Свет проклятых звёзд

Росток

— Это не кукла, Брегиль, — устало произнесла Мельдир, в очередной раз пытаясь не позволить старшей дочери таскать на руках годовалую сестру. — Надорвёшься сама и Хирвен уронишь. Поставь её на ножки.

— А почему ты плачешь? — девочка отпустила младенца, полезла обниматься. — Ушиблась?

Супруга вождя горько рассмеялась. Конечно, от чего ещё можно плакать? Упала, ударилась, больно, вот и слёзы. Детям другого и не надо знать.

— Да, — погладила она дочку по чёрным кудряшкам, проверила аккуратность косички. — Когда готовила, стукнулась рукой о край стола. Пройдёт.

— Дай подую!

Пришлось позволить проявить заботу, но от этого на душе стало ещё тяжелее, однако не делиться же с ребёнком настоящей бедой? Да и разве это горе? Почти у каждой жены бывают мертворождённые. Эру дал — Эру взял, что здесь такого? Мальчик родился на половине срока, даже на человечка был не слишком похож. Но для матери это всё равно болезненно. Да и сына так ждали!

Не утешали даже сказанные вполголоса слова матери, что надо радоваться доброму мужу: другой бы и поколотить мог, что девок одних рожаешь, а Брегор даже не винит ни в чём, утешает.

Да уж, повезло, так повезло!

Крепко обняв Брегиль и всё-таки справившись с собой, Мельдир отпустила старшенькую, взяла младшую, усадила на стульчик и начала кормить из серебряной ложечки, напевая без слов весёлый мотив — детям не должно быть грустно, даже если у мамы исчез животик, а братик не появился.

Со двора неожиданно позвали, супруга вождя обернулась к открытому окну и крикнула:

— Я занята!

— Ладно, — Бериль говорила запыхавшись, — сама приду.

Младшая сестра Брегора снова была на сносях. Родив уже двух здоровых сыновей, молодая аданет собиралась опять принести мальчика, и чувствовала себя вполне хорошо, вызывая одновременно восхищение и зависть жён и бабок.

Пытхя и ухая, поднявшись к супруге брата, Бериль, располневшая, но румяная и счастливая, осторожно устроилась на стуле и блаженно вытянула ноги.

— Представляешь, — начала она говорить, поправляя пёструю косынку, — я хотела вчера просто поспать подольше, а не дали! Пришлось опять Аданельке кашу младшему варить, но это полбеды! Она у меня привыкшая. Брегиль, не слушай тётю, иди в кукол поиграй. В общем, пришлось мне в приют бежать.

— Что случилось? — Мельдир не была уверена в своём желании знать очередные проблемы сирот и их воспитателей, однако отвлечься от своей беды чужое несчастье обычно помогало.

— Да опять этот Отросток-переросток нам покоя не даёт. Слушай, у нас на воспитании четыре десятка детей, из которых только дюжина подкидышей, а остальные — ну, там разное, родители-преступники, умерли или больные, бедные, пьющие. Разное. Из этих подкидышей — четверо эльфят, остальные наши, но ни от кого столько проблем нет! Представь: дядя Белемир прислал своего сына, чтоб он учился преподавать. Ты же знаешь про школу без эльфов? Её уже почти открыли. Твои чада куда учиться пойдут? Думала уже? Ну, в общем, неважно, дядя Белемир хочет, чтобы Берен там преподавал. Я думаю, он сам хотел в этой школе работать, но у него ж трясучка в последний год началась, писать с трудом может, поэтому только на сына надежда. В общем, пришёл Берен про зверей детям рассказывать. Для малышни-то он взрослый, а для кого постарше — не авторитет. Ну и начали его на прочность проверять. А малышня увидела, и туда же. Берен им говорит: «Вот это лис, это лиса, это лисёнок. Охотиться надо на взрослых лисов, а детёнышей по возможности не трогать. Как и их матерей». Так этот гадёныш ему: «Моя мама была красавица, а у тебя страшилка!» Представляешь?

— Какой гадёныш?

— Да Отросток! Ну Росток. Его нам подкинули, когда ему от силы года полтора было! Он мать помнить не должен, а помнит. Видимо, хоть и выглядит человеком, эльфий ребёнок. Только эльфята почти с рождения запоминают, что было. Мы его хотели в семью вернуть, потому что мамка его не злыдня какая и не сирота, там и бабка есть, и дед вроде. Но Гваэрон поспрашивал — оказалось, бабка слепая, дед почти не ходит, а мамка его всё-таки померла. Болела она долго, то ли простудилась, то ли что, не знаю, в общем, родила, выкормила, и угасла. Ну куда его к старикам, разбойника такого?

Мельдир вздохнула, правда не из-за печальной истории очередного сироты, а потому что Бериль, выйдя замуж за простого стражника, стала говорить, словно неучёная рыбачка.

— А вчера этот разбойник сбежал, — сестра Брегора вздохнула, посмотрела на намокшую около сосков ткань платья, тихо выругалась и подложила под одежду салфетки. — Мы всё обыскали! Ну, как мы? Я с детишками сидела, сказки про златовласок им читала. А наши забегались! И знаешь, что оказалось? Этот гадёныш на реку сбежал и купался. Нам его рыбаки привели. И знаешь, что они сказали?! Отросток-переросток у них сети портил!

— И что же вы делать будете? — из вежливости поинтересовалась Мельдир.

— Не знаю. Я рожать буду, а как вернусь — надеру ему задницу так, что неделю не сядет!

— Он вырастет и отомстит, — серьёзно сказала жена вождя. — Говоришь, помнит всё. Значит, не забудет и это. И не простит, а лишь злобу затаит.

— Ну а что мне делать?! — Бериль вдруг изменилась в лице. — На самом деле, я об этом и пришла поговорить. Ты прости, что сразу не сказала. Я к брату приходила поговорить, а он сказал, чтобы я с тобой это обсудила. В общем… Слушай, я уже пыталась решить это иначе, я говорила с Белемиром, но он, сама знаешь, руки трясутся, тяжести не может таскать, а Аданель одной сложно, и Берен пока одинок, а женится — своя семья будет, да и не уважает его этот разбойник, слушаться не станет. В общем, нет. Мы с няньками поговорили, решили, что Росточку-бандиту семья нужна, но не белемирова. И с чужими он не приживётся — помнит родных и только озлобляется оттого, что бросили его. А мать его… Она наша дальняя сродница, понимаешь? Слушай, я б сама взяла, но куда мне ещё?!

Мельдир почувствовала головокружение.

— Андрет? — робко спросила она.

— Упаси Эру! — картинно ужаснулась Бериль. — Андрет его живьём в лесу зароет!

— А что Брегор? — выдохнула супруга вождя, почему-то схватив Хирвен за ручонку.

— Брегор? А что Брегор? Ты лучше меня знаешь, как он к эльфам относится. Ха! Но это всё-таки родич, пусть и наполовину. Брегор меня волновать не хотел — я ж на сносях, вдруг прям тут счас рожу! Брат сказал, что решать, сколько в вашей семье будет детей, только жене. Но сама подумай — скоро молва разойдётся, что родич вождя, да ещё и полуэльф, в приюте буйствует. Да и… Прости, Мельдир, но… прости, но у тебя ведь нет сына. Может, это судьба? А? Эй, ну не плачь, я же извинилась! Прости дурёху! И вообще… Не реви, мать, ребёнка напугаешь! Слышала? Не реви!

***

Несмотря на разгар лета, день был пасмурный и холодный, окна в комнатах приюта закрыли от ветра. На порог вышли две пожилые женщины и вывели угрюмого черноволосого мальчика со злыми серыми глазами и большим мешком. Ребёнок шёл неуверенно — видимо, недавно снова нарвался на воспитательную порку.

— Здравствуй, Туив, — строго, но доброжелательно произнёс Брегор, выходя вперёд, оставляя около лестницы охрану, жену и старшую дочку. — Ты точно хочешь жить с нами?

— А ты точно хочешь быть моим папой? — парировал мальчишка.

— Хочу рискнуть, — ничуть не смутившись, серьёзно ответил вождь. — А ты рискнёшь быть мне сыном?

— Я люблю опасные игры, — повеселел Росток. — И ты мне обещал эльфийское имя! И эльфийскую школу!

— Пойдём домой? — Брегор протянул руку, словно заключая договор.

— Идёт, — крепко сжал его ладонь мальчишка.

— Прекрасно, Бреголас. С этого момента мы — одна семья.