Свет проклятых звёзд

Тэлери

С высоты смотровой площадки маяка когда-то открывался потрясающий вид на море, отражающее в волнах золотое и серебряное сияние Древ, теперь же единственным светом среди тумана, поднявшегося с воды, был алый обжигающий огонь, горящий на самом маяке.

Иримэль осторожно открыла бутыль с маслом для розжига. Вряд ли кто-то стал бы выходить в море в темноте и тумане, но король приказал поддерживать огонь маяка, несмотря ни на что.

Пламя радостно взвилось вверх, в густую пелену мрака, полетели искры. Алое на черном. Танец ненасытных обжигающих языков огня.

По спине рассыпались волосы, и юная эльфийка подумала, что часто расплетающаяся сама собой в последнее время коса — это знак, предвещающий скорое замужество. Мысли об этом согревали душу, ведь если в Валиноре снова начнутся свадьбы, праздники и гулянья, значит, несмотря на тьму, жизнь продолжится.

Убедившись, что пламя разгорелось, и масла хватит надолго, Иримэль побежала лёгкими шажками по винтовой лестнице вниз, и у выхода к морю снова обратила внимание на вечно запертую дверь. Эльфийка ни разу не видела, чтобы её кто-то открывал, никто даже не знал, у кого хранятся ключи.

— Куда она ведёт? Что здесь за тайное помещение? — у девушки разыгралось воображение.

Она представила, что в подземелье, выкопанном ниже морского дна, на цепи сидит страшное чудовище. Или нет. Там заперта принцесса, которую однажды спасёт прекрасный принц. Если открыть эту дверь раньше срока, пророчество не сбудется. Какое пророчество? Хм… Например, о том, что однажды разобьётся сосуд из прочнейшего минерала, в котором хранится свет, способный возродить Древа…

— Иримэль! Я тебя жду!

Это голос брата. Он уже устал сидеть один в лодке. Видимо, рыбы сегодня мало. Ведь… Её в последнее время всегда мало.

***

Привыкнуть к тьме было невозможно. В неверном свете сотен свечей залы, украшенные сложенными из жемчужин, ракушек и янтаря картинами, превращались в логова чудовищ. Подрагивавший огонь оживлял лица на стенах, глаза появлялись даже там, где их быть не должно, и хищные взоры устремлялись на тех, кто осмеливался нарушать покой пустого помещения.

«Может быть, это гневаются души моллюсков, убитых ради их домов-ракушек?»

Подобные мысли могли бы показаться смешными и нелепыми, если бы не страх темноты, справиться с которым становилось всё труднее. Единственный выход — зажигать огонь — тоже был плохой идеей: Телперумил не любил открытое пламя. Остерегался его.

Названный в честь великого книжника Румила, тэлерийский хранитель библиотеки и советник владыки Ольвэ родился в Валиноре и не видел первозданной звёздной тьмы на берегах Куивиэнэн. Обучаясь у старших собратьев, юный Тэлеро часто слышал насмешки, мол, что может знать о жизни тот, кто не блуждал среди опасного леса. Телперумил привык бояться осуждения, поэтому, если и высказывал мнение, то только тогда, когда был абсолютно уверен в способности выиграть спор. Заранее продумывая сотни возможных вариантов развития беседы, книжник научился скрывать страх превратиться в посмешище за многозначительным молчанием, после которого мог произнести нечто безапелляционное, и король Ольвэ оценил эту способность молодого подданного.

Однако страх огня скрыть безмолвием не удавалось. Когда устававшие от сияния Древ уроженцы Эндорэ задёргивали шторы и зажигали свечи, Телперумил старался уйти на улицу, чтобы не представлять, как пламя свечей вдруг взвивается под потолок и пожирает дорогие сердцу библиотекаря книги. Когда же король Ольвэ сделал Телперумила советником, первым же указом новоизбранный приближённый Владыки Кораблей издал строжайший запрет на использование огня в хранилищах, где присутствует хоть один лист бумаги.

Узнав об этом, Нолдор посмеялись и обменяли на мешок цветного жемчуга полторы сотни холодных фонарей, используемых в подземных шахтах. Телперумил был счастлив, Владыка Кораблей Ольвэ — доволен советником.

С тех пор живя без печалей и забот во дворце короля, помогая мудрому кириарану советом и добрым словом в вопросах, не более серьёзных, нежели количество жемчужин в новом ожерелье для королевы или цвет скатертей и штор на очередном празднике, Телперумил едва не лишился рассудка, когда погибли Древа Валар.

Погас свет! Темнота! Фонарей на всех не хватит! Придётся зажигать факелы! Открытый огонь!

А самым страшным было то, что едва ли не половина Тэлери оказалась точно так же шокирована, впала в панику или уныние, и лишь Майэ Уинэн, пришедшая на помощь любимому народу, успокоила и вселила надежду на светлое будущее в сердца эльфов.

«Вам не о чем беспокоиться, — заявила Айну, — Феанаро Куруфинвэ хранит частичку света Телпериона и Лаурелин в своих Сильмарилях, поэтому, как только мастер отдаст Камни Владыкам, Древа оживут снова. Подождите немного, и всё будет хорошо».

«Может, стоит в благодарность за утешение в великой печали принести Айнур больше даров? Бросить в море серебро из сокровищниц?» — подумал тогда Телперумил, однако не успел предложить свою идею, как пришли новые страшные известия:

«Нолдоран Финвэ мёртв. Сильмарили похищены Вала Мелькором, которого теперь нельзя называть ни Вала, ни Мелькором, а только Морготом. Куруфинвэ восстал против Валар и принёс Клятву именем самого Эру, в которой присвоил Сильмарили и угрожал расправой и приследованием любому, кто посмеет на его Сильмарили посмотреть».

«Может, стоит принести больше даров Владыкам Вод?» — всё же предложил умиравший от страха Телперумил, однако, к величайшему сожалению, королю Ольвэ требовался совет совсем иного рода, и бывший простой библиотекарь начал жалеть, что однажды согласился сидеть у трона и вести с правителем Тэлери доверительные беседы: оказалось, Феанаро Куруфинвэ решил впутать в свои дела весь Валинор.

— С чем мы отпустим гонца мятежника Финвиона? — спросил кириаран Ольвэ. — Письмо перечитали уже сотни раз, но принять решение не в силах даже мудрейшие.

— Может, его вовсе не отпускать? — предложил Телперумил, зная, что должен хоть что-то сказать, ведь все на него смотрят и чего-то ждут. Это льстило, однако страх всё же пересиливал приятное ощущение превосходства.

Повисла тишина. Король Ольвэ откинулся на спинку трона, сливаясь в темноте с серебристо-голубыми шелками обивки, белыми жемчужинами и перламутром узоров.

— Прекрасная мысль, мой мудрый советник, — похвалил владыка. — Но есть проблема: как мы его удержим?

— Феанаро Куруфинвэ не указал точных сроков, когда мы должны принять решение, — со знанием дела заявил старейшина из корабелов, присланный принцем Вольвионом — хранителем альквалондского порта, — и время ныне считать нелегко. Торопиться нам некуда. Лучше принесём дары благословенному Владыке Оссэ и будем молить его, чтобы испросил для нас совета Вала Улмо, а благая Майэ Уинэн пусть одарит нас милосердием мудрого женского сердца.

Ольвэ обвёл взглядом подданных. В своём письме новый король Нолдор Феанаро Куруфинвэ призывал мужчин взяться за оружие, корабелов — поднять паруса, юношей — повзрослеть и всем вместе отправиться в Средиземье, чтобы навсегда обезопасить границы, уничтожив врага, чьё имя навеки проклято. Если же Тэлери не желают покидать павший во тьму Аман, пусть одолжат армии нового нолдорана свои корабли для переправы через море.

Но ведь Валар и Майяр здесь, в Валиноре, и помощи в далёких заморских землях от них не будет! Сам же Финвион подтвердил это! Значит, Айнур единогласно против войны! Значит…

Уйдя с Феанаро или даже просто помогая ему, Тэлери проявят недоверие и неуважение к истинным владыкам Арды, усомнившись в их способности защитить эльфов от любой беды. Валар оскорбит подобное отношение! А что может быть хуже их гнева или равнодушия?

Громкий стук сотряс двери зала совета, и Тэлери разом обернулись.

— Кто посмел… — возмутились приближенные короля, но договорить им не дали.

Среди свечей, жемчужных и янтарных картин, оживших во мраке благодаря пламени, меж одетых в бело-голубые шелка с перламутровыми украшениями в серебристых волосах высокородных Тэлери и извиняющихся слуг, перед троном возник высокий статный эльф в алой плотной рубахе и лёгкой чернёной кольчуге, с мечом за спиной. Уверенным шагом подойдя на самое близкое из допустимых расстояний, посланник Феанаро Куруфинвэ сдержанно поклонился, и его чёрные, слегка вьющиеся волосы мягко упали на широкие мощные плечи.

— Прошу меня простить, Владыка Кораблей, — твёрдо произнес Нолдо, прямо смотря на короля холодными глазами цвета стали, — но я должен получить ответ и отправляться в обратный путь.

— Зачем спешить? — изобразил усталость Ольвэ. — Ты ведь искусный мастер в своём ремесле, каким бы оно ни было, Нолдо, прекрасный защитник, верный подданный. У меня есть незамужняя племянница, которая с радостью примет твоё предложение руки и сердца.

— Я женат.

— У нас скоро будет праздник, пропустить который — многое потерять.

— Владыка, — сдержанно сказал посланник, — мне некогда праздновать. Я должен как можно скорее вернуться к моему королю.

— Будь по-твоему. Ты получишь ответ, когда в следующий раз будут подливать масло в огонь маяка. Ступай, доблестный воитель.

Проводив взглядом посланника Феанаро Куруфинвэ, король Ольвэ увидел ещё больший, чем прежде страх на лицах подданных. Изящные, словно украшения из серебра в шкатулке принцессы, Тэлери выглядели беззащитными и растерянными рядом с воинственным статным Нолдо, в чьём сердце полыхало неистовое пламя борьбы. Воин был один, но его испугались дюжины. Страх повис в воздухе, задрожал пламенем свечей, зашептал предостережения и напустствия, которые показались мудрее всех записанных летописцами изречений Валар, вместе взятых.

— Однажды нам посоветовали вооружиться, — сказал король Ольвэ. — Против заморских чудовищ. Сами Валар говорили об оружии. Значит, на то их воля, и мы должны уметь постоять за себя и свои сокровища, которыми нас одарили Айнур. Вала Оромэ учил эльфов охотиться. Значит, лук и стрела разрешены Творцами Арды.

— Вы видели глаза этого посланника? — вскочил с места корабел, присланный принцем Вольвионом. — Они холодные и бесчувственные, как рыбья чешуя! Нолдор — сами чудовища! Они призывают нас оскорбить наших любимых Валар! Но кого мы боимся больше? Чудищ с рыбьими глазами или разгневанных нашей неблагодарностью Владык Арды? Скажите мне, братья! Повтори нам всем, великий кириаран! Что для нас страшнее?

Ответ оказался очевиден для всех.