Светлый пепел луны

Глава 118: «Ответный подарок»

Заметив искорки веселья в его глазах, Су Су тоже улыбнулась и поспешила придвинуть к повелителю сосуд с драгоценным напитком:

— Господин Цзин Ми счастлив, что вам понравилось вино, поэтому велел принести вам ещё один кувшин.

Она налила в нефритовую чару нектар с подмешанным к нему сонным снадобьем и протянула Тан Тай Цзиню.

Его алые глаза внимательно посмотрели на девушку, а потом остановились на чаше в её руках.

Су Су чувствовала себя несчастной из-за того, что вынуждена его снова обманывать. В глубине души ей хотелось, чтобы он не взял чашу и не пил вино. Почему судьба так к ним жестока? Она тщетно искала его в Чжаохэ, чтобы спасти от изгнания и одиночества, но, опоздав всего на шаг, потеряла его навсегда. Он вступил на тёмный путь и принял трон повелителя демонов, а она близка к тому, чтобы стать последней в этом мире богиней, и ей предстоит противостоять злу во все шести мирах, а значит они снова враги. Она никогда не сможет выполнить данное ему обещание. Так что, как ни посмотри, она для него — лгунья.

Тан Тай Цзинь усмехнулся:

— Какой Цзин Ми внимательный!

Обхватив чашу тонкими бледными пальцами, он качнул её из стороны в сторону, и пьянящий аромат наполнил покои. Улыбка в его глазах погасла. Повелитель поднес вино к губам, но будто что-то вспомнил и, поставив чашу на стол, задумчиво проговорил:

— В мире смертных сегодня День Распустившихся Цветов. Не хочешь выйти и посмотреть?

Су Су вздрогнула, услышав название праздника, но, подняв на него глаза, увидела, что он молча ждет её ответа.

Пятьсот лет назад именно во время фестиваля Распустившихся Цветов всемогущий император государства Чжоу Го пообещал, что останется рядом с нею навсегда и сделает её своей императрицей. Он действительно женился на Е Си У, но все, что получил в ответ — это шесть убивающих душу шипов и пятьсот лет страданий и одиночества. Е Чу Фэн рассказал ей, что Тан Тай Цзинь спас жизнь её бабушки и отца, а также оберегал их до самой смерти. Она задолжала ему.

— Хорошо — тихо ответила девушка.

Холод меж его бровей растаял, и неловкость между ними испарилась.

— Раз уж мы собираемся перенестись на праздник, должен заметить, твоя прическа и платье никуда не годятся, — сказал он с улыбкой — Позволь повелителю заняться тобой.

Он вдруг обнял её и, опутав длинными рукавами, развернул от себя к маленькому столику, который появился в комнате секундой раньше. На столешнице девушка увидела шкатулку с туалетными принадлежностями и косметическими средствами обычной смертной женщины.

Тан Тай Цзинь ловко разделил её длинные волосы на пряди и принялся расчёсывать их деревянным гребешком. Его руки действовали так споро и умело, что она не смогла удержаться от вопроса:

— Неужели повелитель демонов знает, как сделать женскую прическу?

Он в это время осторожно проводил гребешком по её волосам и, усмехнувшись, ответил:

— А почему бы и нет?

Мальчик, запертый в холодном дворце, чтобы выжить, должен был уметь все: не только делать дамские причёски, но и носить женское платье.

— Когда повелитель был молод, его старшие братья утверждали, что к женщинам они относятся добрее, и, если он оденет женское платье, ему дадут поесть досыта.

Су Су воскликнула в волнение:

— И ты сделал, как они велели?!

Гребень в его руке замер и он выдохнул:

Нет!

— О, — вздохнула она с облегчением.

Конечно, фея догадывалась, что детство Тан Тай Цзиня в Чжоу Е, а затем отрочество и юность в Великой Ся не были безоблачными, но подробностей она не знала. Впервые он рассказывал ей о себе.

Молодой человек поджал губы, на самом деле он солгал. Тогда он поверил братьям и носил девичье платье целую неделю, но они не только не пожалели его, но ещё и выставили перед отцом идиотом. Закрыли во флигеле, где он промок до нитки, а потом выпустили прямо перед императором. Его величество, увидев сына в мокром женском платье, замахал на него рукавами и закричал в гневе:

— Каков дурак! Ублюдком родился, ублюдком и помрёт!

Тогда от высочайшего гнева его спасла только Цзин Ань Лань. Зато он навсегда уяснил урок: доверять братьям нельзя. Впрочем, они давно мертвы, жив лишь он — маленький ублюдок.

Он научился убивать, и делал это часто. Чтобы выжить — овладел искусством очаровывать других. Но сейчас он хотел нравится только ей — той, что сегодня ночью держал в объятиях. Лишь она одна на всем свете действительно важна для него.

Тан Тай Цзинь собрал элегантный пучок и скрепил его красными буяо*. Потом поднял руку и в ней появилось зеркало:

— Смотри.

Су Су изумилась тому, насколько красиво сделана прическа. Ее белое платье превратилось в наряд цвета распустившихся цветов персика. Она потянулась, чтобы снять вуаль. Было бы странно продолжать носить её после такого, но он перехватил её руку:

— Не нужно. Пусть будет так.

Наверное, ему всё равно, какое у неё лицо.

Вдвоём они покинули царство демонов.

Как и говорил Тан Тай Цзинь, в мире людей наступила праздничная ночь. И хотя из-за засилья демонов поселения и города пришли в упадок, жизнь брала свое. Даже в полной безысходности и разрухе, люди мечтают о празднике.

Прежние династии и царства канули в лету, а государства Великая Ся и Чжоу Го больше не существовали, но традиция праздновать день Распустившихся Цветов передавались из поколения в поколение и дошла до нынешних времен.

Вопреки всему, фестиваль оказался довольно оживлённым. Детишки носились за огненными драконами, танцующими на улицах, а нарядные девушки смеялись и болтали без умолку. Повсюду работали трактиры, и прохожие разгадывали загадки на фонарях**.

Тан Тай Цзинь тоже поймал бумажную ленточку и прочитал:

— «Шелковые нити сверху протяните, небеса и землю в целое свяжите»***.

Хрипло рассмеявшись, он проговорил:

— Ох уж эти смертные! Слабые, но упрямые, как сорняки. Колесо их бытования бесконечно. Могущественные боги падают с небес, сильнейших демонов запирают в Пустоши, а люди живут себе и живут. Год за годом, столетие за столетием дуют новые весенние ветра, но они продолжают следовать обычаям своих предков.

Су Су не поняла, восхищается он или ёрничает, потому просто молча его слушала.

Принарядившаяся по случаю праздника старушка вдруг обратилась к ней:

— Барышня, взгляни на мои бусинки! Если в праздник Распустившихся Цветов ты нанижешь на нитку для своего суженого двенадцать бусин Единения Сердец — вы никогда не расстанетесь!

Су Су обернулась. Бусы в руках бабушки были самыми что ни на есть обыкновенными. Но стоило их красиво назвать, и они показались ей особенными. К прилавку подошла молодая пара. Девушка тщательно выбирала дюжину стеклянных шариков, а мужчина смотрел на неё с обожанием.

— А ты чего стоишь? — засмеялась старушка, — твой кавалер такой красивый, к тому же глаз с тебя не сводит.

Су Су оглянулась на Тан Тай Цзиня. Он смотрел на неё со странной улыбкой, и в глазах его застыло ожидание.

— Иди, купи, — требовательно проговорил он, видя, что она не трогается с места.

Су Су, вспомнив, что выдает себя за демоницу, мечтающую стать госпожой тёмного царства, захлопала растерянно ресницами и пролепетала:

— Мой повелитель, я вышла в спешке, денег не взяла. Нам же нельзя ограбить смертного?

Повелитель, глядя в смеющиеся глаза чаровницы, снял с пояса нефритовую подвеску и сунул ей в руки.

— Купи на это.

— Но ведь…

— Бери! Я тебе приказываю!

Фея взяла драгоценность, чтоб обменять её на дешевые стекляшки, но бабулька неожиданно заартачилась:

— Не пойдёт, не пойдёт!

Тогда, вздохнул, фея достал жемчужину и протянула её старушке. Та обрадовалась и готова была отдать ей все свои бусинки, но Су Су выбрала только двенадцать.

Тан Тай Цзинь, ожидая пока девушка соберет для него бусы, рассеянно оглядывался по сторонам, когда увидел на противоположной стороне улицы шокирующую картину. В клетке на колесах, скорчившись, сидел прежний баловень судьбы — Гун Е Чжиу. Его окружала толпа охотников на демонов. Потрясая кулаками, они рассказывали всем, кто хотел слушать, о том, что плененный человек совсем недавно был демоном и убил много народу, а теперь лишился своих сил. Вся радость праздника пошла насмарку, когда люди, захлебываясь от ненависти к демонам, бросились к клетке и начали бросать в неё камни.

Тан Тай Цзинь скривил губы. Какое всё же досадное совпадение — встретить Гун Е Чжиу в таком месте! Вот она, справедливость этого грязного мира. Стоило ситуации измениться, и Гун Е, так любивший людей, оказался в положение изгоя.

Су Су заметила, что он внимательно смотрит в противоположную сторону и подошла к нему:

— Что там?

Но он лишь отмахнулся и, желая её отвлечь, требовательно спросил:

— Выбрала бусины?

Она раскрыла ладошку. В неверном свете уличных фонарей стеклянные бусинки отливали мягким блеском.

Но все мысли Тан Тай Цзиня были заняты Гун Е. Он как две капли воды походил на Сяо Линя, к которому Е Си У была неравнодушна пятьсот лет назад. И вот, как назло, появился здесь в жалком положении, в ожидании помощи.

В душе его разлились жгучая ревность и злость, и он рявкнул:

— Собери на нить и отдай мне!

Су Су промолчала. Зачем ему бусы влюбленных, если им не суждено быть вместе?

Но тут ей почему-то вспомнилось, как в иллюзии, созданной демоном кошмара, она плела кисточку с пёрышком феникса на меч Цан Цзю Мина, да так и не отдала подарок своему возлюбленному.

— Повелитель, я всего лишь скромная наложница. Подобные вещи для тебя должна делать супруга.

— Думаешь, мне нужны эти бирюльки? — усмехнулся он снисходительно, — у моей супруги будут настоящие драгоценности. Повелитель не просит, он приказывает.

Су Су поняла насмешку и надула губы.

— Коли повелителю бирюльки не нужны, так я их ему и не отдам!

Он уставился на неё с почти детской обидой и был при этом таким растерянным и милым, что Су Су чуть не рассмеялась. Еле сдержавшись, она с улыбкой пояснила:

— Ладно, ладно! Не сердись. Я не могу прямо сейчас отдать бусы. Мне ещё нужно собрать их на нитку.

Тан Тай Цзинь понял, что она подшутила над ним и немного опешил. Давно он не видел её такой весёлой, и поэтому не знал, как реагировать. Он просто отвернулся и сказал с деланной суровостью:

— Уходим.

Девушка догнала его:

— Подожди!

И сунула в его руку согретый в своей ладони нефрит.

— Эта подвеска дорога тебе, не стоит разменивать её на простые стекляшки.

Он остановился, но не придумал, что ей ответить и выдавил что-то невразумительное.

Даже если это тепло между ними им украдено, оно всё равно согрело его сердце. Насколько же сильно она ненавидит его? Его обида — от бессилия и невозможности добиться желаемого, но стоит ей дать один только знак — и его мёртвое сердце оживет надеждой. Прямо сейчас в нём не осталось ни капли злости, но позволить ей оставаться здесь он не мог. Она может увидеть Гун Е и тогда снова пожалеет этого святошу, и побежит к нему на помощь, а он этого просто не вынесет. Пока он жив, она должна принадлежать только ему.

Тан Тай Цзинь взял её за руку.

— Вернёмся.

На улицах продолжалось веселье, но для них все снова погрузилось в тишину и мрак — они вернулись в тёмное царство. Здесь тоже была ночь, но, в отличие от праздничного веселья в мире смертных, здесь царила непроглядная, ледяная и безнадёжная тьма. Тан Тай Цзинь сел рядом с Су Су и, глядя как она нанизывает бусины на нитку, вдруг испугался, а что, если она сейчас одумается и решит, что это дурацкая затея. Но она аккуратно собрала на красной нити двенадцать бусин. Мысленно она словно переиграла ту сцену, что случилась с ними когда-то во сне.

Чон Юй, прятавшаяся на шее феи в виде подвески, заметила, что каждый раз, когда её госпожа нанизывала очередной стеклянный шарик, в её в пальцах мелькала белая вспышка, каждая бусина получала от неё божественное благословение. Какой щедрый дар со стороны почти богини! Волшебной арфе вдруг стало очень жаль, что Тан Тай Цзинь никогда не узнает тайну этих бус.

Су Су закончила работу и, завязав красную нить тугим узлом, положила благословленные ею бусы на раскрытую ладонь мужчины. Она чувствовала себя сегодня слишком растроганной, чтобы отбирать у него кольцо, и решила сделать это завтра. Поэтому просто поклонилась и собралась уйти. Но вдруг он взял её за руку и что-то вложил ей в ладонь, а потом мрачно сказал:

— Это ответный подарок. Ступай.

Девушка разжала пальцы. Перед ней лежало блестящее чёрное кольцо.

Ей захотелось провалиться на месте. Она поняла, что он давно обо всём догадался.