Броня Молчания

Достать мага!

…Залп трёх трофейных миномётов Каска метко вырыл линию воронок аккурат перед укреплённым мешками бруствером. Волна краснокожих ракшасов, перевалив дорогу, нырнула вниз, будто и правда вода, полная одетых в фески голов. Близкорасположенные воронки образовали дармовой окоп, из которого призраки, играючи сняли всех, высунувшихся на загиб бруствера, а ракшасы укрылись от встречного ружейного огня. Потом ещё одна удача — второй залп, будто направляемый божественной рукой, поразил что-то взрывчатое — в воздух взметнулся огромный столб земли обломков металла, мёртвых и не очень тел, и их кусочков. Ответный залп мятежников прозвучал почти мгновенно, но вовсе неприцельно, словно у мятежников дрогнули руки — над головами во все стороны горизонта. Вреда не причинил, и больше эта батарея не стреляла.

Воодушевленные, ракшасы в одном порыве перемахнули край воронки, когда легионеры вдруг, по знаку командиров задержались. Недоумевающая Кадомацу обернулась, чтобы спросить, в чём дело — это-то её и спасло.

…Она увидела что Милеш, бросив автомат болтаться на груди, поднял свою винтовку и прицелился. Девушка проследила линию его взгляда и похолодела: прямо на неё смотрело дуло старинной пушечки, которую повстанцы выкатывали по бетонке из-за угла, навстречу атакующим.

Для Амаля это орудие было поза-позавчерашним днём — больше похожее на орудия ракшасов, до сих пор заряжавшиеся с дула и стрелявшие от подожженного фитиля. Но было уже поздно выяснять своевременность технологий — фитиль уже догорел, и орудие выстрелило. Прямо по пятой сотне…

Калима, вырвавшегося на острие атаки, разорвало в клочья на глазах у принцессы — как назло, из-за чувства опасности замедлилось время, и бедная девушка вынуждена была наблюдать ужасную смерть боевого товарища чуть ли не в течение минуты по личному времени. У неё ещё хватило сил и задора увернуться от мелких картечин и гнутых гвоздей, летевших в её сторону, но потом ей на руки швырнуло мёртвого Теймура, и она опустилась без сил на колени, бережно положив на них голову погибшего командира, предаваясь горю и отчаянью посреди поля боя. Сотника не защитил трофейный нагрудник, вся первая линия была выкошена, как спелые колосья в сезон сбора урожая, и полк, только что воодушевлённый боевым задором дрогнул, даже отчаянные смельчаки готовые были удариться в панику — как в бой вступили призраки.

«Бра-а-а!» — боевой клич легионеров растёкся над вскопанной взрывами и умытой кровью землёй. Стрекот автоматных очередей напомнил башибузукам, что они не одни, и приостановившиеся было ракшасы, сами вновь рванулись в атаку, и действительно напугали противника яростью за павших, как их об этом просила их эмир-ханум. А сама она вдруг подняла голову: много ног бежало мимо, но только одна картина чётко отпечаталась в памяти маленькой принцессы — Салах, с телом Касыма на руках, тупо штурмующий склон бруствера…

…Дочь микадо поднялась с земли, выхватила меч, и, избрав своей целью одного из автоматчиков, засевшего у лафета злосчастной пушки, бросилась в атаку…

Стремительный зигзаг — пещерный демон не справился с отдачей скорострельного оружия и потерял прицел. Когда снова навёл — произошла осечка, ибо автоматы призраков имели специальный механизм не дающий выпускать больше трёх-пяти пуль за раз. Когда отсечка прошла, крылатая демонесса уже возвышалась победительницей над обезглавленным трупом вражеского солдата, а автомат стрелял в пустоту в мёртвой руке.

Метеа отдышалась. Краем глаза, ещё на бегу, она видела Хасана, добравшегося до одного из пушкарей — его копьё не смогло одолеть джаханальский доспех, поэтому он просто прижал мятежника к той злополучной пушке, надеясь, что кто-нибудь заметит и добьет. Заметила принцесса:

— Бери сотню, сотник Хасан Я повышаю тебя.

И, мимоходом добив его врага, легко вскочила на ствол пушки, чтобы оглядеть панораму боя, который на непростительно долгие секунды оставила без командования…

…Она ещё не перенесла вес на ногу в прыжке, как вдруг ей навстречу выпрыгнул огромный Высший Демон Разрушения — словно ждал принцессу. В два раза выше ростом, почти голая туша, обтянутая серо-стальной кожей, под которой, словно живой метал, переливались могучие мускулы, как из ниоткуда, взмыла вверх и приземлилась на казённик орудия. Метеа сразу же толкнулась от ствола, обнажая оружие, и орудие перевернулось под его тяжестью и садануло дулом по лбу необычайно маленькой для таких пропорций головы врага. Низкий лоб с выступающими бровями выдержал удар, и утонувшие в глазницах на заросшем рыжей щетиной лице маленькие глаза только вспыхнули кроваво-красными огоньками. Огненная борода и торчащая во все стороны шевелюра, на груди переходила в курчавый ковёр, а на протянутых к девушке руках — в драное полотенце. Он выскочил на принцессу без оружия — только с голыми руками и распахнутыми наготове крыльями, словно Похититель Невест. Отбросив помятую пушку, он схватил делавшую кульбит демонессу за ногу и безжалостно ударил её об рыхлую землю рассыпавшихся мешков. Кадомацу, прижав крылья, сгруппировалась, выдернув сапог из захвата — её подбросило от удара и вместе с рухнувшим бруствером выбросило на каменную площадку. Больно ударившись левым боком и крылом, она внезапно увидела рядом мощную, в узлах мышц, ногу, и недолго думая, перерубила её «Сосновой Веткой».

Высший демон как-то вслепую сжал пустоту лапищами, и медленно завалился на бок, споткнувшись о лафет и перекатывающийся под ногами ворвавшейся солдатской волны, ствол пушки. Принцесса прыгнула вдогонку и добила его ударом когтей, только потом заметив в холодеющем трупе несколько давно торчащих там стрел с бело-розовым и чёрно-зелёным оперением — Афсане и Гюльдан. А она и забыла думать про тени верных суккуб, всё время нарезающие круги вкруг неё, несмотря на свистящие пули и стрелы, страховавших госпожу от неприятных встреч.

Гороподобный труп был ненамного ниже бруствера (интересно, как он за ним прятался⁈), но демонессе было противно стоять на нём, и она изящным танцевальным пируэтом прыгнула на следующий бруствер.

Панорама даже с этой невысокой точки была величественной. Повстанцы заняли самую удобную, укреплённую бронёй и камнем позицию. Залитое чем-то, напоминающий «жидкий камень» укрепление представляло скорее собой маленькую крепость, а не дорожный пост — широкая, удобная площадка, двенадцать орудий, ныне развёрнутых в сторону атакующих, ещё пять картечниц поменьше установленных так, чтобы вести круговую оборону (в одну из них как раз попала метко брошенная мина легионеров), бункер для офицера, палатки для солдат, склад патронов, по амальским требованиям удалённый отличного состава и орудий. Только вот сбоку, у дороги, где был пропускной пункт и накопитель, строгость и симметрия постройки нарушалась — и виной тому была здоровенная, оплавленная в чёрное воронка, делящая лагерь надвое, на дне которой валялись обломки какой-то металлической конструкции. Да, паше, отдавшему врагу такие укрепления, придётся здорово извиняться перед старшим братом.

Ракшасы, воодушевленные доблестью командира рванулись следом за ней на приступ — первые ряды бросили во врага амальские гранаты, и сразу укрылись за бруствер, демонесса, крутанув хищно свернувшим мечом, отбила прилетевшие в неё осколки, и только башибузуки поднялись в атаку, шагнула вперёд. Над головой оглушительно громыхнуло, и прибавилось свету — брахмастра лишний раз напомнила, что время не терпит. Принцесса задрала голову, насколько позволяла неудобная «кабанья шея» — враг передвинул линзу. Теперь она горела не только над долиной, но и над батареей. Ну что же, отчаянный враг — это даже интересней.

Слева раздались автоматные очереди — пара мятежников целилась ей в крылья, но она просто увернулась от пуль, и с широкого шага напала на них с размашистыми, рубящими и сталь, и плоть ударами. Справа — со стороны воронки открыли перекрёстный огонь, но тотчас же стрельба прекратилась, и, обернувшись, Кадомацу краем глаза увидела, как солдаты, сминаемые чудовищной силой, против воли поднимаются в воздух и с размаху разбиваются о твёрдый пол. Ещё пару мгновений девушке потребовалось, чтобы понять, что это начала действовать посланная ею же, сотня невидимок Али Язида. Вот какой-то призрак из повстанцев, с перепугу начал с бедра стрелять по воздуху, вслепую шаря трассерами очередей, а вот он взвился вверх тормашками и упал бездыханной грудой костей. Судя по явно борцовскому приёму, им занялся сам Али Язид.

Но это был лишь миг — и вновь внимание Метеа отвлёк кипящий вокруг бой. Они послала ещё одну сотню отрезать врагов от миномётов, а сама возглавила первую волну, прорываясь с легионерами Милеша к командному бункеру. Колдун должен был быть там… Ещё трое повстанцев — мохнатых демонов, рванулись врукопашную, но эта противница была им не по силам.

Буквально миг, случайный взгляд на ближний край — и неужели удача⁈ Здесь, правильно, вот он! Она узнала мага не по какому-то личному признаку, а по двум нагам-телохранителям, охранявшим маленькую фигурку в белых одеждах — человек, точно человек! Милеш и его легионеры неимоверным по силам рывком уже почти пробились к нему, но были прижаты к земле отчаянным огнём повстанческих стрелков. Ракшасы и десантники Эмилеша несмотря ни на что, никак не могли преодолеть спешно возведённую повстанцами баррикаду, из-за которой они поливали их непрерывными очередями, не давая соединить разделившиеся во время атаки силы. И только у маленькой принцессы оставался шанс — она видела прямую дорогу, враги были отвлечены, и в её силах было преодолеть это расстояние в два прыжка.

Нет, на небесах был кто-то на стороне дома Явары! Ещё не веря своей удаче, демонесса, балансируя крыльями и раскинутыми руками, пробежала по геометрически правильно вычерченному брустверу вдоль фланга баррикады, и легко толкнувшись, вспрыгнула на ствол ближайшей картечницы. Высота позволяла — и, распахнув крылья, она прыгнула в полёт.

Просто удивительно, что никто не заметил такую яркую в толпе девушку ещё до прыжка. Над головой громыхнуло, стало светло, как утром. Выросшая тень летящей демонессы хищно вытянулась к магу, сверкнула сталь клинка. Следовавшие за ней суккубы давно могли стрелять, но не торопились отбирать славу — вдруг Ариман исправит своё упущение и этот подвиг закончится достойным поединком, а не простым убийством?

Над ухом резко, жестко и неожиданно кто-то щелкнул затвором. Немедленно на смельчака с небес свалилась очень злая Азер, и заставила пожалеть о содеянном. Обтерев шемшир об его одежду, телохранительница кинулась бегом от наконец-то заметивших дерзкий рывок и развернувшихся защитников баррикады. Эмилеш мгновенно скомандовал атаку, и завал разлетелся фонтанами огня и обломков — сапёры десантников проделали гранатами несколько проломов, и в них рванулось яростно кричащее имена Пророка и богохульства море ракшасов.

Мацуко внезапно оказалась в тылу у группы задерживающей Милеша, которая уже обернулась на шум взрывов и прорыва баррикады. Свой меч она несла обнаженным, держа обратным хватом, и просто не смогла удержаться от искушения укоротить до поясницы повстанца-призрака, перестреливающегося с Милешем. Старший центурион с удивлением увидел промелькнувшие на той стороне белые доспехи и оранжевые крылья принцессы, но не смог поднять когорту в атаку, потому что их снова прижали огнём, на это раз — ещё и со стороны прорываемой баррикады.

Демонесса развила удивительную для бега в доспехах скорость. Всё ближе и ближе был враг, кто-то попавшийся на дороге полетел кубарем от мощного толчка — она перехватила оружие для обоеручного удара. Как удачно — наг-телохранитель отвернулся, что-то говоря волшебнику… Замах на вдохе… И назло всем планам предательская очередь в спину разнесла её чёрный шлем!

«Кабанья шея», однако, спасла маленькую принцессу. Словно от хорошего подзатыльника, девушка чуть ли не полетела кубарем, зато осталась жива. И боевой клич сестры Ануш за спиной уже говорил, что такого больше не повторится — только какой в этом толк, если наг-телохранитель её заметил, и с раскрытой пастью бросился в атаку!

Грохнула ещё одна молния, рассвело, как в летний полдень дома. Девушка, с натугой поднимая сквозь ставший вдруг плотным и тягучим воздух, свой меч, встала в боевую стойку. Она покажет, что дети Явара всегда достигают цели! Пусть даже через ещё один труп врага.

Неожиданно из-за её плеча вылетела маленькая граната и аккуратно угодила в глотку змея. Родич Златы моментально захлопнул свою зубастую пасть, несказанное удивление промелькнуло на его треугольной морде, которая через секунду взорвалась тысячей кровавых ошмётков…

«Вперёд, добивай гада!» — прогремел за её спиной голос Милеша. Метеа рванулась к магу, над её плечом прострочила трассирующая очередь, он был маленький, ростом с Сэнсея — до девушки внезапно дошло, что своим вмешательством она сейчас спасала коротышку от выстрелов — и тут колдун неспешно обернулся и отвёл ей глаза…

Принцесса могла поклясться, что он улыбался, хотя она так и не разглядела его лица!

…Когда способность адекватно воспринимать мир вернулась к ней, всё было кончено. Заклинание потери концентрации было фатально для вооруженных огнестрельным оружием повстанцев, а пришедшие в себя раньше легионеры добили тех, кто уцелел от дружественного огня, и уже бесцеремонно собирали трофеи. Воронку долины затягивало дымом от горящих кустарников и частоколов.

А колдун исчез вместе с брахмастрой.

Милеш, серьёзно раненный в ногу, морщась от боли сел, и обратился к принцессе:

— Ну вы даёте, товарищ принцесса! Я уж думал вам каюк, когда ваши девки пропустили того автоматчика! И правду говорят, что вы из железа сделанные! Не хотел бы я когда-нибудь с «вашим братом» поссориться!

Девушка-демон осторожно потрогала набухающую на затылке шишку:

— Не такие уж мы и железные… А с моим братом трудно поссориться…

Центурион рассмеялся — иностранка не поняла переносного смысла.

— Да я не про это… Однако ж, как вы быстро! Я думал — вы полетите.

— Я и пролетела… шагов восемь. Здесь воздух слишком разряженный для моих крыльев. Моих суккубочек не видели⁈

Гюльдан, всё ещё без сознания, нашли рядом с трупом второго нага, а Афсане нашлась здесь, почти у её ног. Опираясь с трудом на руки и крылья, тёмная апсара поднялась с четверенек, и продемонстрировала хозяйке сломанный лук — свою самую большую драгоценность.

— Ничего, новый купим, — успокоила её хозяйка, и приказала: — Найди Азер и хотя бы одного сигнальщика, и побыстрее!

Оказалось, что старшая телохранительница уже сама ведёт к ней вестовых и музыкантов. Афсане, сделав круг в непривычно тёмном после брахмастры небе, вернулась к младшей сестре, всё ещё лежащей в отключке.

— Спасибо. Найди врача для Гюльдан.

— Что с ней⁈

— Не знаю. Похоже, упала с большой высоты. Не знаю, врач нужен!

Потом развела сигнальщиков:

— Сбор офицеров. Пусть Азиз-паша поспешит, надо связь восстановить! И да, сообщайте всем о победе! Пусть радуются!

— Теперь, Милеш-сан, как трофеи будем делить?

Бывши сама башибузуком, она знала, что этот род войск не удержать от грабежа и мародёрства. Однако это ещё не поздно было организовать!

Центурион, которого в этот момент три легионера держали, а четвёртый выдирал пулю, только прошипел:

— Трофеи? Это же наша позиция!

— Трупы всё равно разденут.

— А-а-а-а! Да и пусть раздевают! Только чтоб электронику и бумаги сдавали! — его товарищ неосторожно задел рану: — Да же зараза ты! А-а-а! — и нецензурное выражение.

Принцесса демонов, с сочувствием посмотрела на него, и вышла к своим, с неохотой построившимся, ракшасам:

— Похороните умерших… — голос дрогнул, когда она увидела, скольки знакомых лиц не хватает в строю: — И можете разделить добычу. Призраки разрешил — только бумагу и приборы им отдавайте, для разведки. Прискачут эмиры из других полков — поделитесь по-братски, они тоже рисковали. Но только с эмирами, не с солдатами. Вы… хорошо воевали, молодцы. Я горжусь вами…

В рядах копейщиков началось непонятное движение, они вдруг расступились, и оттуда вышел Салах с мёртвым Касымом на руках. Всё так же невидяще глядя перед собой, он прошел мимо своей эмир-ханум, и свалился в воронку…

Что странно — на теле Касыма не было ни одной раны!..

…Теймура похоронили по обычаям ракшасов в тот же день. Как для единственного погибшего в тот день офицера, его могилой стала воронка в центре разбитой батареи. Сапёр из призраков Милеша предлагал похоронить его, засыпав одним точным взрывом, но мулла воспротивился, поэтому 26-й полк остался на Акбузате до заката, пока не выкопали подобающую правоверному могилу с боковой нишей.

У призраков потерь было меньше, но и похоронный обряд не менее хлопотный — как и на родине принцессы, они возводили погребальный костёр для павших, а найти дрова в долине, где почти всё было выжжено брахмастрой, было делом героическим. Метеа оставалась и видела, как мужественно они прощались с умершими, и, развеяв пепел по ветру, стройными колоннами поднялись на прилетевшие за ними корабли. Слишком много у них было раненых — заклинание, кинутое убегавшим колдуном, заставляло на время забыть кто друг и кто враг, и друзья, вооруженные автоматами становились опасней врагов. Особенно много было раненых у Эмилеша — десантники предпочитали убивать наверняка, очередью, и держались плотнее, поэтому по ним потеря концентрации прошлась тяжелее. Погибли миномётчики — когда загорелся кустарник, взорвались снаряды их оружия.

Принцесса тепло простилась с обоими центурионами — конвоир и арестант уходили лучшими друзьями, попросили ещё запалить от её руки факел для погребального костра, а она попросила помочь с похоронами её солдат — всех павших при штурме ракшасов свалили в ту, первую воронку, что спасла их в штурме, один взрыв от того предприимчивого сапёра — и только пологий курган опалённой земли отмечал братскую могилу трёх с лишним сотен башибузуков, погибших так далеко от богатого шелком, солью и стеклодувным песком Кызылкума…

Тех, кто умер на нижней батарее, и в долине, хоронили возле лагеря, недалеко от самураев. Убило многих из адъютантов и прислуги — они не умели ходить строем и прятаться, и стали легкой мишенью.

Казалось, что Мацуко уже овладела собой, что горячка боя выбила из сердца горе от потери друзей — по её вине! Но когда вышли с батареи с телом Теймура, потому туда вернулись, чтобы собрать остальных, потом хоронили Теймура под заунывное пение священнослужителей, она опять не выдержала. У неё сдавило в груди в первый раз — к удивлению суккубочек, хозяйка неожиданно стянула с себя вдруг показавшийся невыносимо тяжелым доспех, потом, смазывая остатки косметики слезами — во второй раз, и в третий, на похоронах сотника, она не решилась подойти к друзьям, и стояла в сторонке — стройная, одинокая, пряча лицо в ладонях, и плача и боясь выдать себя перед ними плачем. Ведь можно было что-то придумать… Можно было совсем сюда не идти!..

Это неправда, что Салах сошел с ума. Когда тело его любовника исчезло под тоннами земли, он оправился от шока, и даже деловито помогал на рытье могилы. Но как-то враждебно смотрел на свою эмир-ханум. Вот и сейчас, проходя мимо, нарушил строй и с большим запасом обогнул её, ушедшую в переживания, но вдруг, передумал, и, подняв копьё, к новому удивлению суккуб, грубо толкнул её в плечо тупым концом.

«Простите меня, ребята! Простите! Я виновата!..» — казалось девушке, она кричала, но на самом деле тихий шепот едва одолевал половину расстояния до ближайшего уха…