Броня Молчания

Синхронные шаги

…Тардеша не выпускали, пока разведка трижды не доложила о ситуации. Потом ещё выждали, и выпустили двойников — какого-то центуриона в парадной форме драгонария, и совсем непохожую на Злату нагу с Акбузата. Тардеш, сам стратег, с презрением заметил своему начальнику охраны, что все эти церемонии повстанцам известны не хуже их, так что если они будут строить ловушки, то как раз в расчёте на это. Довод действие возымел — и их выпустили одновременно, хоть и через другой ход.

Никогда так неуютно не чувствовал себя драгонарий за свои тридцать с лишком лет. Нет, чувствовал — когда в первый раз шел в свой первый и единственный тренировочный лагерь. В самом деле — сейчас повстанцам хорошего снайпера — и они выиграли. Распоряжение Сената об уничтожении планеты, буде такое найдут, потеряет силу — апсары выдают их персонально. Но для этого надо ещё знать о нём…

…А сейчас он действительно чувствовал себя обнажённым — не было рядом Боатенга, что грудью защитил бы его, вдалеке был Корнолеш, что всегда прикрывал его от своих, бессильны были его любимцы люди, с их техническими чудесами, и самое главное — нет той отчаянной принцессы демонов, которой скажешь: «Звезду с неба!» — она прищурит свои очумительные серые глаза — и притащит её! Подумать только… сколько друзей он растерял на этой войне… Единственное, на что он мог теперь положиться — это хитрость Златы, которая всегда показывала себя ненадёжной защитой, да на сомнительную преданность Бэлы, всё больше переходящего под крылышко партийных, преданность, которая показала себя ненадёжной опорой… Что ж, будем пользоваться тем, что есть, — подумал, он, пусть и не прибавилось света в коридоре от этой уверенности.

Двойники удивились, встретившись с ними на полдороге — ну, приказ есть приказ.

Это была сортировочная станция планетной железной дороги — один из пригородов шульгеновской столицы, самая высокая точка, доступная повстанцам. Крытый коридор над теряющимися во тьме путями, был назначен точкой обмена пленными.

Тардеш шел навстречу, уже зная, что его обманут, уже готовясь к этому, и поэтому не взял ни со слезами просившегося Томинару, ни кого другого, кроме Златы, которая саму Хитрость перехитрит, и Бэлу, который был должен идти. Пока, на удивление, ловушки не было.

— Не доверяешь ты тем, кто с тобой сражался, — заметила Злата в ответ на его мысли.

— Чего⁈

— Сменщик Боатенга, хоть и порядочная курва, в грязь лицом без нужды не ударит. Да и Юйвей на твоей стороне. Разведка здесь не только каждый болтик вылизала — они ещё и разведке мятежников, на той стороне, головную боль устроили.

— Не скажу, чтоб это точно меня беспокоило.

— А что тогда?

— Не знаю… настроение, что ли… Как-то нехорошо…

— А тогда зачем ты идёшь? — стрельнув глазами, бросила Злата.

Призрак пожал плечами. Велит возле моста предупредил их, чтобы они остановились у края — дальше гарантий безопасности нет. Тардеш устало кивнул — он и сам дальше не собирался. Как впрочем, и со стороны мятежников пока было темно и тихо.

Злата лучше всех видела в темноте, и поэтому первая удивилась:

— Ты смотри-ка, кто к нам идёт!

— Где⁈ — для глаз призраков расстояние всё ещё было велико.

— Это же Кахкхаса!

— Кахкхаса⁈ Гм… Удивляюсь, что не Шульген.

Нага грациозно обернулась:

— Ты начал шутить, друг-драгонарий⁈

Он не ответил.

А тем временем и другая делегация подошла к своей стороне моста. Точно — Кахкхаса, другой такой рожи во всей вселенной не сыщешь.

…Начали обмен…

…Сухо щелкнула лампа, освещая конторский стол — хоть в комнате уже было достаточно светло от скопившихся демонов:

— Имя? Звание?

— Старший знаменосец Её Третьего Высочества Явары Кадоману-но-мия, Сакагучи, из Дыры-на-Склоне.

— Чем можете доказать свою личность⁈..

…Драгонарию жалко было телохранителей принцессы — хоть, в случае с союзниками, у партийных были связаны руки, но помучить они его успеют знатно. Опять боятся, что перевербовали. Да не таков тип этот Сакагучи, чтобы его куда-то перетянуть. Это вот тех, на кого их обменяли, эти да, могут — может, Кахкхаса и взял их только для того, чтобы показательно расстрелять. А вот с этим самураем так вести себя не следовало.

— Чем вы занимались во время плена?

…Драгонарий его предупреждал, когда они шли вместе после обмена: «Не верьте вы нашим. Идите, сразу винитесь перед своими». Этот гордец только покачал головой. Проклятье, как же нехорошо всё выходит!

…- Сообщали ли вам контакты, явки, места хранения оборудования, нужного для вашей шпионской деятельности⁈

Одно хорошо — они вытащили не одного, а сразу троих — Сакагучи, Маваши и этого монаха. И самое главное — все вещи и снаряжение группы. Теперь надежда на Злату.

…Хозяина и его гостей они пощадили — после того, как их обработали суккубы, они не могли и пальцем пошевелить, и с гарантией должны были спать не менее суток. Им только оставалось убрать все следы своего пребывания, и как можно незаметнее покинуть дом.

Теперь их целью были склады городского Рынка, где, как они узнали, можно было раздобыть одежду, и, самое главное — еду для Железных Демонов. Вот за это все и ухватились.Дальше по планам, они имели два варианта действий — Азер хотела разведать местные бордели, и выяснить, на чьей стороне общины суккуб, принцесса собиралась найти тюрьму, где держали Сакагучи. Впрочем, эти планы друг другу не мешали, и их можно было провести одновременно. Тем более — время поджимало.

Кадомацу голода не чувствовала. Ну, это смешно — считать, что она, голодавшая по месяцу просто ради красоты, не потерпит пару дней! А вот пить хотелось. Это была не жажда в прямом смысле этого слова, но уже неудобство. К тому же от голода и жажды могла возникнуть проблема с изоляцией — она не рисковала с магией, для начала бы хоть одежду найти.

Девчонки предложили идею — расправить серебро и золото из украшений — но, во-первых, неизвестно с чем мешали там это золото, вдруг вредное — да и с золота-то она опьянеет, что они будут делать с пьяным огнеопасным демоном?

…Хотя, ходя по улицам, высматривала — нет ли кой-чего годного для неё во фляжку… Э-эх, где колдовство Сэнсея, что позволило ей есть еду ракшасов⁈

По улицам было не пройти. Большинство из них было перегорожено баррикадами, а по другим прогуливались стражники с оружием и цепкими и внимательными глазами. Под улицами — в канализации, войск было ещё больше — под каждым люком сидело по кружку повстанцев в униформе, и играли в карты или обедали или просто болтали так, что прохожие обходили люки как одержимых «живым духом», Ну, короче — обложили. Так и сказал Хасан.

…Главное было — не купиться на казалось бы, пустые задние дворы и проходы между домами. Опыт говорил принцессе, что они-то как раз лучше всех и просматриваются и контролируются. Метеа первым делом послала невидимого Хасана на крышу — искать и обезвреживать наблюдателей. Конечно, дорогу это не освободит, патрули останутся, и наблюдателей спохватятся, но появятся хоть какие-то лазейки. А дальше — надеяться на опыт и удачу.

Суккубы вообще не выделялись в толпе, прекрасно сходя за местных женщин. Кадомацу, на две головы возвышавшейся над толпой, было хлопотно — её лицо было известно, да и она просто так привлекала внимание — не вырезать же весь город? Слишком любопытных глаз и вопросов она избегала, прикрывшись с головой, и уменьшаясь магией при появлении патрулей — но сколько раз душа уходила в пятки! Магия иллюзии вызывала только усиление голода и жажды, да и наги и сиддхи, природно чувствительные к магии, начинали нервничать рядом.

Они сделали привал на одном из парков Центра — Рынок находился на 8-м ярусе, а тюрьма — вообще на 5-м. С текущего, 9-го, им надо было как-то подниматься — а повстанцы перекрыли все переходы и подъёмники.

…- А, почему темнеет? — спросила Афсане.

— В мантии живут какие-то создания. Даже не создания, а часть планеты — они свободно плавают, и отвечают за землетрясения и вулканы. Из-за них и считалось, что дороги в мантии проложить невозможно.

— А почему тогда нельзя их всех уничтожить? — наивно осведомилась Гюльдан.

— Убери все камни из горы — что останется⁈ Они для чего-то нужны планете.

— Ну, — спросил Хасан, вытирая рука об руку, руку об бедро, и потом об пятку: — Как будем выбираться-то? Я — невидимым, или вы по воздуху и меня несёте?

— Взлететь здесь нельзя

— Почему?

— Сколько ты видишь летающих? — она обвела рукой пустоту свода над ними.

— Слушай, — вмешалась Азер: — А может — мы по стенам, Хасан внутри, а ты — по тем промежуткам. Там вроде бы никого нет. В случае чего — магию.

— Это мы отсюда так видим. Слишком опасно. Вдруг там какая-нибудь мелочь. А я не уверена, что возьму такую высоту.

— Да… — вздохнул ракшас: — Жаль, что нельзя никого убивать.

— Ну почему нельзя — можно. Главное — чтобы их долго не спохватились…

Стражник только успел почувствовать спиной, сильный, как от печки, жар за собой, как тяжелый удар по голове сломал ему шею. Демонесса подхватила на повороте его автомат, и перебросила его Хасану. Стражники дальше на акведуке обернулись — Гюльдан натянула лук, Афсане вскинула пистолет — самоделка и трофей оказались не так плохи, как думалось.

Гюльдан всё равно была недовольна:

— Ходит то вверх, то вниз…

— Чего привередничаешь? — с усмешкой спросила её сестра: — Давай тогда поменяемся.

— Не-е-е, и руки моей не будет на этой богохульной машинке, — замахала руками тёмноволосая лучница: — Я поправку на ветер не умею на ней брать.

— Здесь нет ветра, — заметила принцесса.

— Есть. Вот оттуда — в ту сторону, — она показала пальцем справа налево: — Вроде как город вращается против часовой стрелки. Весь.

Принцесса посмотрела на раскинувшуюся пред ней панораму столицы Шульгена и на акведук. Воистину, чудо — вода течёт вверх по склону!

— Ладно. Пойдём быстро, не задерживаемся. На акведуке мы — отличная мишень, так что любая задержка — смерть…

…Тардеш шел к Злате. Та в буквальном смысле колдовала над вещами демонессы — разложила их по полу, в весьма странном порядке, и, мерно раскачиваясь в такт неслышимой музыки, водила головой, останавливая на секунды над каждым предметом. Две её заместительницы были рядом — Лакшми, в одном сари и без украшений пребывала в трансе, лежа, и её тело как-то жутко синхронно изгибалось в такт движениям наги. Другая — черная Ядвига, была в сознании, и, похоже, наблюдала за ними. Адмирал спросил у неё:

— Что они делают?

— Пока только проверяют. Повстанцы смыли все следы вашей аюты с её вещей. Для нас это не проблема, но придётся потратить время.

Злата замерла, потом открыла один глаз, другой — и повернулась лицом:

— Чего мешаешь?

— Она жива⁈

— Да. Не волнуйся, — нага снова закрыла глаза: — Пробовала найти мага, который работал с её вещами, но он, оказывается, умер… — она открыла глаза: — Надеюсь, это не по вине нашей знакомой.

— Перестань шутить…

— Они оторвали от каждой вещи по кусочку и разбросали по всей планете. Даже на другой стороне есть! Но ничего — так легче отыскать нашу принцессу.

Тардеш поднял голову:

— Где в другом полушарии⁈

— Ну… Тарханкар, сойдёт⁈

— Проклятье! — Тардеш поднялся, напугав Ядвигу.

— В чём дело⁈

— У нас блокада, или что⁈ Меж Шульгеном и Тарханкаром нет дорог!

— Нет, наша принцесса в столице. Я уверена в этом…

…Сакагучи низко склонился, когда вошел весь цвет командования армии, и так и остался — почти лежать, согнувшись втрое в позе самоуничижения.

Было в этом что-то некрасивое и позорное, и, генерал Мацукава чувствовал, что это, может его вина — уж не должен хатомото принцессы склонять голову пред самураем, чей дед был рыбаком!

Глава разведки, сиддха, тоже присутствовал на совещании, по обычаю своей родины примостившись на стул у дверей.

— Простите меня! — своим гулким голосом взорвался Сакагучи: — Я опозорил всех, и потерял честь! Воистину, я который не уберёг самое ценное, что было доверено нам всем Императором — жизнь его дочери, недостоин ни моего звания, ни почестей, ни даже жизни…

Прежде, чем успели хоть вздохнуть, тишину прервал мягкий голос юного Томинары:

— Ну почему же, наш добрый друг⁈ Вас никто не винит, не считает ответственным за пленение госпожи Третьей принцессы, наоборот, мы всецело ценим ваш подвиг, когда вы разделили с ней невзгоды тяжкого плена…

— Нет, вы не понимаете…

Неожиданно от дверей шагнул сиддха, и, сев рядом с Сакагучи, тоже упал в поклоне на горячую для него циновку:

— Простите и меня, потому что это я должен был предусмотреть неудачу и засаду!

Шагнул и Мацукава:

— Простите и меня! Позор старому воину, что старше вас всех, что не прислушался к опыту и не сумел использовать доверенные мне силы для немедленного освобождения Её Высочества!

Томинара мягко, как кошка, грациозным шагом искусного фехтовальщика, перешел на их сторону:

— Простите и меня! Это я, в глупости своей и ослеплённый гордыней, до сих пор не догадался, как использовать талант моих предков и доверенные мне Императором силы, чтобы избавить ту, которой клялся в любви, от унижений плена!

Из верхушки командования на той стороне остался только Сидзука, сказавший что-то вроде «нда…». Остальные генералы, намного менее знатных родов и званий, испуганно перешептывались, пока один из них, командующий тылом, старший Намура взял слово по праву старшинства:

— Командование не может судить никого из вас потому как само наравне виновато. Единственные достойные судьи для нас — это Госпожа Третья, в случае, если улыбнётся нам удача, или Высочайший Суд, если мы не сможем искупить позора. А пока, досточтимый Сакагучи-хатамото, расскажите нам о ловушке, которую враги подстроили Её Высочеству. Надеюсь, ваш рассказ поможет нам избежать повторения столь прискорбных ситуаций…

…Ошибкой было сразу спрашивать про еду для демона на рынке. Казавшийся смышлёным паренёк, оказался смышлёным слишком — им он кивал, терпеливо выслушивая все запросы, важничал — но не успели они оглянуться, как увидели, что он уже ведёт к ним патруль. Кто как мог, чертыхнулся, и быстро унесли подальше все имеющиеся ноги, крылья и хвосты.

Едва перевели дух, как Хасан собрался возвращаться:

— Зачем?

— Открутить голову этому змеёнышу.

— Нет! Куда! (кто начал орать — Азер или Гюльдан, было непонятно, но после того как его отговорили, пошла всё-таки младшая).

Гюльдан кинула Хасану: «пойдём, поможешь», — и ушла через крышу.

Вернулись они через полчаса, (Азер успела разжиться стоящей одеждой для сестрёнок и ракшаса — и возмущалась, что никого нет). Гюльдан шла довольная, ракшас — презадумчивый. Когда Мацуко спросила его — ответил:

— Да… Ты бы видела, как она этого парня отъездила… Голову скрутить было бы милосердней…

Гюльдан только поправила пышные чёрные волосы.

… — Главное тактическое нововведение принцессы в этой войне — новая схема развёртывания дивизий с марша, что экономило до 30% времени при подготовке к бою. Весь выигрыш в её «лобовых ударах» достигался исключительно за счет опережения в развертывании и внезапности удара, и, более быстрым вводом резервов. Другими словами, то, что мы считали чистым везением с её стороны и безалаберностью с нашей, было обычной атакой с хода, по неподготовленным к бою позициям. Когда она упиралась в готовые к обороне рубежи — то вполне классически и ожидаемо в них увязала, вынужденная прибегать к диверсионным действиям и десантам.

— Но, правда и то, что это у неё всегда действовало.

— Да. Но главное не то. Подробный анализ её тактики на поле боя и известных нам секретных операций раскрывает нам основной секрет её успеха — это навязывание высокого темпа действий на обширном пространстве, и не менее успешная координация их. Я думаю, она не будет сосредотачивать силы на одном объекте, а, разделив группу, ударит по нескольким целям, одной из которых будет тюрьма, а остальные — отвлекающими. В случае успеха операции в тюрьме, она планирует вырываться всей группой.

— То есть, вы допускаете, что она может в тюрьме не появиться?

— Вполне возможно. Сейчас, по данным анализа записей побега, она лично — самое тяжелое вооружение, которое есть в распоряжении её группы. И всё зависит от её физического здоровья. Она азартна. Может атаковать и дворец, если посчитает что по силам.

— Как отвлекающий маневр⁈

— Это лучший способ отвлечь наше внимание от чего угодно. Вполне возможно, так как это самый ответственный участок, она и сама примет участие в этой вылазке. Я бы так сделал.

…Для Мацуко достали питьё — это было самое важное событие за этот день. Горячая смесь металлов и серы, годная в пищу, нашлась в ювелирной лавке, примостившейся через улицу от рынка. Хозяин, улыбаясь, объяснил, что ему выгоднее возвращение Амаля, пусть Республика и прикроет его дело — до Восстания он был чиновником и заведовал всеми ювелирными производствами на планете.

Воспользовавшись его гостеприимством, беглецы решили остаться тут до утра. Правда, не сразу — Хасан и девчонки решили сходить на разведку — Хасан к тюрьме, где, как думали, держат Сакагучи и остальных, Азер и Гюльдан — в бордели, за помощью. Афсане осталась с принцессой.

Вернулись удручённые. Хасан входа в тюрьму не нашел, девчонки ошиблись борделем и только зря потратили время — здесь этим промышляли не только суккубы, и конкурентки были им не рады. Нужный им, с даэнской общиной, они нашли, но начался комендантский час, на улицах замелькали патрули — пришлось возвращаться.

По крайней мере, теперь у них была база для отдыха после штурма тюрьмы — община обещала своё покровительство. Девчонки раздобыли себе одежду жриц любви — в ней можно было ходить по улицам даже в комендантские часы. И сейчас модничали, подбирая себе наряды из имеющейся коллекции украденного. Принцесса, глядя на них, только вздыхала: «Похоже, я становлюсь вам лишней обузой».

И впрямь — единственное, что могло помешать успеху их отряда — это наличие в нём слишком заметной демонессы. Дочь Императора этот факт вгонял в меланхолию. И неудачи с магией всё ещё преследовали её. И сон ей приснился скверный…

…Тардеш мучался, весь в поту, не находя спокойного уголка на широкой адмиральской кровати. Несколько раз он откидывал ненавистное одеяло, ещё больше раз — укутывался в него, не в силах найти спасения то от промозглого холода, то от липкой жары.

«Наверное, я заболел» — подумал он в промежутке между снами.

…А снилась ему принцесса. Слегка раскосые серые глаза девушки-демона становились то зелёными, то звали на помощь, то завлекали, чаруя…(собственно, почему они у неё «слегка» раскосые⁈ Сколько он не встречал демонов с узкими глазами, у всех они поднимались от переносицы чуть ли не наискось — например, у её матери. А у принцессы — так аккуратно в меру, они кажутся узкими, но не косыми) Ему казалось — стоит она на дне огромной ямы — а он вокруг летает. «Это что означает, что я на орбите, что ли?». Она была не в доспехах — в красивом платье с широкими рукавами, и мелким узором на меняющемся фоне. Она раскрывала свои огромные и красивые крылья, и взлетала, пытаясь дотянуться до его руки — но всякий раз чего-то не хватало, и она плавно падала, глядя в его глаза взглядом, полным надежды. Всякий раз, ему становилось тепло, когда они сближались, но никак, он, даже тянясь изо всех сил, не мог помочь ей. Сон, казалось, готов был длиться бесконечно, но вдруг, вместо того чтобы потянуться к нему рукой, она ударила ещё раз крыльями, и поплыла к нему, выгнувшись гибким сильным телом. «Что мне теперь, обнять тебя что ли⁈» — подумал Тардеш. Его обволокло раскалённым жаром демонессы, и тут сон кончился, смешавшись с дневными мыслями и утренними звуками, утратив силу послания. Тардеш проснулся.

«Она сбежала» — понял он.

…Утром, проснувшись, Мацуко первым делом спросила, есть ли у ювелира лишнее стекло. Стекло битое нашлось — они наполнили им чан и до первой стражи жарили его в печи. Потом принцесса заперлась с этим горшком, и хорошенько вымылась. Конечно, стекло — это не совсем мыло, но три дня без бани — ещё хуже. Тюремную одежду она выкинула — тряпки засалились до безобразия, и из кусков чехла сделала себе новое бельё.

Ювелир пробовал с ней заговорить в услужливом тоне:

— Может, вы лучше у меня останетесь, пока ваши друзья будут ходить в тюрьму?

Принцесса смерила его взглядом несколько раз:

— Нет, не получится. Мы же к вам не вернёмся — после тюрьмы мы пойдём в общину, где отлежимся — а уж потом на прорыв.

— Так я вам и предлагаю — оставайтесь здесь, потом я вас перевезу в эту общину.

— Так мы можем выдать сразу и вас и общину, а нам бы этого не хотелось… — она потянулась, упираясь ладонями в спину, расправляя плечи, и поигрывая всеми крыльями.

— Нет, я просто думал так будет безопаснее.

— Так! — сорвалась Метеа, и, пождав губы, стремительно вышла из мастерской в кухню, где сейчас готовились остальные из её отряда:

— Это что значит⁈

Азер коротко взглянула ей в глаза и прошла мимо, уронив виноватое: «извини».

— Я же говорила, она обидится! — рассержено заметила Афсане, снимая с печи горшок: — Вот.

Хасан из угла поднял растопыренную пятерню: — Ханум, я был за тебя! Ну, так что, идём вместе⁈

— Разумеется, — холодно сказала принцесса:

— Вы нашли что-нибудь мне вместо фляги?

Вместо ответа Азер выложила на стол армейскую флягу.

— Ну, вот и хорошо. Повторяю ещё раз: (план тюрьмы был на столе заместо скатерти) Делимся на две группы. Я, вместе с Гюльдан остаюсь снаружи, отвлекаю на себя внимание, запасаюсь провиантом.

— Провиантом⁈ Снаружи⁈ — усмехнулась Гюльдан.

— Когда я говорю «снаружи», я имею в виду и наружные сектора тюрьмы, в которые входит и кухня. Итак, Азер, Афсане и Хасан идут внутрь. Девчонки — ударная сила, Хасан — разведка. Командует Азер. Найдите и выведете всех наших, по дороге освобождая всех, кого можно. Встречаемся у канала.

— Вопрос, — вставил Хасан: — Там два отделения, для демонов и ракшасов — куда раньше⁈

— Согласно обстоятельствам, — улыбнулась ему девушка.

— Итак, если никто не возражает, выступаем через час. Как раз начнётся час пик и толпы на улицах…