Броня Молчания

Небо в кулаке

…Лифт медленно поднимал их на вершину, неторопливо демонстрируя внутренние убранства Шпиля. Даршани увлечённо рассказывала о всяких хитростях, применённых мастерами её родины здесь, а Кадомацу, со странным чувством стоя здесь, глядела вверх, на постепенно укорачивающийся путь до Централи…

'И неужели — вот и всё⁈ До победы остаётся расстояние, которое она может одолеть за три удара крыльев? Как-то… непривычно⁈.. Она зря ругала богов? Что, кто покровительствует ей, что все её замыслы заканчиваются удачей? Так может и Тар… — она опустила голову, тяжело вздохнув. Нет, не время сейчас испытывать провидение! Она ещё не достигла и ближайшей цели, она ещё не давала и не сдержала ни одного обета…

— Ваше Высочество, — необычайно вежливо отвлекла её Афсане: — О чём думаете?

Она вздрогнула, посмотрела в ответ:

— А ты, что, уже не целуешь господина Сакагучи?

— Ай, да ну его! Он что-то всё на вас уставился…

Зеленоглазая принцесса посмотрела на своего хатамото, и грациозно, с достоинством выпрямилась, заставив доспехи выгодно подчеркнуть её великолепные формы. Сакагучи вышел из ступора и глубоко поклонился:

— Вы — моя госпожа…

Сидевший между ними Хасан только развёл руками:

— Ниче не понимаю.

Бывшая Яваном посмотрела на него и сказала:

— Не волнуйся, мы с ним — тоже.

А Даршани продолжала:

— … от независимых генераторов. Комнаты здесь оборудованы как на космическом корабле — с полным циклом жизнеобеспечения. Даже если нас осадят, мы сможем вполне продержаться на местных запасах… правда, не знаю, как с водой…

— Вот именно — водой! — перебил её жених: — Воды нет, холодильники отключены. Что ты собралась здесь есть, двухлетней давности⁈

— Ну… есть сухой паёк!

— Тише, вы оба… мы приехали!

Против ожидания открылась не дверь, а целиком опустились стены кабины, оставив потолок над головами висеть непонятно на чём. Все поспешили выйти из-под него.

Это была огромнейшая, просторнейшая зала с вогнутыми стенами, величиной, наверное, с рубку «Шайтана». Экраны, окружавшие пульты, были пока темны и мертвы, но люди уже бросились к ним, проводя необходимые операции включения. Агира им помогал.

— Нужна помощь? — спросила в свою очередь дочь императора.

— Нет, — помотала головой Даршани. Экран перед ней зажегся, высветив надпись с требованием пароля. Она долго-долго сидела, думала, потом вдруг неожиданно расхохоталась, и стала быстро набирать буквы.

— Что с тобой⁈ — обеспокоился Аравинда.

— Сейчас! — девушка повернула ключ, и вдруг все окружающие приборы ожили, расцветившись разноцветными огнями. В пространстве перед пультами возникла огромная, голограмма Цитадели со всяческими диаграммами и подписями, возникающими и тут и там.

— Пароль был — «Смерть Амалю!», — со смехом выдавила из себя девушка-инженер: — Вот бы повстанцы гадали после этого дневника, полного вероноподанических чувств!

— Догадались бы… среди них тоже люди есть… — проворчал её жених.

— Но он, для того и подложил дневник, чтобы убедить, что он думал только об Амале…

— Резервную взломали простым перебором паролей. Со словами никто не заморачивался — просто подключили корабельный вычислитель и заставили перебирать словарь. Ограничения на количество попыток нет, запертая дверь, и то более надежно защитила, чем эти пароли…

— Но я всё-таки молодец⁈

— Молодец-молодец. Ты самая лучшая на свете.

— Ура!

— Ты лучше не зазнавайся, а наладь систему. Покажи принцессе расположение войск.

Голограмма изменила цвета.

— Что это? — спросила дочь императора демонов.

— Черный — обесточено, не контролируется, красный — союзные войска, то есть повстанцы, синий — войска противника, то есть наши. Кстати, со включенной Главной Централью нашим сейчас несладко придётся. Даршани, поменяй приоритеты!

— Так… вот! — голограмма замигала и изменила цвета.

— Выключите все пушки и позаботьтесь о Резервной Централи — теперь они нас не смогут отключить⁈

— Теперь — нет. Для страховки я их заперла и отключила воздух. Пусть посидят, подумают…

— Хорошо. Дайте мне связь с «Шайтаном»!

— Подождите немного… Сейчас всё будет, только подождите! Видеофон там, можете подготовиться.

Метеа встала в круг,очерченный на полу. Прямо перед ней в тёмном стекле экрана зелёными глазами сверкало её отражение. Она сняла шлем, Азер показала на прическу — причесалась, оправилась. Рядом подошел Сакагучи, Даршани в этот момент оглянулась и опять рассмеялась:

— Ой, извините, но вы оба так похожи!

Девушка-демон удивлённо расширила глаза — и в самом деле, сейчас, когда её синяк стал по форме походить на ожог господина Сакагучи, сходство между ними прямо-таки било в глаза! Ничего себе…

— Да будет вам известно, — разорвал молчание Сакагучи: — Что я, как уже говорил, в свите наследника исполнял обязанности его двойника. Брат похож на сестру, двойник брата — тоже.

Сестра Мамору выдохнула. Ну и правда, она ведь всегда знала это. И, в конце концов, он же"Сакагучи" — воспитанник «Дыры-в-Камне», а туда каких только подкидышей не привозят. Более сдержанно дочь императора обернулась на хатамото, но в этот момент прозвучало:

— «Шайтан» на связи.

— А⁈

— «Шайтан» на связи, Ваше Высочество.

Кадомацу обернулась и увидела лицо Тардеша, глядящего на неё с ожившего экрана.

— Драгонарий-доно, говорит крепость Коцит. Главнокомандующая Туземным Корпусом Гайцонского Направления Кадомацу Метеа, принцесса Явара, докладывает об успешном завершении секретной миссии. Главная Централь Управления захвачена, Крепость Коцит переходит под контроль вооруженных сил Республики Амаль и её союзников.

— Что это с вами, госпожа ведьма⁈ — услышала она издалека.

Она нерешительно коснулась фингала:

— Боевая рана. Высаживайте своих легионеров и занимайте крепость. Им теперь ничто не угрожает. Конец связи.

Даршани отключила канал и добавила:

— Еле тебя слышала. Ты тут в обморок не собираешься?

— Теперь — генерала Мацукаву.

Доклад старого самурая она выслушала спокойней:

— Вы молодец, генерал.

— Так я передаю вам командование?

— Нет. Отдайте своё направление полностью Томинаре, сами замените Сидзуку — пусть он руководит уличными боями. Продолжайте командовать, генерал. Вы начали это сражение, вам его и выигрывать. И пошлите кого-нибудь к нам — обязательно, с командой людей-инженеров. А то тут всё заминировано, и еды у нас нет…

— Я понял Ваше Высочество. Со мной связались призраки по другому каналу — просят поднять их флаг на флагштоке… Я…

— Я подниму. Всё в порядке. Конец связи.

— На флагшток выходить туда — показал Аравинда: — Там и флаги.

— Спасибо. Господин Сакагучи, вы поможете мне?

…Цитадель Коцит пала… Жуткие бхуты на своих призрачных конях проносились прямо сквозь стены, демоны, словно звёздный дождь, пикировали с небес, с Небесных Путей выпрыгивала жестокая спахская кавалерия ракшасов, на улицы выезжали закованные в броню колесницы людей. Через врата чинно входила великолепная конница демонов-самураев, человеческие лучники в зеркальных доспехах, что стрелой перебивают тетиву на горизонте, ракшасы-янычары в черных мундирах, растворяющиеся на бегу в тенях, светомётчики со своим страшным оружием, и почти безоружные башибузуки — «порченные головы», страх и горе пленным и уцелевшим.

А поверх всего этого, сдув двигателями слой снега, и сбивая из бортового оружия всё, что только напоминало помеху, на крыши домов-городов садились правильными рядами десантные «собаки». Легионы Амаля. Первыми всегда высыпались велиты, со снайперками и базуками, прячась за корпуса кораблей, проверяли, есть ли кто живой, следом выходили центурии триариев — краса и гордость любого войска, укреплялись, беря под охрану место посадки, элитные когорты в это время проверяли, нет ли засад и прочей угрозы в ближайших строениях, следом выходили гастаты, что носили один лишь шлем с кирасой, и вдвое меньше патронов в магазине автомата — для скоротечного боя больше не надо, а оружие легче, можно сразу кинуться в бой. И, наконец, самый достойный противник любого врага Республики и Сената — принципы, в полном мягком доспехе, с автоматами, что приспособлены для стрельбы и пулями, и гранатами, и зажигательными ракетами.

Противник не появлялся — центурии чётко строились в квадраты и прямоугольники, презрением к опасности демонстрируя мощь Республики. Кверкеш из люка оглядел великолепную панораму, и лихо, по-солдатски, спрыгнул мимо пандуса, взметнув облако поземки ударом подошв:

— Братья по оружию! Легионеры! Сыны Республики! — он вышел перед строем, и прожекторы осветили его фигуру: — Сегодня, Крепость Коцит, которая была подло вырвана из-под власти Республики, возвращается в руку Амаля! — для убедительности он поднял зажатую в перчатку пятерню к небу и картинно сжал кулак в такт своей речи: — Два года назад мятежники посмели испытать силу Республики и Сената, — говорил он, медленно опуская руку вдоль лица: — Их гордыня позволяла одерживать мелкие победы, но вот! — он обвёл рукой панораму Цитадели: — Какой ценой им пришлось оплатить за презрение наших идеалов. Вот она, пыль Коцита! Смирно! Идите и никакой пощады мятежникам! Пусть вами движет мысль о том, что смерть от ваших рук — милосерднее, чем гнев Сената! Бра-а-а!..

— Бра-а-а! — отвечали хором легионеры и боевой клич тысяч глоток, походил на рев атакующего слона…

…А высоко-высоко, в темноте прозрачного неба, на самой верхушке Шпиля, под медленно поднимающимся полотнищем с четырьмя буквами девиза Амаля, стояла прекрасная зелёноглазая дьяволица, и со смутным сердцем смотрела на гибель Коцита…

Хасан, взятый чтобы нажимать на легковоспламеняющиеся кнопки, с четверенек глядел на разгром, руками держась за край площадки, и только охал и кряхтел, изредка вспоминая молитвы, а господин Сакагучи что-то привязывал к флагштоку позади. Принцесса оглянулась — это было её знамя, новогодние сосны на чёрном фоне.

— Господин Сакагучи… Поднимите флаг брата… Я знаю, что вы всегда его с собой носите… Нет, над моим…

…И стоя под лиловым полотнищем Амаля, белым стягом золотой луны брата, и собственным флагом черного цвета, она раскрыла почему-то отяжелевшие от неподобающих слёз глаза, навстречу ярким звёздам холодной планеты: «Как он там говорил? Небо в кулаке⁈» — принцесса сняла латную перчатку, подняла усталую руку пред собой и медленно сжала в кулак: «За тебя, брат… Для тебя, Тардеш…». Но звёзды по-прежнему продолжали сиять на своих местах, и когда она разжала пальцы, в руке была пустота. Лишь отпечатки когтей медленно обретали цвет ладони…

Так я и заканчиваю третью главу второй части под названием «Небо в кулаке»,

с надеждой, что горших печалей моей героине не предвидится.

Но, как и все надежды, эти желания тщетны…