Броня Молчания

Беда

…Хасан наконец-то поймал шанс, и легко и бесшумно прыгнул на мостик сзади устало шагавшего патруля… Теперь — хвать за автомат заднего, стреляем в переднего, потом — всех, кого видим, после этого сворачиваем ему голову. Бывший золотарь за четыре года войны уже поднабрал в весе и силе, так что мог не волноваться о шансах, если вдруг возникала нужда свернуть чью-нибудь шею… Только бы они не обернулись…

…Невезуха сегодня ходила по пятам за ракшасом. Дверь открыли из локомотива, и, пропустив патрульных, оттуда выползли двое рабочих, тащивших всё те же баллоны! Хасан зажмурил глаза, стал тихо пятиться задом — если откроют дверь, ему конец, на освященном месте он будет виден!

— Блин… Давай я пойду спиной, а ты смотри… — услышал он от переднего рабочего. Открыл глаза — бугай-работяга действительно развернулся спиною! Вот на её фоне и можно будет спрятаться, если двигаться осторожно…

— Эй! Где вы там⁈

— Потерпишь. Не так-то просто по этой склизи ходить.

— Давай, значит… Я дверь держу…

Хасан проскользнул в угол.

— Приказано — надевать противогазы. Принцесса уже пришла, сказано — газ в воздух выпустить.

— Ага, — согласился бугай, что выходил спиной, и, прижимая маску одной лапой, нагнулся, и другой крутанул вентиль.

— Спокойных снов.

«Ловушка!» — понял башибузук и рванулся к двери… но как раз попал в струю выходившего из баллона газа…

— Что это было?

— Да сшиб ты своей струёй все инструменты у меня! Дурак! Да в кого ты такой уродился! Ты б ещё на стоп-кран баллон направил!..

— А чё⁈..

…Хасан судорожно подтянул ноги, и сжался в комочек в углу… только бы не заметили… только бы…

…Арара первым делом отругал колесничего, что он не держал дистанцию, потом сам понял:

— Звену — стоп! Они отступают.

— … они же сами отступают! — запоздало оправдывался обиженный возница.

— Занять оборону. Вызываю ударную группу с поддержкой пехоты…

…- Товарищ драгонарий, Шульген на связи!

— Шульген⁈ Планета, или?..

— Сам батша Шульген, главарь мятежников!

Драгонарий с силой зажмурился, минуту посидел. Предчувствие чего-то нехорошего сдавило в груди…

— Ой, боюсь, он не об условиях капитуляции говорить хочет…

— Не могу знать, товарищ драгонарий!

— Ладно. Собрать высшее командование!

Злата догнала его на трапе, и с минуту смотрела, как он воюет с застёжкой плаща.

— Друг-командир чем-то обеспокоен…

— Злата, если ты что-то знаешь, умоляю, ГОВОРИ!

— Беда, друг-драгонарий, большая беда…

— Злата! Сейчас не время играть в твои игры! Рассказывай, всё, что знаешь! Это Метеа⁈

— Я… прости меня, Тардеш… Я действительно не знаю… Контакт с принцессой потерян, что именно произошло — мы не знаем… Я одна могу почувствовать, что она жива — больше никто во всём полку…

— Значит, в плену. Спасибо. Ты дала мне подготовиться.

Задохнувшись, призрак остановился, и, опёршись спиной о стену, переводил дух. Нага тактично молчала, свернувшись в кольца напротив, у лееров атриума. Свет был тревожный, желтый, и в его отсветах не смотрелись цвета её чешуи… Драгонарий до стука откинул голову, вздохнул полной грудью, и, выпрямившись, объявил:

— Я готов. Пошли…

…- Здравия желаю, гражданин Шульген. Напоминаю: об условиях капитуляции мы будем говорить только после того, как вы отведёте все свои войска в казармы и дадите доступ представителям Сената на все военные объекты.

— Спасибо за любезное напоминание, товарищ драгонарий, — старый наг улыбнулся: — Подумать, только в каком качестве мы встречаемся? А ведь это я предсказал вам, мой честный Амаль, что после Црвены вам дадут драгонария!

— Мне не дали тогда драгонария. Только боевой крейсер. К делу, пожалуйста.

— Эх, не ценит Сенат молодёжь. Так они и не вынесли урока из случая с Црвеной.

— Сейчас не время для ностальгических воспоминаний, гражданин. Итак, вы захватили мою аюту спекулаториа, Метеа Явару, принцессу Третью Гайцонскую?

— Признаться, я поражен, мой проницательный друг. Хоть вы и не совсем правильно употребили слово «ностальгия», ваша способность к анализу просто поражает. Или ваша разведка.

— Разведка здесь не при чем. У вас просто не может быть иного козыря в рукаве, кроме принцессы, с группой которой только что потеряна связь.

— К сожалению, я не ношу рукавов. Я думаю, что, скорее всего, козырь есть у вас, потому как принцессу мы взяли пять минут назад.

— Условия выкупа, гражданин Шульген?

— Глупо говорить о выкупе в моей ситуации, разве вы не замечете, мой внимательный драгонарий⁈ Но требования у нас есть, итак: Войскам Республики Амаль немедленно покинуть планету Шульген, сдав все города и позиции Революционному Командованию. Особому Экспедиционному Флоту — вернуть все пригодные к эксплуатации из захваченных кораблей, орбитальные станции и спутники. Снять блокаду. Вернуть захваченные экипажи — конечно, тех, кто сам пожелает вернуться. Первому Туземному Корпусу и всем представителям Империи Гайцон — покинуть пределы Независимого Государства Системы Джудекка, и лишь при соблюдении этих условий мы передадим принцессу и сопровождающих её лиц в руки представителей Императора Итиро Явары. Впрочем, в качестве жеста доброй воли, мы готовы отдать сопровождающих… хоть сейчас… Поезд прибывает в столицу к 0 часам столичного времени. Вот тогда и поговорим подробно.

— Что я могу сказать сейчас — не могу гарантировать ничего, кроме прекращения огня на всей линии фронта. Об ваших условиях я извещу Сенат.

— Не извиняйтесь. Я знаю объём бумаг и параграфов, которые вам теперь предстоит согласовать — я же один из тех, кто придумал эту бюрократию. До следующей встречи в 0 часов.

…Свет загорелся. Показались встревоженные лица генералов и штабистов.

Без разрешения поднялся Мацукава:

— Господин Повелитель Драконов! Армия Империи Края Последнего Рассвета, никогда не уйдёт на таких условиях! Это позор! Каждый солдат будет сражаться до последней капли крови, пока не освободит Её Высочество, или не отомстит!

Осторожно вступил Томинара:

— Господин драгонарий, теперь для нас капитуляция немыслима. Я предлагаю сейчас же решить проблему: господин Шульген сказал, что поезд прибудет только в 0 часов. Значит, он ещё находится в пределах линии фронта. Нужно выяснить, на каком пути, атаковать, и захватить питающую электростанцию — обесточить ветку. Потом — перехватить поезд.

— Это возможно?

— Да. Все железнодорожные линии, ведущие к столице, находятся в зоне нашей досягаемости. Проблема лишь — где?

— Это не проблема, — подал голос начальник контрразведки: — Аюта по особым поручениям драгонария Тардеша проводила спецоперацию на линии номер 50, пятого сектора столичной области, — на стене, тревожно проморгавшись, загорелась карта фронта с выделенной красным веткой: — Операция заключалась в освобождении одного пленного, перевозимого в поезде этой линии. Скорее всего, там её и взяли, и везут на этом же поезде.

— Что за пленник?

— А вот это заслуживает особого объявления, — сиддха встал, положил бумажки, и, поискав глазами, объявил с металлом в голосе:

— Товарищ Гай Кериллеш Ментор, адъютант полустратига Кверкеша!

— Я! — вытянулся, стукнув себя в грудь в салюте молодой призрак.

— Что случилось с вашим старшим братом, Гаем Кериллишем Ментором, старшим центурионом 2-го десантного легиона?

— Погиб при взятии Коцита!

— У меня есть доказательства, что отнюдь не погиб, а был захвачен в плен мятежниками и впоследствии использован для шантажа, с целью получения секретных сведений.

Четко, как строевой приём, адъютант снял с себя ремень с кобурой, вынул пистолет, выщелкнул обойму, положил всё рядом:

— Я могу проследовать на гауптвахту⁈

— Это не всё. Мы перехватили рапорт об операции по захвату принцессы, в котором говорится, что данная операция была спланирована им лично. Вы знаете, что он добровольно перешел на сторону мятежников? Что это он предложил использовать вас для агентурной работы? Что он сам неоднократно действовал в нашем тылу, как агент мятежников под позывным «Негодяй»⁈

В наступившей тишине всё так же спокойный адъютант взял пистолет, и отсалютовал им Тардешу.

«У него там ещё патрон!» — прошептал кто-то в ужасе.

— Я прошу Партию и Республику простить меня за то, что я сделал из любви к брату, — и поднёс дуло к собственному виску.

Кверкеш был быстрее выстрела — не вставая с кресла, резко схватил и загнул его руку за голову, выгнув адъютанта чуть ли не дугой — пистолет выпал из его груди и деревянно застучал по полу. Субстратиг закрутил парню руку за спину и припечатал лицом к столу. Чужие адъютанты бросились на помощь.

— Вызовите дисциплинарный наряд, — брезгливо бросил Тардеш: — Связать и держать под круглосуточным присмотром. Он не преступник, он — жертва.

— А вы, — прикрикнул он на сиддху: — Впредь будьте более тактичны при своих заявлениях!

— Мои извинения. Просто приди эта информация на двадцать минут раньше, она бы могла спасти принцессу.

— Бросьте. Мы имеем дело с хорошо расставленной и подготовленной ловушкой. Спасти её могло только чудо. Итак, объявляю боевую тревогу по всему фронту! Всем частям всемерно содействовать операции по освобождению союзного командира. Прочим — связать все активные части врага боем, как можно дальше продвинуться к столице до ноля часов! Используйте все резервы. Генерал Томинара — спасательная операция поручается вам. Действуйте.

— Благодарю за оказанное доверие!

— Товарищ по партии драгонарий, вы не будете извещать Сенат о случившемся⁈

— Пока ещё рано. Только в случае провала попытки спасения.