Свет проклятых звёзд

Мой сынок...

Небо над Валинором заполняли белые искорки и торжественная песнь менестрелей Валар, возносящих хвалу сотворённой Эру дивной Арде, но в покоях бывшей королевы, всё ещё гостившей в одном из многочисленных замков брата, звучала мелодия отчаяния.

Ах, мой сынок,

На какой из чужих дорог

Стынет сердце твоё на снегу?

Я молитвой тебе помогу.

Ах, неспроста

Так уныло сияет звезда

Над далёкой, чужой стороной,

Над твоей и моей судьбой.

Перебирая струны огромной арфы, на которой когда-то играла дуэтом со старшим сыном, Индис, забывшая об изысканных нарядах и украшениях, сидела одна среди прекрасной утвари, красивейшей мебели, дивных картин и скульптур, крошечных фонтанчиков и стекающих по колоннам водопадов, незаметная и поблекшая. Вдова короля Финвэ понимала: ей никогда не вернуть власть, что бы ни говорил и ни предпринимал интриган-брат. Но сейчас, когда пламя амбиций и оскорблённого самолюбия неумолимо угасало, сердце полнилось чувством невосполнимой потери.

Мне бы быть звездой,

Той, что над тобой.

Видеть, что ты рядом, и что живой,

Радоваться вместе рождению дня,

Хрупкую надежду в душе храня.

Если снова бой —

Вся моя любовь

Устремится первой, теряя кровь.

Мы уйдем от нашей с тобой войны

И моей невысказанной вины.

Ноло… Где ты сейчас?..

Индис чувствовала, её сын страдает: материнское сердце не обмануть. Бывшей королеве казалось, она готова всё отдать, лишь бы вернуть своего мальчика, от которого когда-то мечтала избавиться, домой. Пусть он невыносимо похож внешностью на отца, пусть такой же упрямый и амбициозный, как его ненавистный сводный брат! Пусть!

Но он ведь самое дорогое, что может быть у матери…

Ах, мой малыш,

Среди улиц, домов и крыш

Неприкаянно, чуть дыша,

Заплутала моя душа.

Ах, неспроста

Так упрямо твердят уста:

Все пройдёт, и весенней порой

Ты вернёшься, мой сын, мой герой.

Индис знала — брат наблюдает за ней. Скорее всего, понимает и осуждает одновременно, и, разумеется, снова промолчит. Ингвэ редко высказывает своё мнение, и даже для подданных у бывшего владыки никогда не были припасены долгие речи. Вот и сейчас он просто молча постоит в стороне, незримой тенью поприсутствует среди кружащей в воздухе безнадёжной тоски, сделает для себя выводы, а потом исчезнет, растворится в лабиринте коридоров, смешается с пёстрой толпой слуг, верных воинов и многочисленных членов семьи.

А для Индис останутся лишь сожаления.

Мне бы быть звездой,

Той, что над тобой.

Видеть, что ты рядом, и что живой,

Радоваться вместе рождению дня,

Хрупкую надежду в душе храня.

Если снова бой —

Вся моя любовь

Устремится первой, теряя кровь.

Мы уйдем от нашей с тобой войны

И моей невысказанной вины.

Ах, мой сынок,

На какой из чужих дорог

Стынет сердце твоё на снегу?

Я молитвой тебе помогу.

Примечание к части Песня Л. Гурченко "Молитва"