Броня Молчания

Рассвет и Императрица

…На планете Край Последнего Рассвета весна начинала первые, робкие шаги. Императрица Ритто изъявила желание полюбоваться первым утренним туманом. Верхом, в белых с голубым поддёвом одеждах, она сама была похожа на весенний цветок — или на создание тумана, женщину-призрак. Лишь смелейшие из фрейлин, тоже северянки по крови, решились выехать с ней, чтобы не оставлять Императрицу наедине с её печалью и одиночеством. А Император послал Правый Полк Личной Охраны, который рассеялся по кустам и за деревьями, чтобы заботой не нарушать уединения Белой Девы Лхасы.

Сгущалась тьма перед рассветом. Край могучей Аматэрасу ещё не показался из-за горизонта, но всплывающие на окаёме протуберанцы уже погасили и звёзды, и бледный свет луны. В их неверном свете, больше похожая на свою ипостась — женщину-юрэй, чем на цветок, давший ей имя, ехала императрица через редкий лес Птичьей Горы. Её Небесный Конь была белой масти, с голубыми глазами, а в радужной гриве переливались оттенки желтого цвета — даже Императору было трудно достать Небесного Коня такой расцветки. Но то был дар любви, а не слепого бахвальства, и, мать Мацуко выбирала вновь и вновь эту лошадь, ценя вложенное в дар чувство, а не мелочи вроде окраса.

Лес внезапно кончился, как обрезанный мечом — собственно, так оно и было, монахи на этой стороне могли бы вырубить весь Птичий Холм, если бы не Высочайший запрет, и пара полков гвардии, патрулировавших деревья в тот год, когда родилась Третья Принцесса.

Императрица придержала почувствовавшую простор лошадь — она не её безбашенная дочь, которой пристало носиться во весь опор и сшибать саблей капустные кочаны… Хотя… и императрицы были девчонками…

Серая в сумерках, вниз зазмеилась дорога (и тесть, и муж и пасынок, и родной сын — все пытались её спрямить, но за новое лето она изгибалась опять) — проходя меж оградами двух монастырей, расщеплялась на легкие улицы рынка, перекидывалась изукрашенным мостом через реку — и уходила на север, к Осаке. Эти два монастыря были известными соперниками, пытавшимися на всякой ерунде превзойти друг друга — правда, с тех пор, как монах одного из них, попал в личную свиту принцессы, соперничество на время утихло — пока противная сторона не надёт, чем крыть такой козырь…

А городок вокруг монастырей разросся — отметила мать принцессы. Ещё года через два-три и он станет торговым соперником Столицы, скупая все товары, идущие с севера, а ещё через десять — сольётся с ней, обойдя или перейдя Птичий Холм, и окружив Дворец городом со всех сторон. Отчасти этому благоприятствовала и война вдалеке от дома — там, под руководством её дочери, нашли себе применение все те тысячи сорвиголов и вдовьих сыновей времён Завоевания, которые бы иначе занимались разбоем и разжиганием мятежей, не в силах понять что-нибудь сложнее правил рубки мечом.

Но — тихо! Императрица подняла руку, давая знак своим фрейлинам. Первый луч Аматэрасу пробился из-за пологих гор, и первым делом раскрасил горные вершины. В Столице невозможно увидеть красивые рассветы, из-за Рассветной Скалы, делящей диск надвое со стороны дворца — а когда Небесная Повелительница одолевает её вершину, её яростное великолепие становится невыносимым для глаз. И заря гаснет.

Медленно, словно штрихи терпеливого художника, в низинах стал скапливаться долгожданный туман, скрывая раны и коросты земли. Неожиданно к супруге подъехал Император:

— Оказалось, что дворец скучен без тебя.

Императрица промолчала, любуясь поднимающейся дымкой:

— Любой дом скучен без детей… О, любовь моя, не утешай меня, я знаю, что прогневала богов… Я предала старшую дочь, чуть не изуродовала вторую, получила сына, который отрёкся от имени матери, и теперь, наша последняя — в руках врага… Это несправедливо… Дети не должны страдать за мои грехи…

— Ну, кто поймёт богов, счастье моё?

— Боги не размениваются на мелочи… Я не верю…

— Ну, может это расплата всему нашему роду⁈ За привилегию править и подвергать страданиям, нужно отдавать свою цену.

Императрица резко взглянула на него, и только в её ацетиленово-синих глазах блеснули слёзы.

— Да, я тебе ещё не говорил⁈ Призраки выкупили из плена господина Сакагучи и остальных. Говорят, что попытаются устроить побег нашей Малышки. Ну что ты, что ты… Давай, поедем отсюда…

И, на лошадях, раздвигая наконец-то поднявшиеся туманы, в окружении свиты возвращался в свою столицу император, держа в объятьях безудержно-плачущую… нет, не женщину-юрэй, а женщину-цветок, всё ещё прекраснейшую на планете Цааганцецег по прозвищу Ритто, волею судеб ставшую императрицей любящего императора…