Броня Молчания

Орбитальный десант

… — А, ты об этом… — усмехнулся драгонарий, когда она, наконец, сказала о памятнике: — Я понял. Моё первое доброе дело. Я тогда, наверное, моложе тебя был… да, точно. Только вышел из Академии, ментор — а Дактилеш и есть мой ментор, сразу взял на стажировку, как я — Бэлу. Но — не с моим везением. Что сказать, неудачная была кампания, тогда пришлось оставить две планеты Вельзевулу, Дактилеша разжаловали тогда за это… Я-то тогда, единственное, чем и отличился, это что нарушил приказ — взял на боевой корабль беженцев. Какой дурак — чуть не задохнулись все в полёте, с кругами перед глазами до Диззамаля дотянули, сажались в обмороке. Значит, они мне памятник поставили…

— Товарищ драгонарий! Корабль апсар запрашивает право на вылет с Шульгена!

— Опять? Втолкуйте им, что пока их корыто не осмотрит абордажная команда, я даже самого Индру с орбиты не выпущу!

— Апсары⁈ — удивилась демонесса.

— Да, они всё пытаются нас примирить… А я им сказал — пусть с теми разговаривают, кто им оружие и наёмников доставляет.

Девушка вдруг вспомнила, чей это она слышала смех — Ануш, как это она могла забыть ближайшую подругу! Она всегда мечтала в следующей жизни родиться апсарой… и что-то ещё говорил Тардеш:

— … и памятник снести надо будет…

— Зачем?!!! — вздрогнула его Аюта.

— Ну, некрасиво получается — взял город — и первым делом себе памятники ставить…

— Сегодняшнее зло не отменяет вчерашнего добра, господин драгонарий. У жителей этой планеты есть хорошая память о вас, так не вынуждайте её забыть!

— Отменяет… — сказал Тардеш с грустью: — Нет более мерзкого преступления, чем измарать руки в том, что сам ненавидишь… особенно в отношении тех, кто тебе верил.

Девушка немного потупилась, пристыженная, и поклонилась, торопясь уйти:

— Извините, господин драгонарий. Я пойду, если позволите. Генерал Томинара ждёт меня, чтобы вместе завершить окружение Кираншанского Выступа…

…И он же потом:

— Нет! Тебе — я запрещаю! Опять? Тебе мало твоей авантюры с Коцитом? Ты офицер слишком высокого ранга, хватит рисковать своей жизнью и подводить себя под суд!

— Но господин Кверкеш сказал, что со стороны закона теперь не будет проблем…

— У него — несколько легионов, а ты — почти одна и безо всякой связи! Где это видно?

— Ещё неизвестно что опаснее…

— Как ты не можешь понять! Ты здесь нужнее!

Демонесса вспыхнула: «Да как ты не можешь понять! Что же мне остаётся делать? Я… я люблю тебя, но я проклята — я не могу дать тебе то, что может дать каждая девушка своему возлюбленному — простой нежности и ласки… так что я плачу единственным, чем я могу — работой, старанием, своей жизнью. За эту любовь, которая позволяет мне дышать на этом свете…» — такое хотела сказать зелёноглазая принцесса, но всё равно ведь промолчала. Разве можно так открываться⁈ Вместо признаний прозвучали доводы чистого разума:

— Какую я пользу принесу здесь, если не будет никакой связи? Я не могу забирать действующие части у своих командиров — это будет оскорблением. А там необходимо прямое командование, иначе успех невозможен!

— А, ты так… — он как-то отошел, кажется, даже став прозрачнее, чем обычно: — Не ожидал от тебя такого прагматизма… Ладно, иди, но постарайся вернуться поскорее, — и отвернулся к столу, опершись локтями о спинку стула.

— Как прикажете, — ответила его спине Мацуко, и, тоже отвернувшись, вышла из каюты…

…Шел конец лета, только что был день рождения Сакагучи, и фронт, когда-то растянутый на длину экватора, с неумолимостью удавки стягивался к тому заминированному перешейку. Пора было действовать по плану, и уже сотни «собак» с легионерами в трёхчасовой готовностью ждали на орбите, но драгонарий в последний момент вызвал к себе свою аюту по делам специальных поручений. Как оказалось — чтобы попытаться отговорить…

…Азер сказала ей в спину:

— Могла бы и согласиться.

— Что?

— Могла бы и согласиться, раз уж он сам просил.

— И ты туда же, да⁈

— Зачем столько сложностей⁈ Тебе же его надо, а не всё это смертоубийство. Ну, и, раз он сам пригласил, почему бы не согласиться⁈

— Это моя обязанность. Я ДОЛЖНА быть там, и нечего меня уговаривать!

— Бедная… Не злись, я просто забочусь о твоей безопасности… и так умиротворяюще развела руками.

— Нашла время… Ладно, раз уж нам пришлось вернуться, давай ещё раз проверим — не забыли ли чего?

— Хорошая мысль.

…На четкую этажерку выстроившихся «собак» не ложились тени. Они казались нереальными от этого, словно нарисованные на фоне звёзд и дневной стороны планеты, и выглядели ещё более нереальными, потому что плыли на этом фоне. Решено было десантироваться во втором часу после полудня (вместо обычных ночных часов), и, чтобы замаскировать истинную цель атаки, корабли были повешены на подвижную орбиту. Принцесса садилась позже, после второй-третьей волны, когда внимание ПВО повстанцев будет рассеяно или вообще уничтожено.

…Мацуко смотрела на эту картину сквозь иллюминаторы своего аппарата. Инженеры-выдумщики принца Стхана, специально для неё модифицировали обычную «собаку» в повстанческую командирскую машину — с маленьким отличием, что она ещё могла взлетать в космос и садиться на планеты. Правда, сейчас у неё была единственная задача — только сесть. А уж дальше…

— Всё пройдёт удачно, — сказала принцесса, отведя взгляд от завораживающей панорамы: — А уж дальше…

Сакагучи вопросительно поднял на неё свой взгляд. Да, сегодня с ней была самая лучшая команда — господин Сакагучи, девочки, и ещё Маваши, брат Ковай, Хасан и Ильхан, немного повздорившие…

— Размещайтесь по местам, — предупредил пилот: — Прошел сигнал готовности.

— Спасибо. Никто ничего не забыл? Тогда по местам и пристёгиваться.

Этажерка бесстрастных силуэтов искривилась, будто срезанная ножом, потом ещё раз, ещё раз.«Отрезанные» квадраты косо сходили вниз, выпуская каждый по сонму маленьких шариков, которые, быстро надуваясь в безвоздушной пустоте, превращались в точные копии «собак», повторяя все их эволюции. Настоящие и ложные цели сохраняли строй до самой атмосферы, потом вдруг разом разбившись как от удара, смешавшись в единый рой который вдруг ринулся по все возможные стороны по самым замысловатым траекториям — конечно же, это был не беспорядок, а тщательно рассчитанный маневр для того, чтобы сбить с толку защитные системы. Откуда-то с краю стал надвигаться куб второй волны.

На планете засверкали маленькие-маленькие вспышки — наконец-то заработала оборона повстанцев. Именно этого и ждали тяжелые крейсера — по направлению к вскрывшим себя огневым точкам с тонким инверсионным следом понеслись падающие бомбы и яркие лучи главного калибра. Одновременно небо озарили факела сотен выпущенных ракет — взрывы в атмосфере и на земле расцветили самыми разными цветами десантный отсек корабля.

— Поехали! Пора! — крикнула демонесса пилоту

— Нам по графику второй волны дожидаться надо, то есть, переждать, — попытался возразить тот: — Если поторопимся — можем под противодесантный залп попасть.

— Посмотри на планету. Там сейчас тревога, и таких лодок как наша — не перечесть! Им сейчас впору ПВО отключать, а то своих же посбивают. Спускайтесь!

— Есть!..

…Они рванулись с места так, что все звёзды на свете закружились хороводом («Извините, но иначе эта штука не летает!»), и всех пассажиров, прямо-таки ощутимо подергивало во все стороны этого самого света. Рассерженно зафыркали гасители инерции, пытаясь сохранить хотя бы целостность каркаса и обшивки, если не экипаж — но пилот сам порой выключал их совсем — на такой маленькой машине искусственная гравитация сама работает как боковой двигатель, ещё сильнее замешивая ту кутерьму, в которую они нырнули. Тогда эстафету скрипов перенимали ремни, впивавшееся в тело с силой пыточных оков.

Вдруг — всё утихло, небо неспешно качнулось туда-сюда, потом — обратно, и жемчужная пропасть планеты накрепко загородила передний обзор. Пилот расслабился в своём кресле, включил автоматику — теперь можно было ей довериться. Они, точь-в-точь повторяя все эволюции, летели вслед здоровенной БОМБЕ…

— Нечего опасаться, — разминая руки, объяснил пилот: — Это фугаска, не атомная. Она нам атмосферу поможет пройти.

— А на тот свет тоже поможет? — пошутила немного ошарашенная Гюльдан.

— Нас бы не посчитали за отделяемый заряд этой бомбы, — заметила сама принцесса: — Нарвёмся на сторожевые ракеты ещё лучше, чем если бы в открытую летели.

— Положитесь на мастера, — похлопал себя по груди лётчик: — И комар носа не подточит. Я вас так посажу — закачаетесь!

— Нет, спасибо, за сегодня мы накачались уже достаточно, — и, отстегнув ремни, осторожно потрогала пришибленную ключицу.

— Синяк будет, — всхлипнула Афсане, разглядывая следы от ремней на своём теле.

— Ничего, переживём, — кинула ей принцесса, которой досталось куда больнее, (её одежда была легче): — Пилот, сколько у нас времени?

— Минуты три, а, наверное, и меньше. Скоро болтанка пойдёт, побыстрей пристёгивайтесь.

— Ладно. Так, всем — проверить доспехи, оружие, аппаратуру. Быстро! И — пристегнуться. Кен, пусть тебе помогут, ты занимаешься только своими доспехами. Девочки, возьмите у всех аппаратуру, проверьте, пусть остальные вам оружие и броню осмотрят.

Спускаться на планету в полной боевой было бы, конечно, полнейшей глупостью. Так никто не делал — перегрузки запросто могли превратить латника в краба, или изменить натяжение ответственных пружин в механизме оружия. Подобную роскошь могли позволить себе только люди, чьи доспехи оборудовались противоперегрузочными устройствами, а все остальные надевали латы и собирали оружие уже на подходе к цели. Патроны, например, до посадки хранили в туго завёрнутых канистрах со специальной жидкостью — иначе, пули могли выскочить из гильз, или ещё хуже — уплотнить порох, и он становился намного более мощным, чем рассчитывалось оружие. А доспех Маваши вообще был опаснее летящей перед ними бомбы.

Мацуко сама взялась проверять оружие Кена. Тем более что с её снаряжением проблем не возникало — учитывая, что придётся дня три шататься по лесу, она взяла достаточно лёгкий доспех лучника, из числа новых, что прислал отец на её день рожденья. Доспех был черного, (вернее, тёмно-темно серого, как бы матового цвета), с её эмблемами — сосновыми ветками, нарисованными поперёк, а не вдоль. Ну, это уже стало армейской модою — после того, как прокатился слух об удивительных свойствах её «колдовского доспеха», (того, с рисунком водорослей), и командиры, и солдаты её армии, становились всё более «тигрополосатыми». Злата над этим смеялась.

— Быстрее! — предупредил пилот: — Атмосфера!

Абрис летящей впереди бомбы очертился малиново-ярким свечением, постепенно переходящим в оранжевый, желтый, белый, бело-синий… То же пламя перекинулось и на их корабль, обзор, особенно в боковые стёкла, закрыли языки пламени, похожие на космы безумного монаха. Все как можно быстрее запихали снаряжение в тюки и закрепили их в багажные ниши, сами, поспешив занять кресла.

Огонь бушевал и бушевал до такой степени, что породил звук — звук свиста рассекаемой атмосферы, звук рёва, огненного голода, которому уже мало было внешней оболочки… Спереди раздался негромкий щелчок — звук словно бы распахнутых крыл, наполняемых ветром парусов — с бомбы перед ними слетели лепестки той самой оболочки, и пронеслись мимо. Раздался громкий удар — это с них тоже, огненным кольцом разлетелись останки первой защиты. Пламя на миг исчезло опять, а потом начало разгораться с новой силой — каждой оболочки хватало до счёта «8», и всего их было пять.

Небо стремительно светлело, гася звёзды, которым хватало яркости пробиться сквозь пламенные объятия атмосферы Диззамаля. Бомба заметно уменьшилась — ну конечно, ей не нужно тормозить, чем быстрее она разгонится, тем сильнее будет ущерб, а вот им вскоре придётся отворачивать.

…Слой облаков был тонок, притом самых верхних — перистых, едва заметных. Что пилот думал делать — было пока непонятно, лучше было не гадать, а довериться его опыту. Но вот, бомба впереди раскрылась, словно цветок, усыпав всё небо маленькими зарядами, которые смертоносным дождём посыпались на землю, а сама бывшая оболочка резко затормозив, отстала на высоте кучевых облаков. Этого и ждал пилот — всё произошло в секунду, он моментально расстрелял деталь из пушки, а потом с силой включил реверс, тормозя и зависая:

— Вот так и пройдём. Они на корректировщики не обращают внимания — знают ведь, что уже поздно. Повисим, покуда не рванёт внизу, а потом над тем лесом свалимся ниже радара и закосим под своих.

Принцессу передёрнуло: Надо же, выучил язык с грехом пополам, а такие слова уже знает: «закосим!»…

— Надеть доспехи и снаряжение!..