Броня Молчания

Напрасные усилия

…Морозный ветер неприятно холодил уши, и путал волосы — свой шлем она так и не нашла. Сияющие желтые пряди, отражаясь на белых доспехах, казались яркой звездой на фоне серых стен, видимой даже в прицелы артиллеристов. Поспешивший на окрик Азер знаменосец закрыл её своим знаменем от взора врагов. Изредка, заливая мертвенно-бледным светом двигателей, и вспышек взрывов, пролетали ракеты Тардеша, освещая роившихся в тенях Стены повстанцев. Существовала возможность малыми силами расстроить их планы, но для этого они должны были хоть чуть-чуть подставиться. Чуть переложив крылья, девушка полетела вдоль их позиций, скрывая в тенях и за выступами Стены себя и свой отряд, и затаившиеся в засаде враги даже не повели ухом, смотря в ту сторону, где она последний раз собирала свои силы. Ну как бы заставить их оторваться от гребня! Колесницы Стхана были готовы — несколько минут и любая засада, которую они увидят, была бы сметена. Но их не было видно, в том-то и дело…

Позиция химер и демонов Хаоса, как всегда, не отличалась особым изяществом — словно нелетающие существа, они предпочитали контролировать одну высоту, а не минимум три эшелона, по канонам военной науки Края Последнего Рассвета. В чистом поле это было бы большим недостатком, и при прочих равных дочь императора давно бы их разбила, но с укрытием в виде высоченных стен один ряд превращался в невидимку, на которого чревато было бросаться в необдуманной атаке. Тем более что Высшие демоны были минимум в полтора раза больше младших родственников, и сестре Мамору следовало бы три раза подумать, прежде чем искать с ними боя.

Они все вместе остановились и полетели обратно — смысла окружать с внешней стороны выступ в позициях не было, могли ещё оказаться на линии огня собственных колесниц, стоило бы посмотреть, насколько глубоко это окружение, может, можно было просто отсечь наглый правый фланг и показательно уничтожить ударом всей армии⁈ Только бы они не опередили их…

Копейщик-знаменосец с довольным видом показал своей генеральше, что засада осталась на прежних позициях — они только выслали вперёд, вдоль стены, разведчиков. Метеа взглянула на лучниц — и враги остались без разведки. Небольшая, компактная группа мятежников на передовой, привлекла всеобщее внимание — зелёноглазая демонесса тоже посмотрела туда, и еле сумела сдержать крик восторга: спиной к ним, в окружении где-то двадцати телохранителей с зелёными, как её глаза факелами, за полем боя наблюдал один из высших повстанческих начальников!

— К бою! — моментально приказала она.

Азер вопросительно посмотрела на хозяйку.

— Мы будем бить их же оружием! — объяснила та с каким-то диким восторгом: — Не смотри на меня так, лучше отдай приказ начинать через минуту.

Старшая телохранительница, у которой теперь был ещё и дальнеговорник, повиновалась с безразличным видом.

— Девочки, как со стрелами?

— Плохо, — ответила Гюльдан. У неё оставался всего один колчан, а у менее меткой Афсане — и того меньше. А вылетали с пятью!

— Ладно… Постарайтесь перебить в первую очередь вестовых, а уж потом телохранителей. Ребята, — для того, чтобы обратиться к самураям, пришлось здорово затормозить: — Мы атакуем вражеского генерала. Генерала буду бить я, а вы — позаботьтесь, чтобы никто не встал на моей дороге. Если расправились с ближайшим телохранителем — сразу ко мне, это не поединок, генерала надо убить — иначе наши не выберутся отсюда. Все поняли⁈ Азер⁈

— Тебя только могила исправит, сорвиголова несчастная. Обязательно надо выбирать такой вариант, на котором тебе голову сломят⁈ Ладно, поехали.

— Я знаю, что делаю — излишне ответила Мацуко, и подала крыльями сигнал: «В атаку!».

Лучницы вместо вестовых постарались выбить телохранителей — пока с ними не столкнулись копейщики. Знаменосец погиб сразу же — флаг за спиной помешал ему разогнаться, но своего врага в бездну он всё-таки уволок. Метеа заметила это краем глаза — и тотчас же, сложив крылья, обрушилась на генерала.

Тот был совсем не готов к атаке — в руках вместо сабли держал короткую дубину, которая моментально проиграла состязание по прочности «Сосновой Ветке». Ещё раз хищно блеснул зеленоватый клинок принцессы — враг уклонился, но совсем чуть-чуть, вытащил… кнут! — и звонко хлестнув перед лицом девушки, заставил ту отпрянуть, а потом раскрутил, прозрачным кругом, держа на расстоянии и врагов и друзей. Демонесса пыталась и так и так — но он играючи выписывал вензеля и восьмёрки — и оставался недоступен. Шум привлёк внимание скрывавшееся в тенях Стены армии — и, несмотря на неудачу в поединке, принцесса с затаённой надеждой смотрела, как прежде невидимые части повстанцев отрываются от стены, привлечённые их дракой. Она уже думала метнуть в него меч и попробовать отвлечь за собой, ещё дальше от стены — но в этот момент невесть откуда взялась Азер, и, как обезьяна повисла у него на спине, зажав в болевой крылья. Генерал даже и ойкнуть не успел, как полетел вниз с тёмной соблазнительницей на шее. Метеа видела, как ниже комок расцепился, и, перехватив меч поудобнее, рухнула вниз, разгоняясь…

Она буквально пробежала по отвесной стене, помогая себе крыльями. Противник поднимался с саблей в одной руке и кнутом в другой, и, увидев свою соперницу, не растерялся, а подсёк её вторым оружием. Кнут обвился вокруг босой ноги девушки, она по инерции пролетела мимо, и чудом избежала удара, оттолкнувшись рукояткой меча от скользкой стены. Генерал сразу дёрнул её назад, она была готова, и с двойного пируэта врезала ему сильной ногой. Он чуть провалился, бросился вперёд, ударил сначала саблей, потом — кнутом, демон-женщина увернулась, и ухитрилась пнуть по руке, вооруженной пастушьим инструментом красивой ногой с чётко прорисовавшимися мускулами. Не попала — да это и не было нужно, как раз в этот момент по всему горизонту загрохотала канонада, и гребень стены вспучился разрывами там, где высунулась заглядевшаяся на поединок своего генерала повстанческая армия, и боевой клич демонов Края Последнего Рассвета возвестил о его поражении. Кадомацу ожидала, что противник набросится на неё, желая хоть так получить реванш, и чуть приподняла клинок, готовясь к защите, но он вместо этого смотал кнут, и, отсалютовав саблей, представился:

— Гетман Зубило.

— Кадомацу Явара, Принцесса Третья Края Последнего Рассвета, Метеа.

— Приятно было познакомиться, Ваше Высочество. Передайте привет отцу. До следующих встреч, — и глубоко вздохнув, одним ударом крыльев взвился в темнеющее небо.

Сверху спустились Афсане и Гюльдан, и двое копейщиков.

— Догнать?

— Нет, не надо. А где Азер⁈

…Старшую телохранительницу нашли под стеной. Она сломала обе ноги, руку и палец на крыле — это, не считая резаных ран. Но выжила. Повстанцы не мешали выносить раненых, как не мешали обустраивать сеть лагерей, позиций и коммуникаций под самой Стеной.

Первый штурм Коцита продолжался 8 часов (16 по амальскому счёту, где в часу всего 60 минут), и обошелся принцессе в 20 миллионов только убитыми, несколько сотен пропавших без вести, бессчетное количество раненых и две бессонные ночи… Девушка винила себя во всех неудачах, и хотела измениться, чтобы никогда не позорить Тардеша.

Призраки, по своему обычаю устроили разбор сражения, на котором особенно тяжко пришлось драгонарию. Приехал какой-то шишка с самого Амаля, и свалил всю вину на него. Мацуко сидела, не поднимая глаз, стыд сдавил ей шею тугим шарфом, ей хотелось выскочить, крикнуть: «Да я во всём виновата, я, я!» — но ей, что странно, никто не давал слова. Тардеш даже не упомянул, что она там командовала, да и правильно — не заслужила она такой чести…

…Основной причиной неудачи считалось то, что так и не удалось завершить предварительное окружение крепости. (Забегая вперёд — его не удалось завершить до самого падения Коцита). Мацукава, которому было это поручено, успешно взял весь южный фас, оперируя с Подкоцитовых Гор, прошел на запад, но на широте середины четвёртой стены встретил мощнейший вражеский заслон, а оказалось — под командованием одного из лидеров повстанцев, родственника Тыгрынкээва — Умкы, который не дал ему продвинуться дальше, чем буквально на три шага. Атака Стены на участке Мацукавы была слабой из-за большой протяженности фронта — захлебнулась ещё на внешней стене, но он был единственным, чьи части нашли способ проникнуть в башни управления воротами — но не разобрались в системе управления, и не смогли разблокировать вход.

Томинара же действовал успешнее. Они вместе со Стханом нарушили приказ, и проломили три аккуратных прохода в Стене, засыпали рвы, и предприняли наземную атаку. Правда, оказалось, что в Стене был неразрушимый каркас, на остатках которого повстанцы смогли организовать оборону, да так успешно, что позже выделили с этого участка сводную бригаду гетмана Зубило, для окружения центральной группировки.

Центральная же группа, под командованием Главнокомандующей Метеа, оказалось, действовала наиболее эффективно. Амальский инспектор сделал реконструкцию сражения и на все лады нахваливал принцессу, а та всё больше краснела от стыда: на реконструкции не была показана позорная для неё возня с прицепившимися из-за её собственной запальчивости убийцами, промедление с отходом выглядело чуть ли не подвигом, а то, как её обошли — прямо шахматной победой. И всё было неправда, если бы только этот ругающий Тардеша призрак видел бы сражение, а не отчёты, он бы знал, что виновата — она, а Тардеш — молодец! Ну а, в общем — она единственная действовала по плану, добралась до внутренней стены, и буквально чуть-чуть не хватило сил, чтобы захватить участок на глубину, достаточную для закрепления линии фронта. Как признало следствие, причиной неудачи было в первую очередь отсутствие достаточных разведданных, без которых и происходило то распыление сил, то запаздывание резервов. С чем и закатили выговор Тардешу. А несчастная кругом виноватая принцесса получила повод вторую ночь подряд выплакивать свои зелёные глазки в подушку и одеяла…

Все говорили, что она изменилась с тех пор — «Цитадель» стала мрачнее, ещё неприступнее, ещё холоднее.Она уже больше не шутила, не издевалась над генералами, не бросалась в драку по любому поводу, а терпеливо выжидала, оценивая все возможности и используя своё личное участие лишь как редкий, решающий инструмент. Честно, все признали, что она стала воевать лучше, бить врага сильнее, но… её такую стали бояться даже те генералы, которые прежде страдали от её непристойных шуточек, позаимствованных у Златы.

Повстанцы удивительно спокойно отнеслись к появлению под стенами цитадели Большого Лагеря, оборудованного и укреплённого немногословным и незаметным Сидзукой. Мятежники его почти даже не обстреливали — так, иногда «для порядка» бросались парой снарядов или мин, чтобы страх не забывали — и успокаивались. Инженеры объясняли тишину нехваткой энергии — само понятие «полярный круг» подразумевало, что здесь холодно, а за стенами Коцита сейчас собралось такое количество очень теплолюбивых существ, что один обогрев съедал большую часть энергии оборонительных систем. Ну и, разумеется, берегли снаряды на случай штурма — им ведь никто новые не привезёт.

Второй штурм устроили в день рождения императора. Вернее, Мацуко, рассчитывавшая кампанию на несколько дней, хотела приурочить само взятие к отцовскому празднику, но Тардеш, надеявшийся решить всё дело миром, убедил её дождаться кораблей с выкупом. Так случилось, что они пришли накануне праздника, и после дерзкого ответа повстанцев, каратели атаковали мгновенно — вот такой подарок от любящей дочки…

Битва продолжалась целые сутки, 12 часов, день и ночь, уставших заменяли свежие, специально перед этим привыкавшие к ночному режиму бодрствования. Они нажали в проёмах, сделанных Томинарой, но повстанцы их там ждали, и сдержали натиски, включив всё своё мужество и защитные механизмы крепости.

Метеа вся изругалась на этой битве, как последний бандюган (Сакагучи неделю с ней из-за этого не разговаривал!), виданное ли дело — из последний сил захватывает она один участок фронта — а за её спиной отступают, и отдают врагам соседний! В полночь следующего дня, последней покинув Проломы, она отрапортовала Тардешу: штурм сорвался. Надо было ставить туда какого-нибудь более терпеливого, чем она, полководца.

Результат же этого сражения был более чем удивительным — из дома пришло пространное письмо отца, без определённой темы, и, вопреки договору Империи с Амалем — подкрепления для любимой дочери, доведшие численность её армии до первоначальных десяти сотен миллионов…