Свет проклятых звёзд

О наследстве

Стая волков напала неожиданно. То были обычные звери, не твари Моргота с ядовитыми клыками, однако от этого хищники не становились безопасными для людей.

Конечно, нужно было изначально действовать, как говорил Халиндвэ, однако охотники Беора решили, что и без эльфа разберутся.

Отчаянный крик о помощи разлетелся по лесу, вождь с сыновьями и друзьями бросились на помощь собратьям, схватив факелы и приготовив луки и копья.

— Запасёмся шкурами! — кричал Беор, продираясь сквозь бурелом вслед за рванувшими вперёд собаками. — Псов от пуза накормим!

Люди бодро закричали в ответ, заглушив доносившийся издали отчаянный вопль. Всего один, хотя поначалу звали три голоса.

Деревья, кусты, мох, топкая земля, и снова кусты. Куда ж эти дураки сунулись? Во мраке вечера лес показался практически непроходимым. Спереди долетел лай, визг, рык, а последний человеческий голос стих.

Сыновья Беора, не показывая этого отцу, но, разумеется, соревнуясь друг с другом в храбрости, рванули вперёд, факелы заплясали в сгущавшейся тьме.

Раздалась ругань, хохот, победный клич, и Беор, выйдя на небольшую поляну у оврага, увидел гордых собой Барана и Белена, застреливших трёх волков, и, радуясь за своих уже взрослых мальчиков, не сразу обратил внимание на растерзанного пса, мёртвого собрата, рядом с которым лежал ещё один охотник в разодранной окровавленной одежде, вроде бы пока живой или уже нет, а с дерева начал осторожно спускаться третий неудачливый добытчик.

— Спасибо, вождь! — заговорил единственный уцелевший, с ужасом смотря вниз. По глазам мужчины было ясно — он сам не понимает, как сюда забрался, и каким образом теперь спустится. — Если бы не ты и твои сыны, не жить бы нам, остолопам!

Боясь признаться, что не может слезть, охотник дрожащими руками обхватил ствол, попытался опереться ногой на ветку, но оступился и полетел вниз.

— Баран! Белен! — Беор бросился к собрату. — Ребята! Идём в лагерь! Я потащу Брена на себе, а вы следите, чтоб волки снова не напали! Мёртвых осторожно волоките!

Упавший плашмя охотник, выпучив глаза, судорожно хватал ртом воздух и не мог сказать ни слова. Взвалив на себя собрата, которого начала бить лихорадка, вождь вдруг понял, что уже не так силён, как раньше, однако не признавать же этого! Чувствуя, как тяжело дышать, и колет в боку, Беор осторожно, шаг за шагом пошёл к бурелому, который наскоро расчищал его Белен с друзьями.

До лагеря было ещё ощутимо далеко. И почему-то казалось, что ближе не становится, сколько ни иди.

***

— Да как же так вышло-то?! — причитала одна из вдов, бросаясь на тело мужа. — Как же так?! Здоровый ведь уходил! Кормилец наш! Как мы теперь жить-то будем?!

Две другие женщины молча заплакали, одной стало нехорошо.

— Не донёс живым, — мрачно вздохнул Беор, обняв жену, и та почувствовала, как сильно и неровно бьётся его сердце. — Горе какое… Пойду прилягу, устал я что-то.

Супруга, с некоторых пор прятавшая стремительно седеющие волосы под красиво расшитый платок, с тревогой проводила мужа взглядом. Бельдир, маленькая дочка Белена, обняла бабушку, погладила по юбке на бедре. Мама девочки умерла родами, и молодой вдовец подумывал о второй женитьбе, однако всё ещё не нашёл никого подходящего.

Зато Барану досталась здоровая сильная женщина, уже подарившая старшему сыну вождя двоих чудесных мальчиков, и вот-вот снова готовившаяся родить.

— Домой, дети! — крикнула супруга Беора внукам, решив, что негоже мальцам видеть скорбящих соседей и изуродованные тела знакомых дядей, с которыми всего несколько дней назад вместе играли у воды в камешки-лягушки.

Страшно это всё, очень страшно.

— Люблю тебя, бабушка, ты самая лучшая, — пролепетала Бельдир, и стареющая женщина просияла, погладила тёмно-каштановые волосы внучки, повела девочку в дом.

— Давай пироги испечём? — предложила лапушка.

Какая хорошая жена будет!

Обняв малышку, супруга Беора пошла в дом. Пироги — это чудесно! А сыновья Барана — Борон и Баранор — пусть печку растопят. Не маленькие уже, уметь должны.

***

Сначала сон был безмятежным, однако довольно быстро залитый солнцем лес начал заполняться грязной водой. Мерзкая жижа была повсюду, стала подниматься, готовясь затопить одинокого путника. Беор попытался вспомнить, что спит, и проснуться, однако ничего не получалось, и грязь захлестнула с головой.

***

— Мам! — дочь вождя, год назад овдовевшая и бездетная, поэтому вернувшаяся в родительский дом, выбежала из комнаты отца, испуганно вытаращив потухшие глаза. — Мам! Папа не просыпается!

Супруга Беора, сразу отложив кухонную работу, вручив внучке не нарезанную пока морковь, подошла к дочери и, многозначительно давая понять, что не надо таких разговоров при ребёнке, пошла в комнату.

Муж, казалось, просто спал, однако дыхание было странным, а цвет лица — нездоровым.

— Быстрее за лекарями! — громким шёпотом скомандовала мать, и дочь поспешила на улицу.

Если повезёт, и эльфы рядом, помощь обязательно подоспеет вовремя.

***

Высокий и статный старший сын Беора сейчас казался словно постаревшим, однако во взгляде светло-карих глаз загорелся какой-то странный огонь, которого раньше никто никогда не видел.

Собрав семью за общим столом, Баран встал с места и неуверенно, с прищуром посмотрел на родню:

— Пока отец болеет, я буду за него.

— Почему ты? — тут же спросил Белен. — У тебя семейных дел по горло, а у меня времени полно. Я лучше с делами управлюсь.

— А почему вы двое забыли про меня? — дочь вождя встала — худая, в чёрном, с тёмными кругами под глазами, волосы гладко зачёсаны. Пугающего вида женщина. — Я буду вести дела отца, потому что лучше всех в них разбираюсь. Пока вы по лесам бегали, я помогала больным и сирым! Эти ваши эльфы нас не понимают, а отец на них вечно надеется! Мы сами жить должны, и я это могу обеспечить.

— Ты о матери забыла, — тут же подобралась жена Беора. — Девка бесстыжая! Отец жив, он болен, а ты его дела осуждаешь! Я возьмусь за дела! Я!

— Ты неграмотная, — парировала дочь. — На кухне хороша, но не в делах народа!

— А ты даже на кухне плоха!

— Замолчите! — Баран стукнул по столу кулаком, его жена вздрогнула, осторожно положила ладонь мужу на локоть. — Я буду главным! Я старший сын! Я и лучше разберусь!

— Старший — не значит самый умный, — парировал Белен.

— Пойдём выйдем, — угрожающе заявил Баран. — Обсудим. По-мужски.

— Нет! — встала между братьями сестра. — Не смей! Оба не смейте! Я предлагаю жить, как раньше, пока отец болеет! Каждый занят тем, чем раньше. Если какая беда будет, решим сообща. А если папа… ну, тогда и решим.

— Так и порешим, — согласился Белен, явно не желавший мериться силой. — А эльфы говорят: всё обойдётся. Поправится наш отец. Главное, впредь осторожнее быть с тяжестями.

Жена Беора заулыбалась и заплакала, замотала головой, торопливо вытирая глаза кружевным платочком, который ещё в юности соткала дочь. Вещицу женщина бережно, с любовью хранила и всегда носила с собой, используя очень-очень редко.

Посмотрев на родню, Баран кивком позвал супругу и стремительно покинул кухню.

***

Когда во дворе дома заржали лошади, люди сразу же побросали дела и высунулись в окна, а те, кто были на улице, принялись кланяться и пятиться перед эльфийским королём и его свитой.

Финдарато, не говоря ни слова, зашёл в дом Беора, и хозяйка сразу заметила, где не успела стереть пыль или пропустила замятый угол скатерти, на которой ещё и пятнышко не отстиралось! Да и угостить эльфийского владыку совсем нечем! Ой, и дети не наряжены! Что же делать?! Стыд-позор!

Однако Финдарато не заметил ни пыли, ни растрепанную, по-домашнему одетую Бельдир, ни мятую скатерть с пятнами, ни даже отсутствие угощения. Пройдя сразу в комнату друга-человека, эльфийский король посмотрел на вскочившего с кровати Беора, который, конечно, всё ещё выглядел неважно, но хотя бы уже не походил на мертвеца. В помещении ощущался резкий запах трав, было темно из-за закрытых ставней.

Радостно и немного виновато поприветствовав владыку, человек засуетился, ища вино, однако Финдарато дал понять, что ничего не нужно.

— Как здоровье? — спросил эльф, смотря на подданного оценивающе, замечая новую седину и морщины.

— Лучше, благодарю! Я уже здоров! Я хотел сам приехать, у меня тут такое случилось! Представляешь, — Беор сел за стол, сцепил руки в замок, — я раньше никогда не думал о том, кому дом и хозяйство оставлю, когда помру. Ну и народ тоже, их дела там всякие… Понимаешь, я просто… не думал! А тут прихватило, и я… Мои сыновья чуть не передрались.

Финдарато опустил взгляд. В комнате не было ни одного цветка, но в памяти всплыл золотистый колокольчик и алая роза.

— Расскажи, научи меня, Ном! Пожалуйста! Как наследство поделить правильно? Я все твои книги прочитал, но не помню ничего об этом. Прошу, Ном! Это очень важно.

Понимая, что совершенно не представляет, как правильно поделить наследство, сын валинорского короля решил придумать на ходу какой-нибудь нерушимый неоспоримый закон, единый для всех и чтобы на века. Главное, не сделать хуже…

***

— Финдарато так печётся об этой семье, — зло хмыкнул Айканаро, вместе с братом распивая вино на балконе дворца, — он ведь король! Зачем бегает, словно слуга, перед Младшими? Они этого всё равно никогда не оценят.

— Я могу ошибаться, — Ангарато посмотрел на опустевший бокал, однако не спешил его наполнять снова, — но наш Инголдо относится к Беору, как к своему домашнему щенку или котёнку. Говорит циничные вещи о войне и передовой, повторяя доводы моей жены, однако думает совсем по-другому.

— Возможно, ты прав, не стану спорить. Но для меня смертные всегда останутся дикарями, к которым я отношусь гораздо хуже, чем к своим умным скакунам. От искажённого нутра Фирьяр меня воротит.

Ангарато напомнил бокал и поднял молчаливый тост.

Солнце клонилось к закату, голоса на улице стихали, а на синем темнеющем небе засияли звёзды.