Броня Молчания

Мудрец, Глупец и Хитрец

…Почтенный Учитель Цзуй Лао отпустил своих учеников и телепортировался в душевую. Теплые струи воды смыли дневное напряжение, а контрастный душ взбодрил, зарядив энергией для ночного бдения. Нет, пусть даже у сиддхов растительность на коже отсутствует, в отличие от их ближайших родственников — людей и гандхарвов, но, опять же в отличие от последних, кожа требовала к себе удвоенного внимания. Это к ангелам грязь не пристаёт — как в буквальном, так и в переносном смысле, а подданным Красного Императора приходилось соблюдать правила гигиены в два раза чаще, чем потомкам Ману.

Думая об этом, Цзуй Лао вошел в тренировочный зал, и огляделся — что ему на этот раз приготовили ученики⁈ Результат превзошел все ожидания — великолепный, огромный, Младший Демон Разрушения в полном снаряжении императорского телохранителя с Гайцона, (вообще-то, это было неправильное название — сами жители называют свою планету чем-то вроде: «берег последнего рассвета», а «гай-цон» — это невежественное прочтение иероглифов древнего сиддхского языка варварскими картографами).

Нет — демон был просто потрясающий, Цзуй Лао бывал при дворе Императора Сабуро, прозванного Строителем, и мог подтвердить — ни одна важная деталь, ни одна мелочь не упущена. Даже на лице был своеобразный шрам от пересаженной кожи — одна половина лица красная, а другая светло-оранжевая. Выглядит как не просто дворцовый охранник, а как ветеран, и правда, побывавший в сражениях. Что же, будем надеяться, что и фехтовать он будет в соответствии со своими регалиями, а не на уровне криволапого крестьянина, не имеющего понятия о кунг-фу. А пока что — Почтенный Учитель телепатически нашел своих спящих учеников, и послал им импульс теплоты и благодарности. Они становятся всё способнее и способней. Надо будет завтра вывести за город их, показать серьёзную магию.

— Возьми деревянный меч — приказал он подарку.

Тренировочная иллюзия повиновалась — и будь он проклят, если не услышал все звуки, которые полагались при движении демона в тяжелой броне! Надо будет узнать, чья это работа — и заниматься особо. Демон почти как реальный — даже исходящее тепло чувствуется! (Правда, слабее, чем должно быть — но не надо быть столь строгим к ученикам. Может, они так хотели показать действие «изоляции»? Надо будет разъяснить на следующем занятии).

Сиддха тоже взял имитатор оружия — настоящий меч слишком легко сломать — и приказал:

— Нападай!

Нет, это надо видеть, это надо чувствовать — настоящая машина для убийств! — рванулась в бой с такой силой, что маг первое время мог только уворачиваться и отступать — техника великолепная! Правда, не всё здесь было гайцонским, кой-какие приёмы из арсенала гандхарвов, людей, призраков, марутов, и даже сиддхских школ Зверей и Императорской Академии — узнавались явно (хотя бы стойка). Но это вполне естественно. Реальный телохранитель наследника (об этом говорили знаки различия), тоже не упустил бы случая пополнить свой арсенал. Хорошо.

Где-то спустя минуты три, мастер, наконец, понял, как с ним бороться — конечно же, его ученики ещё несовершенны, и, несмотря на разнообразие приёмов, иллюзия постоянно возвращалась к эффектной связке из пяти одних и тех же. Удар, другой — и Почтенный Учитель быстро добрался до незащищённой доспехами спины. Демон сразу остановился, опустил оружие.

— Молодец, — похвалил его Цзуй Лао, хоть для иллюзии это было безразлично. Он убрал деревянный меч, и взял настоящий — длинный цзянь с нефритовыми драконами по лезвию и золочёной кисточкой из гривы Небесных Коней:

— Теперь — защищайся!

Демон неожиданно положил свой учебный меч из древесины гайцонского бамбука, и низко, уважительно, поклонился:

— Простите, Учитель, — сказал он на безупречном столичном диалекте: — Но теперь я должен убить вас.

— Это интересно. Тебя научили говорить мои ученики?

— Нет, — это был классический гайцонский удар из ножен, школы императорской гвардии. Лезвие громыхнуло, рассекая воздух на уровне груди сиддха — неизвестно что, везение, или врождённое родство с магией спасло его — но он сразу понял, что обречен. Он узнал клинок — ни один из его учеников не смог бы в точности повторить работу Мастера Нариты-младшего, единственный во Вселенной меч «Пушечное Лезвие»… выкован, кажется, действительно для одного из телохранителей погибшего Наследника престола… -дальше рассуждать было некогда — атаки грохотали одна за другой, и на этот раз — без поддавков. Меч жалобно звякнул и рассыпался на осколки стали и нефрита прямо в руке. Безоружный, Цзуй Лао, оправдывая своё имя, уворачивался, подобно потоку воды — его счастье, что противник, желая окончить всё одним сильным ударом, делал небольшие паузы после промахов, давая передохнуть или отступить. Ему бы добраться до стойки с оружием, взять что-нибудь типа копья, и тогда уж, он, наверное, успеет позвать учеников… И вдруг мозг пронзил счетверённый крик боли: «УЧИТЕЛЬ, НАС УБИЛИ!!!»… и в тот же миг, бело-голубое лезвие работы Кена Нариты-младшего, прекратило все страхи почтенного учителя Цзуй Лао…

…Господин Сакагучи вежливо поклонился трупу:

— Благодарю вас за урок, Учитель, — и сделал что-то вроде салюта своим мечом. К этому клинку кровь не прилипала…

…Когда ты отдаёшься высокой науке магии — всё равно, практикуешь ли ты накопления аскетических подвигов, как чудотворцы высших планет, или зубришь тайные мантры Майи Данавы и королей нагов — обо многих удовольствиях надо забыть. Черт возьми, да даже к мясу нельзя прикасаться, что же говорить об алкоголе, или наркотиках… или сексе… Но не для того ли ты так усердно изучал науки, чтобы не найти выход? Он всегда есть…

…У него уже давно не было имени — только почтовый ящик, куда приходили приказы. Нет, он не прятался — просто, когда вселяешься во столько сознаний, столько имён… что своё теряешь где-то на первой или второй тысяче. А зачем оно?

…Он сидел уже пятый час в самом тёмном уголке этой распивочной. Охота была несложной — вселиться в чью-нибудь голову, заставить выпить больше, или сколько захочешь… или врезать в чью-то морду… полапать официантку… или в саму официантку — поцеловаться с самым противным ей пьянчугой, устроить стриптиз на стойке бара — и смаковать ощущения… От алкоголя, азарта драки, пропущенного удара, женской плоти под руками… или этой же плоти — но уже как собственной, в плену жарких рук, выставленной напоказ, потом налюбоваться глазами зрителей — и назад, насладиться её стыдом… Такое он проворачивал, когда у него был удачный день и хорошее настроение. Сегодняшний день был не из таких…

Кстати, удивительно, что его до сих пор не гнали в шею: обычно хозяева быстро складывали два плюс два, и вычеркивали его из списка желанных гостей после нескольких устроенных им представлений. Но, случалось, бывали и такие, кто видел в нём источник дополнительной прибыли. Тогда он сам не задерживался — это было его развлечение, а не для других. И плевать! — всё равно они все здесь на время. Придут ли каратели, одолеют ли повстанцы — эти заведения вновь позакрывают. На них и сейчас-то смотрят сквозь пальцы только потому, что надо куда-то девать эту толпу бездельников, что скопилась вокруг фронта, спасаясь от всех напастей войны.

…А Бармен был новый. Весьма колоритная фигура — демон-Раху, черной масти (да такие тоже встречаются, оказывается, не только белые или голубоватые), да ещё и кривой — отсутствующий глаз прикрывала щегольская косынка, нахлобученная набекрень… Нет, до тошноты противная рожа… Наверное, кто-то из вышибал — заменяет бармена по болезни — остальные тоже так думают… Нет-нет, он не подойдёт — это уже правило, хозяев не трогать, он вежливый гость. А с такой бандитской рожей новый бармен может оказаться и в самом деле хозяином, и не только этого бара…

Маг немного поразвлекался с клиентами у стойки — ничего серьезного небольшое зондирование поверхностных паттернов… а потом увидел Её… Первое впечатление — точёный силуэт на светлом фоне. Маленькая фигурка с осиной талией. Глаза моргнули — он увидел всё в цвете. Бледная кожа, короткие светлые волосы, достающие до плеч, большие, с кошачьим разрезом зрачка, серо-голубые глаза… Хрупкие крылья, дрожавшие за спиной, выдавали принадлежность к таинственному племени суккуб… Мечта!.. В любом смысле этого слова.

Он уже было сосредоточился для работы, когда вдруг его отвлекли:

— Эй! Здесь свободно⁈

Проклятье! Ещё одна суккуба⁈ Да что у них здесь, партсобрание, что ли⁈ Он отмахнулся рукой.

— Эй! Я с вами разговариваю! Есть кто дома⁈

Он наконец-то уделил ей внимание — очень молодая, длинные тёмные волосы, заплетённые в косу, и кожа темнее, глаза тёмно-карие, непривычно.

— Можно сесть?

Он рассеяно кивнул. Та моментально уселась, и официант сразу начал сервировать стол — похоже, девица сделала заказ задолго до того, как приглядела столик… Ну и ладно. Та, блондинка…

— О, я вижу, ты загляделся на мою сестрёнку⁈ — эта балаболка трещала, будто специально:- Э-э, да это мёртвый номер! Она сегодня уже настроилась на встречу, а для нас это строго — обломаешься, ты не настоль горяч…

«Надоела!» — со злостью подумал он: «Ты даже не знаешь, кто я! Посмотри, что твоя сестра сейчас вытворять начнёт…»

— Хотя, остаюсь я… — сказала брюнетка и ласково погладила его по щеке: — И я свободна и готова на всё…

Это-то прикосновение его и добило! Господи, сколько лет, с прыщавого детства, он мечтал о женской ласке, но никогда не получал её, даже завладев чужим разумом!.. А тут — рядом, такая красивая, желанная, горячая… Даже когда она молчала, верхняя губа как будто специально оттопыривалась для поцелуя в неё… Он попытался принудить её к нему, но вопреки воле, это он, сам поднялся и нарушая все правила приличия, поцеловал, при всех, в губы, которые так манили! А она… нет, не закричала, не прогнала — даже не ударила, а обняла обеими ладошками, и ответила на поцелуй, сделав что-то невероятное своим языком… Дальше… он не помнил, как отдышался… они что-то пили, что-то говорили, он привел её домой, в свой «почтовый ящик»… ааа! — в конце концов, раз в жизни можно себе позволить!..

…Что она с ним сделала — он так и не понял. Безумие, рука, коса, касание пальцев, ладоней ног, крыльев, хвоста, груди… Одуряюще-приятный аромат, сладкие губы… наверное, это духи, пот не может пахнуть так… Она превратила его в кусок плоти, забывший про разум и дрожащий, тающий в наслаждениях, и умоляющий ещё об одной ласке…

…Он проснулся от лучей солнца, бьющих прямо в глаза. Во рту была невероятная сухость, голова болела как с перепоя, часы показывали среду — хотя в бар он зашел в ночь на понедельник… Неужели, эта зассянка ради шутки переставила время? Одна мысль о ней вызвала приятное тепло внизу живота, но против обыкновения, плоть отказалась подчиниться эротической фантазии. Он попытался поднять руку, но мышцы не послушались! Даже пальцы казались огромными и тяжелыми, а он сам — маленькой пылинкой запертой в недвижном теле… И магия не могла помочь — он не чувствовал губ, а растраченную за ночь энергию надо будет восстанавливать месяца три… Но прежде надо что-то делать с этой жаждой! Краем глаза он увидел на ночном столике стакан с водой. Сконцентрировавшись, стал представлять, как двигается его рука… палец за пальцем, пядь за пядью… Проклятье, словно и в самом деле три дня не лежал, а таскал брёвна!..

…Через две недели агенты Комиссариата Революционной Безопасности, обеспокоенные отсутствием вестей от Безымянного, взломали двери его квартиры. ОН лежал в своей кровати, сухонький и мёртвый. Рядом стоял стакан, откуда когда-то испарилась вода. Ближайшая к нему рука покойного была уже поверх одеяла…

…Дожди хлестали не щадя. Не щадя в первую очередь беженцев, которых уже в третий раз разворачивали пешком к следующему посту. Пешком — потому что весь транспорт реквизировали для нужд армии, а разворачивали — потому что неуловимые диверсанты один за другим взрывали все космодромы…

…Станислав Бласковец тоже третью неделю шел с этой колонной. Приказ начальства гласил — инкогнито отправиться с группой беженцев и организовать впоследствии запасной канал — вот он и подчинился. Тем более оказалось, очень вовремя — всех его коллег-магов постиг какой-то злой рок — то диверсанты, но болезнь, то несчастный случай — так что нетрудно было увидеть в этом тщательно направившую свой удар вражескую руку. А он её обманул!

Приказ «инкогнито» для нага во цвете лет и солидного роста только для сущего невежи бы выглядел смешным — но не он ли отличник Курсов Перевоплощения Школы Майи, не он ли потомок одной из опытнейших в магическом искусстве магнатских фамилий⁈ Когда он выпускался у Майи, в тот же год туда только поступала эта выскочка Новак. Думала, что стоит перевести свою фамилию, и никто из потомственных шляхтичей не узнает непокорную дочь, объявившую рокош собственному отцу! Ну что сказать — отец не зря переживал, вся в него вышла дочка — интересная, талантливая, может быть и добьётся много, если доживёт… Но пока — ему не ровня. Даже найти не в состоянии. Он-то знает…

…Первое время он шел в образе маленькой девочки — ох, как это ему понравилось! Все о нём так заботились, кормили, баловали… искренне горевали, когда он «потерялся»… Нет, люди действительно сильно привязываются к детям. Потом — немного, часа три, шел в виде юной девушки-ракшини. Эта эпопея закончилась после того, как его, шляхтича, нечистая мыслями троица, опрокинула в камыши. Он их наказал — превратив в течных сук. Одна из них до сих пор бежит за караваном, две другие предпочли любовь кобелей и закончили путь в котлах с супом и пловом. Дальше он принял облик более соответствующий его натуре — этакого раздолбая-повесы, в лохмотьях и с острым языком — пока не начались неприятности с конвойными. Потом — мудрой, но крепкой старухи — ох, как его уважали! Дальше испугался поддерживать этот облик — могли вычислить мага, тем более что магией по мелочам он пользовался.

Теперь он был поседевшим в боях центурионом — крепкий военный, инвалид, чтобы не пришлось объясняться с патрулями — без руки, и без пальцев на другой. Этот облик позволял ему держаться ближе к руководству колонной, зачастую, к нему, как к «ветерану» обращались за советом, и он помогал — только не говорил, что пользуется не опытом, а ясновидением и телепатией.

Теперь и это стало опасным — дисциплинарным командам сказали «фас» на дезертиров, и вообще на всех, мало-мальски годных к службе, чтобы пустить в ту мясорубку, мало-помалу продвигающуюся к роковому перешейку. А комиссиям ему выдавать себя было нельзя — рекрутская служба кишмя кишела шпионами или просто продажными шкурами, и он из ворот приёмной комиссии (или там не приёмной, какая комиссия для дезертиров?), не выйдет. Если действительно такая охота на магов началась…

Осот у дороги рос глухой стеной — то, что надо для трансформации. Правда, за ним оказался открытый прудик, переходящий в болото, выползающее из редкой стены леса — там мог спрятаться кто угодно, но Станислав проверил окрестности магией — нет, кроме мелких насекомых, никто его особой не интересовался. С выдохом он вернул себе настоящий облик — и вволю понежился под струями ласкового дождя. Нет, наги, всё-таки созданы, чтобы жить в воде. Правда, в границах Била-сварги вода на улице, за шлюзами пещер, превращается в строительный материал, но ко всему привыкаешь… Он вспомнил зимние праздники в родной Бхоговати и парад в честь Дня Рождения Астики. Он дежурил «на границе света» — в почетном карауле у правительственного выхода, как настоящий боевой маханаг прошлого — в гусарских перьях и пёстрой раскраске кожи. Тогда его заметил сам Васуки и доверил, как самому сильному магу, обеспечить тайный визит Такшаки и встречу с родственниками…

…Всё, расслабление нужно заканчивать — как бы не манила гладь пруда, она не для него… Бласковец сосредоточился, раскинув телепатическую сеть на ближайшие окрестности, подбирая новое тело, и вдруг ясно увидел собственную голову в перекрестии оптического прицела. Телепатический ответ пришел слишком поздно, неизвестный снайпер уже спустил курок! Он успел только раскрыть глаза — и разрывная пуля вошла между них…

Так погиб последний маг на Диззамале…