Свет проклятых звёзд

Неописуемо

Несмотря на дождливый день, на Гномьем Тракте кипела жизнь. На очередной заставе собралась толпа торговцев, телеги встали четырьмя рядами, послышались переходящие в ругань споры.

Выставив вперёд грамоту, позволяющую проехать без ожидания и проверок, трое эльфов с нарготрондскими гербами на одежде, верхом на белоснежных лошадях проскакали сквозь живой поток ко входу в главную башню.

Остановившись перед воротами и спешившись, Эсуил обернулся на соратников и с мрачной готовностью во взгляде первым пошёл в открывшиеся двери.

— Только быстро, — без приветствий сказали смотрители Тракта нежеланным гостям.

Сияющие синие глаза Эрьярона вспыхнули яростью:

— Не тебе указывать лорду Эсуилу, командиру крепости-стража, что ему делать и как! Мы пришли проверить, как живут и служат здесь Фирьяр! Народ короля Финдарато Артафиндэ Инголдо Фелагунда Нома, живущий под присмотром лорда Эсуила, не знает бед! За сотню лет проживания во владениях владыки Инголдо в земле лорда Эсуила ни разу не случалось бунтов и эпидемий! Население растёт и развивается! Фирьяр уже в состоянии самостоятельно строить дома и дороги и заботиться обо всём этом! А что сделали вы, чтобы открывать рты и шипеть?

Стоявший между другом и слишком эмоционально отреагировавшим на невежливое обращение следопытом Йавиэрион со вздохом поджал губы, как бы нечаянно положив руку на висевший на поясе меч.

Смотрители Тракта ещё больше помрачнели и молча расступились, указав нежелательным визитёрам путь.

— Элендил бы с тобой поспорил насчёт успехов с Фирьяр, — с улыбкой произнёс Эсуил, поднимаясь по лестнице. Серые волосы полусинда оказались единственным светлым пятном в не слишком хорошо освещённом коридоре.

— Элендил готов спорить с кем угодно, — хмыкнул Эрьярон, сняв со стены факел, — но только сам он — пустая скорлупка от ореха, которую пометил барсук.

Йавиэрион рассмеялся.

— Аи! Аи! — выбежал вдруг навстречу человеческий юноша с лицом, отражающим не мысли, а только попытки думать. Тщетные. — Дуду вам всё кажет! Вот, господа эльфы, тут мы живём! — мощная мозолистая рука открыла какую-то дверь. — Видите? Спать — есть. Стол жрать — есть. Горшок — вон! Мне нраица.

— Это бессмысленно, — тихо сказал Эсуил вновь закипающему разведчику. — У меня в поселении тоже такие дурачки есть, которым скажешь что-то, повторишь пару раз, они всем и расскажут. Такие подосланные нам не нужны.

— Старшие есть? Родители твои? — спросил Йавиэрион, улыбаясь очень по-доброму.

— Не, нету! У Дуду нету. Дуду сам показывает.

— Хорошо, — Эсуил положил руку на плечо мальчика, и тот испугался так сильно, словно ему приставили нож к горлу. — Тогда пойдём дальше, покажи склады.

— Нету складов, — ответственно заявил парень и раскинул руки. — Это всё, что есть.

— А ты чем здесь занимаешься? — командир крепости невозмутимо улыбался.

— Полы мою.

— Расскажи, чем и от чего, — оживился Эрьярон, — какую грязь отмываешь? Тряпок всегда хватает? Воды?

Парень вдруг выпучил глаза, затрясся, начал стучать зубами.

— Это зло! — воскликнул он вдруг. — Тьма не имеет власти над эльфьими землями! Здесь нет власти тьме! И его тварям!

Верные Финдарато переглянулись, Эсуил вздохнул.

— Конечно, нет, — сказал он мальчишке, — и мы здесь, чтобы укрепить защиту от зла. Оно ведь иногда прорывается, да?

Маленькие, близко посаженные глаза юноши расширились так, словно на них надавили изнутри.

— Что. Делает. Зло. Когда. Прорывается? — осторожно, однако настойчиво задал вопрос Эсуил, нагнувшись к испуганному адану. — Оно мусорит, да? Чем именно?

Молодой уборщик не ответил. Он просто заплакал, а штаны намокли, набухли и протекли едко пахнущими струями. Испугавшись, что измазал пол, мальчик бросился к запертой двери, трясущимися руками достал ключ, начал пытаться засунуть его в замок, но сделать это не получалось. Стоявший ближе всех Йавиэрион помог открыть кладовку, заглянул внутрь, однако ничего подозрительного не увидел.

— Вот, — успокаивающим тоном сказал Эрьярон, порывшись за пазухой и достав серебряный мириан. — Возьми, заработал.

Мальчик посмотрел на вознаграждение безумными глазами и вдруг отпрянул.

— Нет! — замотал он головой. — Это зло! Нельзя брать! Зло! Выбросите это! Быстрее!

— Хорошо, — согласился разведчик, сделав вид, будто швырнул мириан в сторону ведра. — Чем тебе заплатить? Как отблагодарить? — видя, что его не понимают, верный короля Финдарато неслышно выругался. — Что тебе дают за работу?

— Дают? — парень вдруг повеселел. Понял. По-своему. — Вот!

И показал в кладовку, где были вёдра, тряпки, грабли, мётлы.

— Спасибо, друг, — кивнул Эсуил, отворачиваясь. — Пойдём, мне всё ясно.

— Мне тоже, — краснея от злости, процедил Эрьярон. — Дурачков набрали, внушили, что мирианы — зло, дают только инструменты для работы, но хоть комнату с кроватью злом не объявили. Кормят, надеюсь. Где остальные?! Нормальные!

Вопрос растворился в пустоте. Перейдя в другое здание, эльфы увидели похожую картину, с той лишь разницей, что в коридорах попадались люди разного возраста и чуть более сообразительные, таскавшие какие-то мешки и стопки бумаг, но реакция на вопросы была одинаковой.

— Я знаю, где способные хоть что-то сказать! — зло произнёс Эрьярон, с трудом сдерживая желание броситься на кого-нибудь. — К нашему приезду подготовились, понимаете? Отсюда убрали всех, кто мог сболтнуть лишнего! Но я их найду! Я их уже нашёл! — следопыт указал в окно, выходящее на Тракт. — Дань собирают!

Эсуил рванул с места к выходу, слетел по лестнице, плащ поднялся за спиной могучими бурыми крыльями, от внезапного сквозняка белёсо-серые волосы затрепетали.

— В ряды Орлов Манвэ записался, — хмыкнул Эрьярон.

— Дайте пройти! — командир крепости протиснулся сквозь толпу охраны и торговцев, запрыгнул в седло и рванул вдоль вереницы телег.

Нолдо в красно-чёрном плаще, двое наугрим и пятеро людей — три женщины, юноша и старик досматривали большой обоз. Слова оказались не нужны, чтобы трое нарготрондских лордов поняли абсолютно всё: заметив чужаков и, видимо, зная, кто это такие, халадины начали затравленно оборачиваться, умоляюще смотреть в сторону подданных короля Инголдо, заикаться, кланяться, вымученно улыбаться и с ужасом коситься на руководивших их действиями эльфа и гномов.

— Чего боятся эти эдайн? — успокоившись, спросил Эсуил.

— Ошибиться, — совершенно невозмутимо ответил Нолдо. — Нужно определить, правильно ли составлены списки товаров, а соответственно, верно ли оплачено пользование Трактом, что именно оплачено, есть ли грамоты, не фальшивые ли. Много знать надо, а халадинам сложно.

— Вы ведь нам поможете, правда? — вдруг спросил старик, отходя от телеги. — Эти молодые, боятся, а мне терять нечего, я своё пожил. Поможете? Сгинут наши по тюрьмам!

— Что ты несёшь, дурак?! — взъярилась на него одна из женщин. — У нас хорошо всё!

— Не трогайте его! — Эрьярон сразу же пресёк попытки стражи заставить мужчину молчать — выхватил меч и встал перед бунтарём. — Заберём его для разговора. Как тебя звать?

— Дадом зовите.

— Пойдём, Дад. Поговорим, решим, что делать.

— Да что решать? — перешёл на крик старик. — Делайте со мной, что хотите! Но я скажу! Отец Халет — друг мой был! Я её с вот такой крохи знаю! Не может она зло деять! В тюрьму её, это, ни за что! И остальных! Они обирать таких вот отказались! Не воры мы! Мы — честный народ! А эти — что орки!

— Дурак старый! — возмутились уже все три женщины, торговцы сделали вид, будто ничего не слышали.

— С нами пойдёшь, — твёрдо заявил Эрьярон. — Твои слова проверить надо.

— Да бейте! Я не откажусь от того, что счас сказал! Бейте, проверяйте!

Нолдо и два гнома, как ни в чём не бывало вернулись к работе.

— Бейте? — Йавиэрион побледнел.

— Не делай поспешных выводов, — положив другу руку на плечо, Эсуил вздохнул и повёл старика к лошади. — Сначала всё проверим.

***

В небольшом зале, куда пришлось идти по украшенному историей Таргелиона коридору, оказалось удивительно светло и тихо, а за большим столом, где можно свободно разместиться дюжине гостей, сидела, улыбаясь, одна-единственная эльфийка.

— Владычица Оэруиль? — Финдарато, обещавший прийти без свиты, от неожиданности едва не назвал супругу Морифинвэ именем жены другого кузена. — Я неописуемо рад встрече с тобой!

— Неописуемо, — напряглась королева, — однажды я неосторожно произнесла это слово, и меня обвинили в невежестве и неумении подбирать выражения.

— О, нет! — король ахнул. — Это слово означает совершенно иное! «Неописуемо», произнесённое в твой адрес, означает, что ни в одном языке Арды, даже в Валарине, не существует подходящих слов, то есть, твоя красота выше любых сочетаний звуков!

— Это не претензия, владыка Ном, — просто сказала Оэруиль, сделав акцент на том, что перед ней правитель людей, — я лишь поделилась забавным воспоминанием.

Финдарато прошёлся вдоль стен, на которых висело красивое оружие, и сел в показавшееся самым удобным кресло.

— Мой супруг, — взгляд королевы заметался, — не сможет встретиться с тобой, поскольку не хочет находиться в этом дворце, а приглашать столь дорогого гостя и лес — невежливо. Поэтому нолдоран Морифинвэ передал мне дела. Говори, король Ном, что тебя привело.

Решив, что больше уже ничто не сможет его удивить, Инголдо присмотрелся к Оэруиль. Серый незаметный среди сверкающего оружия силуэт ничто не украшало, и если бы возникла необходимость воспевать таргелионскую владычицу, пришлось бы сильно потрудиться, чтобы слова оды не звучали пусто.

— Мудрость королевы безгранична, коли мой кузен всецело доверяет тебе. Что ж, дело у меня не слишком приятное. Для меня. Я даже хотел потребовать с кузена мешок золотых мирианов за пережитый по пути страх, вызванный жуткими, леденящими кровь рассказами о нападениях орков на королевские экипажи. Однако как я могу что-то просить у прекраснейшей правительницы? Придётся мне справляться со страхом самостоятельно и лечить сердечные раны вином.

— Могу дать мешок яблок, — испытующе посмотрела на гостя Оэруиль.

— Благодарю, прекраснейшая, но вынужден отказаться, — не понял шутку Инголдо. — Привела меня крайне неприятная история. Весь Белерианд только и говорит про несчастных угнетаемых в Таргелионе Младших Детей Эру, которые готовы бежать куда угодно и молить о помощи. Мои кузены, лорды Дортониона, живут в мире и любви, — Финдарато прикусил язык, — с Фирьяр, поэтому просто не могут продолжать сотрудничество с Таргелионом. Но ведь это сильно навредит твоему королевству! Моё сердце разрывается от горя, когда я думаю об этом.

Владычица прищурилась, болотные глаза потемнели.

— Нет, — сказала она, — если Дортонион перестанет поставлять нам лес, торф, шкуры и остальное, подразумевающееся договором, проблема окажется мимолётной, поскольку совсем скоро будет заключено торговое соглашение с Оссириандом. Гораздо более выгодное. Однако мы все понимаем: жизнь — это не только подсчёт прибыли.

Интуиция подсказала Финдарато, что сейчас будет изложена прямо противоположная озвученной позиция.

— Разумеется, — заулыбался Инголдо, любуясь охотничьими доспехами. — Тем более, что я прекрасно понимаю — мой брат просто не знал, как вести себя с Фирьяр, и, вероятно, имеет место мой просчёт и недосмотр в том, что я ему не помог вовремя разобраться.

— Твой кузен, владыка Ном, — серьёзно продолжила королева, — мой супруг, мудр и дальновиден. Поэтому согласен на исход халадинов из Таргелиона, с условием, что они полностью выплатят все долги, оплатят себе дорогу и не возьмут с собой ничего из приобретённого за счёт королевской казны имущества. Разумеется, можно забрать одежду и обувь, но оружие, украшения, телеги, инструменты, дома-шатры и палатки, домашний скот — нет. Всё это принадлежит Таргелиону, и должно здесь остаться.

Нарготрондский владыка поднял брови. Хотелось задать очень много вопросов, однако с губ сорвался только один:

— И во сколько мне это обойдётся?