. Это всегда была сильная крепость, такой она и осталась (от волнения у неё сильнее проступил акцент), Я думаю, даже полностью окруженная, Цитадель бы держалась до сих пор… Если бы не предательство. Предательство Каличарана, что провёл меня и мою группу, и мужество прежнего гарнизона, отстоявшего «Ледяную Клетку» — вот слагаемые нашей победы, а не недостатки её конструкции.

— Вас спрашивали о минных полях, которые оказались бесполезны против толпы безоружных дикарей.

— Минных полей было слишком мало. Мятежники не решились минировать заранее, боясь помешать эвакуации своих войск, а когда мы подошли, было слишком поздно — у нас не пешая и не конная армия, а летающая — передовые корволанты быстро завоевали господство в воздухе и уничтожали саперов в первую очередь.

— «Корволант», у вас это…

— Передовой отряд, от полусотни. Враг не решался рисковать своими летающими частями ради сапёров, а наши солдаты были согласны рисковать под пушками ради победы. В конце концов, мятежники оставили попытки задействовать саперов и возложили минирование на дистанционные системы, которые мы уничтожили во время штурма.

— Товарищ эксперт, покажите, где они расположены.

— Вот здесь и здесь, — посмешил человек: — На нижнем выступе гребня стены.

— Эти всю осаду они ни разу не работали, — мягко заметила демонесса: — Мы же с вами это даже обсуждали. Мятежники использовали полевые орудия, вот, например, позиции на моём фланге.

— А чем вы объясните такую техническую неполадку?

— Никто не совершенен, — пожала плечами демонесса: — У них могли кончиться боеприпасы или отсутствовать боевые расчёты.

— Но, признайтесь, успех вашей операции, говорит о том, что Коцит беззащитен против атак диверсантов.

— Всякая цитадель беззащитна против предательства! — отрезала девушка, и без разрешения вернулась на своё место.

— Неплохо, — похвалил Бэла: — Ментора ты вообще, круто припечатала!

Девушка вздрогнула и посмотрела на Тардеша: о боги, как она могла забыть, КОГО называли «цитаделью»! Конечно же, «предательство» он принял на свой счёт… Демонесса густо покраснела. Вот ведь получилось…

— Товарищ драгонарий⁈

— Я думаю, нельзя не учесть и такой факт как поддержка флота. Ведь в идеале нас должно беспокоить реальное вторжение, а не полицейские акции по усмирению бунта? А в реальном бою угрозу врага в первую очередь будет волновать более мобильный флот республики, не связанный орбитальными стационарами за счёт планетарных систем крепости…

— Чья вообще это идея — начинать настолько издалека? — спросила Метеа у Бэлы.

— Молчите лучше! Вам же на пользу — можем в такие дебри забрести, что про ваше дело и не вспомнят…

Девушка промолчала, смерив Бэлу недоумевающим взглядом: если и на этом суде не разберутся, то когда им войной заниматься? И главное — он ещё вроде радуется такому обороту! Нет, трудно понять другую расу…

Тем временем продолжалось:

— Гражданин Прасад!

Вновь вышел господин консультант.

— Вы слышали мнение товарища драгонария. Как вы считаете — если проект «Коцит» будет продолжен, будет ли он эффективен как узел обороны в ближайшее время?

— Ну конечно, уважая мнение товарища драгонария, я хочу заметить, что проект, в своём законченном виде, представляет не одну крепость-стационар, а полностью укреплённую и вооруженную планету. Её можно будет считать даже не за тривиальное небесное тело, а боевой корабль сверхтяжелого класса.

— Корабль без брони и двигателей.

— Отнюдь. Если бы на наши корабли можно бы было установить броню хотя бы в половину эффективную, как атмосфера Коцита… А двигатели — такой махине вполне достаточно и законов всемирного тяготения. Не хватало еще, чтобы она по своей воле летала!

(пол-зала расхохоталось)

— Товарищ драгонарий, ваше мнение?

— Ну, если это будет действительно закончено — не буду спорить, вещь выйдет действительно потрясающая. Правда, конечно, если Республике будет по силам вытянуть такую ношу — как вы помните, даже Майя Данава с его терроморфирующими технологиями, магией, ресурсами — при попытке превратить Тартар в нечто подобное, столкнулся с нехваткой средств для завершения.

— Я думаю, офицеру Республики не к лицу такие пораженческие настроения.

— Не нам, уважаемый коллега, обвинять товарища драгонария, — мягко вмешался третий судья: — В конце концов, он, как государственный деятель, должен мыслить глобально, а как военный — быть прямым в своих суждениях.

Несмотря на то, что этот судья защитил Тардеша, принцессе он очень не понравился.

— Однако же, продолжим. Итак, гражданин Прасад, из материалов следствия, нам известно, что первоначальный план диверсии, подготовленный для группы Маршала Метеа, был в корне неверным. Как вы объясните такую ошибку?

— В чём дело? — спросила обвиняемая у Бэлы: — Они что, совсем не собираются меня обвинять?

— Да тише вы. Они же сами сказали — их больше волнует ценность самой крепости, чем вы лично, или ментор. Это же не наши крючкотворы, это — ого! (он сделал выразительный жест рукой вверх) А до вас доберутся, не бойтесь. Ну вот, всё пропустили…

Судьи же тем временем задавали другой вопрос:

— Нет, конечно, скромность — это положительная черта, особенно для инородца, но суд больше интересуют не ваши признания в собственной некомпетентности, а истина — что же именно изменилось в конструкции крепости, что советы одного из конструкторов, чуть было не привели к провалу операции?

— Я проводил тщательный анализ ситуации — и на натурной модели и на вычислителе, и в поле, на самих крепостных механизмах — и могу только подтвердить первоначальную версию, что резерв энергии у них выработался за счёт строжайшей энергетической дисциплины. Они отключили все зоны, подвергнутые атаке средствами электронного подавления, отключили отопление, канализацию и уличное освещение пустующих кварталов — оставив питание только на системах безопасности и железной дороге. Это и позволило им, даже потеряв в результате диверсии два сектора и имея нагрузку в виде перегрузочного режима одного орудия, иметь резервы мощностей.

— Хм… насколько я помню, с периметром у них как раз были какие-то проблемы…

Кадомацу уже немного разобралась в судьях. Тот, что в центре, был мудр, опытен и осторожен. Справа от него — моложе, не столь умён, быстр и резок в суждениях, но так же быстро исправляется. Тот, что слева — молчалив, хитёр, гадок. Что-то плетёт какой-то заговор — но непонятно, ради какой цели…

Отвечал уже почему-то Мацукава:

— … другого выхода. Солдаты достаточно быстро разобрались с управлением, и, обычно, во время позиционных боёв пользовались захваченными орудиями для поддержки наступающих. Так что господин строитель прав — мятежникам хватало энергии для удержания периметра. Им не хватило живой силы, чтобы это осуществить.

— Спасибо, — сказал старший судья: — Теперь нам известно, что крепость была в достаточной степени подготовлена к осаде. Теперь нам интересно выяснить — был ли путь взять её обычными методами, не применяя диверсионной тактики маршала Метеа? Субстратиг Кверкеш!

Призрак-генерал с кряхтением встал и вышел на место отвечающего.

— Товарищ субстратиг, что вы можете сказать на этот вопрос?

(Демонесса склонилась в сторону, чтобы шепнуть Бэле, но его уже не было. Сидевший за ним капитан корабля Златы только развёл руками.)

— Ну… суду предоставлена директива Сената, жестко запрещающая использовать осадную артиллерию, тяжелое оружие и ядерный потенциал. Ну а без всего этого, без подавления врага артподготовкой и уничтожения узлов обороны стратегическими ударами любое наступление превращается в мясорубку, вне зависимости от опыта и уровня подготовки командующего стратига и командиров низшего звена. Я признаться, имею ко всему этому слабое отношение — так как армия Республики была задействована только после акта диверсии. Для точного отчёта вам лучше обратиться к товарищу Томинаре — начальнику штаба Туземного Корпуса.

— Генерал Томинара?

— Синдзиру Синобу Томинара, начальник штаба Её Высочества Принцессы Третьей. Основная стратегия наших сил была в упоре на численное превосходство — и даже во время первого штурмаона себя, пусть частично, но оправдала. Имея возможность не считаться с потерями, наши силы с лёгкостью захватывали и отдельные участки Стены, и даже временами проникали внутрь Цитадели. Противнику приходилось проявлять чудеса тактики, чтобы вовремя отражать наши атаки.

(за его спиной на стене загорелась схема, и он начал показывать направления ударов)

— Но, если дело обстояло так, как вы говорите, почему же тогда ни одна попытка штурма не была удачной⁈ Почему вы ждали, чтобы у вас маршал пошел в диверсионную акцию, чтобы выполнить поставленную задачу? — вопрос задал, кстати, третий судья.

— Вы недооцениваете мощь Цитадели. Даже столь многочисленной армии, как нашей, трудно пройти сквозь эти системы защиты, так что я с уважением склоняюсь перед господином строителем. А если отдельные дивизии и проходили, то их действия сковывались нашим техническим отставанием — например, в разгар первого штурма целая дивизия — генерала Мидзухары, прорвалась в тыл противника, но ничего не могла сделать ввиду отсутствия связи.

(Метеа быстренько вспомнила — Мидзухар в армии было трое, все участвовали в первом штурме, но один полковой командир, а не дивизионный… А другие… Один с Северных Предгорий, а другой из Старой Столицы… Оба способны на подобное… Блин, фамилия такая, будто бы под Мацукавой служит, а прорывы-то были только у неё да Томинары! Совсем позабыла диспозицию… тут она вспомнила, что карта перед её глазами и быстро нашла место, на которое указывал её начальник штаба)

— Нет, вы не поняли. Мой вопрос звучит так: имея подобные возможности с самого начала, вы специально саботировали взятие крепости, или эта идея пришла к вам в голову позднее?

Демонесса вскочила, заалев от гнева. Все конвоиры в испуге схватились за оружие.

— Как вы смеете!.. — и осеклась — вести себя так определённо не следовало.

— У вас какие-то претензии к суду, подсудимая⁈

— Саботажа никогда не было, — собравшись, отвечала девушка. Цвета её кожи постепенно менялись — с оттенков алой сливы на императорский сумаховый: — Оскорбление даже подозревать нас в подобном — разве вся кровь, что мы пролили для вас, не освобождает нас от таких нападок⁈

— Многие проливали кровь за нас, а потом предавали Республику. Мы не понаслышке знакомы с самыми разнообразными случаями коварства. Если бы их не было — не было бы и нужды в подобном суде.

— Как представитель Императорской Семьи Края Последнего Рассвета, я категорически заявляю, что не могло быть, не существует, и не будет никаких замыслов, способных нанести хоть какой-то ущерб интересам Амаля! И всякие подозрения любого из моих солдат, полководцев или наших союзников, я буду расценивать как личное оскорбления, а, следовательно — оскорбление Императорской Семьи!

(кстати, Томинара всё ещё стоял у карты, и смотрел на свою принцессу… но как смотрел!)

Судьи посовещались

— Суд приносит извинения Правящему Дому планеты Край Последнего рассвета в лице принцессы Явара, маршала Метеа республиканских сил. Конечно же, верность вашей страны и народа союзническому долгу не подлежит сомнению. Мы постараемся больше не допускать подобных инсинуаций.

Метеа с вызовом глянула на третьего судью и вернулась на своё место. И тотчас ей в спину раздалось:

— Подсудимой тоже стоит держать себя в руках. Из-за её собственной чрезмерной гордыни, не давшей, как следует, провести следствие, суду приходится довольствоваться весьма сомнительными материалами, что и приводит подчас к фатальным ошибкам.

Кадомацу довольно резко села на своё место, и как-то мимо её лица промелькнули напряженные пальцы Гюльдан. «Спокойно» — попросила она подругу.

— Нас прервали. Ладно, перефразируем так: Вариант с диверсией был задуман изначально, и вы только задерживали взятие, ожидая удачного момента, и всё-таки…

Томинара даже всхлипнул носом (отчего-то это отчётливо расслышалось), и открыл рот, защищаться от клеветы, но тут вмешался…

— Как Цензор данного процесса, я запрещаю продолжать эту линию и отзываю свидетеля! — САМ ТАРДЕШ! Голос драгонария звучал спокойно, но во всей его позе чувствовалось напряжение: — Подобная настойчивость позорит и Республику, и Сенат, товарищ по партии сенатор. Прекратите нападки на генерала. В конце концов, он жертвует своей жизнью на чужой войне, выкупая свободу и независимость своей родины. Так имейте же уважение — вам подобное совершить вряд ли когда представится возможным.

Томинара сел, а Кадомацу… Мацуко во все глаза смотрела на Тардеша. Вот такой он — самый замечательный мужчина на свете, и что удивительного в том, что она в него влюбилась! Девушка старалась, чтобы истинные чувства не отражались на её лице, но разве уследишь тут за всем! Сакагучи успел поймать её за плечо — попытка достойная, но непосильная для смертных.

Суд уже вызвал второго свидетеля, по-видимому, и её саму — она не помнила, отвечала или нет — повинуясь внезапно нахлынувшему моменту, она всё смотрела и смотрела в его сторону! А он слушал суд, временами что-то писал, или разговаривал на ухо с соседями. Вот что-то сейчас Злата склонилась к его уху, он повернулся и кивнул… ЕЙ! — и…

— Много пропустил⁈ — осведомился Бэла, усевшись на своё место.

Что не удавалось всему суду и её эскорту, с лёгкостью удалось одному грубияну!..

Вызвали Сидзуку:

— Как командующему северным направлением, вам было поручено изыскать пути подземного проникновения в крепость. Входили ли в ваши обязанности организация подготовки операции… — судья запнулся, и сказал по-другому: — Это было сделано в порядке подготовки к операции маршала Метеа?

— Нет, — твёрдо ответил генерал: — Тогда об этом и речи не было. Я должен был искать пути проникновения для армии. Я их не нашел.

— Да, но ваша командующая проникла в Коцит всё-таки с вашего направления. Так неужели там не производилось каких-нибудь подготовительных работ? Извините, но в это не верится. Вы, командующий фронтом, и не знаете.

— Я знал всё, что мне полагалось. Это была большая честь, что Её Высочество, избрала мою ставку в качестве исходного пункта для своей операции. Но, моей заслуги в том нет — одна лишь благосклонность богов, выразившаяся в том, что в мой штаб пришел перебежчик, и с моей стороны был открытый им тайный ход.

— Зря он это про «богов» загнул. Сейчас прицепятся и ещё шпионаж примотают, — заметил Бэла.

— А мне кажется, что судьи начали с какой-то глупости.

— Они пытаются всё представить так, будто ты… ой, простите, «вы»…

— Ничего.

— … вы будто задумали этот трюк с диверсией с самого начала, а до этого — просто валяли дурочку.

— «Валяла дурочку»⁈ — холодно осведомилась принцесса.

— Ну да… то есть как бы то… по-вашему… «тянула резину», «тянула время», «водила за нос»… Только я не пойму, какая им от этого выгода…

— Глупо-то как. Как я могла задумать это заранее, если не было Каличарана⁈

— Вот вы им это и скажите… Э-эй, вы что, я пошутил!

А Метеа не шутила. Она опять решительно поднялась со своего места и, подойдя к Сидзуке, оттуда обратилась к судьям («К порядку, к порядку!» — требовал один, зачем-то стуча молоточком по столу):

— Уважаемый суд, разрешите сделать заявление по данному вопросу.

— Подсудимая, подобные выходки могут считать равным неуважению к суду! Оскорблению Сената!

— И всё-таки, позвольте сказать. Насколько я вижу, вы пытаетесь узнать, не планировала ли я с самого начала такой разворот событий так?

— Да, примерно.

— Могу сразу вам заявить со всей ответственностью — нет. Эта мысль возникла у меня только на второй день после появления перебежчика. И, признаться, сама решилась участвовать в этом только после того, как господин драгонарий, категорически запретил мне даже думать об этом.

— Значит, вы признаётесь в том, что вы нарушили приказ?

— Я этого никогда не отрицала.

— Что ж… суд удовлетворён показаниями маршала… Вопросы снимаются. Пройдите на место.

И кто-то из судей, сказал тихо-тихо: «Честное слово, она мне начинает нравиться». Метеа резко обернулась: вот только кто⁈ По голосу она не узнала.