Броня Молчания

Две тысячи ран

…Судьи вернулись раньше. И даже не видя их призрачных лиц можно было догадаться, что они только что крепко поругались друг с другом. Они с силой садились на свои места, причем самый молодой с каким-то интересом смотрел на начальника, подперев бритую голову-череп рукой, тот явно чувствовал себя не в своей тарелке, и, наконец, переглянувшись с третьим, кивнул, разрешая. Тотчас же молодой судья поднялся и спросил:

— Подсудимая, в вашем деле есть отметка о ранении…

— У меня их две тысячи. Ровно.

— Дайте договорить. Итак, заметка о ранении, полученном в период вашей службы ракшасом. Вы можете показать его?

— Вы помните куда ранение?

— Да, в грудь.

— Покажите.

— Я — женщина. Вы на чем настаиваете?

— Вот именно! Привлекаю внимание суда — здесь в помещении полном благочестивых и верных Сынов Амаля, верных слову и твердых духом, она не находит возможности показать свою грудь! Но как же тогда ей была оказана помощь? Под видом ракшаса, в иллюзии, раненой в грудь, если она не открыла никому свою тайну?

— Я оперировала себя сама.

— Что, простите?

— Закрыла рану вариантом изоляции, дотянула до ночи… потом, нашла укромное место, заперлась и зашилась.

— Такое вообще возможно? Такая полевая медицина? Товарищ Злата?

— Вполне, — промурлыкала нага: — Если ты маг и знаешь что делать. Изоляции всё равно, что останавливать — ядовитый воздух или собственную кровь.

— Не больно было?

— Дьявольски больно. Но мы, демоны, не так быстро теряем сознание от боли, как высшие расы.

— Это правда? — судья посмотрел на ближайшего телепата:

— Абсолютно. И так как для подсудимой это весьма болезненные переживания, команда телепатов просит поскорее сменить тему. Если объект не успокоится, то некоторые из телепатов сети могут прийти в негодность.

— К сожалению, выяснение истины требует разъяснения данного вопроса — отрезал судья: — Может, наша подсудимая попробует взять себя в руки? Ведь среди телепатов процесса есть ваши близкие друзья. Не забывайте, что работа у них тяжелая — им приходится читать ваши мысли и чувствовать все ваши переживания, причем для точного свидетельствования — усиливать все ваши тревоги многократно. Так что, прошу вас, постарайтесь успокоиться.

— Это весьма трудно сделать. Потому что вы упорно пытаетесь добиться обратного.

— Но-но…

— А что вы, в самом деле, ждёте? — даже окрас кожи девушки сдвинулся в красный спектр: — Сколько можно жевать вопрос: что я делала среди ракшасов? Меня же за Цитадель судят — так и спрашивайте, что было в Цитадели!

Минута тишины, потом слово взял старший из судей:

— Подсудимая, вы ошибаетесь. Этот суд созван вовсе не для того, чтобы вносить оценку вашим действиям, завершившим осаду — победой. Отнюдь нет. Эти действия, как и ваш личный героизм уже высоко оценены и нашим народом, и Сенатом, и самим Архистратигом Корнолешем, — сказать, что при этом имени большинство призраков «удивились» — это как-то слабо выразиться. Они всем составом немую сценку сыграли, дав старику время набрать воздуха. Только Тардеш выглядел довольным: — … а после окончания процесса, — продолжал тот — Вас, возможно, ждёт достойная подвига награда. Но, в силу договора вашего отца с Сенатом, вы, в настоящее время — офицер Республики. А офицеру Республики недозволительно ослушание руководящих приказов, к каким бы благим результатам это не приводило. Вот поэтому и созван Суд Чести Амаля — чтобы выяснить, кто больше неправ — вы, со своим самоуправством, или ваш командир со своим приказом. А в этом вопросе, ваш моральный облик, факты вашей биографии — одни из самых главных составляющих.

— Извините, постараюсь больше не спорить, — но тон голоса зеленоглазой красавицы содержал в себе сердитые, сварливые, обиженные нотки…

— Мы можем дать вам перерыв, чтобы обсудить изменения в линии защиты, — добрым тоном предложил судья: — И допросим других свидетелей.

— Нет, спасибо. Я бы предпочла просто закончить быстрее

— Ладно. Итак, спасая товарища архидрагонария, вы раскрыли себя, и ваш брат, бывший командующий Туземным Корпусом, хотел вас вернуть домой?

— Ну да, но не вернул.

— И потом дал под командование полк? Трудно было спервоначалу?

— Да нет, — пожала плечами девушка: — У меня дома под командованием числится три армейских дивизии, несколько отдельных полков, а гарнизоны крепостей даже обращаются ко мне как к «Начальнице» и спрашивают совета, в том числе и по военным делам. Опыт командования как раз полком в учебном бою у меня уже был, и брат знал это.

— Но копейщики всё-таки наименее боеспособная и полезная часть вашей армии. Обидно не было?

— Я сама согласна была хоть опять в ашигари, лиши бы здесь оставаться — до того мне понравилось. А копейщики — ну копейщики. Я отлично понимаю, что командование армиями надо заслужить.

— А на Акбузате ваш брат сделал вас генералом прямо на поле боя — вы считаете, что за то время успели заслужить столь высокую честь?

— Ну не знаю что тут высокого… (по залу, среди призраков пошел ропот, да и судьи как-то странно шарахнулись) — ему нужен был командир резерва, которого послушаются дворяне-офицеры. Пока я оставалась низкого звания, многие предпочли бы быть возле меня, чем исполнять приказы любого другого командира — и были бы абсолютно правы по нашим законам, защищая дочь Императора. Поэтому меня пришлось повысить в звании. Это нужда, а не честь.

— Извините, но по законам Амаля присвоение звания на поле боя — это одна из высочайших почестей для солдата и офицера, не шокируйте нас признаниями что «в этом нет ничего высокого».

— Ну, уж извините… Он и раньше предлагал мне повышение, но я отказывалась. А в тот день не смогла найти отговорку… некуда было отступать.

— У нас тут пять прошений о назначении вас генералом — согласно договору ваш брат не имел права без согласия Сената Амаля назначать офицера выше полковника. Только когда он воспользовался правом «ад беллиш терре», Сенат пропустил вашу кандидатуру. Если это вынужденная мера, то ваш генеральский статус и допуск на уровень штаба тоже должен стать предметом разбирательства.

— Э-э-э, а можно вопрос: если брат не имел права назначать генералов без вашего разрешения, а я — наследница его слова, то значит, все те кадровые перестановки, которые я сделала в армии, тоже незаконны?

— Скорее всего. Мы должны глубже изучить прецеденты — потому что ситуация была исключительной, и решить, допустимо ли такое решение, или это была халатность со стороны товарища драгонария.

— То есть…

— Давайте пока не отвлекаться от сути дела. Итак, после трагической гибели вашего брата, вы становитесь главнокомандующей его армии. Проводите уже упомянутые вами перестановки, реорганизуете систему ведения боевых действий. Вы сразу согласились с использованием наших систем связи и радиофицировали даже самые примитивные подразделения. Честно — даже лучше, чем легионы Республики.

— Мой брат, несмотря на то, что учился у вас, был достаточно консервативен по части ритуалов. А ко мне как к женщине, многие из моих генералов не могли обращаться по протоколу. Я решила для этого использовать дальнюю связь… и получился весьма интересный побочный эффект. Ну и, мне понравилось играть с дальневизором. Всё что нужно — на одном приборе.

— Ну, в Республике пока что ваша операция — первая, в которой используется такое количество подобных инструментов. Многие стратиги считают, что он даёт избыточное количество информации, чем нужно на поле боя.

— Может, я просто слишком любопытна — но не видела бесполезной информации в бою.

— Это слова женщины. Расскажите, как вы начали кампанию на Нэркес. Завершение кампании на Акбузате прошло по планам, оставшимся от вашего брата?

— Да. Изменять их было бы слишком трудоёмко. Нэркес была моей первой планетарной кампанией.

— Вы использовали партизанскую тактику и изматывание, вместо навязывания крупных сражений, чтобы избежать попадания в новую «ловушку Тыгрынкээва»⁈

— Я скорее сначала переоценила силу своего влияния на офицеров. В результате они чуть не перессорились, и приходилось разводить подальше. Оставаясь вдали от соседей каждый, пытался выслужиться подвигами. В результате и получилась партизанская война, которую организовали в завоевательную кампанию уже после формирования моего штаба.

— Первоначального плана кампании у вас не было?

— Был, но мне не хватило опыта и авторитета, чтобы его реализовать. Пришлось работать с тем, что было, и решать текущие цели. Пусть я и неопытный полководец, но я догадалась, что армия без еды и топлива воевать не сможет, и старалась забирать источники ресурсов. Потом набралась наглости и стала перекрывать дороги, научилась так дробить сильные армии на мелкие… ну и начала побеждать. А после гибели Тыгрынкээва повстанцы оказались настолько деморализованы, что стали сдаваться целыми армиями и отдельными солдатами…

— Да, — покивав, согласился судья: — Партизанская война всегда была деморализующим фактором. Хотя поддержки населения у вас не было?

— Помилуйте, нам даже воду другую надо было пить. Но мы никого не обижали без причины, а если причина была — то не оставляли свидетелей. Повстанцам стало трудно использовать против нас пропаганду.

— Но на Коците вы опять изменили тактику? Отказались от проверенной стратегии? Зачем нужно было менять методы, если вы не имели опыта в наступательных действий?

— Ну, Нэркес всё-таки повстанцы сдавали, а не обороняли. На Коците началась оборона. К тому же обычный пейзаж Нэркес — джунгли, где легко спрятаться, а на Коците — ледяная равнина, где не спрячешься, даже скалы тут прозрачные. Плюс мы потеряли постоянное превосходство в воздухе — и сами стали получать удары по путям снабжения, вместо того, чтобы наносить их. Я не могла больше свободно рассредоточивать силы, потому что они могли попасть в окружение, ну и из-за действующей крепости Коцит флот не мог обеспечивать постоянной поддержки. А флот в вашей армии выполняет роль артиллерии — без него сражение провести не удастся.

— И потери у вас стали расти.

— Естественно. Здесь не города без стен, как на других планетах, здесь даже маленькая деревня — маленькая крепость. Сама планета Коцит — природная крепость. Постоянно безоблачное небо, которое очень облегчало противовоздушную оборону. Внезапно упасть сверху больше не получалось, нужно было наземное наступление.

— Однако на вашу скорость передвижения все эти факторы не повлияли. Вы умудрялись наступать даже быстрее чем на завершающем этапе Нэркес.

— Я обходила крепости, оставляя способным генералам достаточные для взятия армии. Перекрывала им дороги и пути снабжения. Прежде чем повстанцы начали оборонять дороги вооруженными поездами, мы имели развитый плацдарм позволяющий наносить удары в любой важный регион планеты. К тому же, нам часто помогала одна странная повстанческая привычка — при любом, сколь-нибудь значительном нашем успехе, повстанцы сразу снимали с фронта и вызывали в штаб своих офицеров, даже из передовых частей — и те по дороге зачастую попадали в руки к нашей разведке… — она не успела договорить. Пол-зала, если не больше грохнула от хохота. Смеялись даже судьи — правда, не все, а только те, что помоложе. Старший сидел, насупившись, и темнел лицом — так призраки краснеют.

— Простите, господин судья, — нерешительно спросила обвиняемая: — Я не в полном совершенстве владею вашим языком. Я в чём-то оговорилась? А то не понимаю причины всеобщего смеха?

— Не волнуйтесь, подсудимая. Просто то, что вы назвали «повстанческой привычкой» — обычай Амаля. И сейчас вы одним словом разрушили многовековой спор о том, полезна или вредна она на войне.

— Спасибо за объяснение. Я рада, что помогла вам в решении важной проблемы.

…Опять судьи были чем-то недовольны…

— Ладно. Подсудимая. Ответьте вот на какой вопрос…

Демонесса напряглась, ожидая паузу.

— Почему вы постоянно прибегаете к тактике центрального удара? Что ни доклад о боевых действиях — то удар во фронт. Это же максимальные потери. Вы зачастую имели возможность удара во фланг…

— Повстанцы перед боем выстраивают построение «журавль» с очень развитыми крыльями и слабым центром. Они сами всегда собирались бить во фланги. Я должна была либо отступить, либо ударить в слабый центр и разбить их на две части. Просто это были самые знаменитые сражения, вот про меня и пошла такая слава. По статистике окружений и атак уступом слева у меня больше. Мои генералы назвали «построением Третьей» бой, когда сохраняется дистанция между кавалерией, и врукопашную сражаются только летучие отряды.

— «Летучие отряды» Это что за построение, на изматывание?

— Летучие отряды — наша главная ударная сила. Летающие солдаты с копьями.

— А, простите. Разница в терминологии.

— Вы прежде использовали диверсантов для взятия крепостей? До Коцита?

— Нет, ни в нашей армии, ни в армии господина драгонария нет достаточно подготовленных ниндзя. Вернее — совсем не имелось никаких.

— И вы, не имея опыта в подобных операциях, без связи, взаимодействия, информировании высшего командования, пошли на такую операцию? Да ещё лично?

— Начальница моей охраны — госпожа Азер, прежде была командиром диверсионной группы. Я сама имею подготовку ниндзя среднего уровня.

— Среднего? Вы вообще хоть немного догадывались, что условия действий диверсантов на вашей планете, или планетах ваших друзей, немного отличаются от условий внутри Коцита? Механизмы, лифты, поезда… огнестрельное оружие.

— Механизмы и поезда есть и на нашей планете. А огнестрельного оружия мы уже навидались за войну.

— «Подготовку среднего уровня»⁈

— Для высшего надо тренироваться с пелёнок. А меня с пелёнок готовили для немножко иных целей, нежели убийства.

— И вы опять признаётесь, что пошли на столь ответственную операцию, не имея должной подготовки.

— И солгали суду! — не забыл добавить другой судья.

— Ну… — принцесса попыталась улыбнуться: — Цена приза в случае удачи оправдывала риск. А как иначе?

«Глупая девчонка!» — вдруг прошипели за её спиной по-амальски, с акцентом её страны — не выговаривая букву «л» в слове «девчонка».

— Да? А вы отдавали себе отчёт, что, рискуя собственной жизнью, вы подвергали опасности больше чем своё милое личико, но всю текущую военную ситуацию, весь флот и судьбу вашего государства и Республики Амаль! Вы хоть представляете, чего бы смогли добиться мятежники, захвати вас в плен!

— Ещё никто не мог похвастаться тем, что захватил в плен принцессу дома Явара!Я знаю, как хранить достоинство! Так что не бойтесь — если бы я попала в плен, им бы нечем было торговать!

Было такое впечатление, что судьи не поняли, что она имела ввиду. А соотечественники — поняли, кто ахнул, кто сдержался. Зал на половине демонов зашевелился, зашептал, а половина призраков смотрела на них, недоумевая. А у маленькой принцессы мелькнула маленькая, предательская мысль — а что, если это выход? Ведь самоубийцы рождаются призраками, как говорил Сэнсей. И она переродится в женщину призраков и больше, их с Тардешем ничто не будет разделять… Но… мало ли наказаний за такую попытку бегства придумает злопамятная карма… он станет ещё старше… или переродится, погибнув на этой войне, которую он, без неё может и проиграть! Слишком уж ответственной она стала, непокорная младшая дочь микадо. Такой бы совет ей тогда, когда она со свадьбы сбегала. А теперь… Да и не вспомнит она его в новой жизни… На то она и смерть, чтобы всё стирать.

— Подсудимая! Подсудимая! Вы слышали вопрос?

— А⁈ — очнулась девушка от размышлений: — Повторите, пожалуйста.

— А вы отдавали отчёт, что было бы, если бы вас убили?

— На то она и война, чтобы умирать. За меня и так слишком много переживают в этой кампании, должна же я что-то сделать сама.

— Детское упрямство?

— Нет, просто меня учили — если хочешь великого успеха, плати великую цену. Я предложила свою жизнь.

— Всё равно это какая-то детская наивность и излишняя опрометчивость. Подобный азарт бы пошел на пользу в карточной игре, но не на поле боя.

— Вы судьи.

— Почему вы опять же атакуете Коцит в лоб? Это опять пресловутое ваше желание — заплатить цену побольше, на сей раз жизнями солдат?

— Как ещё можно атаковать укрепление подобных размеров? У нас не было ни артиллерии, ни орбитальной поддержки — только пушечное мясо. Какой войны вы ожидали на таких условиях?

— Бережной и интеллектуальной. К сожалению, придётся признать, что низшим расам это не под силу.

— У меня только пехота. Всё тяжелое вооружение, техника — ваши. Корабли — тоже ваши. Именно вы не дали мне их использовать! Если вы пеняете меня лишними потерями — посчитайте, сколько жизней могли бы сэкономить пара лишних проломов в стене!

— Кстати о проломах. Вам же Сенатским приказом было запрещено повреждать стены, не взирая на потери. Как вы посмели нарушить? Ваши войска выбили несущие каркасы, провоцируя обрушение целого фрагмента стены. Отдавшие приказ на разрушение были наказаны?

— Зачем наказывать тех, кто сделал всё для защиты своих солдат? Уж не тем ли вы меня только что пеняли? Тем более что обрушенные участки были в тот момент пунктом сбора вражеских сил, для контрудара мне во фланг, и решение разрушить под ними стену — было правильным. После — проломы отвлекали дополнительные силы на свою охрану, заставляли повстанцев нервничать и перестраховываться, и в свою очередь — ослаблять другие участки стен. Я считаю, что генерал Томинара был прав и верно поступил, создав подобный узел напряженности.

— Что ж… — вздохнул судья, — Многое становится ясным. Перейдём непосредственно к самой диверсии.

— Была ли проведена предварительная разработка маршрутов следования силами штабной и фронтовой разведок?

— Признаюсь… о подобном мероприятии я узнала только сейчас, и, соответсвенно, в тот момент не могла такого предусмотреть. Я пользовалась данными фронтовой разведки, которая к тому времени успешно действовала в глубину на весь блок стен, и чертежами Коцита, которые, как оказалось позже, были неверны в некоторых деталях. Ну, и знаниями нашего многоуважаемого Консультанта. Не забывайте, я вообще-то официально готовила очередной штурм Цитадели — так что разведка у нас отнюдь не била баклуши.

— Но заявленные в плане цели вы не приказывали разведать⁇

— Они находятся в глубине обороны. Кого я могла послать туда?

— Пару «телепат-медиум», например.

— К сожалению, не знала о такой возможности.

— Аюта Второго Архидрагонария Злата Новак — ведущий специалист в этом виде разведки. Странно, что вы не осведомлены.

— Наверное, у меня не было допуска.

— Гражданка Новак. Проясните этот вопрос.

Змея улыбнулась:

— Пан судья. Вам надо объяснять, что использование магии внутри Коцита несколько… затруднено?

— Но это вам не помешало использовать её для маскировки.

— Это наведенное заклинание, не прямое. Представьте, что случится с магом в астрале, если он потеряет связь с медиумом?

— Ничего хорошего, я полагаю? Суд удовлетворён.

— Простите пани Злата… то есть гражданка Новак, можно ещё вопрос? Думаю, вы как опытный специалист, были наилучшим образом информированы о возможных проблемах при диверсионной операции. Почему же вы не порекомендовали ни одного из своих специалистов?

— Они были заняты, пан судья. Кто на огневой поддержке, кто на логистике. Не забывайте, у нас же наступление велось. Могла, конечно, и сама… но я же заметная девочка, как бы пан драгонарий без меня?

— Понятно. Коллега, ваше любопытство удовлетворено? Вернитесь на своё место, гражданка Новак.

— В вашем отчёте указывается, что, проникнув в тюрьму, вы обнаружили её полупустой. Почем вы не освободили заключённых?

— Там же, дальше приложен их полный список и обвинения, по которым они сидели. Это были повстанцы, они вряд ли бы перешли на нашу сторону.

— Свидетели показывают, что проводник Каличаран был убит из-за ваших личных разногласий.

— Убийство и обман — это уже не «личные разногласия».

— В данной ситуации это «личные разногласия». Вы отдали приказ?

— Для наказания преступника не нужно приказа.

— То вы милая девушка, то суровый командир, то свирепый демон. Странное сочетание.

— Вам не нравится?

— Трудно сказать. Нового проводника — инородца Агиру вы завербовали до казни предыдущего, то есть обезопасили цель миссии?

— Скорее её обеспечила. Каличаран — и правда ведь, был только источником проблем. То обманет, то поднимет ненужный шум.

— Подсудимый Агира сотрудничал добровольно? Или под угрозой оружием?

— Всегда — добровольно. Зачастую даже упреждая просьбы о помощи.

— Упреждая? Насколько упреждая? Были ли случаи, когда его предупредительность навязывала вам манеру движения или выбор пути? Задерживала вас по необъяснимым причинам?

— И что в этом плохого? — не поняла демонесса.

— Когда перед вами две запертые двери и одну из них услужливо открывают, в какую вы пойдёте? Предупредительность может направлять.

Девушка фыркнула. Подобное скорее было свойственно Сэнсею, чем Агире.

— Вы ищите какие-то невероятные причины. Если бы он хотел нас предать или сбежать — у него был миллион поводов для этого.

— Часто то, что наш мозг с неприязнью отвергает — и есть истинная причина происходящего. Подсудимый Агира может быть не простым, а двойным или тройным агентом, решившим изменить сторону и примкнуть к победителю.

— Тогда он вдвойне ценен для вас. Его не судить, его награждать надо.

— Вас мы тоже хотели бы наградить. Однако закон требует суда — и мы судим. Вы свободны. Суд объявляет технический перерыв на два часа. Присутствующие могут покинуть зал. Конвою — смениться, и накормите арестованных!