Броня Молчания

Бочонки плывут на свободу

…Мацуко хоть и клевала носом, но не имела никакого желания засыпать. Голова качалась, она иногда плюхалась всем лицом в какую-то ткань… юбка что ли? Завыла сирена… Вот коленки… Сирена затихла… В голове, не переставая, крутилась какая-то подзабытая мысль, не давая расслабиться… Надо будет додумать её и успокоиться, но… Зачем?

…Дверь распахнулась, и в камеру вбежал Хасан. Принцесса проводила его взглядом и снова уронила голову. «Вот, и ещё…»

— Ханум! Я пришел! Быстро, у нас нет времени!

— Ха-аааасан!

— Да, это я! Вставайте!

— Зачем?

(пауза)

…- Ханум⁈ Очнитесь!

— Всё равно ничего не выйдет.

— Что с вами? Я очистил коридор, немножко придётся повоевать в главном, но ведь мы и не из таких мест выбирались!

— И зачем⁈

— Ханум, ну что с вами⁈ (он уже стоял на коленях — забавно, но девушка не заметила, когда он на них встал): — Если вы беспокоитесь о прослушивании, то я его отключил, вот этим ключом…

Принцесса неожиданно, и как-то нездорово рассмеялась, напугав несчастного ракшаса:

— Ладно! Идём, так идём! Веди…

Хасан вскочи, на радостях, прыгнул к порогу, обернулся — она всё так же сидела на своём месте:

— Ханум!

Девушка вскинула голову:

— А⁈ Ах, да… встаю, — и снова ткнулась носом в передник.

— Ваше высочество! Принцесса! Командир! Яван, встать! — под конец рявкнул башибузук.

Это подействовало — она резко дёрнулась, поднявшись с лежака, потом с неспешным достоинством выпрямилась, и открыла глаза:

— Да. Иду.

— Надо быстрее… — Хасан сделал шаг, но потом обернулся с подозрением — и правда, она опять стояла, не шелохнувшись.

— Ханум!

— Да. Я иду… — и всё-таки, сдвинулась с места. Совершенно без воли и интереса в своём лице.

«Что же они сделали с тобой, ханум-паша? Каким гашишем опоили⁈» — с тревогой думал Хасан, следя, как она без малейшего желания, выходит из мрачной камеры…

… «Статус?»

— Сигнализация отключена по всему новому крылу, массовый побег заключённых особо строго режима.

— Как⁈ Почему⁈

— Вы сами им отдали ключи.

— И какое это имеет значение?

— Ключами можно так же отключить сигнализацию на месте.

— Включите централизовано!

— Невозможно. Во избежание саботажа со стороны охраны каждая система работает автономно.

— Поэтому у охранников не может быть ключей от всех камер!

— Да, но вы приказали отдать ключи разводящего. Там весь блок.

— Почему вы об этом не сказали?

— Я верила вам. Отключение сигнализации выключило и камеры.

— Проклятье! Теперь мы не сможем их видеть⁈

— Вы сами на этом настаивали.

— Встроенных турелей нет?

— Только на выходе. Это женская тюрьма, женщинам обычно не хватает смелости на что-то большое.

— Хорошо.

— Чего хорошего⁈

— С этажа они не уйдут. Поставить засады на каждом этаже, увести и заблокировать лифты!

— Мы их не будем выпускать?

— Черт… Важно чтобы они выходили сами, но не полезли вверх. Уберите всех со второго и первого, усильте посты на третьем! Если окажутся там — стрелять на поражение!

— А если пойдут на выход?

— У нас легион на подхвате. Они прикроют. Создайте условия, чтобы спасательная группа показала себя — может, даже не потребуется выпускать нашу прекрасную пленницу…

…Хасан намучался на первом коридоре — демонессу приходилось погонять, и подталкивать, выпущенные бабы носились без толку, только мешаясь под ногами, вместо того, чтобы организовать нормальный мордобой с тюремщицами, бегали от них кругами, а прикрикнуть на них, чтобы свалили, или на принцессу, чтобы двигалась, он боялся — поэтому и поздно заметил, что тревога задерживается:

— Шайтан… Ведь точно ловушку приготовили!

— Разумеется… — тихо сказала его спутница.

Ракшас посмотрел на неё:

— Не бойтесь, ханум! Прорвёмся мы тут, не такое бывало!

— Бывало… — послушно повторила она.

Хасан махнул рукой. Её надо было скорее вытащить на свежий воздух, чтобы голова очистилась от этой дури…

… «Теперь что?»

— Вышли к камерам. Вот они, смотрите.

— Мелковат…

— Принцесса под нашим контролем — бросьте вы эту затею, берите его. Голову даю — один он.

— Если она под нашим контролем, так чего волноваться⁈ Им нужна боевая группа, чтобы нейтрализовать внешний пояс охраны — я её и жду…

— А если боевой группы не окажется?

— Чем мы рискуем?..

…Хасан, наконец, понял, куда им надо — в комнату охраны. Шебанутые бабы растащили почти всех сторожей с этажа по разным коридорам, а самые опасные — мужчины с оружием, сидели запертые в камерах, и в надзирательской должно остаться немного врагов. Что бы тюремщики не затевали, это не могло пройти мимо этой комнаты — и ханум там разберётся…

Ханум… именно она и заставляла его больше всех сомневаться в правильности этой затеи. Её приходилось буквально силою проталкивать в двери — а ведь так он «засвечивался» на камеры, и открывал свой главный козырь — невидимость. Нет — столь безразличное лицо у ханум-паши он не видел никогда… Тысяча шайтанов в задницу тому, кто сотворил с ней такое!

Вот, наконец-то — комната охраны. Заметившая их тюремщица подняла свою палку, и потянулась к ручке двери, спешно открывая защелки замка. Хасан перепрыгнул через голову принцессы, схватил стражницу за волосы, и, ударив затылком о дверную ручку, сломал шею. Распахнул дверь и втолкнул туда первой принцессу. Пока сторожихи оборачивались на неё, проскользнул невидимкой и перерезал им глотки скальпелем.

— Зачем? — спросила принцесса, осторожно отступая от натекающей лужи разноцветной крови.

— Ну не мог же я их связать!

— А, правильно…

Ракшас оттащил трупы от пульта, смахнул кровь их одеждой:

— Вот, — он показал на кнопки и экраны.

— Угу, — кивнула принцесса.

Так они простояли минуты три. На экранах где-то пленницы били тюремщиц, где-то тюремщицы вязали и избивали пленниц.

— Ханум! Очнитесь! — наконец заорал бывший золотарь: — Да что с вами! Вы же всегда знали, что делать! Вы должны знать, что делать! Ханум, придите в себя! Командуйте, ханум-паша! Командуйте…

Дверь неожиданно распахнулась, и в комнату вошел высокий призрак с автоматом и меховой шапке. Сразу навёл дуло на Хасана — тот лишь с сожалением посмотрел на скальпель в своей руке — не успеет, даже если и метнуть.

— Стоять! — рявкнул призрак: — Ты, рожа голожопая, попробуй только исчезнуть, пулями накормлю! Ты, принцесса, стой, сделаешь, что я скажу!

— Слушаюсь, — кивнула принцесса.

— Комиссар! — рявкнул он, подойдя к пульту: — Я взял их. Обоих. Никого с ними нет, и нехрен было всю эту байду устраивать!

(Хасан понимал его речь через слово — он плохо знал амальский)

— Ты! — гаркнул на него мятежник: — Ты чё, думал она уйдёт с тобой⁈ Да хрена с два! Мы ей тут мозги выгладили, она у нас на четвереньках бегала, скажи ей — «ляг и раздвинь ножки», она ляжет и раздвинет! Да, принцесса⁈ А ну-ка, дай!

Раздался громкий удар об потолок, и сверху кусками посыпалась штукатурка. Стало как-то удивительно просторно в комнате. Хасан поднял взгляд — там был труп охранника, с пылающим следом ладони от удара в груди. На пол упала меховая шапка. Ракшас скосил глаза на принцессу.

— Не представляешь, как это бесило, — она протянула отобранный автомат Хасану: — Они действительно выполоскали мне мозги.

— Ханум! Вы снова прежняя!

— Ещё не совсем, — девушка отошла к стене, и, закутавшись в крылья, присела на пятки: — Думать совсем не могу… Только, как в эту комнату пришли, мне стало легче… А я ведь ещё эту ночь совсем не спала… — посмотрела она на ракшаса.

— Мне бы хоть часа полтора на сон… — она мечтательно закрыла глаза, а потом быстро проговорила: — Здесь сидеть нельзя — он, (она указала на всё ещё висящий под потолком труп), вызвал подмогу. Но если мы выйдем, я снова превращусь в идиотку-корову… Проклятье… Гаси камеры — она показала на маленькие глазки, про которые Хасан даже не подумал: — И займи оборону у двери. Этаж они специально освободили… ты молодец, что других выпустил… это хорошо, (она клюнула носом)… только… как сделать… надо…

Труп охранника упал с потолка и разбудил окончательно.