Эпизод 1.5: Птенец расправляет крылья

Эпизод IX: Новая угроза

Утро началось для Нила с поцелуя. Точнее, он начал его множеством поцелуев, стоило юноше проснуться, и убедиться, что случившееся вчерашней ночью — не сон, и не бред. Умилительно сопящее рядом с ним доказательство, зеленокожее и несказанно прекрасное, было расцеловано им, немедленно и с неподдельным пылом. Юноша увлеченно покрывал лицо любовницы поцелуями, все больше утверждаясь намерениями, и не только ими, продолжить вчерашнее веселье, когда Луминара проснулась.

Большого восторга по поводу страсти Нила она не выразила — наоборот, отстранила его, сошла с кровати, и направилась в душ. Вид ее покачивающихся бедер вдохновил юношу ещё сильнее, но догнать мириаланку он не успел, а дверь за собой она закрыла прочно и надёжно. Доступ рыцаря-джедая к замкам и запорам комнаты Нила явно превышал его собственный.

Дожидаясь Луминару, он даже помедитировал немного, чтобы успокоить нервы. Это пригодилось: когда прекрасная джедайка вышла из ванной, свежая, чистая, и завернутая в махровое полотенце, она немедленно отправила в душ Нила. На просьбу потереть ему спинку, Луминара ответила смехом, и просьбой поторопиться.

Выйдя из ванной комнаты, отмытый до скрипа юноша застал мириаланку серьезной, полностью одетой, и не настроенной на какие-либо фривольности. Когда Нил натянул свою одежду, они бок о бок двинулись улаживать все формальности его падаванства.

Подтвердив его новый статус, Луминара оставила юношу в манипуляторах дроида-парикмахера, и ушла по каким-то своим делам. Дроид — шестирукий, дружелюбный, и заметно обшарпанный, — с мастерской быстротой выстриг и выбрил нужное количество волос, после чего, заплел Нилу падаванскую косичку, но для того, чтобы нагнать Луминару, этой быстроты не хватило. Попрощавшись с тружеником ножниц и расчёски, юноша отправился заниматься своими обычными делами, с которыми благополучно провозился до вечера.

Он читал с датапада одну из книг, запланированных на сегодня, когда дверь его комнаты растворилась, и внутрь ввалилась, иначе и не скажешь, его наставница. Луминара была заметно раздражена; плюхнувшись на кровать Нила, она сорвала с головы тюрбан, отбросила его в сторону, и в сердцах стукнула кулачком по матрацу.

— Ты чего? — удивлённо спросил юноша, откладывая датапад.

— Совет, — недовольно бросила женщина. — Они, видите ли, не одобряют наши отношения. И ведь не скажешь, что у каждого из них в свое время были интрижки, — она раздражённо выдохнула.

— Замшелый пенек Йода и вовсе мне выговорил, — пожаловалась она. — Ты, по его словам, слишком незрел, и близость со мной приведет тебя на темную сторону, — она недовольно скривилась.

— И что теперь? Ты меня бросишь? — вырвалось у него. Нил и сам не ожидал, насколько жалобно и разбито прозвучат эти слова.

— Вот ещё, — раздраженная мириаланка даже не заметила его терзаний. — Никто не смеет указывать мне, с кем спать. В этом, я сама себе наивысший авторитет. И если я говорю, что останусь с тобой, значит, останусь, — юноша облегчённо выдохнул.

— Как же я устала, — жалобно протянула Луминара. — Хаттов совет битый час мотал мне нервы.

— Ложись, — с улыбкой предложил ей приободрившийся Нил. Женщина недоуменно посмотрела на него, и слабо улыбнулась.

— Я совершенно не в настроении, — устало произнесла она. — Потерпи до завтра, хорошо? — юноша улыбнулся ещё шире.

— Ты меня не так поняла, — сказал он. — Я тебя, конечно, хочу, но лечь попросил не за этим.

— Да? Ну ладно, — с тенью удивления ответила мириаланка, и растянулась на кровати.

Нил помог ей улечься поудобнее — так, что с края кровати свисали только ее ступни, обутые в лёгкие ботинки. Магнитные застёжки этих ботинок расстегнулись без труда, освобождая стопы Луминары. Та довольно выдохнула.

— Спасибо, что помог разуться, — пробормотала она, чуть улыбаясь. — К концу этого ситхова дня, мне начало казаться, что мои ноги приняли форму обуви… ой. Ай. Нет-нет, не останавливайся, пожалуйста, — зачастила она, когда Нил замер в ответ на ее ойканье. Юноша довольно заулыбался.

— Так и знал, что ты успела находиться как следует, — прокомментировал он, продолжая разминать, растирать, и массировать ее правую стопу. Женщина довольно мурлыкала, прикрыв глаза.

— М-м-м, ты — просто чудо, Нил, — протянула она, когда юноша закончил с ее ногами. — А спину ты мне помять можешь?

— Что, и настояться тоже пришлось? — весело спросил он. Луминара состроила печальную гримаску. — Снимай халат, и ложись на живот. Буду избавлять любимую наставницу от мышечного напряжения, — он воодушевленно потер руки.

Мириаланка ловко выскользнула из халата, и улеглась на него же, открывая юноше замечательный вид на зелёную спину, изящные ножки того же цвета, и пышную, округлую попу, туго обтянутую тканью шорт. Вдохновленный этим зрелищем, он потянулся было к соблазнительным округлостям, но сдержался — приставать к любимой джедайке, все ещё утомленной и напряжённой трудным днём, было рановато. Вместо этого, он уселся рядом с ней, и положил руки на ее спину.

— Ой, беда, — глубокомысленно заметил он, прощупывая каменно-напряжённые мышцы поясницы. — Значит, это совет тебя измучил до такого состояния?

— Он самый… м-м-м, хорошо, — довольно простонала Луминара.

— Чего тут хорошего? — ворчливо спросил Нил. Его большие пальцы усердно разминали два железной твердости валика мышц, и те понемногу поддавались его усилиям, утрачивая напряжение. — Ты же фехтовальщица. У тебя просто обязана быть идеальная осанка. А это вот что такое? Ты что, поклоны совету отвешивала? Поясные, и без перерыва?

— Нет, но… — ее виноватый тон быстро сменился лёгким смешком. — Вот ещё мне собственный падаван нотаций не читал.

— Если больше некому — придется мне, — строго ответил юноша. — Нельзя же, чтобы у моей обожаемой наставницы спина напоминала два дюрасталевых прута, — почувствовав, что женщина достаточно расслабилась, он дал отдых натруженным пальцам, оставив ее поясницу в покое.

— Спасибо, милый, — довольно протянула Луминара. — Так и быть — больше никаких поясных поклонов, — она едва слышно хихикнула.

Нил, улыбнувшись, наклонился к ней, и коснулся губами округлого плеча, потом — лопатки, с нее перейдя на затылок, и постепенно спускаясь ниже.

— Расстегни мое белье, — промурлыкала мириаланка, когда его губы добрались до ткани лифа. — Оно же явно тебе мешает.

Юноша с готовностью провел пальцем по застёжке ее топа, и раскрыл его, словно книгу, полностью обнажая светло-зеленую спину. С шортами он провозился чуть дольше — расстегнув их с обеих сторон, он осторожно убрал их с попы женщины, стянув вниз. Он недолго сдерживался — почти сразу же, Нил положил ладони на пышные полушария, и с наслаждением сжал их, слегка разведя в стороны. Открывшееся ему зрелище окончательно переполнило юношу желанием. Он уселся на Луминару сверху, и, снова разведя в стороны ее ягодицы, вошёл в нее, осторожно и не спеша. В осторожности не было нужды — влажная и горячая, она была готова и к много более грубому вторжению. Массаж, и последовавшие за ним поцелуи, явно доставили мириаланке не меньше удовольствия, чем ее любовнику.

Луминара страстно застонала, двигаясь ему навстречу. Нил снова стиснул ее бедра — направляя ее так, чтобы им обоим было удобнее, — и женщина с готовностью повиновалась. Они достигли пика почти одновременно: почувствовав, как сжалась в судороге оргазма его любовница, Нил и сам поневоле кончил — так бурно, что без сил упал на женщину сверху.

Он недолго оставался обессиленным — ее лоно и ягодицы все ещё крепко сжимали его плоть, заставляя ее разбухать в ответном напряжении. Юноша оперся на локти, и задвигался, все быстрее и быстрее, желая взять от любовницы как можно больше. Та, распаленная не меньше него, двигалась вместе с ним, постанывая и вскрикивая. На этот раз, чувствуя приближение оргазма, Нил остановился, войдя в нее на всю длину. Взрыв наслаждения вспыхнул в низу живота, и растекся по всему телу, затопив его приятной слабостью. Юноша осторожно вышел из своей женщины, и улёгся рядом с ней, гладя ее по спине.

— Белое на зелёном, — прошептал он ей на ушко, глядя на собственные пальцы, скользящие по ее коже. — С чем бы сравнить?

— Со счастьем, — выдохнула Луминара в ответ, широко улыбаясь. Она повернулась к Нилу лицом, и сжала его в объятиях, крепких и жарких. Их губы ненадолго встретились в нежном поцелуе.

— Интересно, о чем ты думала, когда предлагала мне стать твоим падаваном? — расслабленно спросил юноша, когда они отстранилась друг от друга.

— О том, что обязательно тебя соблазню, — задумчиво ответила женщина. — Как-нибудь. И что с Мириала придет недовольное письмо — двум соотечественникам теперь придется обучаться у кого-то другого. И ещё о сотне всяких мелочей. А что ты об этом заговорил?

— Просто, — засмеялся Нил. — Таких бурных ночей ты ведь не планировала?

— В своих планах, я не заходила дальше поцелуев, — серьезно призналась мириаланка. — После них, все вырисовывалось немного туманно, но, без сомнения, приятно. В этом, я оказалась совершенно права, — последние слова, она протянула самым ласковым тоном из возможных, забрасывая ногу на бедро юноши. Ее бедра потерлись об него недвусмысленным движением.

— Подожди, — остановил он ее. — Так нам будет неудобно. Сейчас, — он улёгся на спину, и потянул женщину к себе.

Пробуждение Нила Коррина было ранним, и не очень приятным — его поднял ни свет, ни заря настойчивый зуммер комлинка. Точнее, сначала пришла надоедливая вибрация средства связи, зудящего на прикроватной тумбочке. Затем, из объятий сонного юноши выскользнула Луминара, и закрылась в ванной, где ее голос, серьезный и сухой, какое-то время отвечал на невнятно смодулированное динамиком комлинка бормотание. Потом, закончившая разговор мириаланка вернулась, и плюхнулась обратно на кровать. Нил, к тому времени продравший глаза, увидел на ее лице столько раздражённого недовольства, что даже раздумал немедленно ее целовать.

— Что случилось? — спросил он с серьезным видом. — Война? Возвращение ситхов? Совет внёс в устав поправку о недопустимости секса между джедаями?

— Совет, но не с правками устава, — не приняла шутки женщина. — У них образовалось задание для опытного рыцаря с сильным падаваном. То есть, для нас.

— Это я-то сильный? — недоверчиво прищурился юноша. — Позавчера, на экзамене, меня отлупили, и не раз.

— Ты — один из лучших фехтовальщиков своего потока, — рассеянно ответила Луминара. — Для своих лет, и уровня навыков, ты вполне себе силен, — она с раздраженным видом закатила глаза. — Твои умения даже достаточны, чтобы нас обоих услали в какую-нибудь вонючую дыру во внешнем кольце. Битком набитую хаттами, и тому подобным отвратным мусором.

— Не вижу, почему бы нам с тобой не развеяться, повидав помоечные виды внешнего кольца, — ну очень серьезно высказался Нил. — Не все же в чистеньких и благоустроенных мирах ядра галактики прозябать? Надо же когда-нибудь отдыхать от архитектурных красот Корусанта, и, особенно, от вечной стерильной чистоты храма.

— Это ты просто не наблюдал ещё тамошние помоечные виды, — с лёгким недовольством ответила мириаланка. — Взглянешь на них разок, и, особенно, понюхаешь — мигом прекратишь шутить на эту тему.

— Ты — бесподобно прекрасный изумруд, — полностью серьёзно сказал Нил, приподнимаясь на локте, и с нежностью разглядывая лицо Луминары. Та с лёгким удивлением встретила его взгляд.

— Твое сияние затмевает тысячу солнц. Ты настолько великолепна, что затмишь собой любое окружение. Рядом с тобой, любые архитектурные изыски, любые красоты природы выглядят не менее невзрачно, чем какая-нибудь помойка. А раз так, какая разница, где мы будем — на растительной помойке Итора, на помойке-Корусанте, заваленной небоскрёбами, или на безликой помойке во внешнем кольце? Везде, твоя красота будет сиять одинаково ярко, наполняя меня радостью.

— То есть, я превращаю все вокруг в помойку? — нахмурилась мириаланка с притворной строгостью. Ее губы, при этом, усердно пытались не расплыться в улыбке.

— Что за кошмар ты говоришь, — растерянно ответил Нил. — Нет, конечно, ты превращаешь все в рай, — женщина весело засмеялась, потянулась к лицу Нила, и коснулась его губ в поцелуе.

Она целовалась намного увереннее, чем в их первую ночь вместе — ее полные губы, мягкие и нежные, ласкали губы Нила, а язык искал ласк его языка. Когда они оторвались друг от друга, на лицо Луминары вернулось прежнее спокойствие.

— Думаю, на этот раз, все будет не так уж и плохо, — оптимистично высказалась она. — Мне нужно взять у совета подробности задания. Будь готов вылетать через пару часов.

В большом ангаре храма джедаев, предназначенном для транспортных челноков и малых кораблей, Нил Коррин уже успел побывать за годы учебы — это было одним из первых мест, куда юнглинг забрел из любопытства. С тех времён, мало что изменилось. Толстые дюрасталевые плиты пола по-прежнему темнели обширными пятнами копоти — следами взлетов и посадок кораблей постарше, без репульсорных маневровых движков. Стены ангара все так же серели вдали, а потолок терялся в вышине, создавая картину впечатляющей монументальности. Ангар пустовал — сейчас, в нем было запарковано всего три небольших кораблика, к одному из которых и направлялся Нил.

Сборы в поход не заняли у него много времени — юноша впихнул в рюкзак верный датапад, гигиенические принадлежности, и по три смены белья и одежды. Несмотря на свои шутки насчёт помойки, превращаться в один из ее элементов он не собирался.

Следуя указаниям наставницы, несколько минут назад переданным ему на комлинк, юноша двинулся через ангар, ориентируясь по напольной разметке, и вскоре остановился перед одним из парковочных мест, с интересом разглядывая складный и ладный кораблик Луминары.

Формой почти правильный диск без одного сегмента, он был не очень велик: всего-то метров тридцать в диаметре. Задняя его часть, тот самый отсутствующий сегмент, оканчивалась тремя широкими дюзами маршевых двигателей. Совсем рядом с ними, по правому борту и на нижней плоскости корабля, присутствовал широкий зев погрузочной аппарели, а заодно, и пассажирского трапа, сейчас — открытый настежь, и опирающийся на закопченную дюрасталь ангарного пола. Четыре посадочные ноги, выдвинутые из корпуса, удерживали кораблик на высоте человеческого роста — рослому Нилу почти не потребовалось бы пригибаться, чтобы взойти на борт. Сегмент пилотской кабины в передней части блестел «остеклением» — прозрачными панелями транспаристали, сквозь которую были видны кресла пилотов, широкий параллелепипед навикомпа, приборы управления, и прочая обязательная начинка. Нил с удовольствием приметил на носу и гранях-бортах широкие кольца маневровых двигателей — этот симпатичный диск явно был способен свободно двигаться в самых разных направлениях, а не только строго вперёд. Кораблик не был безоружен: два купола орудийных башен в центре диска, одна — под брюхом, а другая — на верхней плоскости, ощетинились счетверенными лазерными пушками, обычными для лёгких купцов и грузовозов.

— Нравится? — раздался рядом знакомый голос, сопровождаемый звуками шагов. — Он — наш дом на ближайший месяц.

— Просто прелесть, — задумчиво ответил Нил, продолжая разглядывать корабль. — Быстрый?

— Как бластерный разряд, — довольно ответила джедайка. Подойдя ближе, она встала за правым плечом своего ученика. — Не смотри, что он совсем малыш — сиенаровцы воткнули в него гипердвигатель аж первого класса.

— Вот молодцы, — рассеянно одобрил юноша. — Значит, не придется торчать в гипере месяцами. Имя у него есть?

— Он, вообще-то, собственность ордена, — засмеялась мириаланка. — Обладание запрещено, помнишь? Его, обычно, придерживают для меня, по моей просьбе — из орденских кораблей, мне он кажется самым удобным для всяких полетов на край галактики. Но владеть им я не владею, так что именовать не стану. Обхожусь индексом — РСС-13-Икс.

— «Икс»? Прототип? — удивился Нил. — Такого красавца не пустили в серию? У кого-то в «Республиканских системах Сиенара» не все в порядке с головой.

— Дорогой, не очень грузоподъёмный, не очень вместительный, — буднично перечислила мириаланка. — Заказчик отказался, других не нашлось, и чертежи отложили в дальний ящик, а прототипы продали с молотка. Один из мастеров, что в совете, подсуетился, и приобрел один — для нужд ордена, эти малютки прекрасно подходят.

— Приятно видеть, что наши главные способны правильно оценивать летательные аппараты, — с улыбкой отметил юноша. — Ведь красивый корабль и летает замечательно, — повернувшись к наставнице, он не сдержал восхищенной улыбки. — И ещё приятнее видеть тебя. Ты что, для меня приоделась?

Для их выхода во внешне-кольцовый свет, Луминара сменила образ со строго-джедайского на простецки-астронавтский. Короткую темно-зелёную прическу женщины прикрывал не привычный тюрбан, а синяя бандана. Вместо халата, ее тело облегал плотный темный комбинезон с множеством карманов, утянутый в талии широким поясом с кармашками для инструментов. Из одного такого подсумка виднелся усечённый конус навершия светового меча мириаланки. Прежними в ее облике остались разве что упомянутый меч, да удобные ботинки.

— Я польщён, — с серьезным видом покивал Нил. — Скажу честно — облегающее тебе идёт. В должной оправе, даже самый прекрасный изумруд становится ещё прекраснее.

— Хватит, — ответила женщина со смущенным недовольством. — Это — маскировка, из необходимости. Для тебя, я тоже приготовила кое-что. Если мы заявимся во внешнее кольцо в джедайской форме, которую там носит ровно ноль местных, это будет все равно, что начать орать на улицах: «мы здесь по поручению храма джедаев»! Такое, знаешь ли, не помогает… — разошедшаяся мириаланка запнулась, и замолчала, видя широкую, и самую малость ехидную улыбку Нила. Ее светло-зелёные щеки слегка налились краской, приобретя оттенок свежей листвы. Видя ее смущение, юноша преисполнился искреннего умиления.

— Ты — чудо чудное, и прелесть прелестная, — прошептал он Луминаре, наклонившись ближе. — Особенно прелестно твое личико, зеленеющее, точно весенняя трава. Как только мы останемся наедине, я обязательно его расцелую.

— Прекрати, — сердито огрызнулась джедайка. — Хватит осыпать меня комплиментами, когда мы на людях — ещё услышит кто. Отказываться от тебя я не собираюсь, но не надо тыкать нашими отношениями в лицо случайным разумным.

— Ничего, на корабле наверстаю, — серьезно ответил Нил.

— Точно, марш на корабль, — все ещё недовольно приказала Луминара. — Наш вылет — минут через пять.

Через некоторое время, трап безымянного кораблика поднялся, а на нижней грани загорелись кольца репульсорных двигателей. Поднявшись в воздух, РСС-13-Икс втянул в корпус посадочные ноги, и, под нарастающее гудение двигателей, неспешно покинул ангар, чтобы пулей прошить корусантское небо, вырываясь из гравитационного колодца, и оставляя позади столичный экуменополис.

Корусант, планета-город