Броня Молчания

Это не та дрезина, которую вы ищите

… — Так, никому не оглядываться! — принцесса расположилась в кабине, заниматься своими битыми коленками.

— Госпожа, здесь достаточно комнат, займитесь своими ранами там! — жестко потребовал Сакагучи, уже загораживающий её собой.

— Слушай, не говори под руку!

— Госпожа, поймите, чтобы сделать это, вам придётся снять одежду. Если кто-то из мужчин обернётся -мне придётся зарубить его! Прошу, не ставьте нас в такое положение!

— Действительно, пойдём, — предложила присевшая рядом Азер.

Скорчив недовольную мину, принцесса послушалась и похромала в ближайшую каморку, придерживая одной рукой уже отстёгнутые набедренники. Никто из парней не смотрел — даже не понимавшие их языка Агира и Хасан.

Локомотив был для поездной бригады чем-то вроде дома на колёсах — вокруг занявшего весь нижний этаж могуче дышащего двигателя было даже излишек комнат, где были все удобства не только для личной жизни и отдыха, но даже кухни для нескольких рас. Вот на одной такой и заперлась девушка — за первой дверью было темно, у второй не закрывался замок, а за третьей оказался на редкость удобный стол, зеркало и дверь не капризничала…

Азер и Афсане остались с нею ассистировать, а не очень серьезная Гюльдан заняла позицию снаружи, рядом с Сакагучи, чем обидела одну из своих сестёр.

Кадомацу осторожно сняла ножные латы, закатала штанины — нет, выкованная на заказ для Императорского Дома броня не подвела, но зато сами щитки неплохо понаставили синяков — она посмотрела, так и есть, подклад, который должен был смягчать удары, подвернулся, и не исполнил свою роль. Выругавшись, девушка подтянула ослабевшие ремни — надо будет подвязать какой-нибудь тряпочкой, чтобы не натёрло потом ещё…

Азер, обернув руки тряпкой, поднесла открытую аптечку. Пусть Третья принцесса и не обладала такими познаниями в медицине, как Вторая, или их царственная мать, но и ей было ведомо, как унять боль и быстро вывести синяки. К счастью, большего и не требовалось — несмотря на такую жесткую посадку на окно, пострадали больше доспехи, чем ноги. Может, Мацукава и прав, через слово её называя «самой везучей из-за Девятивратной Ограды»⁈

Она положила компрессы, и откинулась на спину, расслабляясь. Однако ж, сегодня хвалёное везенье чуть не изменило ей, когда они прорвались в кабину — кто же знал, что целая пачка сюрикенов не убьет машиниста, а в нём останется более чем достаточно сил, чтобы включить запорный механизм и броситься на Ковая, который своей дубиной, как рычагом, удерживал падающую гильотиной дверь? Азер в тот момент, как специально, связалась с охранником, оказавшимся неплохим фехтовальщиком, а у принцессы, единственной способной придти на помощь, отказались сгибаться колени. Буквально чудом, (и магией) она смогла оттянуть на себя противника суккубы, а та — проскочить во всё суживающуюся щель дверного проёма и уже внутри кабины показать, что не зря носит ирокез.

Приятное тепло постепенно перешло во влажный холод. Принцесса открыла глаза и сняла повязки — и даже залюбовалась: красивая, сильная нога с почти совсем исчезнувшими синяками. Некоторые рецепты не подводят.

— Азер, эти бинты надо куда-нибудь выкинуть, а то в контакте с местным воздухом они могут и взорваться.

— Ясно, госпожа.

…На посту управления Аравинда забрался в кресло машиниста, а Даршани примостилась рядом, на подлокотнике, что-то играя пальцами на его плече.

— Как всё, нормально? Не отстаём, не торопимся?

— Всё в порядке. Он на автомате — всем управляет вычислитель, даже станции объявляет. Такие даже у нас, на Джаханале, совсем недавно появились.

— Интересная машина. Дома меня никогда не пускали на паровоз. Говорили: «зрелище самодвижущихся колёс оскверняет принцессу».

— Ну, вы же летаете! Зачем вам колёса?

— На своих крыльях и ногах без колёс много не унесешь…

Бесшумно подошел Агира:

«Как ваши колени?» — написал он.

— Спасибо, в порядке, — спохватившись, повторила на санскрите.

«Ещё раз поздравляю — вы действительно хорошо летаете»

— Надеюсь, вы-то не летали? — когда они забирались на крышу, принцесса отметила принеприятнейшее свойство крыльев ангела — раскрываясь, они поднимали целую зарю света.

«Не беспокойтесь, я понял и не обиделся — мои крылья, действительно, не подарок для диверсанта»

Мимо, с потушенными огнями пронеслась мрачной тучей аварийная дрезина.

— О, — сказал Аравинда: — По нашу душу. Вы были правы, командир, что не позволяли нам воспользоваться первым локомотивом.

— Точно, за нами?

— Смотрите, — теперь Даршани указала рукой: — видите четыре звёздочки? Вот это тот паровоз, а вот сюда пошла дрезина — за ним.

— Значит, скоро поймут — и за нами. Скоро доедем⁈

— Две остановки, и потом Централь. Сразу сойдём?

— На месте посмотрим…

…Гетман окатил себя целым ведром холодного метана, и, отфыркиваясь, избавился от последних остатков похмелья. Растерев до красноты могучий торс узорчатым рушником, оделся во всё новое — для такого дела и стоило беречь самые нарядные кафтаны и чеботы. Тем более, если это то, о чём он думает…

Не без труда протиснув казацкие стати по узким коридорам, он появился в кабине — Кошевой, в короткой епанче, накинутой на крылья, стоял у дверей. Два человека — машинист и кочегар, сидели за пультом и жали кнопочки. Цекало с казаками был на втором этаже вагона — проверял настрой перед боем.

— Догоняем?

— Да, — Кошевой кивнул с такой силой, что папаха налезла на брови.

— Гасите огни. Поднимаемся до верху.

Мчавшаяся на полной скорости дрезина погрузилась во тьму. Испытанный приём против железных демонов — живя так близко от солнца, они были избалованы ярким светом, и слепли как куры даже в лёгких сумерках. В то время демонам с окраин Ледяного Ада даже полярная ночь была светла, напоенная светом звёзд. А люди-водители пользовались приборами ночного видения и чихали они на все звёзды и огни.

Ветер упруго ударил в лицо, едва гетман поднялся на крышу дрезины. Морозец защипал обнаженные крылья, обжег руки, случайно коснувшиеся металла. Он надел рукавицы. Про зрение железных демонов гетман узнал больше двадцати лет назад — на Даэне, когда гайцонский император захапал эту планетку. Он усмехнулся в усы воспоминаниям — презабавненькая была заварушка! Ерундовая, если посмотреть ссора двух сестер, доведшая сначала до драки, потом до войны, и уже никто не помнил из них, которая именно прозвала на помощь железных демонов — и когда принц демонов с армией пришел помогать, по нему вдарили и оттуда и оттуда… Казаки тогда послужили всем четырём сторонам той войнушки по очереди. Тогда же гетман — тогда ещё есаул по прозвищу «Зубило» умудрился задолжать всем троим по одной своей жизни — и смелому принцу железных демонов, и белокурой, ласковой и властной красавице — царице суккуб, и её жестокой и циничной сестре-насмешнице, не пожалевшей родной планеты ради семейной ссоры, стоившей жизни ей, и свободы — её родине.

Что ж… Долг последней он отдал двадцать лет назад, долг первому — в начале этого лета, не решившись на разящий удар, а теперь… Он узнал стрелу — наконечник такой формы могли сделать только самые известные во Вселенной потаскухи. И гетман знал, на кого работают дочери его последнего кредитора… пора возвращать и этот должок.

Он повернулся к хлопцам:

— Браты! Против нас выступила сама царевна железных демонов! Атаманша всего войска! Если мы возьмём её живой — можем отправляться до хаты. Император за родную кровиночку весом золота отдаст и нас пропустит! Но не расслабляться, хлопцы, и не думать что так просто раз она девка. Многим из вас она уже прописала по первое число, так что уже учёные, а кто не знает — берегитесь. Она девка, мужика не знала ещё, так что просто так сама в руки не даётся. С ней суккубы — они видят в темноте и кладут стрелу жаворонку в глаз. С охраной из железных демонов, вы хлопцы, знаете, как справляться. Не подведите! Принцессу и суккубов брать живой! У меня с ними свои счёты. А с их демонами делайте что хотите. Пистоли у всех есть?

Цекало протянул гетману вторую пару пистолей. Он засунул их в кобуры на груди и приказал:

— Пусть обгоняют по соседней. Готовьтесь!

Дрезина стукнула колёсами на стрелке и прибавила ходу. Мимо, как стоячий, пронёсся расцвеченный огнями пассажирский поезд. Демоны присели, раскрывая крылья и набирая ветер. Кошевой скинул свою щегольскую епанчу и намотал на руку с пистолем — сюрприз готовил. Гетман в последний раз проверил все четыре пистолета, как выходит из ножен шашка и свой знаменитый кнут из кожи живых змеиных дочек:

— Сначала взлетают последние, не переломайте ноги! Там всё обледенело. Ветер над поездом сам прижмёт вас к крыше, толкнитесь сильнее, чтобы оторваться от дрезины. Сбоку не заходи, а то он же затянет под колёса! Ну, — демон перекрестился по-православному: — С Богом, хлопцы! — и взлетел, как подошла их, с Кошевым и Цекало очередь.

Расчёт с обгоном оказался верен — даже первых в строю отнесло ветром далеко назад. Гетман руками приказал рассыпать строй, а потом — садиться по двое. Цекало повторил его команду в свистульку, кому не видел. Засверкали клинки в ночи, сам он припаровозился в числе последних. Молодой казак из пистолета сшиб замок люка, и прыгнул вперёд, перехватив бесполезное теперь оружие за ствол, как дубинку. Гетман — следом, вынимая шашку — и остановился, распахнув дверь: прилетевшие первыми хлопцы мирно сидели на полу в кружочке и посмеивались над новоприбывшими, уже раскуривая трубки.

— Да вы, нехристи!..

— Горилки, пан гетман?

— Горилки⁈ — гетман вздохнул, и, убрав шашку, сел с ними рядом: — А что, горилки можно!

Спустя пару чарок казаки сказали:

— А ведь обдурили нас, пан гетман. Никого и нема.

— Обдурили… — он опрокинул чарку и посмотрел на Кошевого, который только намочил свои усы в горилке:

— Ну-ка, Олесь, жми в кабину, и разведай, что они створили. А вы — поднялись и проверили каждую комнатку, каждую закоулочку! — казаки, туша трубки, засуетились: — Эй! Горилку мне оставьте! Я посторожу.

Несколько минут спустя — Кошевой вернулся и обратно завладел своей чаркой:

— Поставили на автомат — ходить кругами до скончания света. Показать бы машинисту, чтоб сказал, сколько часов мы упустили.

— Бисовы дети, — выругался гетман: — Останавливай паровоз!

После остановки:

— Автопилот установлен за полчаса до взрыва. Сутки бы погонял на полной скорости, потом бы сам вернулся, — кочегар выпрыгнул из кабины на снег перед гетманом, уже истоптавшему всю округу.

— Неважно. Дайте мне связь с Марчантаром.

— Пан комиссар! У меня плохое известие — нас надули! Паровоз оказался ловушкой!

— Постойте гетман, это означает…

— Я возвращаюсь к Побитько, пошукать следов. Вы же — поднимайте всех по тревоге! К нам пожаловала… — он прикусил язык, бросил взгляд на кочегара и машиниста: — … настоящая проблема!

— Постойте, гетман! Одновременно с дрезиной ушел пассажирский! Он идёт медленнее, дрезина должна была его обогнать! И вы тоже!

— Черти! — ещё грубже матьканулся гетман, увидев, как хвост рейсового поезда скрывается во тьме тоннеля: — Подымай всех, кто есть, и на станции по ходу движения! Да, вперёд тоже — они могут не на первой сойти. Не бойся за гражданских — насколько я знаю железных демонов, они уже превратили его в ездячий катафалк. Надеюсь, тебе хватит мешков для трупов…

…Мацуко задремала — поезд шел мягче летучего корабля, только лёгкий толчок при торможении вывел её из приятного полусна. Она сладко потянулась — до чего же хорошо было отдохнуть не на голых камнях, а на мягком! (негорючих матрасов, чтобы сделать принцессе удобнее насобирали со всего паровоза):

— Мы уже приехали⁈ Нет?

— Нет, — безмятежно лежавшая на плече жениха Даршани повернулась к ней лицом внутри шлема: — Спите. Ещё рано.

— О-хо-хо… (это она зевнула): — Нас ещё не спохватились? Нетрудно ведь сообразить, что если не угнали один паровоз, то угнали другой…

— Не бойтесь, я об этом подумала. Ещё до взрыва я подменила номера и маршрут поезда, а потом ещё несколько раз — так, что теперь им придётся останавливать все подряд, если захотят нас поймать. А это не так-то легко сделать на дороге, где движение не должно останавливаться. А я потом ещё раз сменю, на уже проверенные ими.

— Ты можешь узнать, какие проверяли, а какие — нет⁈

— Спите. Вам лучше отдохнуть — ведь мы после работы на покой, а вам ещё и штурмом Цитадели командовать.

— Не сглазьте удачу.

— Хасан! — крикнула Азер: — Пока стоим — сними свою кирасу и закрой вон той доской окна. Продует же всех!

— Че сразу «Хасан»! Вон есть же…

— Ты единственный похож на местного.