Броня Молчания

Падшие ангелы-3

Краткий протокол

Второго допроса инородца «Агира», подозреваемого в шпионаже.

Дело № 38276766697315 «Государственная измена, сотрудничество с мятежниками»

Цензор: Амаль Вилдереаль Тардеш

и Фракас Корнуолеш

Квестор: Итак, вы отказываетесь сообщать своё полное имя?

(Обвиняемый, ввиду немоты отвечает с помощью печатающего устройства.)

Квестор: Нам уже известно, что это всего лишь прозвище. Как ваше полное имя?

Обвиняемый: Теперь это моё полное имя. Прошлое я забыл.

Квестор: Вы играете на руку обвинению.

Обвиняемый: Ну и пусть. Мне всё равно.

Квестор: Ладно, окончим с этим. Когда вы прибыли в Республику?

Обвиняемый: Лет шесть назад.

Квестор: Сразу на Коцит?

Обвиняемый: Да.

Квестор: Почему именно Коцит?

Обвиняемый: Это был самый дальний рейс.

Квестор: А может, у вас было специальное задание для вашего правительства? Важный оборонный объект…

Обвиняемый: Если я скажу: «нет», вы всё равно мне не поверите?

Квестор: Да нет, я обладаю здравым смыслом. Вы подавали прошение о натурализации, гражданстве⁈

Обвиняемый: Да, сразу же.

Квестор: Сенат удовлетворил?

Обвиняемый: О натурализации — сразу же, а гражданства пришлось ждать два года. Но вы же лучше меня знаете.

Квестор: И какое имя вы указали в прошении?

Обвиняемый: «Агира».

Квестор: То есть вы солгали перед Сенатом?

Обвиняемый: Вопросы к вашим сенаторам.

Квестор: Ты смеешь оскорблять Сенат⁈

Обвиняемый: Как хотите. Как мне сказали ваши чиновники, так и оформлял.

Квестор: Ладно. Вопрос о подлоге закрыт. Каковы были ваши занятия на территории Республики?

Обвиняемый: Сначала — где-то месяц дурака валял. Потом устроился на космодроме инженером посадочных систем. Дослужился до старшего мастера. А когда получил гражданство — подал прошение о переводе в тюремщики.

Квестор: Сильное понижение, вы не находите?

Обвиняемый: Зато льготы, как у военнослужащего, И времени свободного больше. И никто тебя не трогает.

Квестор: Эти особенности службы вы узнали у себя на родине, или кто-то другой подкинул вам эту идею?

Обвиняемый: Друг был — Каличаран. Он вначале в конвойной центурии преторского легиона служил, вместо центуриона водилой, заключенных к нам возил и увозил. Потом ему предложили повышение, ну… было ещё одно вакантное место, а у меня — как раз гражданство пришло. Ну, вот он и предложил.

Квестор: Ваш друг? Или…

Обвиняемый: Я что, похож на ракшаса⁈ У него и жена была и дети есть.

Квестор: Ясно. При назначении на преторианскую должность вы проходили машинную или телепатическую проверку?

Обвиняемый: Да, разумеется. Телепатом, так как я немой.

Квестор: Имя мага, давшего заключение о пригодности?

Обвиняемый: Вы не поверите — Прокуратор Шульген.

Квестор: С чем связано такое внимание к должности тюремного служащего самого зачинщика мятежа?

Обвиняемый: Ну, насчёт зачинщика тут сложно сказать…

Квестор: (перебивая) Не переводите тему!

Обвиняемый: Ну, думаю, ему просто стало любопытно. Гандхарвы же здесь редки.

Квестор: Ясно. Перейдём к вашей деятельности во время мятежа. Почему вы поддержали врагов Республики⁈ Шульген использовал своё влияние на вас⁈

Обвиняемый: Нет, не поддерживал их я! Тюремщики ведь любому строю нужны. Даже сейчас, я думаю, у вас все наши знакомые рожи…

Квестор: (резко) Не вам судить о моральном облике верных сынов Республики, инородец Агира! Итак, за что мятежники назначили вас на пост начальника тюрьмы?

Обвиняемый: Вообще-то сначала — начальником блока. А всю тюрьму — отдали уже потом, когда пропал без вести прежний шеф. Кстати, не знаете, почему⁈

Квестор: Его расстреляли по личному приказу Тыгрынкээва — вот как платят мятежники за службу себе!

Обвиняемый: Понятно. Тыгрынкээв, кстати, сидел у нас. Только на втором, верхнем, этаже. Видать, заимел зуб. А меня в первый раз повысили из-за того, что я вскрыл махинации с тюремными пайками… Когда деньги ввели.

Квестор: Стучали на товарищей⁈

Обвиняемый: А во второй — это была протекция. У меня в секции перед восстанием сидел один из начальников Революционного Комитета, я настоял на том, чтобы перевести его в лазарет, а мой напарник был против. Он оказался памятливым.

Квестор: А к вашему напарнику? Он его понизил?

Обвиняемый: Он его не нашел. У Каличарана и так были проблемы из-за дочерей, отправленных на Джаханаль, да и к черной коже Сати постоянно придирались…

Квестор: Кто такая «Сати»?!!!

Обвиняемый: Его жена. Которую он убил.

Квестор: Понятно. Объясняйте.

Обвиняемый: Обычно у людей нет предрассудков, но тут какие-то странные традиции насчёт черной кожи. Она и до восстания натерпелась, а после него ещё прибавился шантаж насчёт детей.

Квестор: И?

Обвиняемый: Ну, я воспользовался служебным положением и подменил подозрительные пункты в личном деле Каличарана фрагментами из личных дел расстрелянных сотрудников. Им-то всё равно, а друга это спасло. Хотя шантажи Сати не прекратились.

Квестор: Вас никто не заподозрил?

Обвиняемый: Кто бы это мог? Я перфект, и при том на хорошем счету у Революционного Командования. Сам Марчантар мне доверял.

Квестор: Почему же тогда вы содействовали миссии Маршала Метеа⁈

Обвиняемый: Ну, вы принимаете такое объяснение как «личная симпатия»⁈.."

КОНЕЦ ФРАГМЕНТА