Броня Молчания

На смерть легионера

…Мацуко посмотрела свою руку на просвет. Невидимость уже держалась отдельными бликами, и, когда она подняла ладонь, они, будто имеющие собственную тяжесть, соскользнули к плечу. Девушка перевернула ладошку — одно маленькое, как капелька, пятнышко, соскользнуло с ребра, и поспешило по пальцам… Как трогательно… Дьяволица сжала кулак.

…Трупы скидали в угол, и завалили найденными здесь же матрасами, которыми попутно затирали кровь. Ковай и Маваши ворчали, но всех перекрывал голос Хасана, который за четверть часа ни разу не повторился в проклятиях.

— Тише-вы-все! — прикрикнула на него принцесса.

Замолк Хасан — начал лепетать Каличаран, бегая почти за каждым трупом и что-то злорадно нашептывая с маниакальной настойчивостью. Демонесса прислушалась — в основном это были припоминания старых обид и торжества злых обещаний. Хорошо, что не все так хорошо знали язык людей, а Даршани с Аравиндой были в другом конце комнаты и заняты.

Инженеры, дорвавшиеся до пульта, сами радовались ему как дети — игрушке. Ещё немного, говорили они, и вся тюрьма будет в их руках. Но Метеа не питала особо радужных иллюзий, справедливо полагая что ключ от замка клетки никто в клетку не положит. Её больше заботили лифты — единственный путь наверх.

Бомба вывела из строя одну из кабин, и внутренний голос, даже без консультаций с инженерами или аборигеном-Каличараном, просто кричал, что прибытие ремонтной команды — всего лишь вопрос времени. Обе лестницы оказались слишком тесными для демонов — не то, что Ковай, сама Кадомацу не смогла протиснуться. Люди в скафандрах — тоже. Поэтому Аравинда заварил их лучом светомёта, пока его невеста развлекалась с вычислителем.

Второй лифт давал надежду, что команда всё-таки выберется наружу, но у принцессы что-то «заклинило» и она никак не могла перевести отечественные меры веса — в амальские, чтобы понять поднимет ли он их всех разом или по очереди. Хотя — в кабине лифта было довольно просторно, демонесса вполне помещалась с распахнутыми крыльями — да тут даже мужчина-горец влез бы свободно! Внезапно сообразив, она побежала к сломанному лифту, позвав всех мужчин:

— Брат Ковай, господин Сакагучи, Аравинда, Кен, идите сюда! — и, отогнув руками податливый металл двери, предложила:

— Ну-ка, помогите мне расчистить проход в шахту…

…Азер заглянула в ширинку очередного мертвеца:

— Мда… а кто-то говорил, что дело будет тихим-тихим…

Кадомацу обернулась на неё с таким взглядом, что у соблазнительницы сразу пропала охота шутить:

— Ну вот, опять началось…

Подружки бросили друг на друга по паре сердитых взглядов, потом, извиняясь, улыбнулись друг другу.

Каличаран что-то шептал как раз этому трупу, воюя с очередным мертвецом за старые обиды, и попутно заглядывался мимо Азер, на Афсане, собиравшую стрелы. Суккуба заметила внимание, и внезапно выпрямившись, задрала ногу и показала, что скрывается под хвостиком.

— Доволен? — спросила она, насмешливо.

— Сестрёнка, не начинай, — потребовала Азер.

— Обе не начинайте, — вздохнула принцесса.

— Я переключила на цикл все здешние камеры, — бросила им через плечо Даршани: — Но если кто-то случайно бросил взгляд на экран в тот миг, когда мы врывались сюда, здесь «тихо-тихо» не будет…

Когда принцесса перевела, все забеспокоились:

— Госпожа…

— Тихо! Лифт ещё здесь, а лестницу мы заварили.

— Дверь в левое крыло?

— Заварена уже. Даршани что у тебя⁈

— Извините, пока не могу. Зовите Аравинду.

В это момент за стеной что-то так оглушительно грохнуло, что все подпрыгнули. В двери выломанного лифта высунулся прозрачный шлем Аравинды:

— Все живы⁈

— Что это было?!!

— А… про трос подзабыл. Крышу лифта разрезал, ну крюк с тросом не выдержали, и противовес ухнул к нам. Видать им стопоры сорвало нафиг…

— Что⁈

— Слышали нас, вот что! Короче — всё готово, пора подниматься, маршал.

— О чём он? Что короче? — не поняла Азер его санскрита.

— Выдвигаемся наверх, зачищаем второй этаж. Даршани, у тебя всё закончено?

— Я догоню. Аравинда меня не бросит.

Перед шахтой лифта зеленоглазая принцесса развернулась кругом, и объяснила всем, кто ещё не понял её замысла:

— Шахта широкая, поэтому все мужчины поднимутся на крыльях. Остальные — на лифте. Господин Каличаран, как там с охраной?

— Там пост охраны и пулемётная башенка.

— Одна?

— Одна, всегда наводится на поднимающийся лифт. Там двери так устроены, что обе одновременно не откроются.

— Хорошо. Брат Ковай, встанете впереди, прикроете всех остальных. Сколько солдат на посту, Каличаран-сан?

— Не… Не знаю… По расписанию — двое, но там всегда кто-то толпится. Выход в город всё-таки. Да тут ещё и воздушная тревога — могли и с улицы забежать.

— Какие-нибудь опять забытые вами техники?

— Техники? Ах да — там лестница, они там и сидят. Но вроде всех убили.

— «Всех» или «вроде»?

— Не знаю! Не знаю, сколько их сегодня на смене! Смотрите туда — она показал налево: — Там у них конура.

— Пользы от него — как… — начал было господин Сакагучи, но зелёный взгляд заставил его заткнуться.

— Все нелетающие — к лифту, все летающие — здесь. И не забудьте Даршани!

…На тихом пропускном посту тюрьмы, в безопасной глубине Стены, принявшие для храбрости на грудь, бывшие легионеры, ныне — бойцы революционной армии, потешались над тюремщиком:

— Вот скоты же! Удо, и сколько тебе платят за работу в этой будке? — ребята были немного навеселе, раз задавали такие вопросы.

— Я ландскнехт, братва, мне платят — я работаю, — отвечал молодой ракшас-христианин, на удивление всей тюрьмы уже полгода или больше безвылазно сидевший на пропускном посту.

— И, наверное, много платят? — допытывался самый маленький из осадивших его призраков.

— Нет, Арерреш, за такое безделье я беру минимум…

Снизу донёсся глухой удар металла о металл.

— Э-э?

— Камеры, камеры включи!

— Да не работают сегодня камеры — на нижнем ярусе перезарядка, отключили, чтобы с башенками не баловали.

— Да жмурик едет, что же ещё!

Некоторое время царило молчание и недоумённые взгляды на говорившего:

— Почему — жмурик?

— Да будто я не знаю, как они цинковые гробы грузят! Спецом ведь бросают — чтобы грохота было, будто бомбу взорвали!.. Или… может, они сейф начальника с зарплатой спёрли, и тащат распилить?

— Гы, ты, Удо, точно бы их не пропустил, так что другой дорогой пойдут…

— Начальник в другую дверь, идиоты. Что им через лифт идти?

— В канализацию просочились! С Сейфом! — пьяное ржание было достойным ответом на дурацкую шутку.

…Кадомацу, несколькими глубокими вдохами прочистив лёгкие, взяла меч поудобнее и с четким щелчком расправила крылья. В принципе, можно было бы обойтись и без дыхательной гимнастики, но, сейчас она летела первой — и надо было с очень неудобного положения выбить дверь и сразу добраться до будки охранника, а, судя по плану, нарисованному Каличараном, подобный маневр по силам был только более короткокрылой принцессе.

Она накинула на себя собственную невидимость, звонко произнеся мантру, и с силой толкнувшись красивыми ногами, взмахнула крыльями. Поднятый ею самой ветер, упруго ударил в перепонки, и понёс её наверх, навстречу мелькающим рёбрам крепления…

…Удо, повесив автомат на грудь, взял из стойки у стены тяжелую алебарду — в узких коридорах это оружие было поэффективнее огнестрельного.

— Ты куда? — окликнули его всё ещё пренебрегающие своим постом призраки.

— Запах мне не нравится, — ответил ландскнехт, вставая под пулемётную башенку: — Вы, там, проверьте, как она двигается. Красная ручка.

Арреш подёргал ручку, башенка покорно покрутилась:

— Сойдёт?

— Да. Вот так и держи.

Последовало напряженное молчание. Запах палёного железа ещё сильней сгустился — даже нетрезвые призраки начали чувствовать его. Всех буквально дёрнуло током, когда Удо шепотом спросил:

— Вы что, раздолбаи, всё ещё здесь толчитесь, а не на боевом посту?

— Э… м… так тревога!

— Самый умный, что ль, Удо? Нас так ещё на Стену пошлют!

— А говорят, что у карателей на службе железные демоны… Правда⁈ Вы видели?..

— Сколько надо пить, чтобы не видеть железного демона в Коците? Спустись, посмотри на Такеду с нижнего!

Вдруг раздался такой ужасный грохот, что все аж подпрыгнули, а Арреш нажал на гашетку пулемёта! Когда паника и звон рикошетирующих пуль, наконец, поутихли, ракшас, выставив алебарду, подкрался к двери:

— Доннерветтер, какого дьявола вы там творите?

Вдруг загорелась лампочка, и заработал мотор противоположного лифта. Все перевели дух после испуга, только неверующий Удо подошел к продырявленной очередью двери и коснулся створки:

— Горячо! Какого дья… — страшный удар изнутри вывернул эту дверь уголком, так, что аж проступал слепок ступни. Второй удар — вторая, раздвижная дверь, открылась как обыкновенная, третий удар — и створки разлетелись, крутясь и гремя по полу. Из зева шахты, дыхнув пламенем, материализовалась огненная демонесса, обретая плоть из очерченных пламенем контуров…

— Так, понятно какого… — чуть ли не обрадовался Удо…

…Метеа немного не рассчитала силу, вышибая двери — обеими ногами она бы справилась одним ударом, но тесная шахта и спешащие следом бойцы не давали минут на размышления и выбор стратегии. Она слишком резко дёрнулась, так что с неё слетела невидимость, и она чуть ли не грудью влетела в невесть откуда здесь взявшегося ракшаса с заботливо выставленной навстречу алебардой. Демонесса с трудом, чудом увернулась от роковой встречи, уходя в перевернутом скольжении над полом, ракшас развернулся, с замахом, чтобы ударом сверху вниз отрубить крыло или конечность, но «Сосновая ветка» уже была готова защищать хозяйку.

Пулемётная башенка ожила над головой и развернулась в сторону раскрытой шахты, где застряли вдвоём Азер и Сакагучи. Все замерли на миг — но вдруг из-за их спин неведомо как протиснулся Маваши и, толкнувшись от их голов, распахнул крылья, и в длинном прыжке повис на стволах, отворачивая башню в сторону и отчаянно лупя башмаками по головам свою принцессу и её противника.

Кадомацу, прежде чем второй раз получила по кумполу, успела обезоружить своего врага — ну он ещё держался за конец ускользающего древка, но это было последнее. Потом, удар башмаком Кена по голове сбросил её на пятую точку, ракшас бросил древко и схватился за автомат — дочь императора, поднимаясь с пола, даже сидя была ростом с противника — переложив крылья за спину, быстро достала его мечом. Автомат спас хозяина, пав смертью храбрых, тот выбросил обломки, схватился снова за алебарду, девушка толкнула его ею, отдав оружие — он рубанул ей по ногам, как косой, демонесса перепрыгнула, и тут башмак Маваши наконец-то врезал и стражнику — они не увидели, в голову или плечо попало, но что-то хрустнуло — кость, или что, древко алебарды резко опустилось, и спустя свист меча распалось надвое вместе со своим хозяином…

И едва только разрубленный труп упал на землю, едва принцесса заимела мысль перевести дух, как всё подземелье взорвалось звоном разбитого стекла и автоматных очередей. Насмерть перепуганные товарищи ракшаса стреляли прямо сквозь окна, не целясь, да, похоже, не видя, куда стреляют. Хуже всех приходилось Кену — автоматы скоро повело вверх, выше головы его начальницы, а он-то всё ещё вынужден был держаться за плюющиеся огнём пулемётные стволы — как раз вверху. Да ещё и самой слабой частью доспехов — спиной и крыльями к ним! Вроде пока везло — попадало в основном по сапогам, которые держали пулю. Но стоило кому-нибудь из них поднять прицел…

Дочь императора неожиданно увидела Азер и господина Сакагучи почти рядом с извергающей огонь и свинец будкой. Они чуть помедлили перед дверью, сделали шаг — и одним рывком ворвались внутрь, показав, что не зря все расы боятся демонов! Сначала там погас свет, через разбитое окно выкатилась голова и, подпрыгивая, упала на колени присевшей принцессы. Трепыхающийся труп рухнул рукой наружу, зацепившись подмышкой за раму, смолк пулемёт у Маваши, и, наконец, вышибив спиной дверь сторожки, оттуда вылетел весьма удивлённый призрак маленького роста.

— Сдаюсь, сдаюсь! — заверещал он где-то на шести языках, поднимая напоказ пустые руки. Сакагучи наступил на него и вопросительно посмотрел на Её Высочество. Она сделала знак: «оставить». Сразу же раздался сигнал о прибытии лифта и оттуда с шумом вывалился Брат Ковай, за ним — Аравинда стоя, Даршани упав на колени — оба инженера со светомётами наизготовку. Рядом ракшасы — невидимый Ильхан с ружьём и видимый Хасан с автоматом в углу.

— Всё в порядке, — дала сигнал отбоя Метеа.

Маваши наконец-то смог разжать руки и раскачавшись, спрыгнул на землю.

— Как ты?

— В порядке! — ответил тот, расправив крылья: — Жить буду!

— Каличаран⁈ — с удивлением и ненавистью воскликнул пленник, едва предатель, крадучись, покинул кабинку лифта: — Так ты с ними, мерзавец⁈

— Тихо! — приструнила его зелёноглазая дьяволица: — Ты тоже можешь к нам присоединиться.

Сакагучи поднял протестующий взгляд, но передумал спорить.

— Что⁈ Я — с ним⁈ Товарищ командир, да будь я даже сторонником Сената, я бы даже в одну сторону с этой гадиной не пошел бы!

— Чем вы так недовольны⁈

— Тем, что дышит и смотрит по сторонам! Да нет на свете такой подлости, которой он бы не совершил с нами! Только предательство и осталось! Да не перевели бы его на нижний сектор, ребята бы давно его инвалидом сделали, урода! Три дня от нас прятался! Хорошо, что его ещё перфект тюрьмы защищает!

— «Защищает», ага! — взорвался Каличаран: — С моей женой он спит, вот и ластится!! Подкупает, ты, стукач блоковы… — Мацуко не глядя, стукнула ему в поддых, надолго заставив замолчать.

— А мне плевать. Делайте своё дело, командир. Я вам ничего не скажу.

— Можем обставить всё так, что вы будете как бы единственным выжившим героем.

— И потом жить, вымаливая у трибунов имена друзей в списках проскрипции⁈ У нас, на Амале, единственный выживший считается трусом и предателем. Потому что должен либо спасти товарищей, либо принять смерть вместе с ними. А я всё-таки когда-то считался Сыном Амаля. Я покажу, как умеют умирать легионеры!

— Господин Сакагучи, в шахту его, — спокойным голосом, но, тая надежду во взгляде, приказала сестра Мамору.

Он покорно повис над пропастью на вытянутой руке демона, но вдруг, в последний момент встрепенулся и заговорил:

— А ладно, командир. Нравитесь вы мне. Не ходите на выход — по тревоге туда загнали две центурии с пулемётами. Теперь работает шлюз на транспортные ворота, все приходящие поезда проверяют. Но до отбоя тревоги посты менять не будут — так что захватывайте хоть всю тюрьму на здоровье — никто о ней не всплакнёт! А теперь — бросайте!

— Госпожа⁈ — посмотрел в её сторону Сакагучи.

— Бросать⁈ Или вы пойдёте с нами⁈

— Бросайте! — сквозь зубы прошипел призрак: — Я ведь не помогал вам их миновать. Я сказал только то, что сказал бы любой пленный. А предателем на всю жизнь, как эта сволочь, быть не хочу, ни в жизни… ни после смерти! — и внезапно исчез, задержав дыхание.

Сакагучи оглянулся на принцессу. Та вместе с ним бросилась к шахте — как раз в тот момент, когда снизу раздался влажный удар об камень.

— До встречи в Западном Раю, брат, — шепнул на своём языке старший хатамото, когда они увидели тело.

Каличаран, всё ещё перегнутый пополам (тяжела была рука любимой дочери владыки окрестностей Аматэрасу!), подполз к краю шахты и мерзко хихикнул:

— Ха, ещё не помер! Помучайся, стукач, помучайся!

Сакагучи молча повернулся к принцессе, и, указав пальчиком, спросил:

— Можно я возьму? — а сам без разрешения уже взял один из сюрикенов с её пояса. Пока все смотрели, повернулся к шахте и метко бросил звёздочку поверх головы тюремщика. Тот замолк и с удивлением посмотрел на демона:

— Отойди от края, предатель. Нашей расе трудно бороться с искушениями… — полыхнул огненными глазами тот.