Свет проклятых звёзд

Уходите или упадёте

Сидеть в погребе среди запасов провизии было тоскливо. Андрет ощущала себя таким же мешком лука, как те, что валялись рядом. Такой же овощ, как вся эта морковь, репа, свёкла. И ведь отсюда нет выхода! Большинство, конечно, об этом погребе не знают, но что, если среди врагов окажутся родственники Фаранора? Чем занимается его старший брат? А племянники?

Вспомнился собственный сын. Фарагор бы защитил мать, если бы не уехал! Проклятый Бреголас! Лучше бы его выбросили в реку при рождении!

Служанка, как ни в чём не бывало, проверяла мешки, доставала овощи, которые надо быстрее приготовить, пока не испортились, в отдельное ведро бросала гнилые. Ей что, совсем не страшно?!

Раз такая смелая…

— Дорогуша, — сестра вождя встала с репы, выпрямилась, — узнай, как дела у Бериль. Хочу пойти к ней.

Покорно кивнув, девушка убежала выполнять приказ, и Андрет осталась одна. Гнетущие мысли не давали покоя: постоянно казалось, что сына больше не увидеть, муж тоже может бросить, а значит, впереди — только одиночество, ведь кому нужна женщина, всю жизнь ни с кем не дружившая, не имеющая ни власти, ни авторитета?

Окружённая лишь овощами аданет, совершенно не чувствуя радость от такой компании, подумала, что лучше было бы как-то помочь брату, если он ещё жив, а если нет…

Организовать бегство семье и отцу? Помочь покинуть Ладрос? Попросить защиты у родни Берена в Дор-Ломине? Это хорошая мысль. Можно, конечно, обратиться к дортонионским владыкам или королю Финдарато, но что он сделает? Опять книжку подарит?

«Да я и сама написать могу! И пользы от неё будет поболе!»

Так как поговорить с овощами не получалось, Андрет снова стала мечтать о несбыточном. Почему Пушок не захотел уехать куда-нибудь на юг Белерианда вместе с полюбившейся смертной? Это ведь ненадолго отвлекло бы его от дел Дортониона, не более! Жили бы в уединённом домике в лесу, на берегу озерца, где никто бы не мешал тихому счастью угасающей любви.

Захотелось есть. Надо было что-то с собой прихватить, но разве подумаешь обо всём, когда жизнь в опасности? Ничего, служанка вернётся и принесёт. Она ведь должна всегда о своей госпоже думать, о её удобстве.

Ничегонеделание угнетало. Андрет подумала, что лучше бы сама пошла кого-нибудь бить, чем вот так сидеть в окружении запасов. В кровожадной толпе можно встретить кого-то из бывших и хорошенько на нём отыграться, а здесь… Репа и лук. Грязные, сырые. Даже голод не утолить! Не хотелось думать, что может захотеться есть до такой степени, когда сгодится и такое. Нет! В конце концов, главари бунта точно мужчины, а значит, договориться с ними можно. В таких делах хороши любые средства.

Но пока нужно просто дождаться служанку.

***

Крик боли раздался где-то за спиной, Ангрим содрогнулся, схватил рукой мимо лежащей стрелы, однако, в полной уверенности, будто взялся за древко, побежал, пригнувшись, назад.

— Отходим! Отходим! — раздались приказы.

Ощущение утраты связи с реальностью окончательно выбило почву из-под ног, юноша добежал до своих, отступил вместе с ними на безопасное расстояние, осмотрелся и только сейчас осознал — он не принёс ни одной стрелы.

— Сдавайся, Брах! — крикнул кожевник, которого теперь, кроме «папаша Барадис», почти никак за глаза не называли. Конечно, шкуры много кто выделывает, а дочка-полюбовница вождя только у него. — Тебя зажали! Не вывернешься, только зря народ положишь!

— Мои ребята ваших на раз сомнут! — ответил, встав на кучу обломков, глава мятежа. — Уходите или упадёте.

Его сообщники загоготали, поигрывая оружием.

— Ты не понимаешь, что тебе не победить? — Ангдир побагровел, сжал кулаки.

— Это тебе не победить! Брегору не победить! Ты видишь, сколько нас? — Брах раскинул руки, посмотрел по сторонам. — Слушай, даже если мы сча проиграем, если наш бауглир Свирепый нас нагнёт, он сделает это в своей любимой манере, а после такой расправы над половиной населения, его вторая половина возненавидит. И кучку его сторонников поимеют так, что мало не покажется! Слушь, батя Барадиски, ты ж батя! У тебя дети, кроме белобрысой подстилки, есть. Им жить дальше как-то. О них подумай! О внуках! Их же разорвут за лизню вождёвой задницы! Твою лизню, понимаешь?

Кожевник зло хмыкнул, поигрывая гномьим боевым топором.

— Нам терять нечего, — продолжал Брах. — Мы по-любому смертники, если не победим. Нам некуда отступать. А вам всем ещё есть.

Ангдир закатил глаза, взглянул на собратьев.

— Поджигайте стрелы, — скомандовал он. — Кончать их надо.

Посмотрев на отца, Ангрим вдруг понял — родитель действует, не думая. Он зол, оскорблён, хочет отомстить за друга и вождя, поэтому готов нападать, хотя это грозит гибелью — сторонников Брегора слишком мало, а преимущество, данное внезапностью нападения, больше не работает.

— Нет, — тихо сказал юноша отцу. — Не надо! Мы не справимся.

Тяжёлый удар повалил Ангрима на землю.

— Огонь!

Со стороны баррикад раздались команды стрелять в ответ. А ещё, прикрываясь щитами или обломками, люди Браха побежали вперёд, чтобы навязать ближний бой.

***

Барадис была горячая, но хотя бы не дрожала. Обняв Брегора, аданет уткнулась ему в плечо и прошептала:

— Мне страшно, прости. Я не должна бояться, но мне очень страшно. Как нам быть?

Вождь не знал, что ответить. Сколько врагов, а сколько верных, сказать точно не мог никто, и даже примерно прикинуть, какое количество ладросцев готово поддержать своего главу, оставалось неизвестным.

— Если эти нелюди добрались до Гильвен, — с трудом произнёс беоринг, — они могли убить всю мою семью…

— Не надо так говорить, — прошептала Барадис — ей было не до утешения мужчины, самой требовалась помощь. — Ты со всем справишься, всё наладится.

— А если нет? — Брегор сел на кровати, разорвав объятия. — Что, если нет?

Аданет не увидела — почувствовала изучающий взгляд. Стало ещё страшнее: больная некрасивая любовница больше не нужна?

— Я прикажу воинам вывезти тебя в безопасное место, — прозвучали пугающие слова. — Тебе нужен покой и присмотр лекарей, а я сейчас не могу тебе дать ничего этого.

По щекам Барадис покатились крупные слёзы.

— Не плачь, — через силу произнёс вождь. — Когда я уничтожу врагов, мы снова будем вместе.

***

В кузнице было жарко. Слишком жарко. И душно. Однако Фаранор понимал — не время отдыхать. Если быстро собрать всех своих работников и их родичей, получится неплохой отряд, способный напугать и хорошенько потрепать бунтовщиков.

Проснувшись в пустом разгромленном доме, супруг Андрет сначала подумал, что кто-то из мастеров решил нагадить конкуренту, поэтому испугался за сохранность кузницы, однако соседи быстро объяснили ситуацию, и Фаранор, не сомневаясь ни мгновения, собрался защищать семью вождя, частью которой считал и себя в полной мере.

Закружилась голова, появилось странное ощущение, будто обстановка вокруг перестала выглядеть узнаваемо, слегка замутило, но после глотка воды всё прошло. Перегрелся, похоже. Встряхнувшись, Фаранор продолжил работу. Молот опять привычно взлетал и опускался, создавая новое и новое оружие. Главное, успеть.

***

— А ну, мальцы, назад!

Ангрим и Ангдор не сразу поняли, что говорили про них, но когда обоих юношей грубо отпихнули за спины старших, стало ясно: бой предстоит не на жизнь, а на смерть. И это уже не перестрелка. Это бойня.

Гордость не позволила отступить. Выхватив ножи, мальчишки ринулись вперёд вместе с отцом.

Горящих стрел успели выпустить немного, однако для сухой соломы на баррикадах этого оказалось достаточно, огонь вспыхнул. Воспользовавшись тем, что мятежники отвлеклись на на пламя, а дым помешал целиться, охрана дома вождя, вооружившись луками, вышла за ворота.

***

В окно заглянуло холодное полуденное солнце.

«Па, я гулять!» — прозвучал в памяти собственный детский голос.

«Иди, только сначала у Тога браги захвати и принеси!»

Брегор поморщился. Когда всхлипы Барадис стихли за дверью, тишина в доме стала очень страшной. Вождь подумал, что отдал бы очень многое за возможность просто быть рядом с теми, кто дорог. Кто был дорог.

Эльфийские знахари, совершенно не боясь взбунтовавшихся смертных, провели больную аданет сквозь толпу, усадили в крытую повозку и увезли в сторону лесной дороги. Удастся ли снова увидеться с любимой?

«Па! Смотри, что у крысы внутри!» — перед глазами встал образ маленькой Брегиль, держащей за хвост выпотрошенного грызуна, из распоротого брюха которого висели обрывки кишок.

Как живёт старшая девочка в чужом краю? Овдовела так рано…

«Какая красивая шубка! — Хирвен всегда очень забавно радовалась дорогим вещам… — И колечко! Спасибо, папочка!»

— Ты мне больше не дочь! — произнёс вслух Брегор, внутренне сжимаясь от воспоминаний о позорном изгнании. — Ты предала меня! Где бы ты ни была, будь проклята! Это из-за тебя сейчас мой дом окружён! Из-за тебя убили Гильвен!

«Моё платье красивее маминого?»

— Да, Звёздочка, красивее.

Тишину прервали крики на улице — похоже, снова началась потасовка. Пусть, пусть бьют друг друга! Потом охрана уничтожит оставшихся, а кто выживет…

Брегор сжал кулаки.

— Кто выживет, позавидует убитым!