Броня Молчания

Дойти до стен

…Тардеш видел с ракет второй волны, что творилось на земле — «что они там взорвали?» — и взял повыше. В первый заход, он, наверное, пол-войска переглушил. Добавив форсажа, он разорвал сиреневую газовую завесу и взорвал боеголовку прямо над стеной.

— Отлично, со следующей волной заходим ниже зоны дальней ПВО, и с «горки» попытаемся достать вторую стену.

— Есть, адмирал!

Плохо то, что каждый чётный залп на четыре ракеты меньше — некоторые старые корабли имели всего две пусковых установки. Драгонарий при этом жертвовал флангами — ни в коем случае не центром, где к чёрту на рога лезла эта отчаянная принцесса. Действительно, надо заниматься вторым кольцом стен — там установки ПВО, к моменту второй фазы штурма они должны замолчать. Иначе, демонам без корабельной брони придётся очень туго.

— Внимание, товарищи. Помните про приказ Сената — крепость взять целой и невредимой. Не забывайте проверять разлет обломков по вычислителю.

— Товарищ драгонарий, может, зайдём круче, из космоса? — предложил какой-то молодой голос.

— Нет. Суборбитальные траектории перехватываются планетарными пушками. Заходим из атмосферы, аккуратно. Пользуйтесь накоплением статики на корпусе во время полёта — она маскирует от радаров.

— И глушит телеметрию, управление тяжелеет.

— В этом и есть мастерство ракетчика — учитывать, что важнее на твоём участке, скрытность, или отзывчивое управление…

…Глупыш осторожно вышагивал в липком дыму — после детонации мин поле стало колдобиной на колдобине. Искусственный туман как-то реагировал с местной атмосферой — соприкасаясь с кожей Кадомацу, он вспыхивал багровым пламенем, и жутковатая огненная волна пробегала по телу демонессы — нет, не обжигала, скорее согревала, компенсируя специально ослабленную перед долгой битвой изоляцию — чтобы не уставать, как предупреждал Стхан. И жечь тех, кто вздумает с ней сразиться.

Дымовая завеса, поставленная людьми, опустилась ветвями плакучих ив далеко за стеной — разумеется, она была предназначена для маскировки тяжелых колесниц, а вовсе не бесполезных башибузуков. Значит, скоро ударят. Ничего не видно. Хорошо, что здесь хоть не заблудишься — плотным строем идут, но это-то и плохо — бей наугад в туман на уровне ног, кого-нибудь да зацепит! А проредить…

— Рассыпать строй! Шахматный порядок!

— Строй через один! Шире ряды!

— Слышь, ты салага, только попробуй мину перешагнуть! Если я взорвусь, тебя урою сразу!

— Разговорчики!

— Не уроешь, дубина.

— Топчи, ты, первый! Не он, так я ввалю!

Башибузуки оставались башибузуками, несмотря ни на что… Почему повстанцы молчат? Большинство полевых батарей уцелело, их не должно было накрыть детонацией… Или просто ещё далеко⁈

— Азиз-паша! — позвала она. Из тумана рядом возник Али Язид: — Передай ему, чтобы продолжал наступление и был настороже. Мне пора возглавить воздушную атаку.

Противник оказался умнее, чем ожидали. Как раз когда принцесса стала разворачиваться, где-то на полпути к бывшим каналам над головами захлопали разрывы и шелестящим дождём посыпались маленькие — размером с игральную фишку, противопехотные мины. Те самые, что стали роковыми для самураев на Акбузате. Раздались крики. Глупыш всхрапнул, прядая ушами и оглядываясь, боясь ступить копытами — умный конь знал, что это такое. Принцесса поддала пятками, но конь наоборот попятился — и вовремя, разрыв хлопнул прямо над нею, и их, как горохом, засыпало смертельно опасными устройствами. Она запаниковала — показалось, что мины застряли в чалме, закатились за шиворот — а если коснутся волос, то взорвутся! Мотнула головой — и правда, выпало две или три горошинки, но одна отскочив от плечевого щитка, застряла в щели доспеха, меж раструбом перчатки и наручем! Девушку прошиб холодный пот, Небесный конь под ней дёрнулся, невовремя решивший сделать шаг и выбирая место для ноги. Она протянула руку, но поводья мешали достать. Послышались крики — к ней подбежали ракшасы, и стали собирать мины. Мацуко смотрела на них с воот такими глазами.

— Не бойтесь, ханум, им время надо, чтобы взорваться! Мы уже привыкшие!

— А… — она-то и забыла. В самом деле, эти «горошинки» уж так давно сеют на поле боя, что даже ракшасы их не боятся. Решительно выковыряв злополучную «фишку», Главнокомандующая напугала башибузуков, резко забросив её подальше:

— Э-э? — отшатнулись они.

— Ничего. Продолжать движение!

…Потом подорвался дымарь. Ну, ничто другое не могло с таким лязгом рухнуть! Мгла сразу стала заметно редеть.

— Шли бы вы в тыл, Ханум-паша, — попросил шагавший мимо сотник: — Паша погибай — всё погибай, оставьте топтать мины башибузукам.

— Я не боюсь. Что там подорвалось-то⁈ Дымарь⁈

— Дымарь, ханум-паша! Сейчас колесо заменят, и покатит дальше.

Метеа прищелкнула языком и достала дальнеговорник:

— Внимание. Отвести дымари. Принц Стхан, прикрывайте.

Сотник с испугом посмотрел на принцессу.

— Их дальше не провести, только задержат и помешают артиллеристам, — оправдываясь, объяснила она…

Она и сама задерживалась лишнее время…

…Налетел ветер, сквозь рассеивающеюся мглу на мгновение промелькнула вздыбленная земля — бывшая равнина. Стоило и правда убирать прикрытие — все командиры догадывалась, что сделают самые негодные солдаты, завидев в дыму укрытие от вражеского огня.

«А они имеют неплохие шансы пройти всю намеченную дистанцию» — думал Али Язид, занявший место эмира в этом бою. Башибузуки откровенно трусили, боясь выходить из спасительного дыма, и, борец, смерив их презрительным взором, ударил коня плеткой, и выскочил на чистый воздух. Он оглянулся — принцесса шайтанов уже была где-то за стеной дыма — белая всадница на чёрном коне, с волочащимся за ней шлейфом туманной мглы, спешащая в новый бой. И огненное дыхание вспыхивает в щелях забрала шлема. Жаль, никто из тех, кто её видит, не доживет до вечера. Его вестовые с такими же шлейфами за спиной догнали эмира, и Али, остановившись, посмотрел на армию, постепенно выходящую из рукотворного тумана.

Огромное маслянистое чёрное облако вдруг обрело очертания фигур и шагнуло строевым шагом в шахматном строю. Сначала закачались кончики пик, потом нарисовались плечи, головы в фесках — и необозримая, насколько хватает глаз, волна живого моря вышла на равнину. Цвета шаровар различались от полка к полку, но на грудь, уходившие полуголыми на войну солдаты, напяливали что попало — кто-то бравировал мускулами могучего торса на морозе, кто-то модничал в безрукавке, но большинство было в намотанных, как получилось, трофеях не по размеру, весьма пёстрых сочетаний. У многих были ружья, заменяющие привычные пики — их добывали всеми правдами и неправдами, учились стрелять, пытались организовывать в полках сотни ружейников, несмотря на все запреты от дочери Императора лично — самопально вооружившиеся ружьями копейщики становились бесполезны в привычной роли, а известить вышестоящее начальство все рационализаторы, как правило, боялись. Вот и сейчас ближайший солдат, увидев эмира, спешно стал прятать пищаль за спиной товарища. Али лишь понадеялся, что он её зарядил… Кстати, о «зарядил» — он развернулся и приказал быстро убраться с холма — грохнула пушка, на месте, где они стояли, взметнулся столб земли и дыма. Захлопали и остальные батареи, вскрываясь для летевших в верхней дымовой завесе мелких механических наблюдателей Стхана.

— Ускорить шаг! Прибавить ходу! Первые ряды перебежками, остальные в строю, бегом!

Прибавили ходу. Канонада становилась всё яростней, выбивая целые прорехи в затопляющей долину живой волне, снаряды с минами стали взрываться ещё выше, рассыпаясь широким зонтиком — всё набирающей скорость волне атаки стало труднее обходить опасные участки, начались подрывы. Прямо рядом с Али Язидом подорвался сотник — незнакомый. Его ещё живое тело и отдельно — нога ещё долго прыгали над головами, подхваченное тысячами рук и предаваемое эстафетой в тыл. Неприученный к стрельбе конь пронзительно заржал и, испуганно стал тормозить, мешая строю. Разозлившийся Али направил его в подходящее укрытие — за вывороченным пластом мерзлоты, куда несло всю массу торопившихся войск. Вестовые поспешили следом — как оказалось, вовремя, бежавшие следом ракшасы разлетелись в пыль, попав под залп миномётов. Кто-то из офицеров постарше эмира это заметил, и они вызвали артиллерию — на месте злополучных пушек взметнулось грибообразное облако, стало намного тише.

Принцесса уже проходила последние ряды копейщиков, и они при виде военачальницы поддавали ходу. Раздался взрыв за спиной, и зажужжал вызов дальнеговорника.

Вызвал начальник людей:

— Командующий стратиг, что мы сейчас взорвали?

— Пушки, которые минируют.

— А-а-а… Ерунда-то, какая. Не торопитесь, это наименьшая из проблем — выведите ещё рядов десять, и я смогу перенести позиции светомётчиков — вы обо всей подобной гадости просто забудете.

Кадомацу немного потрясла эта фраза. Она оглянулась на пройденный путь — дома посёлка уже были почти на горизонте, утопая в тени зари, и всё пространство отсель до сель, и в стороны, насколь хватало зоркого глаза демонов, под небом, расчерченным инверсионными следами, было заполнено лысыми башками башибузуков — а у неё, оказывается, ещё есть десять рядов! И это только ашигари, самая слабая часть её армии! Стало как-то тихо, только шум сотен миллионов ног и ругань десятков миллионов глоток, идущих по её воле на верную гибель.

Она подняла к губам дальнеговорник:

— Нет, принц, как раз, я думаю, надо поторопиться. Выводите своих светомётчиков, я прикажу их пропустить.

— В самом деле⁈ — по-видимому, он пытался сказать что-то смешное, но не получилось.

— Давно пора. А то эти пушки всё наше наступление превращают… как там Злата выражается? «Тришкин кафтан»⁈ Ну, вот он и получается…

…Та, о которой она говорила, в этот момент бесплотным духом пролетала у неё над головой. Она почувствовала упоминание о собственной персоне, но некогда было вмешиваться — вражеский колдун-корректировщик, тоже в астрале, пытался добить её экстрасенсорными ударами.

Злата с трудом вывернулась, создав «двойника», и понеслась низко над землёй, вдоль строя, собирая всю доступную энергию. Колдун удивительно быстро раскусил фата-моргану, и кинулся следом, вытягиваясь за нагой гибким лучом, но той хватило короткой передышки — не сбавляя скорости, она упредила его удар своим, да такой силы, что враг замерцал и исчез среди возносящихся к небу сверкающих душ погибших.

«Врёшь, не уйдёшь!» — с азартной злостью подумала Злата и перешла на другой уровень восприятия. Сразу стали видны стены энергетической «сетки» планеты — обычно ровные, как бы по линейке прочерченные с севера на юг и с запада на восток, здесь перепутались как колтуны, как строки на экране, к которому поднесли магнит — замкнулись на Коците. Сама крепость выглядела теперь не серой стеной, а иссиня-чёрным куполом, от которого явно веяло отрицательной энергией (как, впрочем, от всех строений призраков). Колдун был тут, засел в «узле» сетки и качал себе силы — «минус», для атаки, а не «плюс» для исцеления. Иначе, может, нага бы его и пожалела…

Она ударила быстро и неожиданно — его аура сразу покрылась разрывами, через которые потекла, растворяясь в воздухе, живительная энергия. Он ответил — но не пробил её щит, а стал прижимать к земле, к рядам шагающих войск, над которыми возвышались, сверкая недобрым блеском следов многочисленных грехов убийства, наконечники копий. Колдунья с трудом, но вывернулась, и, разозлённая, принялась за негодяя по-настоящему.

Они ведь ничего ещё не использовали из серьёзной магии — так, экстрасенсорика одна, состязание силы воли. Нага превосходила своего врага и по энергетическому заряду, и по опыту — он попытался слабо оттолкнуть, но она уже решительно, не играя, взяла его под контроль (благо энергии у того осталось совсем малость), оборвала его связь с телом, и, высосав последний заряд в свою пользу, просканировала окружающее пространство — кругом умирали разные существа, царила смерть и разрушение, но вот глубоко под землёй, под слоем мерзлоты, спали, готовясь встретить местное лето тысячи тысяч мелких существ. «Подходит» — решила Злата, и, повторив магическую формулу, решительно загнала — теперь уже бывшего, колдуна, в тело какой-то насекомой личинки. «До встречи через сотню реинкарнаций!» — звонко рассмеялась она, и, перейдя на более привычный уровень, где не было видно этих жутких стен, поискала ближайшего медиума. Та ей ответила, что новых врагов не наблюдается. Что же, пока враги догадаются, что их маги в летаргии, будет уйма времени, чтобы осмотреть достопримечательности…

…Собственно, сражение ещё не началось. Была так, легкая артиллерийская перестрелка на сотню-другую смертей в секунду, ну ещё Тардеш всаживал в крепость ракету за ракетой. Как подозревала колдунья, одна из этих ракет и убила повстанческих медиумов — иначе, как объяснить, что корректировщика никто не поддерживал⁈ Центр, под командованием принцессы, уже дошагал до дальних каналов — странно, сегодня, вопреки обычной привычке, она не очень-то и торопится, отставая от флангов.Может это потому, что нынче ножками топает, а не на крылышках летает⁈ Ну, подружка испытывала некую слабость к ракшасам, жалела их — посмотрим, что будет, когда доберутся до стен — тем более что ракшасы уже добегали до середины поля, которая и планировалась как дальний рубеж наступления.

Мацукава слева уже давно не наступал, а, закрепляясь в рытвинах и воронках, чистил территорию — умелые сотни и дивизии по одной выманивали вражеские части, под артиллерийский огонь то наступлением то притворным бегством, заманивали их к себе и громили во внезапных засадах. Злата мысленно (а как же ещё⁈) пожелала ему удачи, и полетела на правый фланг, к Стхану и Томинаре.

…А там ребята развернули бурную деятельность. По концентрации бронетехники и тяжелых видов войск правый фланг был самый насыщенный, (принцесса предпочитала скорость, а не силу, а нагадец Мацукава — земляков), ну и мальчишки-полководцы, не долго думая, бросили всё это в бой. Там грохотало и гремело вовсю, и несколько тяжелых колесниц, добравшихся почти до самого рва, наперегонки лупили в стену. «Ух, попадёт вам от Тардеша, ребята!» — подумала девушка-змея: «А и плевать! Разнесём всё! Стойте, я с вами!» — и, послав озорную телепатему, невидимая и неуязвимая, вложила свою лепту в хаос и разрушение!..