Defiance of the Fall

Во-вторых, Кальдор прибыл в Мир Орома как Ранний Монарх, что означало, что скелет имел хотя бы некоторое реальное положение еще до того, как его поймали. Почему Ором осмелился проглотить его, было неясно, и, возможно, только сам Кальдор знал ответ на этот вопрос. В любом случае, Кальдор должен был обладать большим количеством информации, будь то о культивации, Империи Нежити или о более широком мире.

Ему нужно было задать этот вопрос так, чтобы он имел значение.

— Какова настоящая причина, по которой члены Империи Нежити не могут культивировать Путь Чистой Смерти? — в конце концов спросил Зак.

Это был самый актуальный вопрос, который он мог придумать, и на который Кальдор также имел неплохие шансы знать ответ. Вопросы о культивации не были слишком срочными, поскольку у него не было никаких насущных проблем в этом отношении. Единственным исключением было то, как сформировать ядро в его уникальной ситуации, но почему Кальдор должен был знать ответ на это? Кроме того, он скоро сможет встретиться с Ириал, которая шла по пути двойственности и, вероятно, была более опытна в этом отношении.

Зак хотел узнать больше о Шести Империях Глубины и происхождении фракции Леандры, но это тоже не было срочным. Даже если бы он получил ответы, которые искал, он был слишком слаб, чтобы что-либо с этим сделать. Однако ему нужно было узнать больше о странном правиле Империи Нежити.

Его личность уже была уязвимой, учитывая не только его действия в Сумеречной Гавани, но и то, что он был Идущим по Лезвию. Если бы в дополнении ко всему этому были какие-то скрытые проблемы с прохождением Пути Чистой Смерти или Забвения, ему нужно было знать. Это было бы критически важно для его будущих отношений с Империей Нежити, решит ли он в конечном итоге отправиться туда или нет.

— Сопляк, ты пытаешься меня убить? — пробормотал Кальдор, и Зак с замешательством наблюдал, как тот достал бутылку с белой смесью, которой начал покрывать свою голову.

— Ты знаешь, как была основана Империя Нежити? — спросил Кальдор, начиная покрывать свою шею и грудь после головы.

— Древние фракции нежити объединились, чтобы найти убежище во время Темных Веков, — медленно произнес Зак, не понимая, почему скелет обмазывал себя маслом. — Вы в конечном итоге нашли Сердцевины Нежити и обосновались там.

— Наши предки не нашли никаких Сердцевин Нежити, — фыркнул Кальдор, приходя в себя. — Мы нашли то, что теперь называется Сердцем Империи.

— Сердце Империи? — повторил Зак, совершенно ничего не понимая. Катейя никогда раньше не упоминала об этом, и об этом не было сказано ни в одном из посланий, которые он читал в Сумеречной Гавани.

— Сомневаюсь, что ты слышал об этом, учитывая, что это ядро нашей силы, — вздохнул Кальдор, когда по его телу внезапно появились трещины. — В конце концов, это Вечное Наследие, содержащее ключ к Смерти.

Глава 827 Сердце Империи

Зак безмолвно смотрел с изумлением, как по костям Жнеца Иж’Рак поползли глубокие трещины. Это, безусловно, было делом рук заповедей Империи Нежити, наказанием за разглашение секретов постороннему. Зак знал, насколько прочен экзоскелет жнецов, а Кальдор был на пике Монархии. Даже тогда ограничение, связывающее всех имперцев, смогло причинить такой ущерб за произнесение нескольких предложений. Насколько же деспотичен был Примо?

Или это было связано с Сердцем Империи?

Зак всегда задавался вопросом, на что опиралась Империя Нежити, чтобы выжить до сегодняшнего дня. В конце концов, они наживали врагов направо и налево своим вечным крестовым походом, даже против пиковых фракций, таких как Буддийская Сангха. Безусловно, Империя Нежити была ужасающим образованием, и Зак подозревал, что у них было по меньшей мере дюжина Владык, судя по тому, что он собрал.

Тем не менее, было ли этого действительно достаточно, чтобы сражаться во всех направлениях, противостоя нескольким фракциям одновременно? Сначала Зак полагал, что это связано с Примо и таинственными Основателями. Если Примо был могущественной фигурой на пике а-ранга, или, возможно, даже чем-то большим, этого могло быть достаточно, чтобы предотвратить полное поглощение империи.

Однако, узнав о существовании Вечных Наследий от К’Сара, Зак допустил возможность того, что империя контролирует некую древнюю реликвию, которая обеспечивает безопасность им или, по крайней мере, Сердцевинам Нежити. Судя по всему, это могло быть так. Что все это имело общего с Путем Чистой Смерти, было неясно, но Зак догадался, что жнец к этому подбирается.

Белое снадобье, размазанное Кальдором по его телу, ожило и впилось в трещины. Всего через несколько секунд оно затвердело, полностью восстановив повреждения. Зак смотрел со смешанными эмоциями, внутренне клянясь никогда по-настоящему не делать этот проблемный вид своим врагом.

Даже если ему удастся расколоть эти отвратительно прочные кости, у них действительно есть снадобья, способные мгновенно исправить повреждения?

— Запасная стружка, — пояснил Кальдор, увидев взгляд Зака. — Довольно болезненная штука, в буквальном смысле, но у меня было много свободного времени в этом месте. В любом случае, предки нашли сердце и сумели получить над ним ограниченный контроль. Именно излучения сердца породили Сердцевины Нежити, и они поддерживают их по сей день.

Глаза Зака расширились от удивления, отчасти из-за слов Кальдора, но главным образом из-за того, что можно было уловить между строк. Ограниченный контроль? Примо и Принцы Нежити не смогли получить полный контроль над этим Вечным Наследием даже после миллиардов лет? Это почти звучало так, будто они использовали его непреднамеренным образом, просто вытягивая часть его остаточной энергии для терраформирования окружающей среды.

Такая возможность почти не поддавалась осмыслению. Просто стать Монархом было сродни становлению богом, где ты носишь в своем теле буквальный мир. Ты мог жить миллион лет, превосходя цивилизацию Земли в десятки раз, и ты контролировал огромные силы.

Выше этого были Автократы, а затем таинственные Владыки, которые были настолько возвышенны, что Зак до сих пор не имел ни малейшего представления о том, что это за существа. Единственная информация, которую ему удалось собрать, заключалась в том, что они могли изменять законы небес по всей империи, которую они контролировали, переделывая Дао по своему образу.

Но даже такие существа были неспособны должным образом контролировать Вечное Наследие, воздвигнутое в ушедшую эпоху? Кто же его создал и какого уровня они достигли? Каковы были пределы культивации? Возможно, когда-нибудь он найдет ответы, но пока Зак сделал глубокий вдох и сосредоточился на своем вопросе.

— Какое отношение Сердце Империи имеет к моему вопросу? — спросил Зак.

— Некоторые вещи просто навредят тебе, если ты о них узнаешь. Достаточно сказать, что Путь Чистой Смерти неразрывно связан с сердцем. Если бы общий запрет не был наложен, источник нашей силы был бы ослаблен, разбавлен. Лишь немногим позволено идти по пути чистоты, и это не только вопрос таланта — это также вопрос темперамента и провидения. Если неправильный человек достигнет пика. Последствия могут быть катастрофическими, — Кальдор вздохнул, когда по его телу появились еще несколько трещин.

Зак медленно кивнул. Услышав объяснение, первое, что пришло ему в голову, была Бе’Зи. Неужели поэтому она разорвала свою Карму с Империей? Она хотела углубиться в Путь Чистой Смерти и Забвение, но не была квалифицирована? Или у нее была квалификация, но она нарушила какие-то правила, когда хотела перейти от Пути Чистой Смерти к Забвению?

И почему Дао, фундаментальные истины вселенной, должно быть связано со старой руиной? Как они были связаны? Что-то странное происходило на пике. Из различных сведений, которые Зак собрал, казалось, что существуют некие ограничения для Дао по мере приближения к Терминусу.

Это было почти так, будто истины стали конечным ресурсом, где каждый пик мог вместить лишь определенное количество культиваторов. Зак собирался задать уточняющие вопросы, но жнец тут же остановил его, прежде чем у Зака появился шанс.

— Малец, просто присоединяйся к Империи, если хочешь узнать больше. С твоей родословной тебя встретят как героя. Ой, ой, мои кости, — пожаловался Кальдор. — Если ты можешь контролировать эти проклятые остатки, ты сможешь найти покровителя среди своих сородичей, который позволит тебе пройти экзамен. Наши расы всегда рады найти сородичей извне.

— Почему так? — с интересом спросил Зак.

— Многие пали в Темные Века. Другие были потеряны, пока мы искали безопасное убежище, — проворчал Кальдор. — Все наши наследия неполны, за исключением кровососов, которые присоединились позже. Найти кого-то вроде тебя может означать, что твоя раса сможет вернуть что-то, что они потеряли, хотя шансы ничтожны. Ты можешь использовать это как козырь.

Зак задумчиво кивнул, вспоминая свое видение Эоза, основателя Драугров. Он понятия не имел, как назывались различные ветви Драугров, кроме двух других, упомянутых в его видении, и Зи, предка Клана Катеи. Что, если Эоз был потерянным наследием? Учитывая, что его предок был третьим, кто выбрался из Озера Бездны, Зак полагал, что родословная должна быть довольно сильной.

Одно это могло быть еще более ценным, чем его личность Идущего по Лезвию. Если не для Империи Нежити в целом, то хотя бы для Бездны. С этими знаниями он чувствовал себя гораздо лучше подготовленным к потенциальному присоединению к Империи Нежити в будущем, хотя ему сначала придется переварить то, что он узнал.

— Итак, осколок? — наконец сказал Зак.

— Бери, — проворчал Кальдор, указывая на пустое место во дворе.

В следующий миг земля загрохотала, и появилось отверстие, из которого поднялся пьедестал. На нем покоился стеклянный футляр, покрытый замысловатыми гравировками. Четыре угольно-черные руны медленно вращались вокруг коробки. Эти иллюзорные руны были чем-то похожи на те, что Бе’Зи воздвигла в его душе, хотя они были далеко не так изысканны.

Если бы Зак должен был догадаться, то это сам Кальдор добавил внешний массив, чтобы создать второй слой защиты для клетки. Даже тогда он не был идеальным. Зак смутно чувствовал остаток, плавающий в центре клетки, и два осколка в его сознании немного шевельнулись. Однако заключенный в клетку осколок находился в каком-то запечатанном состоянии, и только слабые усики Забвения просачивались из его футляра.

— Слава богу, — пробормотал Кальдор, глядя на Осколок Забвения. — Эта энергия довольно интересна, но в конечном итоге она бесполезна. Будь осторожен с этой штукой.

— Знаю, — вздохнул Зак, мысленно готовясь.

Он не знал, чего ожидать при поглощении третьего набора, но не мог представить, что это будет приятный опыт. К счастью, в прошлый раз он развил свой Сенсор Души, что, как он надеялся, позволит ему совершить поход в бамбуковый лес после этого, не устраивая сцены.

— Я говорю не только о его ментальном влиянии, — сказал Кальдор, вырывая Зака из его мыслей. — Знаешь ли ты, почему в Мире Орома есть только один набор таких вещей, даже когда этот большой ублюдок живет почти 40 миллионов лет? Конечно, он встретил бы их больше, поглотив миллионы и миллионы бедных душ. В конце концов, их не одна или две штуки.

Зак кивнул в знак согласия, вспоминая видение того, как это богоподобное существо уничтожило Сердце Забвения и Искру Творения. Судя по апокалиптической сцене, по Мультивселенной было разбросано по меньшей мере несколько тысяч остатков. Было действительно немного странно, что у Орома был только один набор, учитывая, что это был второй раз, когда он наткнулся на пару за пару лет.

— Ором выбрасывает другие, которые находит? — предположил Зак после некоторых размышлений.

— Точно. Выплевывает их прямо перед тем, как убежать, — рассмеялся Кальдор.

— Одно — вечное проклятие, два — бедствие, — пробормотал Зак.

— Что это? — спросил Кальдор, прежде чем пожать плечами. — Нет, я говорю о чем-то другом. Эти вещи изменяют судьбу.

— Изменяют судьбу? — повторил Зак с замешательством.

— Существо, которое было разделено на эти осколки, было уникальным существом, рожденным во время возрождения эпохи. Оно было эквивалентом пикового Автократа, но его контроль над Дао был сильнее, чем у большинства Владык. Единственная причина, по которой оно не достигло этой стадии, заключалась в одержимости, которая удерживала его, навсегда заперв на пороге.

— Какое это имеет отношение к изменению судьбы? — Зак нахмурился.

— Его одержимость была слишком сильной, и она изменяет реальность даже в его псевдомертвом состоянии. Эти остатки хотят быть перекованы в одно целое. Моя догадка такова чем больше этих вещей ты соберешь, тем больше ты будешь сталкиваться с новыми остатками. Нравится тебе это или нет.

— Остатки каким-то образом изменяют события? Изменяют мои решения? — спросил Зак.

— Без понятия, как это на самом деле работает, — сказал Кальдор, почесывая только что отремонтированные пятна на черепе. — Это можно считать возможностью. Кто знает, возможно, это явление и привело тебя ко мне и Павине, а? Но это может быть и бедствие, когда тебя затащит в место невозврата. Что более важно, готов ли ты быть марионеткой, которой манипулируют на основе какого-то древнего ублюдка? Или ты хочешь контролировать свою судьбу и свой путь?

Зак безмолвно смотрел на мерцающий осколок, обдумывая слова жнеца. Это было правдой, он неоднократно чувствовал себя марионеткой, когда дело касалось этих остатков, и чувствовал, что Система по сути заставляет его идти по определенному пути.

Услышав это, он мог быть несправедлив к Системе. Возможно, именно сами остатки продолжали тянуть его к своим собратьям, а Система просто подбадривала их. Но это не имело значения. Как сказал Кальдор, в конечном итоге это была проблема того, что его судьба не была в его собственных руках. Не имело особого значения, кто им манипулировал — важно было то, что ему нужно было освободиться.

— Я могу что-нибудь сделать?

— Кто знает, — сказал Кальдор. — Я слышал об этих вещах лишь мимоходом, прежде чем оказался в этом месте. Но я полагаю, что должны быть какие-то решения. Древнюю волю, скрытую внутри этих вещей, трудно укротить, но сила самих кристаллов не так уж и впечатляет. Возможно, ты сможешь извлечь то, что тебе нужно, и выбросить остальное, когда станешь достаточно сильным?

Зак медленно кивнул в знак согласия, подходя к запечатанному кристаллу, парящему в своей клетке. Чем ближе он подходил, тем сильнее шевелились остатки в его ментальной тюрьме, но они казались немного сбитыми с толку, не понимая, что происходит. То же самое происходило и с запечатанным осколком, где его черный блеск зловеще мерцал, но он вообще не вырывался наружу.

— У тебя чуть больше трех месяцев, — сказал Кальдор, как только Зак собирался поднять клетку.

— Что? — сказал Зак с замешательством, останавливаясь на месте.

— Как я уже сказал, у тебя было три года, чтобы взять эту штуку. Вскоре после этого ее нужно было вернуть, чтобы запечатать заново, — ухмыльнулся Кальдор. — Поскольку ты пришел на три месяца раньше, у тебя есть чуть больше трех месяцев, чтобы поиграть с этой штукой, прежде чем она вернется в репозиторий в Пункте Свободы.

— Что произойдет, если я ее не верну?

— Будет отправлен кто-то вроде меня, чтобы забрать ее. Кто-то, кто не связан правилами дуэли, — многозначительно сказал Кальдор.

— А если я ее поглощу? — Зак замялся.

— То же самое, но вместо этого будет извлечен твой труп, — рассмеялся Кальдор. — Так что тебе лучше быть уверенным в том, что ты делаешь.

Холодный пот пробежал по спине Зака, когда он посмотрел на осколок перед собой, и он внутренне проклял Кальдора за такую неопределенность. Если бы он действительно ждал до последнего дня, разве он не был бы в беде? Ему потребовались бы недели, чтобы добраться до бамбукового леса Трёх Добродетелей и получить осколок, более чем достаточно времени, чтобы его выследил Изумрудный Значок.

После боя с Кальдором, который ограничил свои Дао до уровня Пиковых Фрагментов Дао, Зак был еще менее уверен в том, что выживет в такой битве. Конечно, Кальдор, скорее всего, был одним из самых могущественных Изумрудных Значков, но даже более слабые обладали уникальной силой, подобной убивающему намерению Кальдора.

— Спасибо за предупреждение, — сказал Зак. — Так как мне забрать эту штуку? Могу ли я положить ее в Пространственное кольцо?

— Конечно, — кивнул Кальдор. — Но оно осквернит карманное пространство. Это не будет проблемой год или два, но кольцо в конечном итоге дестабилизируется и взорвет тебя.

Зак с облегчением выдохнул, но его сердце все еще билось как барабан, когда он приложил руку к стеклянному футляру, пытаясь запечатлеть печати в памяти. Руны на стеклянной коробке отличались как от Дополнения Кальдора, так и от дара Бе’Зи, больше соответствовали печатям, которые Система добавила в тюрьму в его сознании. Возможно, их дизайн станет одной из подсказок для того, чтобы в будущем выбраться из этой неразберихи.

Волна необузданного желания обрушилась на клетку в его сознании, но быстро успокоилась, когда Зак поместил клетку в свой Космический Мешок. Он ввел свои чувства в сумку и тут же понял, что Кальдор имел в виду раньше. Защитные руны Кальдора не попали в сумку, и черный туман начал распространяться из стеклянной коробки в подпространстве, вызывая зловещие волны в ткани реальности.

К счастью, у Зака не было никаких важных предметов в этой родной сумке, и ему было все равно, если она сломается. Пока она могла выдерживать влияние, пока он не заберет осколок, он был доволен.

Получив то, за чем пришел, Зак не видел причин задерживаться в особняке жнеца. Он не знал, что думать о Кальдоре. Старый монарх был крайне бесстыдным и вынудил его действовать, но он также оказал огромную помощь. Возможно, только благодаря этому Жнецу Иж’Рак он был цел и невредим после того, как несколько лет назад привел в действие свою Сферу Аннигиляции.

Тем не менее, сколько бы Кальдор ни предоставил преимуществ, в конечном итоге казалось, что у Кальдора были свои собственные планы, где он снова стал невольным пешкой в какой-то большей схеме. Чем раньше он сможет уйти из этого места, тем лучше.

— Итак, куда ты теперь направляешься, малец? — с любопытством спросил Кальдор, когда Зак готовился уйти.

— Я навещу Павину и поблагодарю ее за помощь в сегодняшней битве, — ответил Зак после некоторых размышлений.

— Эта маленькая предательница, — фыркнул Кальдор, хотя явно не был расстроен. — А потом?

Выражение лица Кальдора было ленивым, но Зак понял, что в вопросе скрывались некие подтексты.

— После этого? — Зак замялся. — Я пока останусь в этом районе.

— Хм, — кивнул Кальдор. — Если ты когда-нибудь выберешься отсюда, ты планируешь присоединиться к Империи Нежити?

— Я не против, но никаких решений не принимал, — сказал Зак. — Судя по тому, что я собрал, ситуация кажется немного запутанной.

— Все могущественные фракции запутанны, — рассмеялся Кальдор. — Так бывает, когда на кону большие выгоды. Даже лысые из Буддийской Сангхи ничем не отличаются. Где есть культивация и стремление к Вечности, там будут интриги и предательства. Но ты должен знать; ты всегда будешь неполным, пока не вернешься к своему истоку.

— Мой исток? — Зак нахмурился. — Озеро Бездны?

— Именно, — сказал Кальдор. — Не вернувшись к своему истоку, ты никогда не раскроешь свой истинный потенциал. Но когда ты это сделаешь, ты сможешь смотреть на мир свысока. Такова выгода Божественной Расы. Цели, которые являются лишь полетом фантазии для низших существ, таких как Ревенанты или Люди, будут тебе по силам.

Зак нахмурил брови, не комментируя это заявление.

— Тогда иди, малец, — добавил Кальдор. — Помни, у тебя есть три месяца, прежде чем эту штуку нужно будет вернуть. После этого даже я не смогу тебе помочь.

— Спасибо, — наконец сказал Зак, направляясь к особняку Павины. — За все.

— Интересно, что ты выберешь? — пробормотал Кальдор, почувствовав, как юный Идущий по Лезвию исчез среди деревьев, прежде чем его взгляд обратился в другом направлении. — И почему ты заставил меня пойти на такие крайности?

Глава 828 Слова, сказанные от сердца

Спустя день Зак добрался до особняка Павины и обнаружил свою учительницу, сидящую с топором, похожим на ее собственный.

— Ты победил, — кивнула Павина, когда Зак подошел, и положила топор рядом с собой. — Я неплохой учитель.

— Да, вы что-то с чем-то, — улыбнулся Зак.

— Как все прошло? — спросила Павина.

Зак пересказал всю битву, включая то, как Кальдор начал жульничать в тот момент, когда собирался проиграть. Была большая вероятность, что Жнец действовал со скрытой целью, а не был поглощен кровожадностью, будь то желание подтолкнуть Зака к прорыву или выведать скрытую силу. Что из этого было менее очевидно, и попытки что-либо понять по непроницаемому выражению лица Павины ничуть не помогали.

Она просто кивнула, как будто бесстыдство Кальдора было само собой разумеющимся. Она также не пыталась выяснить, какую технику родословной Зак использовал, чтобы изменить ситуацию. Зак тоже не хотел раскрывать этот секрет, так как он явно отличался от того, чем обладали обычные Драугры. Однако он хотел узнать, сможет ли Павина пролить свет на его недавнее открытие, есть ли у его идеи потенциал.

Поэтому он рассказал, что произошло, когда он начал использовать основу для Аватара Тысячи Светов.

— Душа и техника, — медленно пробормотала Павина. — Интересно. Звучит немного как поздняя фаза Стадии Интеграции, но все же чем-то отличается.

— Как вы думаете, возможно ли таким образом сливать свою душу со своей техникой? — спросил Зак.

— Не вижу причин, почему нет, — сказала Павина. — Ваша душа — это мост между великим Дао и вами самими. Если вы действительно можете распространять свою душу, а не просто ментальную энергию, по всему телу, как вы упомянули, это должно быть полезно. Это может не только укрепить вашу технику, но и увеличить темпы ее улучшения.

— Есть ли какие-то проблемы? — спросил Зак, заметив, что Ревенант не выглядела слишком воодушевленной, даже если хвалила метод.

— Время, — без колебаний сказала Павина. — Вы молоды, но уже должны были начать осознавать, сколько времени и усилий требуется, чтобы идти к пику. Каждый шаг вперед — это огромное предприятие, будь то навыки, Дао, уровни или другие аспекты вашего пути. Душа, как известно, очень требовательна в этом отношении, а то, что вы предлагаете, — это не только культивировать душу. Это также формирование духовного аватара и его объединение со своими стойками.

— Я не вижу сценария, при котором многие стали бы заниматься чем-то подобным, за исключением культиватора, у которого есть класс, основанный на таком слиянии души и физических атак, — в конце концов заключила Павина. — Даже если это может укрепить вас, временные затраты по отношению к улучшению, насколько я могу судить, являются как рискованными, так и ограниченными.

— Значит, это плохая идея? — Зак поморщился.

— Я этого не говорила, — сказала Павина, покачав головой. — Я сказала, что это нецелесообразно для большинства людей. Но у большинства людей нет вашего таланта к слиянию пути и техники. Способность культивировать душу довольно редка для большинства рас, и я никогда не встречала никого, кто осмелился бы идти по обоим этим затратным по времени путям. Но вы не сможете далеко уйти, следуя условностям.

— Ни один Автократ не достиг своего уровня, будучи разумным и сдержанным — их убежденность в своем пути нерушима, каким бы сумасшедшим это ни казалось другим. Я просто призываю вас подтвердить, соответствует ли этот метод вам и вашему пути. Если да, попробуйте. Худшее, что может случиться, — это то, что вы потерпите неудачу и, возможно, застрянете в каком-либо Бутылочном Горлышке. Но даже тогда вы останетесь верны себе, и все путешествия должны где-то заканчиваться. Такова судьба культиватора.

Зак медленно кивнул в знак согласия. Все было именно так, как сказала Павина. Время становилось все более ценным по мере того, как он становился сильнее, даже если его долголетие продолжало улучшаться. Он уже опаздывал со своим запланированным прорывом в Гегемонию, и чем больше он добавлял к своим задачам, тем больше ноши ему приходилось бы нести в будущем.

К счастью, еще было время все это выяснить. Если его план удастся, он скоро вернется на Землю, и сможет наконец перевести дух и собраться. Его основы никогда не были такими прочными, как сейчас, и он мог позволить себе передышку, чтобы правильно спланировать свои следующие шаги.

Они продолжали разговаривать еще час, но в конце концов пришло время уходить. Осколок звал его из Космического Мешка, и он стремился получить и его, прежде чем что-то пойдет не так. Три Добродетели, казалось, знали гораздо больше, чем показывали, и Зак боялся, что чем больше времени он даст изворотливому монаху на подготовку, тем в худшем положении окажется сам. Однако, прежде чем уйти, он был охвачен нерешительностью, его сердце разрывалось между паранойей и доброй волей.

Стоит ли ему рассказать ей?

С этим он боролся с тех пор, как Павина взяла его под свое крыло, вернув на правильный путь с культивацией. Раскрытие его планов побега могло разрушить все, даже если сама Павина не собиралась его выдавать. Ором, как правило, был равнодушен к Миру Орома, но кто знал, что он на самом деле улавливал через Призрачные Клейма?

Но мог ли он просто исчезнуть из этой тюрьмы, оставив тех, кто так много ему дал?

Он не мог, его совесть не позволяла.

— В ближайшие несколько месяцев я.

— Некоторые вещи не нужно говорить вслух, — прервала Павина, взглянув в небо.

Зак был удивлен, но тут же перефразировал то, что собирался сказать. Оказалось, что он зря беспокоился, Павина уже имела неплохое представление о происходящем. Он должен был этого ожидать, учитывая, что Кальдор уже понял, что он был источником предыдущего взрыва Забвения, который не смог помочь ему выбраться.

— .я уйду в уединение. Обычно я остаюсь близко к границе жизни и смерти, мне было бы комфортнее, если бы вы охраняли эту область.

Павина кивнула с улыбкой. — Занимайтесь своей культивацией. Не беспокойтесь обо мне. Что будет, то будет.

Зак медленно кивнул, прощаясь, и задавался вопросом, увидит ли он когда-нибудь своего наставника снова.

— Он кажется уверенным, — прокомментировала Павина, когда Зак ушел.

— Паршивец. Это я дал ему этот проклятый предмет и получил отдачу за его предыдущую попытку, — выругался Кальдор, выйдя из теней. — Где было мое приглашение?

— Это тебе за то, что ты так сильно давил на моего маленького ученика, — улыбнулась Павина. — Он, кажется, помнит как добро, так и обиды, взвешивая их друг против друга.

Кальдор только фыркнул в ответ, прежде чем его аура изменилась на более серьезную. — Созовите остальных. Это оно, пришло время завершить нашу миссию.

— Стоит ли нам действительно взваливать эту ответственность на ребенка? И даже не говорить ему? — Павина колебалась. — Сможет ли он нести это бремя в одиночку?

— Возможно, нет, но он не единственный, кто делает свои шаги. Судьба собирается, почти до пугающей степени. Даже большой парень, кажется, чувствует что-то неладное. Все значительно ускорилось, — проворчал Кальдор. — Но это бесполезно. Он поглотил слишком много лысых. Судьба неизбежна.

— Сангха, — поморщилась Павина. — Если дойдет до драки, боюсь, даже если мастер будет нас защищать.

— Не волнуйся, — сказал Кальдор, покачав головой. — Наши цели разные.

— А как насчет ребенка? — спросила Павина. — Мы просто позволим такому таланту исчезнуть?

— Не волнуйся, я проверил его, — сказал Кальдор. — Я разгласил некоторые основные секреты Империи, и получил лишь поверхностный урон. Он уже сделал шаг за порог, сам того не зная.

Передав предупреждение Павине, Зак почувствовал, что груз свалился с его плеч. Более того, даже после недели, проведенной им на Краю Сансары, никаких проблем так и не возникло. Поэтому он не сразу направился в уединенный бамбуковый лес в самом сердце Зоны, Настроенной на Жизнь. Сначала он посетил ферму Хеды.

Во многом травник помогла ему не меньше, чем Павина, и если бы Зак не дал ей и этой подсказки, он бы вечно чувствовал себя виноватым. В конце концов, он не мог быть уверен, что семя, которое Хеда попросила его выбросить, на самом деле было ее мерой спасения. Это мог быть просто ее способ отправить что-то свое в мультивселенную, своего рода наследие.

Хеда лишь улыбнулась и потрепала его по голове, когда он сказал ей, куда ей следует отправиться в ближайшие месяцы, не давая ему никаких намеков, собирается ли она следовать его совету или нет. Он все еще оставался на некоторое время, и Травник проверила Харо, Семя Разрушителя Небес, оставленное в Мировом Кольце Зака.

— Теперь ты можешь поместить Виви внутрь, — в конце концов заключила Хеда. — Она поможет взращивать семя и сдерживать его врожденные разрушительные наклонности.

Зак был в восторге и тут же достал пространственную трубку из своего Космического Мешка и поместил ее в низкокачественное Мировое Кольцо. Огромная лоза, скрытая внутри трубки, тут же появилась, гигант, раскинувшийся на сотню метров. Ее массивный стебель затмевал маленькое семя, парящее над серией массивов, но Виви не приближалась слишком близко.

Она осторожно обмахивала семя своими лозами, почти боясь случайно задеть его. Движения были не угрожающими, а скорее защитными, когда она формировала оборонительный периметр вокруг Харо. Хеда уже объяснила, что это довольно обычное явление, но Заку все еще было странно видеть растение с материнскими инстинктами, тем более что эти два растения были разных видов.

Даже с появлением огромной лозы в кольце, расположения Хеды ничуть не пострадали. Пустынные сельскохозяйственные угодья, с которыми кольцо изначально поставлялось, были полностью преображены с тех пор, как Зак приобрел семя, а Хеда установила несколько массивов для автоматизации практически всего необходимого для взращивания Лозы Небесного Разрушителя.

Единственное, что ему нужно было делать, это позволять небольшому, но постоянному оттоку Энергии Дао и ментальной энергии в массив. Таким образом, семя будет запечатлено его духом, подобно нежити, которую он поднял. Это значительно облегчило бы заключение контракта, как он сделал с Виви. Без этого Хеда не была уверена, что ему удастся выполнить задание.

Приручить взрослую Лозу Небесного Разрушителя было практически невозможно, они были слишком кровожадны. Они даже напали бы на Автократа, а не подчинились, сражаясь до последнего вздоха. Только взращивая семя, можно было получить шанс, но эти вещи было слишком трудно достать. Только зрелые растения ц-ранга взращивали семена, и они могли произвести на свет лишь дюжину или две за свою почти вечную жизнь.

Более того, в момент рождения семя немедленно выбрасывалось в космос, часто путем разрыва лозой самого пространства. Поскольку семя едва излучало какую-либо энергетическую сигнатуру, оно выглядело бы просто как небольшой кусок космического мусора. Найти его было делом удачи, поэтому снаружи они были так непомерно дороги.

В конце концов, пришло время уходить, и Зак направился напрямик к сердцу зоны, напомнив Хеде оставаться поблизости в течение следующих нескольких месяцев. В конечном итоге, он не стал предупреждать Убо или других культиваторов, живущих вокруг Края Сансары, с которыми он познакомился за последние годы.

В конечном итоге, он не мог спасти всех. Во-первых, его план не давал никаких гарантий, и чем больше людей он посвятит в него, тем выше будут шансы на предательство. У него были свои цели и люди, которые полагались на него дома, гораздо более крепкие связи, чем те, что он завел здесь по необходимости. Если бы он мог, он бы нанес Орому серьезный урон на своем пути, но это было все, что он мог сделать.

Зак добрался до бамбукового леса неделю спустя и остановился на краю, как и в прошлый раз.

Войди, — немедленно эхом отозвался в его сознании голос Трех Добродетелей, и Зак вдруг увидел перед собой путь.

Зак вошел внутрь, в конце концов достигнув маленького спокойного храма, спрятанного в глубине. На этот раз на платформе у реки сидело более тридцати монахов в безмолвной медитации. Приглушенный шелест гармоничных голосов доносился до него, но Зак не мог разобрать ни единого слова. Тем не менее, по всей области собиралось неосязаемое явление, словно назревала какая-то таинственная сила.

Эта сцена напомнила Заку монахов в Монастыре Вечного Покоя, когда он посетил его в последний раз. Тогда они объединились, чтобы призвать Лорда 84-го. Было ли это то же самое? Эта мысль насторожила Зака, когда он сам стал искать монаха-карлика. Время было слишком подозрительным.

Если Три Добродетели действительно что-то планировали с помощью своих аколитов, это должно было быть связано с Заком и его миссией. Но как?

— Амитабха, Даритель, — раздался голос из главного зала, где Зак ранее смутно разглядел какую-то могущественную статую. — Прошло два года.

— Я выполнил задание, которое ваше преосвященство дало мне при первом посещении, — сказал Зак, его взгляд в конце концов оторвался от монахов у реки. Даже после того, как Зак заговорил, они не удостоили его и взгляда. Они были полностью поглощены своей медитацией. — Я здесь, чтобы забрать. эту штуку.

— Не торопись, не торопись, — ответил Три Добродетели, все еще не появляясь. — Поскольку Даритель благословляет нас своим присутствием, судьба меняется, и облака расходятся. Благодетель окажет нам большую честь, если посетит храм этого бедного монаха, чтобы отпраздновать завершение статуи нашего божества-хранителя.

Зак колебался, глядя на главный зал, слишком хорошо помня пугающие эманации, исходившие от статуи при его первом посещении. На этот раз он ничего не чувствовал, и Зак не был уверен, хорошо это или плохо. Но в конечном итоге, что он мог сделать? Ему нужен был осколок, поэтому ему придется играть по правилам.

Пока что.

Его нервы все еще были натянуты до предела, когда он медленно вошел в храм, готовый мгновенно исчезнуть при любом намеке на опасность с помощью Землепроходца. Он даже был готов достать Осколок Забвения, если понадобится, несмотря на то, что его чувство опасности полностью молчало, когда он вошел. Но никаких очевидных угроз не ожидало его, когда он переступил порог.

Зал был почти пуст, если не считать красиво нарисованных картин, покрывающих стены. Они изображали различных дев и Бодхисаттв, дарующих свои благословения, но Зак не осмеливался смотреть слишком внимательно, даже если они не излучали никаких колебаний энергии. Он знал, что слои и слои буддийской доктрины и наставлений были вложены в эти изображения, и слишком пристальный взгляд мог повлиять на чей-либо путь, если не быть осторожным.

По другую сторону входа Зак наконец заметил монаха, сидящего на циновке перед пятиметровой статуей. Позолоченный человек, изображенный на ней, не был кем-то, кого Зак узнал. На самом деле, он едва ли выглядел как Бодхисаттва вообще, а скорее как царственный воин, держащий меч с навершием, похожим на дракона.

Однако за его спиной был знакомый ореол, и теперь, когда Зак был так близко, он почувствовал смутный намек на энергию веры, окружающую статую.

— Сагара, — улыбнулся Три Добродетели, — избранный защитник храма этого бедного монаха.

— Он настоящий? — Зак не мог не спросить, любопытство взяло верх над его целью прихода.

За прошедшие годы Зак слышал и читал множество историй о Будде и Буддийской Сангхе. О мистических царствах, могущественных воинах и богоподобных существах, которых он никогда не видел и не слышал где-либо еще. Однако эти истории казались далекими и туманными, совсем как мифология на Земле.

В этих историях не было якоря к Мультивселенной, не упоминалось о других силах или существах, таких как Примо. Так были ли эти небесные существа, которым монахи поклонялись, настоящими культиваторами, или же они были скорее концепциями пути?

— Что реально? Что ложно? — улыбнулся Три Добродетели. — Если трон королевства пуст, разве это не королевство?

— Э-э, — Зак заколебался.

— Иди, садись, — сказал Три Добродетели, указывая на циновку рядом с собой, прежде чем зажечь две благовонные палочки перед статуей.

— Что-то не так? — Зак заколебался, чувствуя, что его подставляют под очередную аферу. — Я просто планировал помочь вам избавиться от этой штуки. Я не хочу отнимать у вас и у ваших братьев-учеников время.

— Мы рады приветствовать Благодетеля снова в храме, — рассмеялся Три Добродетели. — Позвольте спросить вас, Даритель. Этот непокорный зверь заточил культиваторов всех происхождений на миллионы лет. Как вы думаете, Ором заслуживает наказания?

— Я всего лишь культиватор е-ранга, — Зак заколебался. — Почему вы спрашиваете меня?

— Слова, сказанные от сердца, содержат силу изменить мир, — улыбнулся Три Добродетели.

— Если бы это было так, я бы давно ушел из этого места, — пробормотал Зак, но увидел, что улыбающийся монах все еще ждет ответа.

Зак не знал, было ли это каким-то испытанием, и был ли правильный ответ, поэтому он просто решил ответить от сердца. Поэтому он на мгновение собрался с мыслями, глядя на внушительное, владеющее мечом божество, прежде чем открыть рот.

— Если говорить с космической перспективы, я бы сказал, нет, — в конце концов сказал Зак. — То, что делает Ором, по сути, ничем не отличается от других культиваторов. Он захватывает ресурсы, чтобы увеличить свою силу, отрезая путь другим, чтобы продвинуться самому. Из всего, что я видел с тех пор, как ступил на путь культивации, это Небесный Закон. Эволюция.

— Я прошел через горы трупов, чтобы добраться до того места, где нахожусь, и я все еще всего лишь культиватор е-ранга. К тому времени, когда я достигну того же уровня, что и Ором, я, возможно, убью даже больше, чем он. Однако я не считаю себя злом, заслуживающим наказания. Мы все знали риски, когда начали бросать вызов Небесам, чтобы обрести силу и долголетие. Считать Орома заслуживающим наказания из-за этого сделало бы меня лицемером.

— Амитабха, огромное сердце неизмеримо. Благожелательность — это божественный путь, — кивнул Три Добродетели. — Тем не менее, я чувствую, что Даритель еще не закончил.

Зак медленно кивнул. — Хотя я не думаю, что он по своей сути заслуживает этого в великом масштабе вещей, он все же заслуживает наказания с моей точки зрения. Он лишил меня лет, которые я мог бы провести с близкими, моего импульса, друзей, и кто знает чего еще. Я не просветленное существо, мое сердце не может объять всех существ, как ваши, монахи. Если мне представится возможность, я отомщу моему похитителю.

Тишина эхом отозвалась в зале после заявления Зака, и казалось, что голова божества стала выглядеть более зловещей, когда вокруг нее собрались клубящиеся облака благовоний.

В стороне улыбка Трех Добродетелей стала еще шире.

Глава 829 Истина и Ложь

Высказавшись, Зак ощутил странное предчувствие, которое не мог расшифровать. Казалось, что-то изменилось, но в то же время всё осталось прежним. Храм, монах и статуя — всё было как раньше. Однако Зак чувствовал себя не в своей тарелке, если можно так выразиться.

— Добросердечие важно, но безразборное сострадание может принести больше страданий, чем пользы. Изгнание Мары — великая заслуга, хотя этот бедный монах верит, что ни одна судьба не безнадёжна, — сказал Три Добродетели, и его слова словно вернули реальность на место.

— Требуется баланс, я думаю, Даритель прекрасно понимает эту фундаментальную истину.

Зак медленно кивнул, хотя, честно говоря, не был до конца уверен, что именно хотел сказать монах.

— Даритель помог этому бедному храму противостоять порче Забвения, — продолжил Три Добродетели. — Это достойное деяние в соответствии с Дхармой. На самом деле, Даритель производит на этого бедного монаха впечатление подающего надежды Архата, полного жизни и возможностей. Имея такое гармоничное отношение к Дхарме, Даритель когда-нибудь задумывался о посвящении в монахи?

— Никто не может сказать, что принесёт будущее, — сказал Зак, опасаясь прямого отказа на этом этапе, даже если у него не было намерений брить голову и надевать Казая. — Чему быть, того не миновать.

В такой огромной фракции, как Буддийская Сангха, было много уровней членства, и всё было не так однозначно, как в Империи Нежити. У Нежити ты либо был членом, связанным заповедями, либо был чужаком, независимо от того, был ли ты другим Нежити или Сновидцем.

В Буддийской Сангхе границы были размыты. В частности, любой мог посещать большинство Культивационных земель Буддистов, хотя таинственный Рай и три из четырёх Океанов всегда были закрыты для посторонних. Правильно посвящённые монахи, постоянно проживающие в горах, составляли лишь небольшое меньшинство от общей численности Сангхи.

Подавляющее большинство можно было считать вольными Культиваторами, и они в очень разной степени следовали учениям Будды. Некоторые из них были полностью преданы, становясь самопосвящёнными монахами и иногда управляя монастырями или храмами извне. Другие были империями с Буддийским наследием, где многие Культиваторы следовали смежным путям.

Были даже люди, которые просто посещали Святые земли, чтобы использовать высококачественную Культивационную среду. Монахи, казалось, совсем не возражали и даже делились многими Техниками с публикой. Даже Неортодоксальные культиваторы, несущие огромное количество Непристойной Кармы, допускались внутрь, к большому неудовольствию их преследователей.

Конфликт был запрещён в большинстве Регионов Сангхи, но существовала другая опасность. Как однажды сказал тот Некромант, монахи были природными Пролагающими Путь, и этот эффект, несомненно, многократно усиливался в Сердцах Мультивселенной Буддистов. Те, кто приходил с нечистыми мотивами, могли быстро обнаружить, что их Путь извращён, некоторые до такой степени, что они теряли всякое чувство собственного я.

Они становились существами без Эмоций или Желаний, и они отказывались от всего, кроме Сутр и Небесного Дао. Посещение Сангхи требовало чрезвычайно крепкого Сердца Дао, но эта опасность на самом деле была источником притяжения для некоторых элитных Культиваторов. Те, кто сумел удержаться на своём Пути, могли в конечном итоге уйти с закалённым Сердцем и Путём даже более крепким, чем раньше.

Этот факт привлекал бесчисленное множество гениев, которые застряли на каком-то Пороге. Для них Азарт потери Личности или преодоления своих Ограничений стоил того. Храмы, вероятно, также были довольны таким положением дел, имея постоянный поток великих Талантов, втягиваемых в их Путь.

Хотя все эти типы посетителей можно было считать последователями Сангхи, в конечном итоге они не были её истинной частью. Как сказала Катейя, существовало Девять Гор, Восемь Храмов, Четыре Океана и Один Рай. Эти Главы были преобладающими силами сами по себе и могли считаться Фракциями а-ранга.

Их подход отличался, но большинство Гор и Храмов также имели обширные Массивы подчинённых монастырей и фракций, которые можно было считать Внешними Учениками Сангхи. Посвящение означало официальное присоединение к одной из основных ветвей или их подчинённым фракциям.

Триллионы людей в мире ухватились бы за возможность официально присоединиться к Буддийской Сангхе, даже если бы это было для одного из низших храмов. Однако этот Путь был не для Зака, независимо от названий его Ветвей Дао.

— Амитабха, пока Даритель верен своему Сердцу, он всегда будет принят с распростёртыми объятиями, — кивнул Три Добродетели. — Идём, закроем эту Главу Кармы.

Глаза Зака загорелись, и он немедленно поднялся на ноги, с облегчением увидев, что монах не собирается отказываться от своего предложения или вставлять палки в колёса планов Зака. Однако облегчение длилось меньше минуты, потому что он быстро заметил что-то неладное перед собой.

Задняя часть здания, где Три Добродетели хранил свой Осколок Творения, полностью преобразилась с того момента, как Зак был здесь в последний раз, приобретя золотистый оттенок. Что ещё важнее, его внутренности были абсолютно затоплены Энергией Творения, наряду с бесчисленными Рунами, содержащими огромное количество Буддийской духовности.

Письмена медленно плавали посреди этой смеси Творения, и Зак почувствовал, как его разум содрогнулся от одного взгляда на постоянно бурлящую смесь.

— К сожалению, этот бедный монах не смог должным образом сдержать Энергию, выпущенную Осколком за последние несколько лет, — вздохнул Три Добродетели. — Мне стыдно, мне стыдно. Этот мог сдержать её лишь на небольшой территории, чтобы она не навредила невинным прохожим.

Зак смотрел на золотой храм, его тело содрогалось от интенсивных Колебаний творения. Осколки в его сознании уже активизировались, их реакция была намного сильнее по сравнению с реакцией Осколков, когда он подобрал свой третий экземпляр в замке Калдора. В конце концов, его взгляд вернулся к всё ещё улыбающемуся монаху, глаза Зака были полны невысказанного упрёка.

— Амитабха, Сердце — это всё, — сказал монах. — С непоколебимым Сердцем ничто не может преградить твой Путь.

— Я полагаю, стеклянный футляр, запечатывающий Осколок, находится в центре храма? И мне просто нужно войти и достать его? — Зак вздохнул, получая утвердительный кивок после каждого вопроса.

Зак лишь хмыкнул в ответ, шагнув вперёд, даже не потрудившись пожаловаться. Он не мог соперничать с таким уровнем толстокожести. Три Добродетели, очевидно, был более чем способен справиться с некоторым количеством оттока Творения, даже больше, чем Калдор, судя по десяткам тысяч монашеских Рун, которые танцевали в накопленной Энергии, словно они стали единым целым.

Ни капли Энергии не могла покинуть храм, что доказывало, насколько мощным было сдерживание. Неизвестно, как монах всё это устроил, но его намерения были ясны Три Добродетели хотел, чтобы он прошёл любое Испытание, которое он подготовил.

Зак видел два варианта. Первый — броситься в бой, полагаясь на то, что Три Добродетели на самом деле не собирается причинять ему вред. Второй — развернуться и уйти, отказавшись от возможности. Первый вариант был опаснее, но второй имел свои подводные камни. Достаточно ли одного Осколка Забвения, чтобы выбраться? Как он доберётся до Осколка, прежде чем дисбаланс вызовет проблемы? И позволит ли Три Добродетели ему отступить на этом этапе?

В конечном итоге Зак выбрал первый вариант. Он не доверял Трём Добродетелям ни на йоту, но Зак доверял своей способности справляться с Энергией Творения. В конце концов, хотя накопленная Энергия выглядела немного шокирующе снаружи, он был вынужден пережить гораздо худшее после поглощения второго Осколка.

Если внутри Рун действительно скрывалась какая-то Ловушка, Зак всё ещё верил, что сможет очистить своё тело, формируя Видение Хаоса. Конечно, было неявное утешение в общении с кем-то вроде Трёх Добродетелей; монах, вероятно, был Автократом, когда разделил себя на все эти воплощения, и даже воплощения, судя по всему, приближались к Порогу Автократии.

Неужели такой человек действительно стал бы затевать какую-то запутанную схему? Сомнительно. Они бы либо просто убили его, либо сказали, что делать. У монаха, очевидно, были скрытые мотивы для его действий, но Зак предполагал, что они были скорее направлены на что-то другое, чем на самого Зака.

Итак, Зак шагнул внутрь, готовясь к натиску Творения, но с облегчением обнаружил, что Энергия Творения была далеко не такой дикой, как та, что он пережил в Сумеречном Океане. Однако, как только он ослабил бдительность, его охватила волна агонии, когда его руки превратились в огромные золотые крылья.

Он отчаянно пытался вернуть свои руки в нормальное состояние, но с шоком обнаружил, что это совсем не работает. Он не понимал, что происходит. Зак сталкивался с подобными ситуациями десятки раз, но чем больше он пытался отменить изменения, тем больше Энергии Творения поглощало его тело.

Амитабха, Сердце — это всё, — снова раздался в его голове голос Трёх Добродетелей.

Голос монаха был подобен колоколу, рассеивающему часть тревоги Зака, и он в некоторой степени понял, что происходит. Поэтому Зак подавил зарождающуюся Панику и успокоил своё Сердце. Вскоре он закрыл глаза и отбросил всё, кроме размеренных ударов своего Сердца. Его Паника утихла, и когда он снова открыл глаза, то обнаружил, что его руки вернулись в нормальное состояние.

Он не знал как, но монах изменил природу Энергии Творения, заставив её реагировать на Ментальное состояние человека, а не на его Желания. Взяв Энергию Творения под контроль, Зак сделал ещё один шаг в храм, но в тот момент, когда его нога коснулась земли, его окружение изменилось.

Зак внезапно оказался в огромном храме вместо небольшого заднего здания храма Трёх Добродетелей. Он был не один — сотни монахов сидели в Молитве, каждый из них читал Священные Писания.

Массив Иллюзий?

Это был первый инстинкт Зака, но его обычные трюки для выхода из иллюзии не сработали совсем. Он действительно чувствовал, что находится здесь, без единой слабости в фасаде. Ещё одна волна Паники угрожала подняться на поверхность, но Зак остановился и снова успокоил своё Сердце. Не было никакой гарантии, что его реальное тело не пострадает, если он потеряет контроль в этой иллюзии.

Должен быть какой-то трюк — какая-то цель в расположениях монаха.

Время шло, пока он внимательно осматривал окрестности. Запах Душистых палочек и старого пергамента, звуки потрескивающих Свитков и сотни голосов, сливающихся в неразборное Песнопение. Симметрия всего и устойчивое Спокойствие атмосферы. В конце концов, Зак почувствовал это.

Монахи были монахами, но в то же время не были ими. Каждый из них читал своё Писание, и Истины, скрытые в их словах, были ими так же, как и их телесная форма. Ни одно Песнопение не было одинаковым. У всех было одно общее — они были Ложными. Они не содержали Истины, по крайней мере, той, что ему была нужна.

Придя к выводу, Зак немедленно двинулся вперёд, идя по прямым рядам неподвижных монахов. В конце концов, его взгляд остановился на одном конкретном. Аколит выглядел так же, как и остальные — его внешность была почти точной копией монахов, которых он встречал на Земле. Его Сутра также не звучала иначе, чем другие, но она каким-то образом отличалась.

— Сердце. — пробормотал Зак, глядя на монаха, который, казалось, не замечал его присутствия.

Он колебался несколько мгновений, прежде чем подошёл. — Эй, ты меня слышишь?

Ответа не последовало, монах продолжал своё Песнопение, не прерываясь. Не зная, что делать, Зак просто похлопал мужчину по плечу, что вызвало изменение его окружения. Он снова оказался в храме, погружённом в Творение, и увидел, что некоторые части его тела изменились, пока он был в ловушке.

Зак немедленно закрыл глаза, чтобы снова успокоить своё Сердце, и его тело быстро вернулось в нормальное состояние. Однако было одно отличие по сравнению с предыдущим разом — теперь вокруг его тела плавала строка Буддийского писания.

Была ли это Сутра, которую он слышал в Видении? Или одна из Рун, которые танцевали вокруг него? В любом случае, Зак этого не хотел. Это ощущалось как незваный гость, и он боялся, что оно проникнет в его тело, если он будет неосторожен, нанеся вред его Пути. Поэтому он надавил своим Сознанием на кружащиеся символы, и они действительно уплыли прочь.

Однако в следующий момент он снова оказался в храме, и ему пришлось снова найти монаха, который резонировал с его Сердцем. Довольно скоро идентичный вихрь затанцевал вокруг левой руки Зака, позволяя ему сделать ещё один шаг в храм. Казалось, он застрял с этой штукой, по крайней мере, пока не покинет это Испытание.

Видение Зака изменилось, и на этот раз он оказался во дворе монастыря. Перед ним была огромная стена с тысячами Плакеток, каждая из которых была исписана короткой Молитвой. Зак не сразу заметил какую-либо Плакетку, которая резонировала с ним, но он просто взял одну наугад, чтобы посмотреть, позволит ли она ему вернуться в храм.

Это сработало, но второй набор символов, который он вызвал, столкнулся с первым, в результате чего оба улетели. Зак выругался от раздражения, чувство, которое ещё больше усилилось, когда он понял, что каким-то образом был перенесён обратно к входу в храм. Он оглянулся и увидел, что Три Добродетели всё ещё стоит снаружи с той же улыбкой на лице.

Зак хмыкнул от досады, но быстро пожалел об этом, когда обнаружил, что выдыхает струи Пламени. Он успокоил свой разум и продолжил свой путь, без усилий собирая первый отрывок. Вскоре он снова оказался у Стены молитв, и на этот раз он потратил некоторое время, пока наконец не нашёл ту, которая резонировала с его Сердцем. Зак всё ещё не мог точно определить, почему именно эта табличка была правильной — он просто знал это.

Как и ожидалось, вторая строка на этот раз идеально слилась с первой, позволив Заку сделать ещё один шаг в храм. На этот раз он был перенесён в горную Библиотеку, заполненную древними Свитками, каждый из которых содержал плотно исписанные Сутры. Заку потребовалось более десяти минут, прежде чем он наконец нашёл ту, что принадлежала ему, и две линии, танцующие вокруг него, превратились в три.

Так Зак продолжал двигаться вперёд, каждый шаг приближая его к цели; мерцающему кристаллу, запертому в стеклянной клетке на другой стороне здания. Каждый шаг помещал его в новый мир, где ему приходилось искать Истину среди Лжи. С каждым успехом клубок кружащихся Писаний вокруг его тела становился плотнее, полнее, но Зак всё ещё не мог понять, что это за Сутра.

Каждый успех не только добавлял к Писанию, которое он строил, но и увеличивал сложность его следующего Видения. Прохождение пятнадцатого Видения, которое требовало от него выбрать правильный Камень в каменном саду, заняло у него полдня. Было четыре разных Камня, которые все казались подходящими, и он часами был заперт в нерешительности, пока не выбрал правильный.

Через полмесяца Зака фактически отправили обратно в начало, когда он уже собирался добраться до стеклянного футляра. Впервые за несколько дней он потерял контроль, пройдя через бурную череду Трансформаций, прежде чем ему удалось успокоить свой разум. Он поспешно вернулся назад, проходя одно Испытание за другим.

Даже сейчас, когда он почти дошёл до конца, Зак не мог до конца понять, что он делает. Но по какой-то причине он стал намного лучше различать, что было Истинным, а что — Ложным. Свиток, на поиск которого в первый раз ушло десять минут, был обнаружен всего через три минуты после того, как он достиг глубин храма.

Что ещё важнее, Энергия Творения к этому моменту почти не оказывала на него никакого влияния. Небольшие волны всё ещё расходились по его коже, когда его разум отвлекался, но не было никаких больших Мутаций, как в начале. Было ли это хорошо или плохо? Зак совсем не мог сказать, даже когда он вошёл в более глубокое Состояние Спокойствия.

Было ли это что-то зловещее, вроде Гипноза, или опустошение Ощущений? Или это была какая-то Культивация Сердца? Должен ли он бороться с этим, или принять это? Это могло быть ключом к борьбе с Шёпотом реликвий, но он колебался, позволяя этому новому Ощущению овладеть им — особенно после того, что он знал об опасностях Сангхи.

Но он также понял, что не может достичь более глубоких частей храма, не войдя в это состояние.

В конце концов, он решил идти по течению, но при этом придерживался своих Основных принципов в глубине своей Души. Он также начал вращать свои Внешние ядра, основываясь на Концепциях в Руководстве Девяти Реинкарнаций, что, казалось, приносило Ясность в Пустоту. В конце концов, Зак снова оказался в той же деревне, которая раньше отбросила его к отправной точке.

На этот раз он смотрел на маленького мальчика, который помогал растирать чернила своему отцу, продававшему Талисманы в маленьком ларьке. Заку потребовалось пять дней хождения по улицам, наблюдения за Судьбами Смертных в этой средневековой деревне. Но он был уверен, что на этот раз он прав. В каждом движении ребёнка была Истина.

В скрежещущем звуке, когда тёмно-пурпурные Чернила растирались, в его непоколебимом выражении лица, в том, как были расположены стопки Талисманов рядом с ним. Зак подошёл, но прежде чем он успел заговорить, маленький мальчик поднял глаза и вгляделся прямо в его глаза.

Он больше не был маленьким мальчиком в маленькой горной деревне, хотя его форма совсем не изменилась. Он стал Первозданным Девой, наполненным безграничной Мощью. В нём бурлил бесконечный Потенциал. Потенциал для Творения. Потенциал для Разрушения. Он содержал Истины Шести Путей, Истину Вечности.

— Золотой. Безграничный, — сказал мальчик, и мир рухнул.

Глава 830 Сублимация

Пока мир рушился, а маленькая горная деревушка обращалась в ничто, Зак оказался стоящим на безбрежном океане под золотым небом. Не было ни волны, ни ряби, но Зак не мог разглядеть, что скрывалось внизу.

Однако он чувствовал это.

Там царили гармония. Спокойствие. Чувство принадлежности. Стоило ему погрузиться в это, и он стал бы частью целого. Частью единства, где всё едино. В тот момент, как эта мысль поразила его, он ощутил огромное притяжение снизу, а издалека донеслись песнопения. Всё едино, и сердце есть всё.

Путь Зака кристаллизовался, а его сердце стало чрезвычайно крепким после бесчисленных битв не на жизнь, а на смерть. Но даже ему было трудно сопротивляться этому притяжению — просто закрыть глаза и слиться с единством. Это не только даровало бы силу, но и освободило бы его от всех страданий. Океан словно хотел поглотить его.

Эта внезапная искра осознания разбудила нечто глубоко в его существе, и спокойствие безбрежного океана больше не могло влиять на него. Его сердце билось, а душа ревела, в то время как клетки широко раскрывались от голода. Небо загрохотало, и кружащееся ничто поглотило золото, покрывая небеса.

Оно не содержало ни гнева старых небес, ни безразличия новых. Оно содержало голод. Бесконечный голод, превосходящий границы самой реальности. Если вхождение в океан означало бы стать единым со всем, то пустота подразумевала быть единым с ничем.

Наконец, на океане появилась рябь, и фонтаны начали подниматься к небу, вода явно пыталась сопротивляться притяжению, но безуспешно. Зак смотрел то на одно, то на другое, его роль казалась ролью наблюдателя, хотя он знал, что сам был источником бушующей пустоты наверху.

Или, точнее, его родословная.

Мир снова рухнул, и Зак огляделся, чтобы увидеть, что его ждёт дальше. Он с удивлением обнаружил себя стоящим за пределами храма со стеклянным футляром в руках, глядя в удивлённое лицо Трёх Добродетелей, пока золотой свиток парил в воздухе. Зак всё ещё находился в трансцендентном состоянии, и он закрыл глаза, чтобы лучше почувствовать ситуацию.

Через несколько минут он убедился, что всё это реально. Это был не очередной слой иллюзий, призванных искусить его сердце или обмануть разум. Он всё ещё не мог понять, почему он знал то, что знал. Он просто знал, что это правда. Однако он чувствовал, что это чувство уверенности медленно покидает его тело.

Это было не потому, что его охватил новый виток иллюзии, а потому, что состояние просветления, которое он испытал, было временным — своего рода передачей, оставленной внутри храма монахом. Возможно, монах хотел показать ему путь или даже дать попробовать преимущества культивации сердца.

Но даже тогда Зак не испытывал желания, чувствуя, как последние остатки ясности покидают его тело. Такой путь, вероятно, позволил бы ему разобраться с затяжным сознанием в реликвиях, где непоколебимое сердце смогло бы противостоять всем искушениям и видеть сквозь все лжи. Но он уже выбрал свой путь и был уверен в своих способностях.

Что касается последнего видения, Зак считал, что это было настоящее испытание для осколка — естественное притяжение Буддийской Сангхи. Успех привёл бы к дальнейшей стабилизации его основ. Неудача, вероятно, ещё сильнее связала бы его с Дхармой, возможно, до такой степени, что он потерял бы часть себя. Однако его родословная внесла свою лепту в испытание, будучи оскорблённой влиянием океана. Она даже зашла так далеко, что насильственно поглотила часть безбрежного океана, что привело к досрочному завершению испытания.

Похоже, даже Будда не смог подчинить Императора Пустоты.

— Почему? — наконец спросил Зак, открывая глаза и чувствуя, как его ментальное состояние вернулось в норму.

— Амитабха, Даритель, — улыбнулся Трое Добродетелей. — Дхарма — величайшая из всех радостей, высшая из всех наслаждений. Прекращение желаний побеждает все страдания, и это путь к просветлению.

— Прекращение, — пробормотал Зак, затем покачал головой с улыбкой, — это не для меня. Я слишком жаден. Сколько я здесь пробыл?

— Не больше часа, — сказал Трое Добродетелей, и Зак почувствовал, что по какой-то причине он уловил в глазах монаха некоторую беспомощность.

Зак не слишком удивился, что во время испытания прошло так мало времени. Скорее всего, сами иллюзии длились не более нескольких секунд каждая. Большая часть времени ушла на шаги между ними и сбор мыслей за пределами храма.

— Что это? — спросил Зак, глядя на золотой свиток, парящий перед ним.

Он довольно чётко узнал его ауру; Священное Писание, которое он собрал, не исчезло после его ухода. Вместо этого оно, похоже, превратилось в настоящую сутру, хотя Зак не мог сказать, был ли свиток реальным или иллюзорным. Он был лишь частично развёрнут, позволяя Заку видеть десятки строк текста вместе с изображением золотого культиватора, покрытого незнакомым набором путей.

Аура, исходящая от свитка, была несколько знакома, испуская неоспоримый намёк на жизнь и созидание, но в ней было гораздо больше. Частично она напоминала ему о его собственном классе, о возвышенном храме Аркадии, который появлялся, когда он активировал Восхитительное Разделение. Неудивительно, что другая часть напоминала ему о силе Будды.

— Это поистине поразительно, Даритель. Мы должны быть связаны судьбой, в конце концов, — сказал Трое Добродетелей с явно притворной удивлённостью. — Этот бедный монах годами отчаянно читал сутры перед этой пагодой, надеясь сдержать энергии внутри. Подумать только, что Даритель сумел перестроить разрозненные учения Будды в Безграничную Ваджрную Сублимацию.

Зак на мгновение уставился на монаха, онемев от уровня бесстыдства. Монах явно пытался создать кармическую связь между собой и Сангхой, как демонстрируя ценность Культивации Сердца, так и теперь предлагая технику. Однако Зак должен был признать, что его это заинтриговало, как из-за энергетической сигнатуры, так и из-за названия.

— Ваджрная сублимация? — спросил Зак. — Руководство по Закалке Тела?

Закалка Тела была довольно широко распространена среди некоторых глав Буддийской Сангхи, и существовали монахи, такие же выносливые, как Жнецы Иж’Рака. На самом деле, Зак уже видел часть их наиболее распространённой Техники Закалки Тела на Земле; Алмазная Сутра. Однако он никогда раньше не слышал о Безграничной Ваджрной Сублимации.

— Именно так, — кивнул Трое Добродетелей. — Основополагающий метод закалки плоти в плоть, обладающую безграничной жизнью. Он подавляет несовершенства и возвышает божественное, подготавливая почву для великих свершений в будущем. Он обладает непревзойдённой совместимостью и может быть преобразован в бесчисленные продвинутые техники. Он был создан в самую раннюю эпоху, и многие великие Дхармические Стражи Сангхи начинали с этого метода. Благословение, благословение Небес!

— Зачем вы это делаете? — спросил Зак, явно не купившись на эту речь.

— Освещая путь другим, вы освещаете и свой собственный, — улыбнулся Трое Добродетелей.

— Я не могу принять это, — в конце концов сказал Зак. — Как я уже сказал, мой путь не поиск нирваны. Эта вещь может в конечном итоге навредить моей культивации.

— Дарителю не стоит беспокоиться. Не только монахи-воины и архаты успешно использовали этот метод. Многие друзья Сангхи обменяли великие заслуги на эту технику, прежде чем преобразовать её в другие техники закалки тела, не имеющие к нам никакого отношения.

Зак должен был признать, что после увещеваний монаха он был искушён, но у него всё ещё было много сомнений.

— Даритель, есть разница между живым существом и существом Жизни, — добавил монах, чем озадачил Зака. Улыбающееся лицо монаха на мгновение стало серьёзным, когда он глубоко заглянул в глаза Зака. — Даритель, вы действительно в равновесии?

Зак посмотрел на маленького монаха, снова охваченный неприятным ощущением, что все его секреты раскрыты. Он даже активировал свой защитный массив вокруг своего Ядра Двойственности, прежде чем прийти сюда, но, вероятно, было слишком поздно что-либо менять. Конечно, Зак понимал, к чему клонит монах.

Его троица Жизни, Смерти и Конфликта не находилась в истинном состоянии равновесия, в зависимости от того, как на это посмотреть. Его Дао были в идеальной гармонии с его путём благодаря его упорному труду в Мире Орома, но можно ли то же самое сказать о его расах? Его сторона Смерти была представлена Драугром, расой, рождённой из Озера Бездны, одного из чистейших проявлений Смерти в Мультивселенной. Она культивировала Миазмы с рождения, по сути, это означало, что она обладала врождённым Телосложением, Настроенным на Смерть.

Тем временем его другая сторона была человеком. Вот и всё. Обычная раса Мультивселенной, где его уникальность заключалась в том, что он получал любые преимущества, которые получала его другая сторона. Однако это не было, как назвал это Трое Добродетелей, существом жизни. Его человеческая сторона не использовала Божественную Энергию, чтобы соответствовать Миазмам его стороны Драугра, а простую ненастроенную энергию.

Технически, эта Безграничная Ваджрная Сублимация могла бы стать ключом к устранению этого дисбаланса, но она поднимала много вопросов. Прежде всего — действительно ли ему это нужно? Принесёт ли ему пользу Телосложение, Настроенное на Жизнь, на его человеческой стороне? Должна ли каждая часть его культивации зеркально отражаться таким образом?

В конечном итоге, троица основывалась на Дао, а не на теле.

Во-вторых, мог ли он вообще культивировать эту вещь? Какое влияние это окажет на его Родословную? Приведёт ли это к столкновению, подобному тому, что было в его видении, где пустота атаковала безграничную природу буддизма?

Наконец, и, возможно, самое главное; осмелился ли он вообще культивировать эту вещь, даже если бы захотел? В детстве его учили не смотреть дареному коню в зубы, но в Мультивселенной было наоборот. Трое Добродетелей не отдал бы драгоценное руководство по закалке тела без цели, независимо от того, какие цветистые слова он произносил.

В лучшем случае, это лишь заставило бы его продолжать культивировать некоторые буддийские техники, ещё сильнее связывая его с Буддийской Сангхой. Но что, если в Безграничной Ваджрной Сублимации скрывались более зловещие концепции? Что, если он превратится в пустой сосуд в тот момент, когда завершит своё телосложение? В конце концов, промывание мозгов было коньком этих монахов.

— Мне нужно обдумать это, — медленно сказал Зак. — Могу я как-нибудь сохранить эту вещь?

— Если вы будете действовать силой или скоростью, то пропустите путь к просветлению, — кивнул Трое Добродетелей. — Однако этому бедному монаху приходится настаивать на том, чтобы Даритель выучил содержание наизусть, прежде чем уходить. Даритель воспользовался этой возможностью благодаря судьбе и добрым заслугам, но мы не можем позволить, чтобы полная копия сутры была выпущена в мир.

Неужели монах ожидал, что Зак поддастся искушению и будет тренировать эту технику, узнав обо всех преимуществах, которые она может дать? Зак должен был признать — это был довольно хороший план. Даже тогда Зак подошёл и схватил парящий свиток, к большому удовольствию монаха. В следующее мгновение он почувствовал мощный поток информации, заполняющий его мозг, словно сотни книг.

Там были позы, которым можно было тренироваться, писания, ускоряющие процесс, десятки тысяч сокровищ, которые могли помочь в формировании Телосложения Золотой Ваджры. Были даже главы о Культивации Сердца и альтернативных методах тренировки, таких как татуировки и клоны. Это был настоящий кладезь знаний, и с большой неохотой Зак запечатал это знание в уголке своего разума, прежде чем повернуться к счастливо улыбающемуся монаху.

— Ну что ж, мне пора идти, — сказал Зак. — Спасибо за всю вашу помощь. Я буду помнить благожелательность вашего преосвященства.

— Даритель слишком добр, — улыбнулся Трое Добродетелей. — Но если этот монах может дать одно последнее предложение?

— Что именно? — спросил Зак.

— Дарителю не нужно торопиться. Провидение накапливается, но ещё не достигло своего апогея. Время, когда судьба наиболее податлива, наступит очень скоро, — улыбнулся Трое Добродетелей.

Зак медленно кивнул в знак благодарности, прежде чем покинуть небольшой храм, и монотонные звуки всё ещё медитирующих монахов сопровождали его через бамбуковый лес. Только когда украшенные бамбуковые шесты сменились яркими степями снаружи, он осмелился расслабиться. Он сделал это — он обеспечил себе средства к бегству.

Однако Зак был немного растерян в данный момент, ожидая, что ему нужно будет поглотить реликвии, как только он их захватит. Зак даже предположил, что это была конечная цель Трёх Добродетелей — спровоцировать появление Видения Хаоса прямо у его храма. Это предположение, очевидно, было неверным, но странная встреча в храме не прояснила ситуацию.

Слишком уж раздражало общение с Кармическими экспертами.

Единственное, в чём Зак мог быть уверен, это в том, что каждое действие Трёх Добродетелей имело свою цель, от короткой беседы перед статуей Сагары до демонстрации преимуществ Культивации Сердца. Но это могло быть что угодно, от продвижения планов монаха в Мире Орома до чего-то, что произойдёт через тысячи лет.

Единственной подсказкой, которую имел Зак, была последняя рекомендация монаха. Он явно хотел, чтобы Зак немного подождал, прежде чем поглощать реликвии. Это было единственное, в чём он был совершенно откровенен. Но даже это простое предложение казалось головоломкой после изнурительного для ума визита. Было ли это настоящим предложением, или это была обратная психология?

Стоит ли ему просто взять и немедленно поглотить эти вещи, или он саботирует свою попытку, сделав свой ход слишком рано?

Пока Зак направлялся к своему маленькому острову, он в конце концов решил немного подождать. В конечном счёте, он имел дело с Автократом, и он не пытался ускользнуть незамеченным. Формирование Видения Хаоса было настоящим зрелищем, и он рисковал привлечь как внимание, так и гнев Орома, прежде чем успел телепортироваться. Если судьба действительно по какой-то причине собиралась, например, монахи готовили какой-то план, это обеспечило бы хорошее прикрытие.

Два месяца. Зак решил дать себе два месяца, оставив примерно четыре недели в запасе, прежде чем реликвии должны быть возвращены. Если к этому моменту ничего не произойдёт, он уйдёт и не оглянется.

Зак не стал возвращаться в Край Сансары. Его очки покупки уже закончились, он купил Полое Ядро в дополнение к Семени Разрушителя Небес, что стало возможным только благодаря его многочисленным прорывам. Даже тогда ему пришлось понести довольно большие потери.

Даже после формирования двух Безграничных Ветвей Дао, принудительного повышения своих уровней, Души, а затем улучшения Стадии Интеграции, ему не хватало нескольких очков. Только продав гору ресурсов за 8 000 Очков Покупки, он смог позволить себе второе высшее сокровище. Это причиняло ему боль, но обмен кучи дорогих, но распространённых снаружи материалов на уникальное сокровище определённо стоил того.

Вскоре Зак вернулся в свою скрытую камеру культивации и достал первую из двух стеклянных коробок. Защитные руны Кальдора исчезли, и щупальца тьмы оставили болезненные трещины на руках Зака, когда он держал футляр. Как и ожидалось, он продолжал испускать Энергию Забвения, хотя эта энергия казалась сырой и дикой по сравнению с той, что исходила из тюрьмы в его разуме.

Зак не стал вскрывать корпус, а поместил его в центр формации в правой части пещеры, позволяя Энергии Забвения слиться с Миазмой, которая вытягивалась из Зоны, Настроенной на Смерть. Затем он сделал то же самое с осколком, превратив свою пещеру культивации в нечто уникальное, содержащее намёки как на Созидание, так и на Забвение.

Две реликвии зашевелились, будучи помещенными так близко друг к другу, но печати на корпусах были чем-то иным, не давая реликвиям полностью пробудиться.

Это было лучшее решение, которое Зак мог придумать, где он мог использовать удивительную пещеру культивации и реликвии до истечения срока. Энергия, которая высвобождалась через руническую воронку в его разуме, была чистой, но её количество также было довольно ограничено — намного меньше по сравнению с тем, что высвобождалось из этого недавно приобретённого набора.

Так прошли недели, в течение которых Зак молча практиковал Руководство Девяти Реинкарнаций, мысленно готовясь к испытанию формирования Видения Хаоса. Никаких помех не было, но с каждым днём он чувствовал странное предчувствие чего-то надвигающегося. Это не его душа становилась сильнее, хотя использование реликвий определённо было эффективным для усиления настройки внешних ядер.

Было именно так, как сказал Трое Добродетелей — это было похоже на собирающуюся бурю, ураган судьбы. Ощущение было похоже на его Фоновое Зрение, заставляя его верить, что это связано с его последним повышением Удачи. Это была желанная новая способность, и пришло время ему получить что-то новое от этого атрибута. В конце концов, его эффективная Удача почти удвоилась с момента вхождения в Сумеречный Океан.

Затем, однажды, буря налетела.

Массивы в пещере заглохли и вышли из строя, когда шары, освещающие камеру, потускнели, заставив глаза Зака радостно распахнуться. До его запланированного побега оставалась ещё неделя, месяц до крайнего срока возвращения реликвий. Но, как и указывал монах, возможность представилась раньше времени.

Мир Орома погрузился в тёмное состояние.

Было ли это знаком свыше или прямым следствием интриг Трёх Добродетелей, Зак не знал, но в конечном итоге это не имело значения. Возможно, Ором столкнулся с какой-то внешней угрозой, вынуждающей его перенаправить всю свою мощь из Мира Орома на себя, а не подавлять внутреннее восстание. В любом случае, это означало, что большой негодяй попал в беду.

Одна только мысль вызвала улыбку на лице Зака, злорадство намного перевесило разочарование от преждевременного завершения его сессии Укрепления Души. Чем больше неотложных проблем приходилось решать Орому, тем больше он мог совершить в темноте.

Как и ожидалось, Зак почувствовал волну слабости, распространяющуюся по его телу, когда его тюремное клеймо замерцало, и простое движение стало утомительным занятием. Он всё ещё мог циркулировать струйку энергии, но её едва хватало для поддержания основных функций организма. К счастью, активация Зоны Пустоты и покрытие себя Энергией Пустоты достаточно противодействовали эффекту, чтобы он мог свободно двигаться. Этого было достаточно для выполнения его задач.

Он превратился в размытое пятно, пронесся по пещере, как ураган, убирая те немногие предметы, которые он ещё не закрепил, в основном свои массивы культивации, Агат Ока Разума и парные Духи Царства. Наконец, он схватил два стеклянных футляра, игнорируя их гнев из-за того, что они находились так близко друг к другу, прежде чем броситься на поверхность острова.

Только чтобы быть встреченным небом, объятым огнём.

Глава 831 Сгущающаяся буря

В отличие от описаний того, как Мир Ором погружается во тьму, он превратился в огненное зарево, вызвавшее первобытный страх в сердце Зака. Они напомнили Заку об апокалиптической силе, которую он видел, формируя свои Семена Твердости и Святилища. Когда тот древний защитник пожертвовал собой, чтобы защитить свой мир от конца вселенной.

Казалось, что сейчас именно такой суд обрушился на Мир Ором. Не было ни небес, ни Дао Пространства — само Дао сжигалось верхним огненным пеклом.

К счастью, что-то сдерживало его — либо Ором, либо сам инициатор атаки, — не давая основной массе ужасающей энергии обрушиться. Зак не был уверен, что даже Кальдор выживет, если это пламя ударит по культиваторам внизу. Один лишь взгляд на клубящиеся языки огня оставлял опалины на его теле, заставляя его отвести взгляд. Выдержать их значило бы мгновенно погибнуть, и никакая Зона Пустоты или другие приготовления ему бы не помогли.

Сначала он подумал, что это Монахи начали действовать, но тут же отбросил эту мысль. Это никак не могло быть работой Монарха, а значит, удар пришел извне. Возможно, истинный Бодхисаттва выследил Ором, чтобы наказать его очищающим огнем, но Зак не чувствовал отголосков Буддийской Сангхи в пламени. Они были чисты и неумолимы, подобно первобытным огням, способным как зародить, так и уничтожить целую эпоху.

Даже если пламя не исходило из Мира Ором, все равно находились люди, готовые воспользоваться хаосом. Зак даже не успел толком осмотреться, как со всех сторон начали появляться взрывы необузданной мощи. Слева от него искрящиеся волны божественности расходились во все стороны, и Зак с немым недоумением наблюдал, как в воздух поднимается возвышающееся золотое божество.

Оно появилось со стороны бамбукового леса, и если раньше были какие-то сомнения относительно причастности Три Добродетели, то теперь их не осталось. В конце концов, это был аватар Сагары, которого он видел всего несколько месяцев назад. Аватар должен был быть десятки тысяч метров в высоту, но каким-то образом казался еще более грандиозным.

Пространство и масштаб не могли должным образом передать его величие — казалось, что божество было размером с сам космос. Зак осмеливался лишь изредка бросать взгляды в его сторону, так как чувствовал, как его сердце трепещет от созерцания его великолепия. Если Зак не будет осторожен, он станет воином Дхармы со всеми изгнанными эмоциями.

Огромный аватар медленно сложил руки в мудру, и Зак с такого большого расстояния смутно услышал пение сутр. Миллионы и миллионы цветов лотоса расцвели в небе, почти полностью окутывая огненное пекло над головой. Однако нежные белые цветы, казалось, не имели никакого намерения соперничать с пламенем.

Вместо этого они питались им, растут, как обычные цветы под солнцем. Вместе они танцевали в безветрии, и танцующие лепестки образовывали некий массив, который наполнил Зака ужасом. Сцена была завораживающей, и Зак вдруг почувствовал, как его зрение на мгновение сдвинулось, и он оказался стоящим внутри огромного храма, где каждый цветок лотоса превратился в золотую статую.

В следующее мгновение видение исчезло, но Зак задался вопросом, не соединили ли монахи это пространство с настоящим храмом где-то в Мультивселенной. Что же они планировали?

Монахи были не единственными, кто начал действовать. Чернильно-черная башня появилась справа от Зака, и смотреть на нее было все равно что смотреть в истинное лицо смерти. Даже клубящееся пламя наверху было несколько приглушено тьмой, исходящей от сооружения, хотя Зак мог сказать, что башня не осмеливалась расти слишком высоко, чтобы не навлечь гнев того, что было сверху.

Зак даже чувствовал мощные колебания на расстоянии почти во всех направлениях Мира Ором, но было слишком далеко, чтобы он мог видеть, что происходит. Одно было ясно печать Призрачных Клейм явно была не столь абсолютной, как думал Ором, раз такие вещи появлялись из ниоткуда.

Все явно зрело под поверхностью задолго до прибытия Зака.

Хаотичная сцена вывела Зака из равновесия, но он быстро взял себя в руки. Ну и что, если все было хаотично? Разве не этого требовал этот момент? Казалось, что весь мир сошел с ума из-за его желания, желания погрузить Мир Ором в Хаос.

Теперь пришло время оставить свой след на гобелене.

Была большая вероятность, что Ором введет еще более жесткую изоляцию теперь, когда все выходило из-под контроля, поэтому Зак не смел больше терять времени. Он достал один из своих полуготовых массивов телепортации и срочно потратил следующие несколько минут на завершение последних гравировок, боязливо поглядывая в небо на случай, если что-то изменится.

К счастью, все еще только начиналось, давая Заку достаточно передышки, чтобы завершить свои приготовления. Он оставил только одну последнюю надпись на массиве незавершенной, прежде чем убрать его подальше от опасности, поместив на берег на другой стороне озера. Он слишком хорошо знал, что будет дальше, и чувствовал затаившийся страх, когда его взгляд обратился к двум стеклянным коробкам, лежащим на земле. Он не мог допустить, чтобы его спасательная капсула была уничтожена волной Забвения.

На двух стеклянных канистрах уже начали появляться трещины, и казалось, что заточенные осколки пробуждаются. Поскольку Ором вытягивал окружающую энергию из окружающей среды, две стеклянные клетки лишились своего основного источника энергии. Поскольку Зак также поддерживал Зону Пустоты, они едва сдерживали выброс энергии, исходящий изнутри.

В такой непосредственной близости два дремлющих осколка наконец осознали друг друга. Они яростно пытались вырваться на свободу, чтобы атаковать своего заклятого врага, и части массивов изнашивались с каждым столкновением. Тем не менее, Зак предполагал, что потребуется еще несколько минут, прежде чем печати окончательно поддадутся, а у Зака не было столько времени.

Спустя годы, проведенные в его Пространственном кольце, Укус Веруна наконец появился. Яростный вой, полный гнева и освобождения, раздался, когда Зак полностью высвободил накопленную энергию в своей Духовной Пустоте, и все озеро взбурлило в ответ, когда Зак впервые за долгое время взмахнул своим спутником.

Восемь потоков Ментальной энергии сплелись в прочную веревку, прежде чем войти в топор. Половина из них была наполнена неудержимым потенциалом разрушения Ветви Боевого Топора, а другая половина — неоспоримой силой Ветви Кальпатару. Золотые отметины на Духовном Инструменте засветились золотым блеском, когда оружие было наполнено Дао, но этот блеск почти утонул в кровавом сиянии, исходящем от рун на рукояти.

Топор опустился, и мир на мгновение затих, прежде чем сокрушительная ударная волна сровняла с землей все деревья на всем острове. Однако глаза Зака расширились, как блюдца, когда его могучий удар, усиленный его Родословной и его Дао, даже не оставил следа на стеклянном корпусе, удерживающем Осколок Забвения.

Зак представлял себе сцену, где клетка разбивается, как хрупкий лед, перед лицом его ярости, но реальность оказалась не столь удовлетворительной. Однако Зак не падал духом. Он знал, что эти стеклянные корпуса, скорее всего, сделаны из каких-то необычайных материалов, но у него, к счастью, был запасной план.

Он собирался убрать свой топор, но волна нежелания наполнила его сердце, в то время как аналогичное чувство передалось от Духа Инструмента. Поэтому он закрепил его на ремне, формируя в уме два новых потока — снова комбинацию Жизни и Конфликта. Но на этот раз потоки не вошли в его руки или оружие, а скорее в два уникальных пути на его плечах.

Активация модифицированных фракталов навыка для Циклического Удара произвела немедленный эффект, поскольку очищенная Энергия Творения, распространившаяся по его телу, начала жадно собираться. К этому моменту его тело было под завязку наполнено энергией от обоих осколков, в преддверии этого самого дня. Сверкающая руна появилась между его руками за считанные мгновения, и Зак мог видеть безграничные возможности в ее глубинах.

Это был второй раз, когда Зак высвободил Знак Сотворения с момента формирования Ветви Кальпатару, и он все еще был заворожен влиянием Ветви Дао на этот навык. Раньше этот знак был совершенно чужеродным объектом, созданным по стечению обстоятельств, но теперь он чувствовал в нем щупальце собственного присутствия.

Он не стал бы заходить так далеко, чтобы сказать, что он контролировал его, но оно определенно больше не взорвется неожиданно. Что еще важнее, он чувствовал, что скоро сможет еще больше формировать этот знак, превращая его во что-то большее, чем просто шар необузданного Творения. Пока что он полагал, что обычная метка средней мощности справится с задачей.

Зак прижал шар Творения к стеклу, и улыбнулся, когда увидел, как запечатанный осколок внутри сошел с ума, почувствовав, как его антитезис посягает на его владения. Стекло могло быть чрезвычайно прочным, но энергия, генерируемая осколками, была неисчерпаема, и массив уже был изношен. Кроме того, он полагался на то, что пойманный осколок находится в спящем состоянии, чего уже не было.

В то же время Творение просачивалось в эзотерические руны на поверхности стеклянного корпуса, медленно искажая их своим безумным желанием перемен. Формация сопротивлялась, но в данный момент у нее просто не было энергии для подпитки, и она быстро теряла позиции. Сначала это были лишь случайные фрактальные узоры, которые распадались или смещались, но этого было достаточно, чтобы вызвать каскадную волну перемен по всему массиву.

Вскоре раздался треск, и Зака чуть не сбросило с острова огромным выбросом Забвения. Острые осколки стекла вонзились в его тело, и большая часть острова была просто стерта, но Зак игнорировал боль, продолжая разрушать клетку. Он был почти у цели.

В который уже раз за последние недели он пытался начать переговоры с Системой, но даже если он чувствовал легкое давление, которое могло указывать на присутствие Системы, он не получал ответа. Зак не знал, блефует ли Система, зная, что Зак не может просто так пропустить формирование еще одного проблеска.

Более вероятным сценарием было то, что события в Сумрачной Бездне были уникальными, когда существо, которого не должно было существовать, было выращено в испытании е-ранга. Огромная Змея нарушила равновесие Испытания, и вмешательство Системы можно было рассматривать как попытку восстановить порядок. Обычно это не стало бы проблемой, поскольку ни один испытуемый не должен был выжить на такой глубине.

Алвод, вероятно, заплатил соответствующую цену, чтобы Система закрыла глаза, поддерживая закон равновесия — пока не появился Зак. Таким образом, произошла аномалия, вынудившая Систему действовать. За пределами испытаний с ограничением по рангу таких правил поведения не было — это место вполне могло быть Диким Западом.

Даже тогда Зак не сдавался. Возможно, он сможет что-то захватить в последний момент.

Температура в Мире Ором неуклонно росла, но это, вероятно, было наименьшей из забот пленников на данный момент. Буддийские песнопения становились все громче, и Зак чувствовал, как его разум подвергается атаке, когда он снова и снова видел проблески того таинственного храма. Тем временем золотые письмена начали танцевать вокруг бесчисленных цветов лотоса в небе, демонстрируя как мощь, так и красоту.

Зак сомневался, что огромные волны веры были направлены конкретно на него, хотя он не мог быть уверен насчет пленников в целом. Неужели в Мире Ором должно было произойти массовое обращение? Чтобы привлечь полмиллиона лучших гениев в лоно Дхармы? Даже для пиковой фракции, такой как Буддийская Сангха, это должно было считаться достойной победой.

К счастью, оказалось, что Зона Пустоты была довольно эффективна в заглушении притяжения Буддийских Песнопений, хотя это было лишь временное затишье. Он был слишком слаб, чтобы постоянно отбивать ментальное влияние, но он все равно не планировал оставаться надолго. Творение извне и Забвение изнутри наконец нанесли достаточный ущерб, и мощный массив на стеклянной клетке больше не мог поддерживать свои функции.

Просачивающиеся трещины превратились в зияющую дыру, когда высококачественное стекло разбилось, и рука Зака пробилась сквозь осколки, чтобы схватить Осколок Забвения. В этот момент осколки в его разуме полностью пробудились, наконец подтвердив, что еще один из их собратьев ждал снаружи. На этот раз роли поменялись осколки пытались вырваться, в то время как более мелкие частицы препятствовали их усилиям.

Сутры полностью умолкли в тот момент, и мир стал угнетающе тихим, когда Зак держал Осколок Забвения в своих руках. В действительности, это был сам осколок, который сокрушил весь звук, уничтожил судьбу, оставив в окружении Зака лишь ничто. Ощущение ничтожности, казалось, тянулось к вечности, когда мир замедлился, а затем наступила лишь тьма, когда третий Осколок Забвения вошел в тело Зака.

———————

Из восхищалась красотой своего окружения со своего наблюдательного пункта в глазу дяди. Она выросла, играя на его теле, но возможности увидеть истинную сущность его пламени выпадали ей редко.

У всех Дао были свои сильные и слабые стороны, но ее дедушка говорил, что все они сходятся к пику. Когда вы полностью постигали Дао, оно становилось тем, чем вы хотели. Ваша истина сравнивалась с волей Небес, и Вальдераак находился прямо на этом пороге. Его пламя превосходило и время, и пространство, становясь высшим законом, когда он высвобождал свою мощь.

Сама Пустота сгорала, когда пламя простиралось по горизонту, и даже близлежащие звезды тускнели в поклонении. В центре всего этого огромная рыба яростно металась, но была заперта Шестнадцатью Столпами Муки. Мутированный Ловец Пустоты высвобождал огромные пространственные ряби, но в конечном итоге это был всего лишь Примордиальный Зверь второй ступени.

Неважно, была ли это чистая сила, наследие или Дао, ее дядя был намного превосходящим. Огромная рыба вполне могла бы быть Гегемоном — для Примордиального Голема, известного по всей Мультивселенной как Эмпирейская Гора, это не имело никакого значения. Даже тогда она боролась, отчаянно пытаясь прорвать пространственный слой.

— Поделом тебе за то, что ты ускользала от нас больше года, — пробормотала Из, прежде чем повернулась к своему дяде, стоящему рядом с ней. — Ты ведь не сожжешь людей внутри, верно?

— Мое пламя не направлено на пленников, так что все должно быть в порядке, — ответил аватар Вальдераака, пожав плечами. — Если люди все же умрут, значит, им просто не суждено. Но не волнуйся, твой маленький друг будет в порядке.

Из кивнула, прежде чем снова повернуться к пятидесятиметровому стеклянному панно, которое было глазом ее дяди.

— Какой друг? Он. — пробормотала Из, но ее голос затих, когда она нахмурилась.

Что же он из себя представлял? Даже сейчас она не могла понять этого. В нем было что-то, что-то новое. Но что? Он не был слишком силен, хотя Из полагала, что он должен быть одним из сильнейших людей своего ранга в этом забытом уголке космоса. Даже среди древних фракций его можно было считать редким талантом с точки зрения чистой силы.

Но она уже встречала многих таких людей во время вылазок, в которых дядя и дедушка обманом заставляли ее участвовать, и ее всегда наполняло раздражение при общении с такими людьми. Тем не менее, она обнаружила, что использует Божественное Зеркало почти каждый день по несколько часов, даже когда Мистер Жук просто сидел в безмолвной медитации.

Сначала это было просто любопытство к тому, кто посмел проклинать ее, но каким-то образом это стало хобби, которым она наслаждалась гораздо больше, чем любыми массивами, подготовленными ее опекунами. Даже Нейронная Сеть Технократов или Небесное Царство древних Имперцев со временем становились скучными, но наблюдать, как этот парень купается в проклятых судьбой отбросах или получает побои от низкоранговых зверей, никогда не приедалось.

В некотором смысле, он был ее антитезисом. Он был чистым листом, без поддержки и без понятия, что он делает. Но он также был Свободен.

— Ты решила, что будешь делать, когда встретишь его? — с любопытством спросил ее дядя.

— Ну. — Из заколебалась. — Сначала я немного поколочу его за то, что он назвал меня сумасшедшей. А потом посмотрим. Может быть, я попрошу его отвести меня на какое-нибудь испытание? Я хочу испытать его способность вызывать весь этот хаос воочию. Я не хочу возвращаться слишком быстро, теперь, когда дедушка наконец разрешил мне уйти. Кто знает, когда я снова смогу путешествовать после этого?

— Мастер беспокоится о тебе, — вздохнул Вальдераак. — Он боится, что судьба твоих родителей повторится.

Из молча кивнула, ее сердце сжалось от скорби, когда она вспомнила запечатанную форму своей матери. Даже при усилиях ее дедушки, Эруз Тайн проснется лишь через десятки тысяч лет. Битва тогда была слишком интенсивной, и даже ее бабушка не смогла напрямую извлечь ее душу из прошлого.

Конечно, несколько тысяч лет — это ничто по сравнению с двумя миллионами лет, в течение которых ее мать уже была запечатана, большую часть которых Из провела, вынашиваясь в утробе Эруз. Ее дедушка так долго ждал и так усердно работал, чтобы собрать ее душу воедино, прочесывая миллиарды временных разломов в прошлом. Даже тогда ее отцу не было возврата.

Их враги позаботились об этом.

— Бабушка убила всех тех людей миллионы лет назад. Она даже испепелила целую вселенную, истребив сами Небеса. Кто посмеет нацелиться на меня? И какой в этом смысл? Просто чтобы снова разозлить моих старейшин? — пробормотала Из.

— Никогда не недооценивай, на что готовы пойти люди в погоне за пиком. Старые враги ушли, но появятся новые, пока Тайны контролируют уголок неба, — настаивал Вальдераак.

— Ладно, ладно, — согласилась Из, слыша это предупреждение так много раз.

Казалось, Вальдераак собирался продолжить, но внезапно остановился и повернулся к Ловцу Пустоты. — О?

— Что случилось? — с беспокойством спросила Из, пытаясь понять, что изменилось.

— Судьба собирается, и я чувствую колебания на пороге Автархии внутри Внутреннего мира Орома, — с некоторым интересом сказал голем. — Сангха и неживые начинают действовать. Что еще важнее, только что произошел слабый выброс Забвения.

— Что? Он начинает? Мы успели! — воскликнула Из, ее губы изогнулись в улыбке.

Как и в том его испытании жизни и смерти, ситуация накалялась. На этот раз она этого не пропустит.

— Подожди, ты думаешь, мы часть той бури судьбы, которую он накопил? — с любопытством спросила Из.

— Трудно сказать, где проходит грань между совпадением и судьбой, — сказал Вальдераак. — Но он, несомненно, является основой судьбы.

Из кивнула, прежде чем ее брови недовольно нахмурились. — Эта глупая рыба все время прогибается, и я ничего не вижу. Можешь отправить меня туда?

— Категорически нет! — без колебаний сказал Вальдераак. — Энергии внутри становятся слишком хаотичными. Не волнуйся, у нас есть время. Я еще поджарю этого ублюдка и заставлю его выплюнуть парня.

Из неохотно кивнула, и трагический вой эхом разнесся по космосу.

Глава 832 Нарастающая Угроза

Обожженная молниями башня наконец-то рухнула, не выдержав времени и безумия своего хозяина. В обломках сидела она, ее сердце горело ненавистью, а руки были покрыты пеплом. Ненависть к чему, она уже не помнила. Чей пепел, она уже не могла вспомнить. Она отказалась от всего ради силы.

И все же теперь осталась только пустота.

Зак едва успел переварить эту жалкую сцену, прежде чем его перенесло в другую, где он стал свидетелем вспышек безумия и отчаяния. Это было похоже на его предыдущие встречи, но с одной тревожной разницей. На этот раз все это казалось таким реальным. Раньше сцены были яркими, почти до такой степени, что могли оставить след в его сознании. Но теперь это было нечто большее.

Его душа была намного сильнее, чем когда он в последний раз поглощал реликт, но он обнаружил, что с трудом сохраняет рассудок, когда Осколок Забвения высвободил свою маниакальную одержимость. Паразитическое сознание, скрытое в кристалле, вышло в полную силу, и сомнения продолжали вторгаться на путь Зака.

До сих пор он рассматривал поглощение этих вещей как необходимое зло, рискованную авантюру для более быстрого набора силы. Но что, если он неосознанно уже поддался уловке реликтов, слепо стремясь к большему, когда его истинное я должно было давно понять, что что-то не так? В тот момент, когда он узнал о третьем наборе, он даже не колебался, рискуя своей жизнью, чтобы захватить их — даже когда у него уже были средства к бегству через Жетон Вечной Безмятежности.

Почему?

Он всегда знал, что он пешка в чьей-то игре, будь то Системы или самих реликтов. И все же он никогда не задавался вопросом об их конечной цели и просто полагал, что выдержит это и выйдет более сильным человеком. Почему? Так ли используется ресурс? Нет, его выжимают до последней капли и отбрасывают, прежде чем хозяин отправится искать следующего полезного идиота для эксплуатации.

Сомнения, нерешительность и сожаления продолжали всплывать на поверхность, даже пересматривая его неудачи в первые месяцы интеграции. Знание того, что это было результатом поглощения реликта, тоже не помогало. Если уж на то пошло, это добавляло еще один уровень пыток — Зак знал, что его обманом вводят в это состояние, но он не мог его преодолеть, что только еще больше подпитывало неуверенность, которую он приобрел от того, что его осыпали видениями.

Попытки логически развеять свои сомнения тоже не помогали — он имел дело не с тем, с чем можно было рассуждать. Повторение того факта, что он ничего не мог сделать для своего отца, что он вернулся в Гринвурт как можно быстрее, ничуть не уменьшало чувство вины. Страдания угрожали поглотить его, словно он тонул.

Вскоре Зак едва регистрировал видения, даже если они продолжались, застряв вместо этого в своем личном аду. Если бы только он мог унять все эти мысли. Погасить все.

Мысль пронзила его отчаяние, как нож, но тут же зазвонили тревожные колокола. Незваная мысль по-настоящему разбудила его, и он понял, в какой опасной ситуации он только что находился. Он стоял прямо на краю пропасти — если он поддастся этому чувству, Забвение, или, скорее, это древнее сознание, поглотит его.

Зак знал, что ситуация плохая, но он все еще не пытался вспомнить и вернуть то спокойное состояние, которым он наслаждался во время испытания Трех Добродетелей, где ничто не могло на него повлиять. Он также не снял свою самоналоженную печать на Безграничная Ваджрная Сублимация, чтобы прочитать содержащиеся в нем успокаивающие сердце сутры.

Это был не его путь.

Вместо этого он сосредоточился на своих целях, а не на своих неудачах, держась за видение Теи, поднимаемой в воздух его матерью, и Кензи, которую уносили прочь. Фокус заключался не в том, что он не мог их защитить — как он мог против кого-то вроде Леандры Каяр-Элу? Вместо этого он сосредоточился на том, что его сестру нужно спасти, а за Тею нужно отомстить.

Он сосредоточился на Земле, которая была подобна маленькому плоту, готовому быть выброшенным в бушующий океан, поскольку Сектор Зеция собирался быть втянут в войну. На Ограса и Билли, застрявших в каком-то кармане пространства, их судьба неизвестна после того, как они рисковали своими жизнями, чтобы спасти его сестру и Землю. Было так много людей, которым он был обязан, так много вещей, которые ему нужно было совершить. Он отказывался быть подавленным своими ошибками или завязнуть в нерешительности. Он будет двигаться вперед, и какой-то расколотый дух из ушедшей эпохи никогда не сможет изменить этот факт.

Он также не будет пить ядовитые воды Дхармы, чтобы утолить свою жажду — он верил, что сможет достичь своих целей без их помощи. В конце концов, Зак сделал судорожный вдох, открывая глаза. Он вернулся в свое тело, и время снова начало двигаться.

Это было слишком близко.

Зак знал, что был слишком самоуверен. Он полагал, что после того, как он пережил Апокалипсис, о котором предупреждал Бедствие А’Зу, а затем совершил идеальную реинкарнацию, поглощение третьего набора реликтов пройдет без сучка и задоринки. Но если можно было выжить среди реликтов, просто культивируя свою душу, то почему все в видении рано или поздно поддавались?

Стало мучительно ясно, что мощной души недостаточно, чтобы справиться с безумием, скрытым в Осколке Забвения. Его энергия не могла просто загрязнить его душу — его атака на сердце Зака была столь же грозной и ее было труднее заметить и защититься от нее.

Далекие буддийские песнопения возобновились, когда Зак вышел из своего особого состояния, и воздух буквально вибрировал Дхармической силой. Однако это было заглушено бушующим безумием изнутри. Зак преодолел первое препятствие, но осколок уже бушевал. Он нашел его разум, и его Апертура Души тонула в Забвении.

Божественные Коры в его разуме были переведены в оборонительное положение, едва удерживаясь под защитой его Ветви Кальпатару. Тем временем его Ветвь Бледной Печати проникала в волны аннигиляции, направляя часть бушующей энергии в его Миазматические Ядра. Зак знал, что это возможность для культивации, но обстановка и так была достаточно безумной.

Его мощная душа, возможно, и не смогла защитить его сердце, но ее преимущества вскоре проявились, когда слой за слоем запечатывал бушующий осколок внутри, едва позволяя просочиться тонкой струйке энергии. Он яростно бился о клетку, которую возвел Зак, но даже если ему удавалось прорвать самые внутренние слои, ему все равно предстояло преодолеть еще почти дюжину слоев, чтобы сбежать.

Война внутри его тюрьмы реликтов также достигла апогея, но Зак совсем не беспокоился. Запечатывающие фракталы были в идеальном состоянии благодаря тому, что Система исправила их в прошлый раз, и им не нужно было долго выдерживать столкновения.

Увидев, что ситуация была настолько стабильной, насколько это возможно, имея дело с древним безумием в мире, буквально объятом огнем, Зак с облегчением выдохнул, его взгляд обратился ко второй стеклянной коробке. Однако он внезапно замер, осознав кое-что. Что-то еще было по-другому в этом раунде — он не встретил Бе’Зи во время своего духовного путешествия.

Заблокировала ли она его от прихода снова, устав от того, что ее культивацию прерывали каждые несколько лет? Или это Система посчитала, что больше нет необходимости выравнивать их судьбу, поскольку соглашение о пяти наборах реликтов уже было достигнуто?

Волна жгучей боли внезапно сбила его с мысли, и Зак был в ужасе от мысли, что искры свирепых небесных пламен падают на него. К счастью, Зак сразу понял, что его атаковали не пламена, хотя ситуация была несколько щекотливой.

Клеймо на его руке пробудилось и высвобождало какую-то зловещую энергию в его тело. Это было похоже на духовную кислоту, наделенную целью, и Зак чувствовал, как его клетки и пути разрушаются с быстрой скоростью. Неужели оно осознало, что он собирается вырваться? Или оно почувствовало, что Зак освободил один из реликтов?

Зака раздражало это прерывание, но он не слишком волновался. Его Зона Пустоты уже ослабляла клеймо, и его Сердце Пустоты начало поглощать вторгшуюся энергию. Было жаль, что его естественная устойчивость к ядам была не так хороша в его человеческой форме, но это не означало, что у него не было вариантов.

Он открыл небольшое отверстие в барьерах, удерживающих Осколок Забвения в его апертуре души, и шторм Энергии Забвения был немедленно выплюнут разъяренным реликтом. Еще один слой мелких трещин распространился по пустому пространству его души, и Зак почувствовал, как его разум снова немного оцепенел.

Это был первый раз, когда у него в теле бушевал свободный осколок, а предыдущие два набора были мгновенно брошены за решетку. Он мог сказать, что использование энергии реликта сработает отлично. На самом деле, осколок был бы этому рад. В конце концов, использование его диких энергий имело цену, отличную от фрагмента — где фрагмент повреждал его тело и жизненную силу, осколок повреждал его душу и разум.

В некотором смысле, его было даже страшнее использовать, чем Энергию Творения, даже если его цена не была столь очевидной. Можно было восстановить часть потерянного долголетия, но восстановление разбитых частей разума — воспоминаний, эмоций и убеждений — это гораздо более сложный вопрос. Он не был уверен, что будут какие-либо предупреждающие знаки. В конце концов, он просто смотрел бы вокруг в замешательстве, как все те люди в видениях.

Поэтому Зак срочно вытащил энергию из своей души в свое тело, желая потратить как можно меньше времени. Она двинулась вперед, как приливная волна, поглощая вторгшиеся энергии и не оставляя после себя даже пепла. Было рискованно циркулировать чистое Забвение через его тело, но пока он контролировал энергию, он мог выбирать, на что она будет нацелена.

Волна забвения уничтожила атаку тюремного клейма менее чем за секунду, прежде чем достичь самого клейма. Еще одна волна агонии вспыхнула на его руке, но он был потрясен, увидев, что клеймо не сломалось от столкновения. Вот почему он решил поглотить Забвение первым — чтобы избавиться от своей печати, прежде чем взять на себя также и Фрагмент Творения.

Вместо этого Зак обнаружил, что руна защищена тонким барьером, содержащим те же законы пространства, что составляли границы в этом царстве. Зак чувствовал, что она медленно ослабевает, но он также чувствовал, как его контроль над волной Забвения медленно выскальзывает из его пальцев. Если ничего не предпринять, он в конечном итоге разложит свою руку.

Сначала он планировал просто выбросить энергию, позволив ей поглотить кусок острова. Однако ситуация в Ором Мире накалялась, как в прямом, так и в переносном смысле. Цветы лотоса продолжали размножаться, покрывая все большую и большую часть неба, когда они начали спускаться к земле.

Тем временем, песнопения становились все более навязчивыми, и даже если он был в основном изолирован благодаря реликту, уничтожающему всю энергию, попадающую в его разум, видения всех этих статуй появлялись со все более короткими интервалами. Это ощущалось как зловещий обратный отсчет, и Зак хотел уйти, прежде чем он достигнет конца.

Ситуация на стороне Калдора также менялась, хотя Зак не чувствовал никакой угрозы с их стороны. Большая часть башни, которая появилась из ниоткуда, рухнула, оставив после себя металлический каркас. Он почти выглядел как одна из тех опорных конструкций для космических кораблей, но рядом не было ни одного судна. Вместо этого внутри была закреплена огромная бедренная кость, излучающая нереальные уровни силы.

Она была массивной, до такой степени, что Зак мог видеть ее форму даже с такого большого расстояния. Она должна была быть не менее километра в высоту, что сбивало с толку, поскольку излучала ту же ауру, что и Калдор. Не то чтобы кость принадлежала самому грабителю, но, возможно, какому-то его предку. В конце концов, казалось, что она могла принадлежать Автократу, заставляя Зака задуматься, как она появилась в Ором Мире, не будучи замеченной Оромом.

Установка напомнила Заку гигантский разрушитель стен, нацеленный на саму землю, и Зак вздрогнул, увидев, как огромная бедренная кость начала подниматься, когда руны загорелись по всей ее поверхности. Любая задержка казалась рискованной, поэтому Зак вместо этого решил перейти к своему запасному плану. Он промелькнул на несколько метров, появившись перед все еще нетронутой стеклянной клеткой, и выпустил поток аннигиляции прямо на нее.

Волна тьмы хлынула из его рук, полностью окутав область непроницаемым мраком. Сцена длилась менее секунды, прежде чем энергия исчезла с треском, вызвав небольшой шторм, когда воздух устремился, чтобы заполнить вакуум, созданный атакой. Осталась только треснувшая стеклянная клетка в десятиметровом кратере, и мощные усики чистой Творения исходили из трещин.

Клетка была на грани разрушения, поэтому Зак прыгнул в яму и схватил реликт в тот момент, когда печать разбилась, игнорируя кровоточащие раны, когда он схватил Фрагмент Творения. Первозданный раскат грома присоединился к хаотической сцене наверху, но у Зака не было времени увидеть, прибыла ли Система — видения снова поглотили его.

Еще раз Зак стал невольным соратником предшественников, которые запутались с Фрагментами Творения. Снова и снова он был свидетелем сцен тщетного сопротивления, за которым следовала неизбежная трагедия. Большинство тех, кто запутался с Искрой Творения, сделали это не из жадности или мании величия, а из желания помочь.

Чтобы защитить своих спутников, приручить негостеприимную окружающую среду — сделать невозможное возможным и использовать возможность для выживания. Но дорога в ад вымощена благими намерениями, и лучшие исходы в видениях были у тех, кому удавалось покончить с собой, прежде чем они уничтожали все вокруг, когда их желания сводили их с ума.

И все же Зак был другим — он это чувствовал. Он был свидетелем того, как его выбрала судьба, и он уходил с богатыми наградами в ситуациях, когда любой другой умер бы. Там, где эти люди потерпели неудачу, он преуспеет. Ему нужно было только овладеть силой внутри и подчинить сами Небеса. Он просто-

Зак вздрогнул и силой подавил безумные импульсы и безудержное высокомерие, которые распространились до самой его сути. Он был готов к атаке на его сердце после предыдущей встречи, но он чуть не потерпел неудачу прямо с самого начала. Еще раз он держался за свой путь, свои цели — но, что более важно, он держался за себя.

Это правда, что у него были свои уникальные сильные стороны, но быть гением не имело значения в мультивселенной. Имела значение только сила. Ну и что, если он был сильнее большинства культиваторов е-ранга? Любой поздний Гегемон, такой как Трапрандар или Олгорот, мог раздавить его, как букашку снаружи, когда у него не было тюремного клейма, чтобы защитить его. Даже ранних Гегемонов ему было бы трудно одолеть, если бы они обладали достаточно мощными Военными Регалиями.

Так чем же гордиться?

Все, кто достиг поздних стадий культивации, преодолели бесчисленные испытания, преуспев там, где триллионы потерпели неудачу. Он не мог расслабляться, думая, что какой-то осколок д-ранга позволит ему вызвать потрясающие изменения. Лучше было полагаться на себя, продвигаться шаг за шагом, пока он не обретет истинную силу.

Вскоре он вернулся в свое тело, и его разум кричал об опасности, когда он почувствовал, что Фрагмент Творения направляется прямо к запечатанному осколку. Наверху собирались густые грозовые тучи, отталкивая пламена и лепестки лотоса. Однако глаза Зака сузились, когда он увидел нити буддийских писаний, поднимающиеся к бурлящим тучам.