Свет проклятых звёзд

Символ прощения

Дорога из Дортониона в Дор-Ломин показалась короткой и бесконечной одновременно. Покинув границы родной земли, Брегор неожиданно для себя вспомнил забытое ощущение безопасности, почувствовал уверенность, что на чужбине некому желать его смерти.

Договориться с вождём Хатолом о встрече оказалось непросто, однако всё решила одна маленькая ложь о том, что разговор глав племён эдайн необходим королю Финдарато.

Мрачная и зажатая после семейных трагедий Мельдир в пути начала снова расцветать. Поначалу не желая покидать дом, а теперь, поддавшись уговорам супруга, она снова улыбалась и с интересом наблюдала за меняющимся пейзажем и встречающимися вдоль дороги поселениями.

Из Дортониона вождь с женой выехали в сопровождении многочисленной охраны и торгового ногродского обоза. Гномиха с похожим на эльфийское именем Ворондис быстро подружилась с Мельдир, показывая амулеты и обереги.

«Это не просто зелёный камень, — протянув в ладони подвеску с оправленным в серебро крупным кабошоном, таинственно говорила торговка с причудливо заплетённой рыжей бородой и чёрной косой до лопаток, — это глаз колдуна, жившего в болоте под названием Нан-Эльмот. Тот колдун очень боялся света, поэтому, когда взошло солнце, он вынул свои глаза и выбросил в самую глубокую топь. Один из них, видишь, нашёлся. Говорят, когда отыщется второй, колдун придёт за ними. Выглядит он, как огромный горбатый орк, только темнее».

«Зачем же тогда держать у себя столь опасную вещь?» — заинтересовалась жена Брегора.

«Как зачем? — гномиха рассмеялась. — Колдун придёт, потребует глаза, а ты ему: «Давай рецепт зелья вечной молодости!» И он даст, никуда не денется!»

Мельдир рассмеялась и с тех пор часто болтала с бородатыми торговцами, то и дело покупая очередную красивую безделушку с таинственной историей. Брегор не мешал и не осуждал, надеясь, что супруга отвлечётся и перестанет думать, о чём не надо.

***

Ладья Ариэн скрылась за тёмными верхушками далёких сосен, небо замерцало ночными искрами.

— Завтра мы прямо, а вам — на поворот, — захмелевший гном начал тыкать в карту перед носом возницы Брегора. — Мы туда не ездим. А знаешь почему? В Туманной земле все товары некачественные. Их, конечно, можно дёшево взять, но где купишь — там и выбросишь. А всё из-за сырости! Металлы темнеют и ломкие, дерево недолговечное, ткани быстро вид теряют, продукты вообще не хранятся! Не покупайте там ничего.

Дортонионский подданный кивал и улыбался, не говоря ни слова.

Ночная тьма сгустилась, подул ветер, среди разгорающихся у реки костров зазвучали песни и смех. Мельдир, которой весь путь ставили отдельный шатёр, вышла на улицу, проскользнула между весёлыми нетрезвыми гномами, кивнула охране и вошла к мужу.

Брегор расположился на многослойной лежанке поверх одеяла и при свете эльфийского фонаря читал одну из подаренных дядей Белемиром книг. Увидев жену, вождь резко сел, осмотрелся, ища, чем бы угостить неожиданную гостью, но Мельдир дала понять, что ей ничего не нужно.

— Я, кажется, понимаю, почему автор этой книги никогда не был женат, — неестественно улыбнулся Брегор, встав навстречу супруге и обняв закутанные в плащ плечи. — Он излагает правильные вещи, полезные, но не учитывает, что по законам «правильного общества», где мужчина думает, а женщина делает, пока никто не живёт. А быть не такой, как все вокруг — Мало кому понравится. Видимо, автор книги не помнил своей матери, у него не было сестёр. Разве может мужчина думать, когда рядом любимая женщина?

Мельдир заулыбалась, прильнула. Впервые по-настоящему нежно с рокового дня, когда узнала о гибели отца.

— Я понимаю, ты посмеёшься, — сказала она, доставая из складок плаща маленький свёрток, — но это для тебя.

В бархатистой тонкой ткани оказался кулон-камея бордово-серого агата с изображением женского лица. Взгляд казался печальным, однако в нём чувствовалась сила.

— Это защитница, — смущённо произнесла Мельдир, — она хранит душу того, кто верен ей, тем самым спасая тело от ран и хворей. Защитница исцеляет увечья, нанесённые страхом и предательством, предупреждает об опасности.

— Спасибо, — Брегор, не задумываясь, повесил на шею кулон. — Неважно, во что я верю, главное — ты думала обо мне, веселясь с новыми друзьями.

— Любой талисман, говорят гномы, есть символ веры в чудеса.

— Я буду считать это символом твоей веры в меня.

Глаза супругов встретились, взгляд Мельдир говорил о тяжёлом выборе и решении простить. Она обняла мужа, и пусть это не было так, как раньше, в прикосновении ощутилось тепло.

И Мельдир осталась ночевать в шатре Брегора.

***

— Вот это хреновина! — выкрикнули впереди. — Огромная!

Мельдир с любопытством выглянула из кареты и сразу поняла, о чём шла речь: среди не слишком ухоженного леса вокруг дороги с выбоинами и лужами стояло большое деревянное нечто, видимо, считавшееся в Дор-Ломине чем-то сакральным.

— Так вот, каким ты был, Марах-родоначальник, — очень серьёзно восхитился Брегор, посмотрев на скульптуру.

— Там ещё одна! — донеслось потрясённое. — А дальше — ещё!

— Хорошо, что не только Мараха так изваяли, — вождь не выдержал и заулыбался, — а то можно было бы подумать, что он издевался над народом. А так понятно — это просто… хм… такое странное искусство.

— Знаешь, — Мельдир ласково взяла мужа за руку, — мне кажется, что сейчас, сравнивая, как мы храним память о предках, какие делаем для них мемориалы, с этим чудом, ты впервые искренне гордишься родом Беора.

— Пожалуй, так и есть, — согласился Брегор, трогая кулон на шее и представляя, как выглядела бы дивная гномья камея, если бы её сделали здесь.

Зато стража на пограничном посту оказалась весьма внушительной и смех не вызывала — светловолосые воины в доспехах эльфийской работы были выше и шире в плечах, нежели большинство беорингов, квадратные лица с мощными подбородками смотрели с подозрением, и молодой вождь понял, почему скульптура Мараха выстругана столь необычно — эдайн Дор-Ломина действительно казались наскоро созданными топором лесоруба.

«Хорошо, не палача», — откуда-то взялась неприятная мысль, и Брегор постарался сразу же отвлечься, чтобы снова не впасть в уныние.

Широкая грязная дорога сузилась, заполненная водой колея углубилась, позади закрылись мощные ржавые ворота, и с этого момента можно было считать, что цель путешествия достигнута.

***

Дор-Ломин практически весь оказался застроен деревянными домами, что вызвало и у Брегора, и у Мельдир неприятные ассоциации с недавним чудовищным пожаром. То обстоятельство, что пришлось поселиться в здании из брёвен, освещаемом только огнём, заставляло содрогаться, однако выбора гостям не предоставили. Зато на улицу аданет выходила с великой радостью.

— Пришло время вспомнить, зачем мы приехали, Мельдир, — сказал вполголоса вождь беорингов, в окружении охраны спускаясь с резного поскрипывающего крыльца и осматриваясь. — Мы должны узнать, как живут другие люди по соседству с эльфами, как решают возникающие проблемы. И как относятся к методам решения эльфы.

Супруга кивнула, всматриваясь в суету на улицах. Всё, как дома — старики следят за играющими в войну и материнство детьми, молодые целуются, взрослые всецело заняты работой. Разница с родным городом была в основном в количестве мужчин — в Дор-Ломине значительно преобладало женское население, а пожилые мужчины кашляли, хромали и часто были почти слепыми.

— Холод и тьма искалечили их, — напрягся Брегор, — но заметь, никто не отказывается от войны на севере, не бунтует. Почему? Мы обязаны это выяснить.

Мельдир кивнула. Присмотревшись к небольшой ярмарке, аданет заметила ещё одно важное отличие Дор-Ломина от родного Фиримара: здесь на улицах не встречались эльфы. Да, вероятно, они где-то были, но пока гостям не попался на глаза ни один представитель старшего народа.

— Как считаешь, Мельдир, — очень тихо спросил жену Брегор, подумав, видимо, о том же, — здесь без присмотра живут лучше, чем мы?

Однозначный ответ дать было невозможно, и супруги пошли дальше в сторону центра города, где и увидели первого и единственного хитлумского Нолдо, самозабвенно занимавшегося фигурной стрижкой цветущих кустов и не замечавшего никого и ничего вокруг себя.

А может, это только казалось.