Броня Молчания

Хранитель традиций

…Самого Сакагучи ведь удалось уговорить не сразу. За несколько часов до встречи с Коваем, он вдруг совершенно неожиданно высказал своё несогласие с планом принцессы. Слабо сказать, что Кадомацу это поразило:

— Почему? — обиженно протянула она, и её зелёные глаза стали больше и глубже.

Хатамото отвёл взгляд и покачал головой, чтобы отогнать наваждение:

— Вы же сами просили, госпожа, говорить честно. И, если честно, я против вашей авантюры. Не хотел бы в ней участвовать.

— Почему? Ты боишься? Думаешь, я не справлюсь? Или считаешь это недостойным дочери императора? Или всё ещё обижен на меня за то, что не взяла тебя на первый штурм⁈.. — она осеклась, потому что увидела, что этими подозрениями делает ему больно:

— Нет, госпожа, извините, хотя я, может быть, имел бы точно такие же мысли на вашем месте. Но тут дело в моих подопечных, ваших телохранителях. Они не все соглашаются на столь недостойную как их, так и вас работу, и я, как хороший командир, вынужден остаться со своими подчинёнными…

— Интересно, откуда они об этом узнали? Я вроде бы им ничего не говорила… Ладно, продолжай…

— И вторая причина, госпожа — слишком легко вы верите всяким предателям, Ваше Высочество. Ладно бы… А тут — вы доверяете свою жизнь тому, кто уже однажды предал своих господ — сначала став повстанцем, а потом предав повстанцев, перейдя к их врагам… Это неразумно, госпожа…

Девушка в ответ улыбнулась, и, дотянувшись рукой, погладила его по щеке:

— О, боги… А я-то думала. Ты даже на смертном одре останешься телохранителем. Извини за все эти недостойные подозрения.

— Уберите руку, — попросил вздрогнувший от неожиданной ласки самурай: — И не делайте так больше. Вы обесцениваете моё будущее согласие… — он поклонился, встал с колен, и пошел созывать остальных на совет…

…Как и предсказал Сакагучи, все словно сговорились отказываться, (собственно почем «словно»⁈). Азер даже разругалась по этому поводу. Кадомацу же была маленько подготовлена, и сохранила присутствие духа ровно настолько, чтобы сообразить под конец — они же не со зла или трусости, они просто её удерживают от опрометчивого поступка! Как и их начальник, часом ранее…

— Слушайте, — наконец сказала она, легко краснея: — Мне, конечно, приятна такая забота, но не кажется ли вам, что, упустив подобную удачу, потеряю лицо не только я, но и вся наша армия⁈ Что если этот шанс — милость и требование богов, и упуская его, мы прогневаем Небеса? Ну, в самом деле — какую-то кучу льда и камней, над которой даже сетей нет, взять не можем!

— Госпожа, — мягко возразил Сакакибара, правая рука Сакагучи: — Но для вас было бы больше чести, если бы вы взяли её в честной битве, а не прибегая к помощи предателей…

— В честном бою? После которого целые города будут напрасно ждать обратно своих сыновей, братьев и женихов? Нет, какая бы ни была честь — она не стоит горя стольких отцов и матерей…

— Но если погибнете Вы, будет горевать первый отец государства. А кто сказал, что печаль правителя принесёт счастье подданным⁈

— А разве Небесный Государь будет рад, узнав, что его дочь, сбежав на войну, струсила⁈ Разве его не огорчит мой позор, известие о том, что у меня был счастливый шанс, и что я его не использовала⁈ Что с Ним будет, если на меня будут показывать пальцем и смеяться⁈ Или проклинать за напрасно потраченные жизни⁈ Вы знаете — я никогда не отступала сама, неужели я струшу и теперь, когда предоставляется шанс сразиться одной со всей Цитаделью⁈

Сакакибара удручённо промолчал, потом окинул взглядом своих товарищей, и, наконец, проговорился:

— В свете этого, Ваше Высочество, нам приходится только сожалеть, что мы заранее поклялись не соглашаться на то предприятие. Её высочество опять продемонстрировала нам, что в ней течёт кровь истинных правителей наследства Аматерасу, и она выполняет только веления богов, а не смертных…

Метеа с шутливой благодарностью поклонилась за столь щедро-витиеватую речь, и перевела взгляд на Сакагучи:

— Господин старший хатамото что-то говорил о возможном согласии⁈ Или нет⁈

Тот молчал столь продолжительное время, что все, устав, успели переменить позу. Наконец, родил:

— Господа Наора и Уэмацу не зря уговаривали меня не присоединяться к общей клятве. Теперь я вижу, что ошибся бы, если бы их не послушал. Госпожа — я ваш телохранитель, и какой бы из горячих ли холодных ли адов вы не выбрали своей целью, мой Долг — следовать за Вами. К тому же, — чуть помедлив, добавил он, дрогнув веком на оранжевой половине лица: — может быть, участвуя во всём этом, мне успешнее удастся отговорить вас от столь рисковой авантюры⁈..

…Вот так и получился второй член команды…

…Солдаты солдатами, а без толкового инженера, вряд ли имело смысл даже и думать о диверсии в Коците. Вместе так решив, зелёноглазая принцесса и её телохранитель первым делом отправились к строителям Цитадели — людям, по дороге куда и встретили Ковая. Задержавшись из-за него, они опоздали к Стхану и застали того не совсем в одиночестве.

Сакагучи остался снаружи, присев возле дверей, а Кадомацу, пригнувшись, вошла внутрь. Она в первый раз оказалась в человеческом жилище, и её прямо-таки поразила роскошь обстановки. Несмотря на то, что жильё было временным, наследник Джаханаля не стеснялся украшать его, как только мог. Самым богатым и украшенным, конечно же, был алтарь божества — непременный атрибут этой расы, но и другие стены и углы украшали обнажённые и полуодетые статуи в украшениях, драгоценные панно и ковры с изображением чернокожего пастуха, зелёнокожего охотника, и божества в виде человекольва, которое, если она правильно помнила, было чем-то вроде семейного покровителя рода человеческих правителей. К своему удивлению, в одном из углов демонесса обнаружила статую Будды Сяка-Нерай, которому тотчас же поклонилась, как старому знакомому.

Стхан, как уже говорилось, был не один. Компанию, а вернее — пару ему составляла крепкая костью девушка с высокой белой грудью, пока ещё в форме офицера светомётчиков. «Пока ещё» — потому что, судя по тому, как она быстро прикрыла свою белую грудь одеждами, обаяние принца уже пробило последние очаги сопротивления девичьей стыдливости.

— О, Метеа-сан! — воскликнул принц Стхан таким тоном, словно приглашая её расширить компанию: — А я думал, вы сегодня не придёте. Садитесь вон там, я для вас приготовил коврик — а то, что вы стоять будете!

Сам принц был полуголый, в синих, без узора, шароварах, и могучие мускулы груди играли под бледной кожей при каждом движении. Судя по интонациям, он уже успел немного выпить в предвкушении сладостной ночи, но это не меняло дел — начальник людей долго не пьянел, и вообще умудрялся сохранять трезвую голову в любой ситуации. Метеа поблагодарила его за заботу, и села на насквозь промёрзшее в привычном для человека воздухе татами — сама виновата, не надо было опаздывать. Она завернула полы одежд под колени, чтобы было не так холодно.

— Меня тоже бесят эти низкие потолки, — Стхан был всего на голову ниже демонессы: — Даже потянуться нельзя! Да, кстати, я вас не познакомил: это Бхагавати Чандрасингх, махаратха, генерал светомётчиков. А это — Её Высочество-сан, Метеа-сан, самая-самая сорвиголова-сан, среди железных демонов.

— Очень приятно, Бхагавати-сан. Я считала вас мужчиной, — поклонилась демонесса.

Зардевшаяся светомётчица, уже было привставшая для рукопожатия, заметно перевела дух, увидев, что ей не придётся здороваться с зеленоглазой, пышущей огнём дьяволицей. Ещё более покраснела, поняв, что все заметили этот невольный жест, и кое-как поклонившись, бухнулась на кровать рядом со своим принцем, пряча пламенеющее лицо и полуголую грудь за его широким плечом.

— Ну-ну, что ты, — попытался уладить всё принц, поднимая с полу оброненный ею во время неуклюжего поклона мундир.

Кадомацу залюбовалась девушкой. Бхагавати была тёмноволосой чуть более загорелой, чем Стхан, с крупными чертами лица, тоже, с широкой костью, как и она, высокогрудая — хотя, принцесса всегда затруднялась судить, насколько красиво это или нет. Женская грудь у людей, росла не в стороны, без грудного киля, а вперёд, мягкой волной вздымая одежды и выглядывая красивыми, лишенными загара, плотно прижатыми полушариями в вырез блузки традиционного джаханальского сари, поддетой под грубый пиджак униформы. Но в целом, пышная точёная фигурка производила очень приятное впечатление, напоминая храмовые статуи Бодхисаттв. Правда вот выглядела госпожа Чандрасингх слишком молодой для звания генерала — «А сама-то!» — тут же одёрнула себя принцесса.

— Вы путаете меня с отцом, Васудевой Чандрасингхом, — словно прочитав её мысли, заговорила собравшаяся с духом светомётчица:

— Он погиб во время второго штурма, а я генерал только последние две недели.

— И уже успела отличиться! — вставил слово принц Стхан: — Вот я и пригласил её, чтобы лично вручить благодарность!

Девушка опять начала краснеть и свободной рукой проверять, все ли застёгнуты пуговицы на вороте…

— Признаться, я даже и не заметила смены командования у вашего рода войск, — попыталась сказать комплимент юная принцесса: — Это говорит только в вашу пользу — вы достойная преемница своего отца…

— Рудрани Метеа-сан известна среди нас как «Та-которая-ничего-не-делает-просто-так». Надеюсь, она пришла не только для того, чтобы увести у меня Бхагавати⁈

Светомётчица опять пошла краснеть до ушей.

— Ну, мне не превзойти ваше обаяние, господин наследник Джаханаля. Я… ладно, я хочу сделать то, что запретил господин драгонарий. Я собираю группу для диверсии в Цитадели!

Стхан развалился на подушках, и приобняв, прижал к себе Бхагавати:

— Вы приглашаете меня? Да с радостью! — и бросив свою подругу, выпрямился, схватил со стены лук и стал решительно натягивать тетиву. Раскрасневшаяся Бхагавати, убирая волосы со лба, с улыбкой любовалась игрой его могучих мускулов. Да и Мацуко — тоже. На редкость красивый был мужчина, этот принц Стхан.

— Да нет, что вы! — рассмеявшись, прервала она замечательное действие: — Вы же минимум на колеснице поедете! Я вас знаю!

— На самой мощной моей колеснице! — с пафосом воскликнул начальник людей, потрясая оружием: — А что?

— Мощные колесницы понадобятся мне по эту сторону Стены. А в Цитадели мне нужен толковый инженер, которого я не найду ни у кого, кроме вас. Я и хочу такого попросить — иначе ведь нет смысла всё и затевать.

— Да, — согласился человек: — Смысла затевать действительно нет. Что смешно, но за нужным вам товарищем надо обращаться к нашей милой Бхагавати-сан, это в её компетенции, — он отложил лук, присел на ложе и притянул к себе светомётчицу.

— Простите, но ведь нужен инженер, а не светомётчик!

— У нас тоже есть инженеры, — сверкнув бездонными карими глазами, сказала Бхагавати: — Не путайте инженеров со специалистами. У нас, как бы вам объяснить… — она освободилась от притягательных объятий принца, чтобы показать руки: — Инженерные части занимаются копанием земли и взрывами скал — там вы найдёте спецов по взрывным работам, а то и строительству мостов и частоколов, а вам, нужно того, кто разбирался бы в энергетических установках. Конечно, лучшим вариантом для вас был бы флотский двигателист, но не представляю, как бы вы могли бы его заполучить тайком от Тардеша… Эта ваша идея ведь секрет для него, не так ли⁈

— Да, — кивнула демонесса.

— Ну а вот, наилучший выбор для вас — инженер светомётчиков.

— Ранец светомёта по конструкции немногим отличается от централей Коцита…

— … так что вам прямая дорога к дочери доблестного Васудевы, — закончил за свою подругу Стхан.

Его юная партнёрша опять начала краснеть:

— Ну, право, Ваше Высочество, я не знаю…

— Знаешь, знаешь… — ласково проговорил тот, обнимая её стыдливые плечи: — Знаете, Метеа-сан, я сейчас попытаюсь её уговорить быть более снисходительной к нашим нуждам.

— Извините, Стхан-доно. Я зайду завтра… — торопливо поклонилась демонесса, и вышла. Ну вот, стала лишней… Горько — она безумно завидовала этой наивной девушке. А её-то никто не обнимет, никто не поцелует — её любимый может погибнуть, отважившись на подобный шаг. Она потрясла головой, отгоняя наваждение, и быстро, зажмурившись, по памяти пошла прочь, чуть не забыв Сакагучи…

…Он долго шел рядом, не решаясь встревать со своими вопросами. Наконец его госпожа заметила присутствие помощника и объявила:

— Ай… да опоздали мы сегодня. Не вовремя зашла.

— Всё в порядке, госпожа⁈

— Всё хорошо, — кивнула она и провела рукой по щеке — нет ли слезы:

— Просто… ничего. Он… Ну, занят… Завтра подойдём! Сказал, что подходящий нам инженер найдётся у светомётчиков. Так что завтра пойдём к ним! — и, оглядевшись, не видит ли кто, сладко потянулась сначала руками, потом — крыльями, завернувшись в них.

— Больше ничего, госпожа⁈

— Ничего. Иди-иди, не отставай!

Так закончился первый день.