Светлый пепел луны

Глава 72: «Для кого?»

— Ослепла?

Его величество довольно спокойно воспринял эту новость. Но служанка продолжала волноваться, чего доброго, её обвинят в том, что она плохо смотрела за девушкой.

— Велите позвать императорского лекаря?

Тан Тай Цзинь скривился, презрительно глядя на испуганную прислугу, а затем изрёк с невозмутимым видом:

— Мы позволяем ей только дышать. Она может обойтись и без глаз.

Служанка, обрадованно кивнув, вздохнула с облегчением.

Седьмой месяц выдался пасмурным и влажным. Промокший Ян Цзи, стряхивая дождевые капли с одежды, поспешно вбежал в императорские покои. Его величество стоял у окна и внимательно рассматривал довольно невзрачный крошечный цветок в маленькой нефритовой шкатулке. Хитроумный министр сразу догадался, что в руках повелителя — очередная магическая диковина, и внимательно уставился на растение. Это был хрупкий, еще не распустившийся бутон цвета льда на тонком зелёном стебельке.

Тан Тай Цзинь негромко проговорил:

— Это Цветок Долголетия, присланный из Ши Ча. Говорят, что он способен излечить любую болезнь и избавить от мучений.

Он легко коснулся бутона тонкими пальцами, и в воздухе разлился нежнейший, полный чистоты и свежести аромат.

— Почему властитель Ши Ча подарил вашему величеству такое сокровище?

Его величество саркастически улыбнулся.

— Он надеется, что я выберу своей императрицей одну из его дочерей.

В прошлом месяце Тан Тай Цзинь объединил земли Чжоу Го и Великой Ся в одно государство, которое получило название — Цзин Хэ. Многие сопредельные царства, опасаясь агрессивной политики могущественного соседа, стремились установить с ним дружественные отношения. Правитель Ши Ча тоже внимательно следил за военными успехами Тан Тай Цзиня и не дожидаясь, пока следующей целью станет его собственное государство, прислал дорогие подарки, надеясь, что молодой император возьмет себе в жёны одну из принцесс. Брак между правящими семьями соседних стран всегда лучшая система сдерживания и противовесов.

Ян Цзи осторожно заглянула в лицо императора.

— Однако, ваше величество…

Тот, повертев шкатулочку в руках, ответил вполне определенно:

— Цветок возьмём, принцессу нет. Собери от нас ответный подарок и отошли.

Ян Цзи склонился в поклоне.

Су Су всё ещё оставалась в заточении. Девица, прислуживающая ей, обрела прежнее высокомерие.

Тан Тай Цзинь не вызволил пленницу из каменной темницы и не отправил к ней дворцового лекаря. Су Су поняла, что это конец.

Превозмогая боль она самостоятельно вправила свои сломанные пальцы и как сумела, сделала тугую повязку из лоскута платья. Она старалась есть побольше, но её желудок не принимал пищу, и она продолжала слабеть. В одну из ночей у неё пошла горлом кровь, и она едва не захлебнулась. На этом свете её удерживали только магические силы лилового лепестка Цветка Отрешения от Мира, но они же её и отравляли, убивая в ней остатки воли к жизни. В этом противостоянии её силы таяли. Она понимала, что битва ею окончательно проиграна. Тан Тай Цзинь не раз говорил, что хочет её смерти, и кажется его желанию наконец-то предстояло исполнится.

В один из дней, служанка, явившаяся поутру с миской жидкой рисовой каши, обнаружила узницу спящей.

Она попыталась её грубо растолкать, но тщетно, девушка не подавала никаких признаков жизни. Прислуга поняла, что дело серьёзное, и в ужасе бросилась за помощью во дворец.

Сквозь дымку забытья Су Су почувствовала, что её осторожно взяли за руку, проверяя пульс. Кто-то с испуганным голосом, судя по всему лекарь, торопливо отчитался:

— Она очень слаба, но я не могу понять причину. Могу сказать, что при надлежащем уходе, она не умрёт. Что до её глаз, то скорее всего, она ослепла из-за постоянного пребывания в темноте.

В узилище воцарилась тишина, пока ее не нарушил насмешливый голос:

— Она так любит фокусы! Надеется, видимо, сбежать, но вот досада: останется здесь навсегда.

Вечером того же дня Су Су очнулась в продуваемой всеми ветрами пыльной комнате Холодного дворца, куда её перенесли по распоряжению императора.* Шёлковые веревки, пропитанные слабой водой, исчезли. Она почувствовала, как из нефритового талисмана на её запястье живительная тёплая энергия разливается по её руке и дальше по всему измученному телу.

В голове раздались горестные причитания Гоу Ю. Как только волшебные путы перестали блокировать магическую энергию, он проснулся и увидел, в каком чудовищном состоянии его госпожа. Это второй раз, когда хранитель браслета так горько плакал: до этого он так же безутешно рыдал, только узнав о смерти матери Су Су.

Девушка едва дышала. Её поразила полная слепота, и она не знала день сейчас или ночь.

Гоу Ю смотрел на её маленькое исхудавшее личико и не мог простить себя за то, что с ней произошло.

— Ты так много страдала, я должен забрать тебя домой, — умоляюще шептал он. — Вернёмся в секту Хэньян, в твой дом на горе Чанцзе. Забудем о боли и страданиях. Твои глаза увидят свет, и ты снова станешь феей.

Су Су поднялась с кровати. В комнате было очень тихо — все оставили её.

Гоу Ю подсказывал:

— Налево, осторожнее! Справа стол. Вот так, аккуратнее. Я буду твоими глазами.

Су Су наощупь нашла на столе посуду и налила себе воды из кувшина. Её покрасневшие изломанные пальцы неуклюже держали чашку, они больше не напоминали её прежние белые и изящные ручки. Гоу Ю задохнулся от боли, и расфокусировал свое зрение. Даже видеть её в таком состояние было для него огромным страданием.

Охрипшим, слабым голоском она задала свой самый главный вопрос:

— Если вернусь на гору Чанцзе, как посмотрю в глаза отцу и братьям? Они все умрут. Как в кошмаре, что посылает мне Цветок Отрешения от мира всякий раз, как только я усну. Восемь старейшин потратили свои силы, накопленные тысячелетиями совершенствования, чтобы отправить меня на пятьсот лет назад. Если я вернусь, второй попытки не будет.

Гоу Ю молчал.

Рождённый на девятых небесах, он не был способен вызывать ветер и дождь, как другие артефакты. Сотни тысяч лет пролежав в земле не огранённым куском нефрита, он набрался многовековой мудрости прежде, чем принять окончательную форму. Благородный нефрит всегда чувствовал своё единение с горами и реками Троецарствия, но только рядом с Су Су обрёл человеческое сострадание. Помочь госпоже спасти простых людей и сразиться с демоном, задумавшим уничтожить всё живое, стало смыслом его существования.

Хранителю браслета было бесконечно грустно, но он решился произнести жестокие слова:

— Священные Гвозди Угасания души сломаны. Миссия не удалась. Я должен защитить тебя от дальнейших страданий!

Браслет на руке Су Су разгорелся ясным пламенем, но она накрыла его ладонью.

— Моя госпожа?!

— Подождем ещё немного. Доверься мне. Есть еще одно — последнее средство.

Гоу Ю смотрел на её улыбку, озарившую нежные черты, на тонкую морщинку, пролегшую меж прямых бровей и яркие от лихорадки губы, и поразился насколько же её одухотворенное лицо прекрасно.

Хрупкая красавица расцвела перед смертью.

Сяо Хуэй влетела в покои принцессы Чжаохуа, не скрывая радостного возбуждения:

— Госпожа, вы не слышали?! Эту девку из темницы отправили прямиком в Холодный дворец. Говорят, там ужасно сыро и ветрено даже летом, повсюду змеи и крысы. Двор кишит призраками, и еда мгновенно начинает гнить. Его величество в самом деле ненавидит её!

Е Бин Шан аккуратно отложила шитьё и со значением посмотрела на служанку.

— Думай, что говоришь.

Сяо Хуэй испуганно прикрыла рот ладошкой и с чуть меньшим энтузиазмом продолжила:

— Ай, я такая глупая, как меня не учи, всё бесполезно. Но госпожа супруга должна перестать сочувствовать своей неблагодарной сестре.

Е Бин Шан согласно кивнула.

— Е Си У хотела навредить его величеству. Он был достаточно великодушен, чтобы сохранить ей жизнь.

— Ваша рабыня слышала, что она полностью ослепла.

— Это правда, — поджала губы Бин Шан и задумчиво вперила свой взгляд в окно.

Днём она ходила отнести одежду, которую сшила специально для его величества, и встретила императорского лекаря.

В покоях императора витал нежный аромат. Это благоухал бледно-голубой цветок в открытой нефритовой шкатулке. Он мгновенно привлёк внимание императорской супруги. До того, как бутон раскроет нежные лепестки и явит миру свою прелесть, оставалось совсем ничего. Тан Тай Цзинь принял волшебное растение в дар, но использовать его для себя, видимо, не собирался. Вопрос о том, кому его величество подарит это чудо невиданное, который день занимал умы всех придворных.

Бин Шан вдруг подумала об ослепшей сестре. Если повелитель отдаст это магическое целительное средство Е Си У, она поправится очень быстро, и тогда…

Тан Тай Цзинь заметил вошедшую и ласково пригласил:

— Проходи, садись.

В последнее время они частенько вдвоем играли в шахматы**. Принцесса смущённо заговорила:

— Через несколько дней будет мой день рождения. Осмелюсь ли я попросить ваше величество о величайшей милости?

Это была первая просьба супруги императору. Тан Тай Цзинь вспомнил о сломанной кольчужке сердца демона, что дала ему Бин Шан и кивнул.

— Я надеялась, что ваше величество отобедает со мной и моей матерью.

Молодая женщина нервно комкала в руке носовой платочек и с надеждой смотрела на императора. Тот снисходительно ответствовал:

— Мы согласны.

— Благодарю вас, ваше величество! — радостно улыбнулась Бин Шан.

Подготовка к празднованию дню рождения единственной женщины императорского гарема велась с особым размахом. Вся прислуга, включая служанок из холодного дворца, сбивалась с ног, желая угодить императорской супруге. Су Су осталось абсолютно одна в пустых и пыльных покоях, с жёсткой лежанкой на полу и старым чайным столиком в изголовье.

Прошло несколько дней с тех пор, как она пришла в себя в Холодном дворце. И хотя магические путы с неё сняли, даже без них она теперь обычная смертная без толики духовных сил. Гоу Ю предупредил, что она всё ещё под прицелом стрел, отравленных слабой водой, и при любой попытке бегства они будут выпущены без малейшего сожаления. Должно быть, Тан Тай Цзинь всё ещё не понимал, что Су Су полностью лишилась сил для сопротивления.

Каждый вечер она выходила на прогулку. Гоу Ю подсказывал ей дорогу, и она тихо бродила по Холодному дворцу. Тени не останавливали её.

На днях она услышала разговор двух служанок, возвращающихся после стирки у реки. Они шли вдоль стены окружающей новое место заточения Су Су, и она могла их отчетливо слышать.

Одна интересовалась, почему во дворце такая суета. Другая ответила:

— Разве ты не знаешь, скоро день рождения принцессы Чжаохуа! Его величество без ума от единственной своей женщины и готовит для неё роскошное празднество. Из Ши Ча ему в дар прислали Цветок Долголетия, надеясь, что он сделает их принцессу императрицей, но его величество отверг предложение. Уж не знаю, из-за принцессы Чжаохуа или ещё по какой-то причине. Все придворные наперебой говорят, что его величество обожает и балует императорскую супругу, и если бы не её происхождение и предыдущий брак, он давно бы сделал её своей императрицей.

Сплетницы пошли дальше, а Су Су привалилась спиной к каменной стене, ощущая всем телом ее прохладу. Ветерок трепал ветхий подол ее старенького коричневого платья. Она глубоко задумалась. Гоу Ю решился её потревожить:

— Моя госпожа, ты слышала? У Тан Тай Цзиня есть Цветок Долголетия, величайшее сокровище смертных. Если тебе удастся получить его, ты снова сможешь видеть.

Су Су прикрыла ладонью свой левый глаз и, в очередной раз убедившись, что и правый ничего не видит, нерешительно ответила:

— Я… Я попробую.

В этот момент Гоу Ю понял, что она действительно сломлена. Маленькая волшебная птичка родилась вольной посреди прекрасного и необъятного простора. Но её, больную и истерзанную, больше двух месяцев держали в каменном мешке без света. Стоило ей прикорнуть, как ее охватывали чудовищные сновидения, насылаемые Цветком Отрешения от мира. Она просыпалась и дрожа забивалась в угол, не понимая ночь на дворе или день. Вечный мрак стал её тюрьмой.

Впервые она готова попросить что-то для себя. И это — Цветок Долголетия.

Жизнь Тан Тай Цзиня ей больше не нужна. Все чего она хочет — снова видеть. Пусть в конце скорбного пути её все равно ожидает гибель, но умереть в полной темноте и одиночестве она не хочет, и ей есть, что предложить его величеству взамен.

В канун дня рождения Бин Шан наступил мучительный для Су Су пятнадцатый день месяца. Полная луна залила голубоватым светом Холодный дворец. Девушка, свернувшись калачиком на кровати, обнимала себя за плечи, чтобы хоть как-то унять охватившую ее дрожь. Яд весеннего шелкопряда начинал действовать.

После той ночи, когда Тан Тай Цзинь украл её невинность, прошло два месяца. Раньше действие яда, выделяемого коконами тутового шелкопряда, сдерживал белый волшебный жук Сяо Шаня, но после его гибели все токсины, накопившееся в ее крови, активизировались. В результате, время между приступами сократилось с трёх месяцев до двух.

Она вонзила ногти в собственные плечи, пытаясь сдержать своё начинающее сходить с ума тело. Её кожа покрылась холодной испариной, а зубы выстукивали мелкую дробь. Она давно потеряла счёт времени и уже решила, что сегодня точно расстанется с жизнью, когда её обдало летним тёплым ветерком из распахнувшейся двери. Порыв свежего воздуха немного прояснил её помутившееся сознание, и она испуганно распахнула свои невидящие глаза.

Кто-то холодными руками распахнул её платье на груди, и она почувствовала прикосновение ледяных пальцев. Какую же неотвратимую власть возымел над ней проклятый яд шелкопряда! Он полностью подчинил себе её волю и тело. Она вздрогнула и прильнула к нему, и от этого простого соприкосновения невыносимое жжение в её крови немного утихло.

Тан Тай Цзинь оценивающе разглядывал задыхающуюся от боли девушку. Он специально не поцеловал её в губы, тем самым давая понять, что все, что он делает, всего лишь необходимая мера для того, чтобы она не умерла и продолжила страдать.

— Ты стала такой уродливой, — усмехнулся он, — мы совсем не желаем тебя.

Су Су закусила губу. Она очень исхудала и некогда пухлые нежные щёчки исчезли, все черты лица заострились и как будто истаяли. Талия стала такой тонкой, что, казалось, ещё немного и она сломается. Его тело было противоядием для неё, но и вызывало почти наркотическую зависимость. Прижавшись к нему, она почувствовала облегчение, но сердце её было глубоко несчастно. Но у Су Су сейчас не было сил даже на то, чтобы ненавидеть его. Ей было все равно. Претерпевая тяжкие страдания, она совершенно потеряла эмоциональную чувствительность. Ею овладела страшная усталость, как у путника, измаявшегося дальней дорогой и мечтающего лишь об одном: вернуться домой.

Сама она совершенно не представляла, как выглядит сейчас, и приняла на веру его слова. Су Су не могла знать, что страдание придало её телу почти неземное изящество, а лицо приобрело тот тип хрупкой и изысканной прелести, который заставляет жестокосердного человека испытывать ещё большее влечение и жажду обладать этой трепетной красотой.

Он знал, что она не видит его лица, и мог не скрывать отчаянного желания, исказившее его черты. Не в силах дольше сдерживаться, он поспешно стянул с себя одежду и, хотя и сказал, что не желает её, овладевал ею снова и снова до самого утра.

Когда утром он оделся и хотел уйти, в его сюаньи вцепилась тоненькая ручка. Он обернулся и впервые увидел на её лице тень отчаяния и мольбы:

— Я бы хотела попросить у тебя… Цветок Долголетия.