Свет проклятых звёзд

Феанор сжигает корабли. Гибель самого ценного для Тэлери

Когда Нолдор разбивали временный лагерь, средиземские эльфы вдруг забеспокоились. Даже те, кто увлеченно рассматривали валинорских лошадей, восторгаясь и ахая, посерьёзнели.

— Передай своим владыкам, — сказал Асталиону эльф, помогавший выводить с корабля скакунов, — на этой земле небезопасно вырубать леса. Пастыри Деревьев могут разгневаться.

Находившийся рядом Эртуил изумлённо поднял брови:

— Но ведь нам позволено использовать творения Валиэ Йаванны на своё усмотрение.

Рианаро многозначительно посмотрел на друга, словно забывшего сказанные на суде Валар слова, когда Феанаро Куруфинвэ припомнили всё, сделанное из творений Айнур без личного согласия каждого Творца.

— Благодарю за предупреждение, — Асталион задумался. Он знал об этих созданиях Йаванны, но в Валиноре не жили Энты, деревья вырастали быстро, а рубили их не постоянно: не было нехватки света и тепла… Прекрасные времена, навек ушедшие.

О Пастырях Деревьев и правда стоило сообщить королю, но врываться в шатёр Феанаро Куруфинвэ во время его разговора с сыновьями точно не стоило.

Сыновья Феанаро… Асталион вдруг подумал, что всё ещё не видел Тэлуфинвэ. Где же он? Неужели до сих пор не сошёл с корабля?

***

В мерцающем отблеске свечей, расставленных по шатру, голубая кристаллическая пыль, искрясь оранжевым, полностью пересыпалась, и Феанаро перевернул часы, украшенные золотыми переплетёнными вьюнами с цветами-звёздами.

— Мы должны узнать, как местные считают время, — сказал король и обвел взглядом сыновей, оценивая их реакцию. Феанаро знал, что возражения возникнут непременно, ведь из-за отсчёта дней и распорядка по его правилам уже были проблемы. Неужели все промолчат? Даже Нельяфинвэ?

Все промолчали.

Макалаурэ сидел отдельно от братьев, перебирая струны арфы, что-то беззвучно произнося, совсем не обращая внимания на слова отца, но вдруг поднял голову.

— Когда-то у нас было время, теперь у нас есть дела, — нараспев произнес менестрель. — Дева, которая говорила о ближайших лесных дорогах и красивых уютных полянках с мягкими мхами, назначила мне встречу, когда распустится виола. Но вот беда, я не знаю, что это и когда распускается. Видимо, не судьба нам быть вместе.

Феанаро очень серьёзно посмотрел на сына.

— Здесь можно отсчитывать время по цветению? Оно циклично и постоянно? Насколько стабильно? С этим надо разобраться. Постараемся договориться об удобном времяисчислениии для всех. Морифинвэ, отряд на поиски орков ушёл?

— Разумеется, — Карнистир отпил вина, потирая ребра слева.

— Корабли разгружены, в трюмах остались лишь необходимые запасы для обратного пути. Воду набирают, — быстро и громко произнёс Майтимо, чтобы отец не успел заговорить о том, что не интересовало старшего Феаноринга. — Пора решать, кого отправлять с теми немногими Тэлери, что ещё остались у нас.

Феанаро не ответил. Он долго смотрел на пересыпающуюся кристаллическую пыль в огромных часах и не двигался.

— Отец, — Майтимо заговорил снова, — это важно.

Король смерил сына оценивающим тяжёлым взглядом.

— Я знаю, — ответил он. — Поэтому не спешу поднимать данную тему.

— Но это главное, что надо сейчас решить! — Майтимо резко всплеснул руками, Карнистир встал над ним, словно готовый начать драку:

— Проявляй уважение, брат! Отец сам решит, когда и о чём говорить!

— Вопрос решён! — голос Феанаро заглушил все остальные звуки. — Те, кто остались в Валиноре, нам не нужны! Здесь достаточно эльфов для армии! Эльфов, которые будут слушать нас! Которые станут подчиняться нам! Они не начнут претендовать на мой венец! Нам не придется выпутываться из сетей интриг и ждать ударов в спину!

— Но Финдекано спас наше войско! — Майтимо встал, отталкивая Карнистира, тот попытался удержать брата под локоть, но не удалось. — Если бы не его помощь, меня бы не было в живых! И большинства здесь находящихся тоже!

— Остынь, Нельяфинвэ! — приказал Феанаро. — Сынок полубрата явится не один. С ним придёт его семейство, и всё начнется сначала! Довольно делить власть! Мы здесь для войны с Морготом! Не между собой! Но сын Индис не остановится! Я знаю ему цену, и это очень малая цена. Он не союзник ни мне, ни вам! И даже тебе он не союзник, Нельяфинвэ.

Майтимо, поджав губы, сел, смотря в сторону. Мимо всех.

— Хорошо, — восстановив ровное дыхание, сказал старший Феаноринг. — Хорошо. Мы обещали Тэлери, что они вернутся домой.

— Нет больше Тэлери, Нельяфинвэ, — в голосе короля зазвучала угроза. — Есть Нолдор, эльфы, которые назвались Нолдор, и те, кому это ещё предстоит. Их дом будет там, где мы его построим.

Майтимо, оставаясь с каменным лицом, опустил глаза. Куруфинвэ-младший переглянулся с Карнистиром, потом с Питьяфинвэ. Макалаурэ занимался только арфой. Исключительно.

Повисло молчание.

— Будет по-твоему, отец, — выдохнул, наконец, Майтимо. — Что делать с кораблями?

— По-моему, всё очевидно, — хмыкнул Карнистир. — Их надо потопить. Только представьте, что будет, если армия Моргота захватит наш флот?! — он начал повышать голос. — Нельо! Представь! Как чудесно можно на кораблях Тэлери доплыть до Валинора! И никто ничего не заподозрит!

— Со дна корабли можно поднять, — подал голос Макалаурэ.

— Мы сожжём их, — полыхнул глазами Феанаро, вставая. Во взгляде серых глаз загорелся пугающий безумием огонь. — Все. Мы сожжём, — вдохнул он будто с трудом, — творения Айнур! Представляете? Это более не ценность для нас!

— О, да! — захохотал Морифинвэ. — То, что создано эльфами, отныне священнее, чем дары Валар!

— Майя Оссэ, — многозначительно напомнил Макалаурэ. — Всего лишь Майя Оссэ.

— Я не… — заговорил было Майтимо, но, видя согласие всех братьев с решением отца, резко встал и вышел из шатра.

— Куруфинвэ, — голос короля едва заметно дрогнул, — распорядись, чтобы с кораблей выгрузили всё. И всех.

***

Асталион разговаривал с двумя Авари о лошадях, ожидая возможность передать предупреждение о Пастырях Деревьев, поэтому, увидев своего друга, быстро уходящего от шатра отца, понял — совет снова проходит далеко не мирно.

— Нельо! — окликнул Феаноринга Асталион, и тот остановился, но головы не повернул. Видимо, ждал, когда друг подойдёт сам.

— Рад, что ты здесь, — мрачно произнес Майтимо, всё ещё не поднимая глаз. — Корабли разгружайте полностью. Никто не поплывёт обратно.

Асталион хотел спросить подробнее, но Нельяфинвэ поднял голову, посмотрел на друга совершенно мертвыми глазами и с напряжением выдавил слова:

— Я не стану это обсуждать. Просто делай, что сказано.

— Авари говорят о Пастырях Деревьев, — решил всё же передать предупреждение Нолдо.

Майтимо кивнул, соглашаясь выслушать.

— Пастыри могут разгневаться, если мы вырубим слишком много деревьев.

— Тогда расскажи им, — помертвевший взгляд серых глаз запылал живым злым огнём, — как Моргот уничтожил Древа Валар! Расскажи, как угас животворящий свет, Валинор погрузился во тьму, и все деревья целого континента погибли! Пусть знают, Пастыри, слепые слуги Валиэ, что нам нужны их брёвна, чтобы выжить, сражаясь против того, кто погубил…

Майтимо вдруг резко замолчал. Ярость во взгляде стремительно угасла.

— Я обещал Финьо, — тихо сказал Феаноринг, — что корабли вернутся. И не сдержу своего слова.

— Решения принимаешь не только ты, — пожал плечами Асталион.

— Да. Не только я.

Майтимо сделал глубокий вдох.

— Не знаю, куда собирался идти, — едва заметно улыбнулся Феаноринг. — Мой шатёр совсем в другой стороне. Буду нужен — знаешь, где меня найти.

***

— И всё-таки, отец, — Куруфинвэ-младший, проводив взглядом Нельо, тоже, как и Морьо, взялся за вино, — огонь привлечёт слишком много внимания. Может быть, стоит разобрать корабли и строить из досок? Или использовать для костров. Столько материала зря пропадёт!

— Ты всерьёз полагаешь, Куруфинвэ, что наш белоснежный лебединый флот до сих пор никто не заметил? — Феанаро произнёс это с интонацией, которая всегда злила его сына-копию. — Какой смысл тащить с собой доски, если вокруг леса? Строить на этих берегах мы не станем — наш путь лежит на север! Отправляйся проверить, всё ли выгрузили.

Допив вино одним махом, Куруфинвэ-младший вышел из шатра. С очень противоречивым чувством. Он был уверен, что отец, конечно же, прав, но предчувствие не давало покоя. Что-то не учли, забыли, не сочли важным.

«Наверно, — подумал Феаноринг, — надо отправить куда-то подальше отсюда Тэлери. Всех оставшихся. Они, хоть и отреклись от своего народа, но корабли… Это для них святыня».

***

В дверь громко постучали, Тэлуфинвэ вздрогнул. Сидя на постели и совершенно потерявшись в своих сомнениях, Феаноринг почти не замечал задремавшую у него на коленях жену. Он вообще ничего не замечал.

И только стук и крик, что все должны покинуть корабль с вещами, вернул в реальность.

— Зачем нам уходить? — открыв дверь, Тэлуфинвэ увидел капитана первого из кораблей Морьо. — Мы отправимся в обратный путь.

— Не будет обратного пути, — сказал тот, смерив очень недобрым взглядом Иримэль. — Мы все идём за Феанаро на войну. Нам приказали собираться и, когда распределят по отрядам, уходить в разведку на север. — Эльф снова взглянул на Иримэль. — Конечно, она ни в чём не виновата, — сказал он вдруг, — но иногда так хочется просто свалить вину на беззащитного. Понимаешь, о чём я?

Тэлеро ушёл, младший из Феанорингов обернулся.

— Уйдём сразу же, как соберёмся, — с тревогой произнёс Тэлуфинвэ, — найдём поселение, попросим помощи. Я не потащу тебя и ребёнка в военный поход.

Иримэль молчала. Указав рукой на собранные вещи, эльфийка подошла к мужу и просто встала рядом с ним, всё так же, ничего не говоря.

— Не хочу встречаться с братьями, — сказал, наконец, Феаноринг, — а с отцом тем более.

Накинув плащ и убрав волосы под капюшон, Тэлуфинвэ с супругой сошёл с корабля.

***

Полог шатра плавно отодвинулся, ткань зашуршала.

— Некрасиво вышло с Финьо, — негромко сказал Макалаурэ, заходя к брату, который неподвижно сидел за столом, держа над свечой то, что осталось от листа.

— Знаешь, почему так получилось? — Майтимо бросил догорающий клочок на бронзовое блюдечко, на котором стоял подсвечник. — Потому что это был МОЙ договор, «за спиной отца».

— Нет, не в этом дело, — менестрель подсел к брату. — Отец строг и порой переходит границы, но он нас любит, поверь. Как и мы его.

— И это мешает нам решить главную проблему, — Майтимо выпрямился и взял лист бумаги. — Мы никогда не договоримся, Кано. И при этом, отец никогда не позволит мне уйти. Порой я завидую Тэльво.

— Что на него всем наплевать? — Макалаурэ сам улыбнулся своей шутке.

— И всё-таки я уйду, — на листе бумаги появился рисунок гор и звёзд над ними. — Мне проще договориться с эльфами, чью речь я не знаю, чем с ним.

— Что ты хочешь делать?

— Собирать армию. Возьму Асталиона, часть своих воинов, и двинемся на юг. Я уверен, Моргот подготовился к нашему появлению гораздо лучше, чем мы думаем даже сейчас. И готовился, Кано, он заранее. Задолго до гибели деда. Я не верю, что орков легко научить нашему языку.

— Возьмёшь Асталиона, воинов… — Макалаурэ хмыкнул. — Почему ты не берешь в расчёт меня?

Майтимо поднял глаза от нарисованного озера под горами, с отражающимися в нём звёздами.

— Беру. С этого момента.

***

Поднявшись на скалу, где после недавнего сражения ещё валялись обломанные наконечники стрел, Тэлуфинвэ и Иримэль обернулись назад.

Феаноринг смотрел, как два его старших брата в алых плащах со звёздами, верхом на белых скакунах, командуют большим отрядом, уходящим от лагеря в лес. С собой они взяли груженные до верху повозки — значит, уходят надолго. Может быть, присоединиться?

Иримэль любовалась морем и кораблями. Очень хотелось представить, что это порт Альквалондэ, а не незнакомая гавань на чужой земле, но не получалось.

— Прежде, чем уйти от моря, — тихо сказала эльфийка, — давай побудем здесь немного. Оно холодное и чужое, но всё равно прекрасное. Здесь ветра леденят кожу, хочется укрываться от них, но… Тэл… Море прекрасно! Даже такое.

Эльфы обнялись, отошли от края скалы. Подойдя к лесополосе, они ещё раз обернулись, и вдруг вокруг них, словно призраки, возникли четыре фигуры в маскировочных плащах.

Сделав шаг вперёд, Морифинвэ откинул капюшон.

— Тэльво, — сказал он, — я нарочно пришел сам, хотя мог послать кого-то из воинов, чтобы они разобрались с дезертиром Тэлеро по-своему. Если помнишь, отец передал тебя под моё командование.

— Я вернусь, — печально ответил Тэлуфинвэ, закрывая собой супругу. — Но беременной женщине не место на войне. Я отвезу её в какое-нибудь поселение, чтобы было, кому о ней позаботиться.

— Ты лжёшь, — сощурился Морифинвэ. — Послушай, Тэлеро, предлагаю один раз! Возвращайся немедленно. И сожги этот клятый флот, поддержав тем самым политику короля.

— Сжечь… Корабли? — Иримэль ахнула. — Этого нельзя делать! Это же…

— Заткни ей рот, — скривился Морифинвэ, — пока это не сделал я.

— Иримэль, тише, — обернулся к жене Тэлуфинвэ.

— Как только всё погрузим на повозки, выступим, — продолжил Карнистир, — и если тебя не будет среди моих воинов, не уверен в твоём благополучном будущем. Мы все обречены, но ты отправишься в бездну первым.

— Вы правда сожжёте корабли? — по щекам Иримэль покатились слёзы.

— А куда нам их девать, рыбка? — растянул губы в неприятной улыбке Морифинвэ. — Оставить для армии Моргота?

Тэлуфинвэ покачал головой.

— Значит, времени мне не дают, — тихо произнёс он. — Что ж, значит, Иримэль, оставлю тебя в ближайшем поселении, которое встретится по пути на север. Пойдём обратно в лагерь.

— Ты… — эльфийка заплакала громче. — Ты пойдёшь… Жечь наши корабли?

— Я должен это сделать, пойми.

Иримэль зарыдала. Морифинвэ фыркнул и, снова накинув капюшон, дал знак своим верным и брату следовать за ним вниз к лагерю. Немедленно.

***

Словно помогая пламени разгораться, поднялся сильный северный ветер, и чтобы доски запылали, даже не потребовалось много масла.

Многие Нолдор уже ушли достаточно далеко от лагеря, оставшиеся проверяли, всё ли собрано, нет ли вражеских отрядов поблизости, а также следили за Тэлери, понимая, что сожжение кораблей для них не рядовое событие.

Однако, за всеми не уследить.

Поднявшись высоко на скалу и спрятавшись от посторонних глаз, Иримэль вспоминала, как муж ушёл во мрак бесконечной ночи, взяв лук и стрелы. Он был уверен — супруга дождётся его возвращения.

Эльфийка смотрела, как, рассекая тьму, к прекрасным белоснежным судам с берега полетели языки пламени.

Почему ветер не сносил горящие стрелы в воду? Почему не поднялись волны и не смыли Нолдор?

Крошечные огоньки, один за одним, один за одним, вспыхивали на парусах, на мачтах, на бортах… Пламя охватывало беззащитное дерево всё яростнее, смелее, пожирая самое прекрасное, что когда-либо принадлежало народу Тэлери. Послышался треск, повалил черный дым, и среди жутких клубов к небу взметнулись алые искры.

Стрелы перестали лететь, Нолдор начали уходить с берега.

«Сейчас меня станет искать Тэл», — подумала Иримэль, не в силах оторвать взгляд от чудовищного пожара.

Прижав ладонью низ живота, эльфийка снова заплакала. Она носит ребёнка убийцы. Да, именно так. Хватит обманывать себя. У неё родится… Красивое рыжеволосое чудовище. Безжалостное, не способное на сочувствие. Не ценящее жизнь, жаждущее лишь крови и огня.

Слёзы покатились градом, Иримэль вдруг ощутила, как последние ноты, рождённые в сердце перед единственным верным за долгое время решением, сложились в песню.

«Сын ли ты, дочь ли ты?

Я не узнаю никогда!

У дверей пустоты

Ждёт меня чёрная беда.

Сын ли ты, дочь ли ты?

Мне не ответят небеса.

Докричаться до небес не хватит голоса».

— Прости меня, мой малыш, — прошептала эльфийка, — но я не могу дать жизнь ещё одному чудовищу.

Ветер ударил в лицо, сдув слёзы, и Иримэль прыгнула.

Примечание к части Песня "Метель" Теоны Дольниковой