Свет проклятых звёзд

Самое ценное знание

Памятная колонна, теперь являвшаяся частью огромного мемориала, скрытого среди Пепельных Гор, в последнее время казалась тёмной на фоне остального камня, словно покрылась копотью, однако мрамор оставался чистым. Странная игра теней.

— Куруфинвэ не хотел брать с собой в Эндорэ Второй Дом, — смотря на изображающий Битву-под-Звёздами барельеф, тихо сказал Финдекано, поклонившись монументу. — Я всё больше понимаю, почему.

Арминас взглянул на принца, сдержанно кивнул. Ещё двое воинов Барад Эйтель отвели глаза.

— Что тебе грозит за помощь беглецам? — задал вопрос сын верховного нолдорана.

— Командир Варнондо прислал мне письмо, — хитлумский страж напряжённо выдохнул, — он сказал, что моей семье больше не будет доверия, потому в королевской армии мои дети служить не смогут. Также вероятны проблемы с основанием собственных мастерских, поскольку неизвестно, куда окажется отправлено заработанное золото. И ситуация никак не изменится в зависимости от моих дальнейших действий, так как, по словам Варнондо, в хитлумской армии служат не дураки, как я наивно полагаю, а умные предусмотрительные Эльдар, которые понимают — за оказавшегося в тюрьме, добровольно или нет, или ушедшего из жизни, добровольно или нет, родственника любящая семья станет так или иначе мстить, вольно или невольно, сразу или спустя время. Что же до меня, — Арминас отвёл взгляд, — если вернусь домой, мою судьбу решит суд, но подозреваю, что Варнондо поступит так же, как обычно. Верность для него важнее жизни.

— Конечно, — скривился Астальдо. — Когда речь о чужой верности и чужой жизни, легко быть категоричным и жестоким.

Хитлумский воин не ответил, и Финдекано показалось в его взгляде несогласие, только спорить и выяснять что-либо сын Нолофинвэ не стал — не хотелось. Особенно здесь.

— Скажи мне, — принц посмотрел на памятную колонну, потом — в сторону Железных Гор, — почему ты пошёл против своего короля? Почему именно сейчас?

В вопросе не прозвучало угрозы, однако Арминас напрягся: прошедший долгий и не всегда славный путь верного втородомовца охотник, исследователь, резчик по дереву и металлу, а позже — воин прекрасно знал, почему не раз втоптанный в грязь герой Астальдо до сих пор не поступил, как его брат и сестра: старший принц верил — бросит родителя, и того уже ничто и никто не спасёт. Возможно, он ошибался, однако Арминас не мог отрицать разумных опасений. Сейчас на стороне верховного нолдорана остались всего три военачальника. Да, они командуют немалыми войсками, но кто гарантирует верность этих Нолдор? Пока ничего не случилось, бойцы делают вид, будто по-прежнему готовы отстаивать интересы короны, только кто знает, как всё обстоит на самом деле?

— Меня друг о помощи попросил, — ответил первое, что пришло в голову, бывший хитлумский страж.

— А если бы не попросил?

Арминас почувствовал, как лицо заливает краска. Да, Астальдо — тот эльф, который имеет полное право упрекать любого в нежелании помочь по собственной инициативе, и бесполезно оправдываться — Астальдо знает цену таким словам и тем, кто их произносит.

— Я не думал об этом, — коротко произнёс воин.

Покачав головой, Финдекано посмотрел на мемориал.

— Пока ты служишь в моей крепости, никто не имеет права тебя судить, — произнёс он словно не своим голосом, — твою семью тоже перевезём сюда.

— Это ведь… Король обвинит тебя в измене.

— И что он мне сделает, Арминас? — принц печально улыбнулся. — Казнит, а на моё место поставит Варнондо? Нет, Арминас, отец так не поступит. Он снова прикажет сочинить обо мне какую-нибудь мерзость, и на этом всё закончится.

— Только петь, похоже, придётся самому, — повеселел хитлумский воин, а Финдекано отмахнулся:

— Я бы посмеялся, но у меня всегда было не слишком хорошо с чувством юмора. Арминас, мне нужна будет твоя помощь на Ард-Гален, у подножья Железных Гор мы держим несколько госпиталей. Их пришлось обустроить под землёй, чтобы не выдать тайные лазы для разведки. Эти госпитали необходимы Фирьяр, пострадавшим на войне — не всех удаётся довезти до крепости, ты понимаешь, надеюсь. А некоторым не требуется лечение у нас, и незачем терять время на дорогу, если можно просто дать отлежаться в тепле несколько дней, а потом позволить сразу вернуться к соратникам. Знаю, ты не лекарь, но помощь нужна в другом. Если ты не общался со смертными достаточно близко, тебе это трудно понять, но необходимо, поэтому послушай. Младших надо охранять. От других Младших. Мы не должны терять раненых и больных, потому что кто-то кому-то должен мирианы, или какой-нибудь вояка вдруг решил, что лучше наших целителей знает, как лечить кровавый кашель. Знаешь, однажды двое молодых бойцов Дор-Ломина умерли из-за обработки открытых ран землёй.

Хитлумский страж хотел задать вопросы, но подумал и решил, что разумных ответов здесь быть не может. Значит, спрашивать бессмысленно.

***

Посмотрев в очередной раз на мемориал, Финдекано вспомнил огонь факелов, зажжённых Феанаро во тьме Валинора. А что было после? Что сделал тот, кто нарёк себя несуществующим титулом? Нарушил данное брату слово, и это стало лишь началом неверного пути, за каждый шаг на котором хотелось высказать венценосному родителю крайне нелестное мнение о его правлении.

Однако теперь принц нехотя, не признаваясь себе в этом, согласился с отцом в одном — герой Астальдо всё чаще думал, что если бы взял власть над Нолдор в свои руки, то правил бы справедливо, а значит, никто не стыдился бы своего лидера и не смеялся бы над титулом, как бы он ни звучал.

Потому что герой Астальдо носил бы его с честью. К тому же именно он, сын верховного нолдорана, как никто знает, как править народом не надо, а это знание, пожалуй, самое ценное из существующих.

***

Северо-западная часть равнины Ард-Гален выглядела странно — здесь зелёная трава соседствовала с жёлтыми кустами и белым снегом, который падал из чёрных колдовских туч над горным хребтом.

Абсолютно все воины и знахари подземных госпиталей, вырытых и обустроенных гномами, полагали, будто прятаться на самом деле смысла нет, и Моргот давно знает о тайных ходах своих врагов. Почему вероломный Айну ничего не предпринимает, версий находилось много, однако самым правдивым казался высказанный разведчиками Дор-Ломина довод: чёрная скотина с помощью постоянной военной угрозы поддерживает боевой дух своего вонючего орочья. А не будет это делать — тупые уроды друг друга пересношают до смерти.

Обычно после таких слов шли заверения, будто Моргот недооценил своих воинственных героических соседей, поэтому игра в солдатиков будет стоить ему армии. Уж кто-кто, а неустрашимый Хадор, сын Хатола точно способен сокрушить чёрную твердыню. Главное — найти эту помойку.

И правда — до победы всего лишь шаг! Шажок. Скоро точно воцарится мир.

Оказавшись столь опасно близко к терриории Моргота, Арминас сразу оценил, насколько отличаются живущие и служащие здесь эльфы от тех, что погрязли в тумане Хитлума. Воин помнил, как приходил сюда ранее: сначала после Хэлкараксэ, а позже — по окончании Славной Битвы, но тогда не возникало мысли, будто остаться здесь — единственный способ сохранить самоуважение.

— Мы вам ещё один туннель сделали, — с гордостью рассказывал эльфийским целителям белегостский строитель, — по нему можно выйти с другой стороны канала и залить здесь всё, открыв люк, если гонится какая тварина. Махал нас вразумил, как сквозь камень пробиться. Показал слабые места этой подземной глыбы, чтоб её!

Заинтересовавшись устройством туннеля, Арминас пошёл вместе с наугрим по наклонному коридору, трогая идеально отполированные серо-коричневые стены.

— Нажми, защитник, — сказал эльфийскому воину бородатый строитель, указывая на едва заметную полоску зелёного цвета. — Видишь, какой тайник открывается? Тут можно оружие спрятать.

Пройдя по подземелью и тщательно изучив, где какие рычаги, хитлумский страж вернулся в основное помещение госпиталя и заметил странное оживление среди целителей, но особенно взбудораженными выглядели трое Фирьяр из Дор-Ломина, лечившиеся от последствий простуды.

Со всех сторон слышалось: «Марахорна привезли! Марахорна привезли!»

Это событие явно было крайне важным, только почему-то никто не спешил объяснить Арминасу, в чём дело. Вопросов стало только больше, когда воин услышал от лекарей, что человеческий командир лишился глаз.