Броня Молчания

Гость в плаще из метели

…Ветер бил колючими снежинками в глаза, и мешал разглядеть клинок. Азер зашла сбоку, так, чтобы хозяйка, повернувшись к ней, оказалась спиной к урагану, и спросила разрешения атаковать.

— Подожди, — попросила Кадомацу, освобождая ножны, запутавшиеся в складках одежды.

Сегодня она решила кроме обычных утренних занятий поупражняться в фехтовании. Раньше у неё не было стоящего соперника — ракшасы намного уступали ей и по физическим данным и в мастерстве, демоны — и самураи и дворяне побаивались гнева брата-принца, а вот Азер — это настоящий вызов. По умению новая начальница охраны не уступала Ануш, с которой принцесса сражалась на равных, по силе же была равна самой принцессе. Может, ей и не хватало ловкости, чтобы орудовать сразу двумя саблями, как младшая сестра, но банальный вес и грубая сила — с лихвой это компенсировали.

Метеа кивнула в знак готовности, и они пошли на сближение, не выпуская друг друга из цепких взглядов расфокусированных глаз. Принцесса не вынимала меча из ножен, и казалось, вот-вот клинок суккуба коснётся её оранжевой кожи, но в последний момент девушка сделала молниеносное движение рукой — и уже Азер пришлось защищаться от мелькнувшего изумрудно-зелёным отблеском лезвия.

Она играючи перебросила шемшир из одной руки в другую, скользом отбила удар катаны, обошла преграждающий дорогу блок уже успевшего вернуться в позицию клинка лёгким движением острия — Мацуко сделала танцующий шаг в сторону, и телохранительница провалилась со своим ударом в пустоту, едва не потеряв равновесия.

Сестёр-суккуб тоже тренировал Сэнсей, несмотря на всю его неприязнь к их обществу. Но и сам ворчун-боддхисаттва говорил, что в области фехтования на мечах и ему есть чему поучиться в Крае Последнего Рассвета. Суккубы, со своим характером, не любили ограничений стиля, привычных демонам, и были неудобным противникам любым мечникам, но настоящей школы фехтования, равной имперским, создать не сумели. В Империи было два основных стиля фехтования — гвардейский и самурайский. Основным различием в них была боевая стойка — если самураи обнажали меч ещё перед боем, занимая наиболее выгодную позицию, то гвардейцы предпочитали вынимать оружие в самый последний момент, сразу же нанося режущий удар и возвращая в ножны. Адепты первых говорили, что такая тактика бесчестна — но честь здесь не при чём, это самураям приходилось сходиться с врагом в открытом бою, когда всё оружие естественно обнажено. А у гвардейцев — узкие дворцовые коридоры, когда порой до самого последнего момента не знаешь, кто твой враг, и лишние секунды сверкания обнаженной стали — часто повод для оскорбления. Враг первых угрожал числом и грубой силой, враг вторых — коварством, внезапностью, и хитроумными приспособлениями. Поэтому и набор приёмов отличался — например, в самурайской школе было много выдумок, направленных на то, чтобы сразить как можно больше врагов за меньшее время, а в гвардейской — трюки, нужно чтобы гарантированно сразить или остановить одного-единственного убийцу, готового отдать жизнь за жизнь охраняемого лица. Можно было бесконечно спорить какой стиль лучше в чистом поле (разумеется, у каждого существовало тысячи и тысячи школ, основанных учителями разной степени причудливости), но о признании в народе лучше всего говорил тот факт, что даже южане, кичащиеся своим кулачным боем, при замахе отводили руку к поясу, и били так, будто выхватывали воображаемый меч.

Но, кроме этих двух официальных, был и третий, совсем новый стиль, который сейчас и демонстрировали Метеа и Азер — стиль Сэнсея. Поэзия движения, математика ударов, каллиграфия уходов — наука фехтования, возведённая в ранг искусства. И самурай, и гвардеец отвергли бы его, не рискнув применить на своём поприще — первому эти красивые финты и прыжки стоили бы прорыва строя, а второму — удавшегося покушения. Но в части поединков один на один, и один на всех, ученикам Сэнсея — детям дома Явара, и их ближайшим друзьям, не было равных. Где, в каком мире отчаянных дуэлянтов и эстетов поединка этот святой человек раздобыл столь волшебное искусство? Маленькая принцесса не раз задавала себе этот вопрос, одерживая очередную победу в тренировочной схватке — что, впрочем, у неё, лучшей ученицы необыкновенного наставника, получалось довольно часто.

…Сегодня долгое отсутствие практики сказалось — демонесса не успела дотянуться до чуток зазевавшейся суккубы прямым уколом — Азер углядела свою ошибку, неожиданно грациозно для своего веса, отпрыгнула, и, дразня, улыбнулась, сделавшись до жути похожей на Ануш — та тоже точно так же поднимала верхнюю губу и демонстрировала ровные белые зубы, когда смеялась. Но, может, это она подражала старшей сестре? Ведь Азер эта улыбка шла куда больше…

— Азер, внимание, — предупредила Афсане: — К нам гости.

Женщины с досадой спрятали оружие, и обернулись — кто же этот незваный гость, что решился прервать столь красивый поединок⁈..

Стена снежинок заслонила обзор. Только высокие тени идущих виднелись сквозь неё. Кто это, призраки⁈ Налетевший порыв раздвинул занавес, и Кадомацу широко распахнула глаза, не веря счастью. Сердце зашлось от волнения — Тардеш! Высокий гребень его шлема, словно парус, клонил ему голову под ударами метели в стороны, поэтому, завидев принцессу, он взял неудобный головной убор подмышку.

О, Будда, зачем так испытывать бедную девушку! Какой страшный грех совершила она, чтобы мучить её бесплодными надеждами? «Если он сейчас уйдёт, я умру!» — как мантру заклинания повторяла она, запретив верить глазам, и сердце было готово подчиниться заклятью. Нет, нет, нет, не может быть, чтобы он сейчас подошел! Она не могла, просто не могла за всю свою короткую жизнь совершить столько благодеяний, чтобы быть достойной такой награды!

А он кивнул обнаженной головой и пошел навстречу, сделав знак своим новым телохранителям — призракам, оставаться на месте. Метеа с ужасом ощущала, что её грудь вздымается всё чаще и чаще с каждым его шагом, а сердце зашлось в сумасшедшем стуке, словно сотни миллионов маленьких барабанчиков! Она пыталась, справиться, обхватила себя руками и крыльями, глубоко вздохнула, попыталась задержать дыхание…

Он подошел:

— Здравствуйте! А я специально искал Вас!

О ужас! У неё совсем прекратилось дыхание. Она изо всех сил придавила в себе свои судорожные попытки вздохнуть, и в то же время искала слова для выверенного и достойного ответа:

— Здравствуйте… — наконец выдавила она из себя, торопливо распахнув крылья и убрав их за спину. А то неприлично и невежливо!

На родном языке!

— Вы, я вижу, не совсем ещё освоились здесь, госпожа ведьма⁈ — сразу же на том же языке осведомился адмирал.

— Нет, почему, я почти хорошо говор…ю на вашем языке, — перешла она на язык Тардеша. До её ушей долетел короткий вздох драгонария, и маленькую принцессу вдруг срочно приспичило узнать, что же это было — восхищение, разочарование, недовольство, успокоение, сдержанный гнев, или что-то ещё? Но дар телепатии был ей недоступен, поэтому просто навострила уши. Драгонарий сказал:

— Да, Злата мне уже похвасталась, что обучает тебя. И как, хорошо⁈

— Неплохо, — она подняла чуть прищуренные глаза и вгляделась навстречу ветру в его невидимое лицо. Его роскошные волосы за эту неделю так и не начали расти, но вот повязки на бритом черепе уже не было:

— Вы не простудитесь, тейтоку-сама?

— Что⁈ Я⁈ Нет, ерунда. К тому же, вы горячая как печка, госпожа ведьма, рядом с вами я наоборот, согрелся после холодной дороги. Пойдёмте. Покажете, как у вас здесь всё устроено⁈

Мацуко понравился этот комплимент, и, когда они пошли, оббежала с наветренной стороны, чтобы зимний шквал согревался об неё и уже теплым ветерком овевал любимого.

— Не боитесь?

— Чего? — не поняла принцесса.

— Сегодня будем проверять вашу работу.

— Уже⁈

— Да. Я вернул и вашего командира — пусть посмотрит.

— Хорошо, что напомнили, мне надо поговорить с ОН.

—?!.

— Да так, ничего… Вы тоже пойдёте через связка⁈

— Нет, я только посмотрю. Мне надо будет возвращаться на флот, командовать там…

Кадомацу вздохнула вместо ответа. Чем же заинтересовать его, как продлить разговор, чтобы этот голос звучал и звучал, без необходимости его прерывать?.. Они подошли к берегу, и девушка обвела рукой панораму рядов волноломов:

— Вот, точно такие же строят у нас на родине. Только у нас моря из лавы, она тяжелее, чем аммиак, и ваши инженеры говорят в голос, что я перестарался, — она не заметила, что перепутала окончание.

— Ничего, дольше простоит, — успокоил её Тардеш.

Она обернулась к нему:

— А вы забыли своих телохранителей, тейтоку-доно.

— Думаю, ваши отлично справятся с защитой нас обоих. К тому же, я с ними всё ещё чувствую себя некомфортно.

— Скучаете по прежним, которые погибли?

— Да, вообще-то. Пусть Боатенг был бабник, которых ещё поискать, и портил мне Бэлу, но он был моим другом.

— Понимаю… У меня тоже…

— Кстати, у вас дома вроде бы было три блондинки-охранницы, вы что, одну замуж выдали? Или покрасили⁈

— Нет, она погибла…

— Сочувствую… Простоите, глупая шутка, не подумал…

— Она всегда мечтала в следующей жизни стать человеком и выйти замуж за одного-единственного мужчину на всю жизнь. Может быть, сейчас её мечта сбывается…

— Да… Надеюсь, я вас не расстроил?..

— Нет, почему? — она широко распахнула глаза ему навстречу.

— Ну, вы так весело проводили время, а прогулялись со мной — и теперь грустите…

— Мы, демоны, немного печальный народ… — спрятала она зелёный цвет надежды во глубине своих глаз.

— Вы, кстати, очень красиво фехтуете. Или я вроде говорил уже вам?

— Спасибо. Мне приятно слушать ваши кам… коли… копм… кампли…мент…ы, господин драгонарий.

— Может быть, у вас найдётся пара свободных минуток, вы и меня потренируете? Нас тоже учат владеть мечом, но на кораблях немного практики…

— Когда угодно моя в вашей власти!.. — и тут же поправилась, проглотив предательски вырвавшуюся оговорку: — То есть… в любое время я в вашем распоряжении! Я… правильно сказала⁈

— У меня даже меч есть, посмотрите, — заторопился Тардеш, похоже, не заметивший страшной оговорки. Он откинул полу плаща, её подхватило порывом ветра, и плащ чуть не загорелся, коснувшись бедра и руки демоницы.

— Осторожно! — крикнула она, отклоняясь.

— Злата! Кончай дурью маяться! — в свою очередь крикнул драгонарий.

Сразу же упал мёртвый штиль, и только редкие мелкие снежинки опускались с высоких небес.

— Это всё было дело Златы? — удивилась принцесса.

— Конечно. Она же проводит испытание конструкции.

Метеа медленно опустила взгляд с его лица на застёжку плаща в форме космического корабля, ниже — на доспех из лиловых металлов, украшенный узорами цветов и колосьев, с него — на рукоять меча. Тардеш, заметив её взгляд, обнажил оружие — клинок из греха убийства был прямой, очень широкий и короткий — обычная форма для Амаля. На родине Кадомацу кухонные ножи покрасивше делают.

— Не очень удобный меч, — призналась она.

— Ну, удобство — дело привычки… — раздался сигнал его дальнеговорника, и драгонарий, поднеся аппарат к уху, спешно простился с девушкой.

Маленькая принцесса долго смотрела ему вслед, жмуря то один, то другой глаз, чтобы не выронить случайную слезу.

«Я поговорил с ней. Всё, как ты просила.»

«Правда⁈ Ну и как⁈»

«Глупости всякие в голове ходят. Но знаешь, ты права — из неё выйдет отличный командир! Мне понравился распорядок в лагере…»

«Ну ты и дурак, друг-командир!..»

А Мацуко, в это время проводившая смотр своего полка, уже вовсю ругала себя: ну зачем надо было критиковать его меч⁈..