Свет проклятых звёзд

Желающих пойти за дровами всё больше

— Смотри! Этот пухлик особенно толстый! — рассмеялся Эктелион, указывая другу, стоящему с луком наготове, на стаю неуклюжих пингвинов, смешно убегающих от смертоносных стрел к воде.

Глорфиндел кивнул, однако тетиву не спустил, а снова посмотрел вдаль, используя магию, чтобы видеть на максимально возможное расстояние. А потом выстрелил вертикально вверх.

— Обрати внимание на траекторию, — сказал он другу. — Там, наверху, усилился ветер. Видишь, на востоке над горами пелена? Это метель. И вихрь, похоже, движется в нашу сторону. Надо возвращаться и предупредить всех. Собирай добычу в сумки.

Из глубокого сугроба выглянула рыжая мордочка и два сверкающих глаза. Лисёнок ловко подпрыгнул почти до плеча хозяина, пискляво тявкнул и побежал к границе воды.

Наблюдая за зверьком, Глорфиндел заодно следил, чтобы собаки Айканаро не приняли его за добычу, а ещё замечал, что маленький Питьо очень тщательно выбирает дорогу на льду. Прислушавшись к своим ощущениям, эльф понял причину: где-то покров на воде надёжный, где-то не очень, а где-то и вовсе опасный.

Далёкая буря снова притянула взгляд. Нет, не похоже, что облака движутся на запад. Они словно стоят на месте, постепенно набирая мощь, вот ветер и начинает ощущаться за мили от снежного шторма.

«Когда расскажу об этом Нолофинвэ, он спросит о сыне, — почему-то вдруг с неприятным давящим ощущением подумал Глорфиндел, сам удивляясь своим эмоциям: его никогда совершенно не интересовали нежные семейные чувства между родителями, детьми и братьями-сёстрами. — И я отвечу, что пойду вперёд и всё узнаю. И помогу, если потребуется».

Лисёнок ткнулся мордочкой в ногу хозяина, хвастаясь пойманной птицей. Стоило эльфу нагнуться, Питьо тут же запрыгнул Глорфинделу на руки и полез в тепло под меховой воротник.

— Когда вырастешь, — рассмеялся Нолдо, — я тебя за пазухой таскать не буду, и не надейся!

— Он не надеется, — улыбнулся Эктелион. — Лисёнок знает, что будешь. Никуда не денешься.

Ветер начал дуть равномерно, настойчиво, пусть пока и не сильно. Эльфы заметили, что разом исчезли все птицы, словно их не было.

— Нам тоже нужно позаботиться о том, чтобы было, куда исчезать в случае непогоды, — отвернувшись от ветра, сказал Глорфиндел. — Похоже, здесь есть, от чего прятаться.

Словно соглашаясь с хозяином, за пазухой поёрзал лисёнок.

— Третий Дом, — сказал близнец Айканаро Ангарато, всегда старавшийся быть не похожим на брата, — глава которого теперь король Финдарато Инголдо, дождётся своих сородичей во главе с Нолофинвэ.

— Интересная политическая расстановка, — усмехнулся Глорфиндел. — Предлагаю решить, чей король главнее, поединком лучших воинов сторон. Кто сразится со мной, у вас ещё есть время решить. Пойдём, Эктелион.

— Кто король, а кто нет, решают не мечи! — заявил Ангарато, но ответом стал лишь смех.

— Ветер и правда усилился, — закрыл лицо шарфом Айканаро. — Пойдём в лагерь. Обсудим с Артанис, как поступить с Нолофинвэ. Но объединиться нам надо в любом случае. Не нравятся мне эти льды. И, чем дальше, тем сильнее.

***

Потеряв счёт времени и друг друга, тратя последние силы на то, чтобы не тонуть в сугробах и хоть как-то двигаться вперёд, уже давно не зная, какое это направление, промёрзнув до костей и задыхаясь от чудовищной силы ветра, Нолдор Финдекано всё ещё пытались выжить среди снежной бури. Давно стало ясно, что конца метели не дождаться, можно лишь пройти сквозь штормовой фронт. Проползти, утопая в снегу и ничего не видя. Эльфы даже не сразу поняли, что буря начала стихать.

«Ветра нет!» — вдруг встряхнуло понимание, и Финдекано, с трудом опираясь на трясущиеся руки и ноги, поднялся на четвереньки и, приложив неимоверные усилия, встал.

Вокруг него из сугроба показывались собратья, но радость омрачало понимание: наверняка не все пережили бурю.

«Надо как можно скорее уходить в безопасное место!» — сразу пришла в голову мысль, да только есть ли на это силы?

Махнув собратьям рукой, указывая направление на отвесные скалы, которые теперь почему-то оказались позади, Финдекано побрёл сквозь сугробы, вспоминая лицо супруги и шепча потрескавшимися губами её имя. Почему-то возникло осознание, что больше никогда не суждено увидеть Нарнис, узнать, кто же станет избранником Финдиэль, и на кого из родителей будет похожа маленькая Финвиэль, когда вырастет.

«Пусть, — подумал Финдекано, теряя от усталости равновесие, — не жаль. Ни капли. Я ведь знаю, что Феанаро и его сыновья рано или поздно победят врага. Сражаясь с ними плечом к плечу, я всегда буду уверен, что те, кого я люблю, в безопасности».

***

Начало стремительно холодать, хотя, казалось, крепче мороз быть просто не может. Костров снова стало много, и пришло понимание, что экономить дрова не получается: придётся отправлять собратьев назад, чтобы пополнить запасы угля и древесины. Для этого нужны обозы, гораздо бо́льшего размера, чем заготавливались изначально.

— Я соглашусь только на соревнование в стрельбе! — никак не мог успокоиться Ангарато после разговора с Глорфинделем. — Третий Дом изначально вёл политику мира и созидания! Мы не станем сворачивать с этого пути!

Артанис было, что возразить собрату, но принцесса понимала — бесполезно, ведь сам Финдарато настаивал на неиспользовании оружия, за исключением самых крайних случаев.

— Ты абсолютно прав, — серьёзно ответила Артанис, кивнув в знак согласия. Пламя костра подсветило алым её прозрачно-голубые глаза. — Вы с братом немедленно отправляетесь назад пополнять запасы угля и дерева. Король Финдарато Инголдо даст вам столько эльфов в помощь, сколько потребуется. Не задерживайтесь в пути.

Ангарато посмотрел на принцессу очень удивлённо, с подозрением.

— Выполняй приказ короля, эльф, — глаза Артанис сузились. — Нам нужны дрова и уголь. Кто-то неверно рассчитал количество, и я надеюсь, это был не ты. Но… Кто знает? Так что, иди и исправь недочёт.

Если бы около девы не стояли пятеро воинов, эльф, возможно, продолжил бы разговор уже в ином ключе, но дело могло принять опасный оборот, пришлось подчиниться.

— Зачем ты так, сестра? — с досадой произнёс Финдарато, отставляя в сторону продолжающую играть арфу. — Хотя… Не отвечай. Ты говоришь, я король, но у меня совсем нет власти над морозом, и вот… Струны двух моих арф лопнули. Понимаешь, что это значит?

Артанис понимала: это означает, что Финдарато сейчас начнёт делать глупости. Было видно по глазам эльфа — он в отчаянии, но перекладывает вину за своё состояние на лопнувшие струны.

Сделав знак охране отойти, Артанис приблизилась к брату.

— Что случилось? — тихо спросила эльфийка, обнимая Финдарато за плечи.

— Я же сказал: струны лопнули от мороза. Оставайся здесь, любезная сестрица, а я с моими верными пойду на разведку. Не спорь! Я король и делаю, что хочу.

Если бы вокруг не было так много подданных, Артанис бы не позволила брату уйти, но подрывать авторитет короля спорами при всех…

Осталось лишь смотреть вслед уходящему Финдарато и слушать замолкающую музыку выдерживающей мороз арфы.

***

Выходя, наконец, из шатра отца после долгого тяжёлого разговора о дальнейшем пути, Турукано пошёл через лагерь, замечая, как смолкают разговоры, когда он приближается. Плохой знак… Однако замолкали не все: дети не понимали, несмотря на тычки и щипки взрослых, что надо перестать плакать, жаловаться на усталость, холод и тоску по дому, когда рядом сын государя, поэтому продолжали говорить правду о том, что думали эльфы о походе. Закрыв шарфом лицо от ветра и начавшегося снегопада, Турукано ускорил шаг, и пристальные взгляды в спину словно подталкивали его.

«Если Иттариэль думает так же, — решил для себя сын Нолофинвэ, — я верну её в Аман. Дочь не обязана отвечать за горячность мамы».

И вдруг нарушилась тенденция затихания голосов при приближении принца: на шею Турукано с радостным возгласом бросилась Эленнис, срывая с лица мужа шарф и осыпая поцелуями холодных губ, из которых струилось паром горячее дыхание, пьянящее, словно крепкое вино. Нолдо сам не заметил, как его руки прижали супругу.

— Иттариэль… Она не мёрзнет? — понимая, что если не спросит об этом сейчас, потом забудет даже собственное имя: останется только дурацкое прозвище, данное женой. И полное забытье…

— Наша малышка, — между поцелуями произносила Эленнис, — подружилась с твоим летописцем, и скоро станет умнее короля. Надеюсь, за это не казнят?

— Я…

«Что же я хотел спросить ещё?»

— Всё хорошо, — ухо согрело горячее дыхание, потеплевшие губы стали мягкими, коснулись мочки.

— Эленвэ, будь так любезна, отпусти моего принца! Разговор есть!

Турукано не сразу понял, что речь о нём. Звонкий голос Глорфиндела тащил в холод реального мира, но кровь уже отлила от головы, а стук сердца оглушил.

— Всё ясно, — рассмеялся военачальник, увидев пустой взгляд принца. — Ладно, найду более благодарного слушателя.

— В чём дело? — отойдя от жены и умывшись снегом, попытался прийти в себя Турукано.

— В погоде, — испытующе посмотрел на принца Глорфиндел. — И в том, что Третий Дом не признаёт короля Нолофинвэ своим владыкой. Я предложил решить этот неловкий вопрос полюбовно: поединком с их лучшим воином.

— С Артанис? — страдальчески улыбнулся Турукано, снова обняв жену.

— С Артанис будет сражаться Эленвэ, — подмигнул Глорфиндел, поправляя капюшон, съехавший из-за ёрзающего за пазухой зверька. — Думаю, нам стоит поговорить с королём.

«Опять…» — обречённо подумал сын Нолофинвэ, но понимал, что отдыхать действительно не время.

— Мой принц, — усмехнулся Глорфиндел, смотря на сникшего Турукано, — ты вроде бы к отцу идёшь, а не на суд Валар. Взбодрись.

— Сколько из нас, ушедших во льды, пролили кровь? — очень печально спросил сын Нолофинвэ. — Сколько из них уверены, что прощения Валар не будет или не хотят его вымаливать? Пока мы не начали замерзать, принципы были крепкими. А что теперь?

— Ты забыл, принц, — обнажил клинок Глорфиндел, критически осматривая лезвие, — что мы идём не потому, что не можем и не хотим остаться. Мы идём мстить Феанаро за то, что он победил Моргота без нас.

— Почему все так уверены, что победил? — ещё больше погрустнел Турукано.

— Потому что мстить проигравшему не интересно, — Глорфиндел вогнал клинок в ножны. — И не делает чести мстителю.

— Ты не понимаешь, насколько ценна жизнь? — устало спросил принц, но тут же понял, что не получит желаемого отклика: если Лаурэфиндэ и понимает, всё равно смотрит на смерть совсем не так, как Турукано. Живёт, не заглядывая вперёд.

Неподалёку раздался жалобный плач ребёнка, но на этот раз принц нервничал зря: малыш играл на ледяной горке, сделанной кем-то из большого сугроба, дети толкались, и мальчик неудачно упал. Через мгновение уже никто не плакал, снова зазвенел смех.

— Привет вам, Второй Дом Нолдор! — крикнул издалека Айканаро. — Вы тоже с количеством дров прогадали? Или не оценили ещё? Мы идём в Аман за брёвнами и углём. Можем сопроводить тех, кому тоже здесь слишком холодно.

Глорфиндел и Турукано переглянулись.

— Мне кажется, — стиснул зубы военачальник, — за дровами уйдут многие. Особенно женщины. Они очень хороши в добыче угля и не представляют жизни без рубки деревьев.

— Что нам делать? — окончательно опомнился сын Нолофинвэ, даже взбодрился.

— Ты же принц! — рассмеялся Глорфиндел. — Решай, как не допустить массовой лесопилки.

— Поговорю с отцом, — снова закутался в шарф Турукано. — Мне не нравится то, как я бы поступил, не будучи связанным обстоятельствами.

— Обстоятельствами?

Турукано промолчал. Видя, как неумолимо приближается шатёр отца, Нолдо хотел только одного: скорее закончить разговор и провести время с женой. Да, он здесь из-за Эленнис, да, она пролила кровь собратьев, но… Она такая красивая…