Броня Молчания

Инициативная подружка

…На этот или на следующий же день её нашла Злата, и как бы, между прочим, заметила:

— … А хорошо ты вчера курносого на место поставила…

Метеа вздрогнула, оторвалась от книги и только потом успокоилась:

— А-а, и до тебя дошло…

Нагиня промолчала, потом вздохнув, призналась:

— Да нет, не так «дошло»… Понимаешь, только ты одна «блокировку» делаешь…

Демоница закрыла том, заложив палец. Нет, если Злата начинает болтать о постороннем, заниматься с ней невозможно. Порой она сомневалась — действительно ли подруга-обманщица не может преодолеть её «блок»⁈ Она так точно угадывала настроение…

— Ну ладно. Что тебе не нравится?

— Да нет. Всё в порядке. Правда, концовка вышла чересчур кровавой, но для вас, демонов, это вполне нормально.

— А разве был другой выход, чтобы спасти и его и своё лицо? Подскажи!

— Снова ты меня с кем-то путаешь. Я же тебе никакой не Учитель с Дюжей Буквой — чтобы вот так вот дюже дать буквой и решить все проблемы. Я просто твоя подруга… мне ли тебя судить! — она положила свою треугольную голову на кольца своего тела, и, глядя в пустоту, добавила: — Вообще все эти армейские дела — твое личное дело. По амальским законам даже не то, что Тардеш — даже сам Сенат не имеет права вмешиваться в то, какими средствами полководец восстанавливает дисциплину. Так что и ты не должна никому ни в чём оправдываться.

— Хорошо. Тогда ты зачем завела этот разговор?

— Захотелось посплетничать. По-девчоночьи.

Кадомацу смерила её недовольным взглядом — не разберёшь, когда она шутит, а когда говорит серьёзно. Даже Тардеш её предупреждал, что его главная колдунья постоянно ведёт какую-то свою игру, целью которой являются шикарные розыгрыши над друзьями и знакомыми. «Что она сейчас задумала?» — принцесса серьёзно сомневалась магической обороны своих тайн, если она возьмётся за дело по-настоящему. В конце концов, обещала же Злата как-то, уложить её в постель к Томинаре — вдруг возьмёт, сейчас загипнотизирует…

— Даже и не думай, — предостерегла она.

Змея рассмеялась:

— Ты о чём⁈

— Что, загипнотизировать меня хочешь?

— Я⁈ Ни капельки.

— Так я тебе и поверила!

— Ну, всегда так! Никто-то мне, бедной, не верит!

— Естественно… Тебе поверь…

Они переглянулись и вместе расхохотались. Потом, нага набралась серьезности, сделала более-менее выражение лица, и спросила:

— А, правда, что у тебя скоро День Рожденья⁈

— Да. Почти что перед Новым Годом.

— Постой, да ведь Новый Год послезавтра!

— Это у вас. А у нас его ещё ждать три, нет, уже две недели.

— Что же ты молчала! Сколько тебе, двадцать⁈

— Двадцать один.

— Тем более, надо же на пол-планеты праздник закатывать!

— Ещё нигде не победили, а праздновать…

— Вот именно! И — надо всё организовать!

— Смысл⁈ Ведь всё-таки, это война…

— А главный-то кто⁈ Мы! Я сегодня с Тардешем свяжусь, генеральные планы подобьём, пусть попой пошевелит, сидень костлявый!

— Зачем его беспокоить⁈ Всё равно всей армией будем Новый Год отмечать, вот и свой проведу тогда же…

— А зачем устраивать один праздник, когда можно два⁈ Сама ведь молвила же — война, может, кто из нас эту неделю не переживёт. Слушай, вообще, доверься мне — я-таки закачу — обалдеешь! Я спец по праздникам, честно.

— Довериться? Ладно, делай, как знаешь…

И вот так вот началась та авантюра, больше известная под названием «день рождения принцессы». Именно «авантюра», потому, что при участии Златы Новак, ничего отродясь путного не выходило. Просто удивительно как остальные генералы, более трезво мыслящие, позволили себя втянуть в это! Ну… наги умеют уговаривать…

…Нет, Злата никогда не менялась. Дальше было просто некуда — в ней и так уживались словно две разных личности. Одна — очень уверенная, непререкаемая профессионалка, никогда не обращающаяся за помощью, и другая — юморная притворщица-провокаторша, постоянно балансирующая на грани горячей дружбы и окончательной ссоры. А может, народу в ней сидело ещё больше — стоило только посмотреть на колдунью в минуты её плохого настроения, когда она (в разных смыслах) мечет громы и молнии, и все-то у неё «ладейники», «черти собачьи», «черти полосатые»…

Кадомацу как-то спросила у неё: кто такие эти черти⁈ «Вы и ракшасы» — не дрогнув и секунды, ответила змеюка: «Хотя, скорее ракшасы, чем вы. Вы, наверное, уже 'дьяволы»«. Дьяволица в ответ промолчала — полосатого ракшаса было легко представить, а вот собачьего… А Злата тем временем продолжала: 'Ну, чем не дьяволы: злые, кусачие, живут в Пекле!.. Ну, чем, скажи, ваша планета не Пекло⁈» — «Ты ведь у нас не была, не знаешь…» — «И больно-то надо! Моря лавы, реки железа и золота… У вас там, говорят, солнце в пол-неба…» — «…и дневной свет — как стена за границей тени.» — подхватывала принцесса: «И я, когда была маленькой, всё искала край седзи, на этой стене. Мне казалось, что если их раздвинуть, то я увижу то место, где сбываются мечты!.. А что у вас⁈ — холод, темень, одни и те же звёзды постоянно и ваше солнце — одна из них. Что за радость жить в норах⁈» — «Дома мы все носим светящиеся короны. Зачем нам общее солнце, когда каждый — Солнце сам по себе⁈ А если тебе надоело одиночество — приглуши свет — и к твоим услугам не одна звезда-эгоистка, затмившая всех, а мириады всех вечных звёзд небосклона. И если одна из них ожила и спустилась — то знай, это друг спешит тебе на помощь, увидев, что твоё сияние потускнело…» — и так, соревнуясь в метафорах, они способны были продолжать долго-долго, пока не срывались на девичий смех. Метеа обещала ей, что после войны покажет Край Последнего Рассвета во всей красе, а златоглазая нага твердила, что обязательно отвезёт её на Крапивницу, и покажет самое удивительное место во всей Била-сварге.

Продолжение демонологического вопроса приплыло к ним во время подготовке к празднику. По настоянию Златы, они вытребовали у отца две настоящие сосны для Нового Года, и кучу веток, и когда, по всем правилам (праздника и пожарной безопасности) развешивали их (до приезда гостей оставалось буквально несколько часов), нага вдруг приостановилась, и совсем неожиданно спросила:

— Слушай, извини, а где твои рожки?

— Рожки?

— Ну да, у тебя же должны быть рожки!

— С чего это? — именинница даже маленько обиделась.

— У нас так всех чертей рисуют с рожками! А Дьявол сам — совсем как ты: крылатый, рогатый, с трезубцем. У вас же шлемы рогатые есть!

— Шлемы — это одно, а голова — это совсем другое. Я же кто, корова, что ли, с рогами ходить?

— Коза, — утвердительно кивнула обманщица: — Кстати, знаешь, апсару или человечицу назови «коровой» — они будут считать это комплиментом.

— Ну, я не апсара и не человек… Я демон! Сейчас завяжу узлом-то, за козу и за корову, — принцесса надулась и, сложив ручки и крылья, демонстративно не прикасалась к работе, пока они обе, не вытерпев, не рассмеялись, а потом стали гонять друг друга вениками.

К религии Злата относилась подчёркнуто внимательно — каждый седьмой день, как требовал их обычай, поднималась на корабль, в церковь, часто крестилась кончиком хвоста, носила амулет в виде крестика, (Тардеш всё время пытался выяснить, где она его прячет в змеиной форме. Кадомацу узнала, но это была их со Златой тайна, которую они обещали не рассказывать), и, как все наги, боготворила людей. Для нагов, человеческий облик был больше чем святыней — на Акбузате, бывало, целые полки змеев сдавались без выстрела, едва завидев полк людей. Такие вот межрасовые отношения. Принципиальность в этом вопросе здорово ей мешала при общении с такими персонами, как, например, принц Стхан, («Ну не может она тебе отказать!» — втолковывали друзья непутёвому водителю тысяч колесниц — «Но и не хочет тебя. Что же ты её мучаешь!» — принц был хорошим парнем, сразу отставал, но, не встречая положенного сопротивления при следующей попытке, влипал с ней в историю по-новому. Правда, колдунья стоила таких усилий — по собственным нескромным замечаниям), но Злата, не была бы Златой, если бы не превращала свои сложности в замечательные и весёлые розыгрыши…

Как-то, её спросили, почему она так редко раздувает капюшон. Она рассмеялась и сказала:

«Зачем? Я же добрая.» — и тут же пояснила: «Вот вы, когда рассердитесь, как себя ведёте?»

«Я бью в морду», — сказала Кадомацу.

«А я — по столу» — сказал более гуманный принц Стхан (он тоже что-то тут делал)

«Ну вот, а мы капюшон раскрываем. Вот представь, что бы было, если бы войдя в комнату, вы бы сразу начали бить в морды, стучать по столам?..»

«Эффективное командование» — нашелся командир людей.

Все рассмеялись.

«Ну вот, а для нас, раскрыть капюшон — это то же самое. Мы его раскрываем только во время сильных эмоций — когда рассержены, или „забалдеем“ от чего-нибудь — от алкоголя, наркотиков, музыки… Напоите меня до усрачки, и увидите, какой рисунок на моём капюшоне!»

«Ты ещё, когда колдуешь, его раскрываешь!»

«Да, и это тоже.»

«Азер, а ты что делаешь, когда рассержена?»

«Письки…»

«Что⁈..»

«Отрываю…» — и продемонстрировала процесс непристойным телодвижением.

Хотя… Кажется, это случилось не «когда-то», а как раз на дне рождения принцессы!

…Подготовка к нему действительно была шикарная. Непоседливая колдунья добралась и до Тардеша, и до мелких генералов, тринадцать армий — сто дивизий, развернули в другую сторону, перетасовали, да так, что виновница торжества до самого Дня Девочек разбиралась в этом ералаше, но всё-таки праздник стоил таких усилий.

Дни рождения в Крае Последнего Рассвета были сравнительно недавней модой, завезённой с Амаля, и уж конечно, в организации их демоны не могли похвастаться таким богатством обычаев, как призраки или наги, утверждающие, что они и придумали этот праздник. А Злата как раз и была из тех, кто это утверждал, и гордилась этим фактом, как и своим знанием нюансов.

Местом проведения она избрала город Легадаль — дорогой, богатый зимний курорт, застроенный красивыми виллами. Перед этим, нага на два дня обложилась туристическими путеводителями и справочниками, и тщательно подбирала подходящую «картинку». Поэтому-то её не было на Новом Году у призраков. (Кадомацу туда тоже не попала — у неё в ту ночь было тяжелейшее сражение на железнодорожной станции вблизи Коцита, да, впрочем, и не жалела — Тардеша, как оказалось, тоже не было). Потом, змея, вся заспанная, ползала рывками, как гость «с того света», но когда она привела «новорожденную» в тот дом, принцесса аж закричала от удовольствия — до того всё было здорово!

Укрытая сугробами вилла какого-то местного начальника, видать, большого поклонника Края Последнего Рассвета, причудливо сочетала в себе архитектуру призраков и последние моды младших демонов Разрушения. Она была настолько удачно вписана в склон холма, что и домашним мастерам бы послужило неплохим уроком. Подъём туда начинался с любимой привидениями извилистой тропинки (что самое смешное — отличная дорога для тяжелых машин начиналась с чёрного хода!), незаметно переходящую в широкую пологую лестницу, резко обрывающуюся в прямую, как ладонь, амальскую террасу, усаженную стройными деревьями, названия которых Метеа не знала.

Сами здания имели привычные по Столице демонические, вернее, сиддхские очертания, с загнутыми карнизами, но чрезмерно широкие крыши, поддерживались амальскими колоннами.

Внутри всё-таки чувствовалась скорее родина Тардеша, чем Мацуко. Нечастые колонны, хоть и соответствующе расписанные, поддерживали непривычный полукруглый свод, потолочные балки несли чисто декоративную роль, а часто попадающиеся раздвижные сёдзи были скорее тяжелыми раздвижными дверьми, чем привычными лёгкими ширмами.

Конечно, работы по приборке было невпроворот. Нагиня и демонесса переложили часть своих обязанностей на заместителей, а сами, взяв в помощь команду инвалидов, принялись наводить порядок.

Полы, выложенные чёрным мрамором, были изгажены, там, где сохранились татами, солома из них торчала чуть ли не вертикально — будто что-то искали. Сёдзи — если бумажные, то разодраны, если стеклянные — то разбиты, пришлось повозиться, их восстанавливая. Везде полно мусора, кучи сломанных мелких домашних предметов, столь обожаемых призраками, (кто-то уже похозяйничал здесь до них — кучки раздвинуты по углам), а одна из комнат выгорела так, что осталась без одной из стен. Злата сказала, что здесь была библиотека. «Воинствующее невежество» — прокомментировала она эти сведения.

Они долго спорили, стелить или нет татами — наконец, остановились на голом полу. Для многих гостей демонические татами были бы слишком горячим сиденьем, и размеры комнат в стандарт не вписывались. Да и давно уже, даже самые дремучие провинциалы привыкли сидеть на амальских стульях.

Пока инвалиды чистили бассейн в атриуме, девушки с интересом рылись в мусоре, иногда вытягивая оттуда удивительные вещи — то меч великолепной работы, то неплохо сохранившуюся картину, то куски ширмы, которую можно было восстановить, то занавеску, которой нужна только стирка. Техник быстро наладили не тронутую вандалами систему климата, а когда инвалиды закончили с бассейном, туда залили воду и прикрыли щитами до праздников. Конечно, экзотичнее было бы залить туда жидкое золото, но облицовка бы не выдержала, а местную «воду» — метан, было неразумно использовать, его пары действовали на призраков так же, как алкоголь на людей, или золото на демонов.

Потом, они вместе ходили с уборщиками, указывая, что куда поставить (Злата помогала калекам магией), и весело шутили на разные темы, в том числе и про чертей. Сами навели окончательный марафет, (Азер с сёстрами в то время несли наружную охрану, чтобы никто ненароком не испортил себе сюрприз, и стали первыми критиками), еле-еле успели сами нарядиться к первым гостям.