Эпизод 1.5: Птенец расправляет крылья

Эпизод XXXIII: Тьма наносит ответный удар

С починкой корабля Нил Коррин промаялся неожиданно долго. Ударив по двигателям, ситховские молнии повредили камеры с рабочим телом, и пожгли немало электронной начинки. Полностью устранить эти повреждения можно было только с помощью специальных инструментов, в ремонтной мастерской, ближайшая из которых находилась на Регус-Па. Покопавшись в документации двигателя, Нил нашел способ заставить эту груду высокотехнологичного хлама работать — ненадолго, на малой мощности, и ценой дальнейших повреждений, но запаса хода издыхающих движков должно было хватить на полет до шахтёрской станции. Вооруженный этим знанием, юноша принялся за работу.

Несколько часов подряд, он резво носился между верстаком, генераторной, и поверхностью обшивки корабля, временами оглашая воздух цветистой матерщиной на смеси общегалактического и русского. Пока он изображал автолюбителя, чинящего свою колымагу с помощью руководства по эксплуатации, Луминара телекинезом выкинула за борт останки скри, отправила корабельных дроидов на помывочные работы, и проложила оптимальный курс до Регус-Па. Позже, когда взмыленный и тяжело дышащий Нил отрапортовал о том, что один из трёх маршевых движков ограниченно готов к работе, мириаланка заняла пилотское кресло. Повинуясь ее осторожному водительству, РСС-13-Икс тяжело оторвался от поверхности астероида, и неспешно полетел в сторону шахтерской станции.

— Пока ты воевал с неполадками двигателя, я сообщила совету о нашем столкновении с ситхами, — между делом сообщила она Нилу. — Ударная группа из лучших бойцов ордена, с Винду во главе, уже в пути. Их корабль должен прибыть в систему Дорин через пару дней. Наша задача — отыскать логово ситхов, и проследить за ними до прибытия ликвидаторов.

— Что ж, будем надеяться, что наши ситхи — самоуверенные дураки, — утомленно ответил юноша.

— Почему? — удивленная Луминара даже отвлеклась ненадолго от управления кораблем.

— Ну как же, — протянул Нил. — Они показали нам свою численность, знание техник темной стороны, и связь с этими культистами, Церковью Чего-то Там. Убить нас у них не получилось. Догадаться о нашем следующем шаге — докладе в храм, — и ребенок сможет. Выходит, нам остаётся надеяться, что регуспанские ситхи — непроходимые идиоты, не понимающие, что следом за нами придет целый полк джедаев. Или что они — самоуверенные кретины, думающие этот полк победить. Любой другой разумный давно бы уже летел куда-нибудь в сторону внешнего кольца.

— Если ситхи сбежали, мы сможем встать на их след, — подумав, ответила джедайка. — Информация о вчерашних взлетах с Регус-Па будет у капитана Комада. Из системы ведут три гиперпространственных пути, и курс на каждый из них сильно отличается. А если ситхи вздумают путать следы, мы сможем отыскать их через Силу. Возмущение, которое создавал их лидер, я не спутаю ни с чем. Самое худшее, придется потратить время на его выслеживание.

— Ага, а потом — гоняться за нашими злодеями по всей галактике, — вяло пробурчал юноша. — Надеюсь, что они всё-таки самоуверенные дурни, и никуда не убегут, — Луминара коротко рассмеялась.

— Что будем делать, как прилетим? — спросил ее Нил.

— Оставим корабль в мастерской, — улыбнулась мириаланка.

— Да я не об этом, — отмахнулся юноша. — Я про слежку за ситхами. С чего начнем? Помедитируем, или опять к «церковникам» пойдем?

— Пожалуй, второе, — задумчиво ответила джедайка. — Отыщем Джурада Гаркхо с помощью безопасников, и нанесем ему домашний визит. Уверена, ему есть, что рассказать о своем друге и защитнике, практикующем техники темной стороны.

Вдали от сцены и сборища культистов, Джурад Гаркхо выглядел вполне обыденно и даже в чем-то домашне. Демонический блеск ушел из его глаз, сменившись ленивым довольством. Лидер культа сидел за столом, и держал в руке вилку, которой то и дело зачерпывал овощной салат из тарелки перед ним.

Именно в таком виде его и застигли Луминара с падаваном. Когда дверь жилого отсека, в котором обитал деваронец, вспыхнула искрами лопнувшего электронного замка, и отодвинулась в сторону под телекинетическим прессом мириаланки, Гаркхо только и успел, что поднять взгляд от салата. Довольство медленно отступило с его лица, давая дорогу испугу. Культист открыл было рот, из уголка которого свисало волоконце съедобной водоросли, но не успел издать и звука.

— Ты хочешь ответить на наши вопросы, — равнодушно бросил Нил, входя внутрь.

Его наставница, также вступившая в жилище деваронца, небрежно взмахнула рукой, захлопывая дверь за их спинами. Джурад Гаркхо ошеломленно моргнул, и закивал на слова юноши.

— Где ситхи? — коротко спросил тот.

— Я… не знаю, — выдавил культист. Его глаза испуганно бегали из стороны в сторону, стараясь не задерживаться на джедаях.

— Точно? — с усталой иронией поинтересовался Нил. — Такая важная персона, как ты, и не знает? А если подумать?

Он не спешил с новым внушением. Чувствуя, что может в любой момент окончательно подавить волю деваронца более жёстким применением техники Силы, юноша не собирался делать это без веской причины. Даже ситховский прихвостень вроде Джурада Гаркхо заслуживал немного гуманного отношения, хоть он и пользовался им для того, чтобы увиливать от внятных ответов.

— Я… мне ничего не говорят, — напуганно проблеял культист. — Я просто рупор для первичной… истины… — он осекся под насмешливым взглядом Нила.

— Всего-то? — ухмыльнулся тот. — Может, ты всё-таки делаешь для своих друзей в черном что-нибудь ещё?

— Я собираю пожертвования, — зачастил деваронец. — И выявляю несправедливости, которые мой благодетель искореняет. Больше ничего, клянусь.

— Кстати, о пожертвованиях, — юноша заинтересованно оглядел жилище Джурада Гаркхо, опрятное и прилично обставленное. Диск качественного голопроектора на тумбочке в углу, почти новая мягкая мебель, холодильник и плита вместо стандартного синтезатора пищи — все это выглядело бы уместно и в доме какого-нибудь обеспеченного корусантского горожанина, резко контрастируя с общей бедностью Регус-Па.

— Вижу, ты не бедствуешь, — заключил Нил. — Но вряд ли все шахтерские деньги достаются тебе. Куда они деваются?

— За ними приходят раз в неделю, — нехотя ответил деваронец. — Каждый раз — новый разумный.

— Когда следующий визит? — строго спросила Луминара.

— Его не будет, — с ещё большим нежеланием ответил Гаркхо. — Благодетели оставили нас… после вашего вторжения. Они не сказали, куда уйдут, и когда вернутся, — поспешно добавил он, видя сузившиеся глаза Нила. — И вернутся ли вообще. Со вчерашнего дня, Церковь Первичной Истины — полностью в моих руках.

— Всё-таки не дураки, — пробормотал юноша, раздраженно кривясь. — Теперь, ищи их по всей галактике…

— Ситхи оставили тебе какие-нибудь вещи, или документы? — Луминара снова взяла допрос в свои руки. В отличие от своего ученика, серьезная и собранная мириаланка не спешила падать духом.

— Нет… то есть, почти ничего, — поправился деваронец. — Глава наших благодетелей оставил мне записи, знания о первичной истине. Но… это ведь всего лишь слова, — он слабо улыбнулся, глядя на джедайку.

— Сгодятся и они, — с философским видом заметил Нил. — Где эти записи?

— У меня, — Гаркхо суетливо поднялся на ноги, едва не опрокинув стул. — Здесь, в спальне, — кивнув на дверь в дальней от входа стене, он заторопился в ее сторону.

Луминара с падаваном переглянулись, и юноша коротко кивнул на вопрос в глазах наставницы. Невольно улыбаясь их безмолвному, но до странного понятному общению, он зашагал следом за культистом. Тот обнаружился у небольшого шкафчика в углу спальни, в котором усердно рылся.

— Вот, — выпрямившись, Гаркхо протянул Нилу датапад, и, внезапно, пару листов флимсипласта. — Это — оригинал, написанный руками благодетеля, и моя копия — на всякий случай, — он приподнял тонкие листки. — А здесь — мои собственные размышления об истине, — он указал взглядом на планшет.

— Знаешь, Джурад, — доверительно заговорил юноша, — датапад ты можешь оставить себе. Безопасникам он нужнее — как доказательство твоей связи с ситхами. А вот бумажки я заберу, — он аккуратно вынул флимсипласт из рук растерянного деваронца.

Нил и сам не знал, что побудило его отправить один из двух листков во внутренний карман — любопытство, желание получше узнать врага, или что-то ещё. Но в этот момент, его неожиданное сокрытие части доказательств показалось юноше совершенно безобидным, и даже больше — верным действием.

— Вот эта бумажка, — сообщил он наставнице, выходя в гостиную. Луминара приняла листок флимсипласта, быстро оглядела его, и сунула в карман.

— Пожалуй, мы здесь закончили, — безразлично высказалась она. — Вызову безопасников, и пойдем к капитану Комаду. Нужно взять у него данные о вчерашних вылетах с Регус-Па.

— Как думаешь, что с ним будет? — с тенью интереса спросил Нил.

Они с наставницей неспешно двигались по коридору станции, а за их спинами, наряд РСБ выволакивал Джурада Гаркхо из дверей его обиталища.

— Вменить ему особо и нечего, — задумчиво продолжил юноша. — Соучастия в убийствах нет — ситх пользовался его наводками, не больше. Культ этот дурацкий, Церковь Того и Сего, законов не нарушал. Гаркхо вообще есть, за что закрыть?

— Связь с ситхами, — коротко ответила Луминара. — Их учение все ещё официально преследуется властями. За то, что Джурад Гаркхо поставлял им деньги и цели для убийств, он сядет далеко и надолго.

— Шахтеров, наверное, тоже как-нибудь накажут — оштрафуют, например, — предположил Нил, и с лёгким недовольством добавил:

— Вот корпоративные шишки порадуются.

— Мне тоже жаль этих несчастных разумных, — мягко ответила мириаланка. — Но их наказание будет вполне заслуженным. Распространение ситховского учения, даже среди неодаренных, несёт серьезную опасность.

— Это понятно, — покивал юноша. — Родись на Регус-Па кто-нибудь с чувствительностью к Силе, и попади в руки этих культистов-недоумков, ситхи получили бы нового рекрута. Но все равно, местные ударились во всякие глупости только потому, что корпорации довели их до скотского состояния. Было бы здорово, сумей орден помочь здешним работягам.

— Я сообщу на Корусант о ситуации на Регус-Па, но вряд ли найдется возможность что-то исправить, — с сожалением ответила джедайка. — У ордена не так много свободных средств. На вывоз отсюда всех рабочих их, скорее всего, не хватит. А увезти часть значит ухудшить положение остальных. Но, может быть, совет что-нибудь придумает.

— Надеюсь, — Нил с оптимистичным видом пожал плечами. — А мы, тем временем, займёмся своим делом — ситхами.

Беседа с Кар Аун Комадом вышла короткой и плодотворной. Для начала, Нил с наставницей вогнали твилека в нервную дрожь известием о ситхах на его станции. Новость о бегстве этих самых ситхов безопасник принял с нескрываемым облегчением, и заметно приободрился — исчезновение злодеев, макающих репутацию РСБ в грязь, сняло с плеч капитана Комада немало волнений. Подстегнутый воодушевлением, он разыскал нужную джедаям информацию в рекордные сроки. К общему удивлению, единственным кораблем, отбывшим со станции за вчерашний день, оказался внутрисистемный челнок, с пунктом назначения на Кел Доре. Поблагодарив капитана Комада, ответившего намного более сердечно, чем в их первую встречу, Луминара с падаваном отправились на корабль. Вскоре, РСС-13-Икс, гудя обновлёнными двигателями, покинул ангар, и оставил за кормой металлокомпозитную громаду Регус-Па.

— Значит, Кел Дор, — Нил думал вслух, развалившись в пилотском кресле. — И токсичная атмосфера ситхов не напугала.

— Возможно, они считают, что нам будет труднее искать их на поверхности планеты, — предположила мириаланка. — И это, в общем, логично.

— Или у них там звездолет запаркован, — пожал плечами юноша. — Так или иначе, выясним все на месте. Сколько нам лететь?

— Один стандартный день, не больше, — подумав, ответила джедайка. — Выйдем из астероидного пояса Дорина-4, и ускоримся.

— Хорошо, — задумчиво ответил Нил. — Можно попросить тебя кое о чем? — Луминара коротко кивнула, и он продолжил:

— Ты справишься сама? Мне очень многое нужно обдумать — голова просто пухнет от мыслей. О нашей с тобой отставке в том числе, — на последних словах, он не сдержал широкую улыбку. При виде его довольного лица, мириаланка, поначалу обеспокоившаяся, заметно расслабилась.

— Конечно, — ответила она. — Пусть автоматика поработает немного.

— Вот и прекрасно, — удовлетворено ответил юноша. — Если что, можешь ко мне вломиться.

Встав с кресла, он поцеловал Луминару на прощание, и отправился к себе. Уединившись, он поначалу задумал помедитировать, и уселся на пол, скрестив ноги. Долго он не просидел — так и не сумев успокоить мысли, юноша встал на ноги, и некоторое время слонялся их угла в угол. Брожения по каюте помогли не больше медитации, и Нил с размаху брякнулся на постель, где и развалился, отрешенно пялясь в потолок.

Мысли теснились в разуме юноши ничуть не хуже, чем в день его осознания своей не-джедайской привязанности к Луминаре. Отчасти, именно это понимание натолкнуло его на сегодняшние раздумья.

Четыре года назад, он твердо решил наслаждаться жизнью, познавать огромный и прекрасный мир вокруг, и не волноваться о всяких ненужных мелочах. Все это время он действовал, ведомый своим моральным компасом, своим пониманием джедайской философии, которую во многом одобрял, и, разумеется, кодексом и уставом ордена.

Именно конфликт последнего с желаниями Нила натолкнул его на мысль, что он не просто отбросил ненужные сомнения, но плыл по течению, отдав свою жизнь в руки других разумных. Обучаясь в храме, он вверил себя его преподавателям и правилам, его миссии и кредо. Полюбив Луминару, и узнав о ее взаимности, он с головой погрузился в их обоюдные чувства. Мотаясь по галактике на заданиях совета, он без раздумий отдавал ему, и своей любимой наставнице, руководящую роль. Ни разу за эти четыре года, Нил не задумался, чего же хочет он сам.

Юноша не был в восторге от болезненных ранений, которые регулярно получал в попытках отловить очередного злодея; не радовал его и стандартный джедайский профессиональный риск, риск для жизни. Но вместе с тем, его работа — адски трудная, опасная, и порой скучная, — была мечтой адреналинового наркомана, возможностью повидать галактику, и, что самое главное, нужным и полезным делом. Чувство причастности к нему, знание о том, что каждая успешно выполненная им миссия спасает жизни разумных, с лихвой перевешивало все минусы. То, что Нилу в скором времени придется бросить благородное дело охраны порядка из-за любви, чувства несомненно светлого и чистого, казалось ему несправедливым.

С другой стороны, ему порядком надоело скрывать свои отношения с Луминарой. То, что он не может прилюдно обнять и поцеловать любимую, поначалу казалось ему мелочью, но со временем начало его раздражать. Возможность открыто жить с дорогой его сердцу женщиной наполняла его радостным воодушевлением; ее разговоры о браке и детях и вовсе вызывали у него мечтательную улыбку. Земные воспоминания Нила четко и ясно говорили: женитьба и рождение ребенка вовсе не означают некую потерю свободы — скорее, переход жизни в новое качество, с новыми трудностями и радостями.

Нил не видел ничего плохого в мирной жизни и созидательном труде. Занятия механикой, начавшиеся из отвлеченного интереса, понемногу переросли в любимое хобби, и, как он подозревал, вполне могли стать любимой работой. Также, прекратив постоянно бороздить просторы галактики, он нашел бы свободное время на собственные маленькие проекты, идеи для которых поневоле бродили в его голове.

Об одном лишь Нил искренне жалел — о невозможности сохранить все то, что имеет. Невозможности продолжать интересную и нужную работу, не разрывая отношения с любимой женщиной. Невозможности быть со своей любовью, не покидая ряды всегалактических стражей порядка. Это сожаление, поначалу тихое, словно комариный звон, понемногу переросло в скрежетание напильника по нервам юноши, все больше усиливаясь с его раздумьями. В конце концов, Нил раздраженно вскочил с кровати, и сбросил халат, намеренный отправиться в душ — смыть пот рабочего дня, а заодно, и ненужные брожения ума.

От резкого движения, из внутреннего кармана брошенной на пол одежды вывалился сложенный прямоугольник флимсипласта — сворованные Нилом записи культиста с Регус-Па. Скептически скривившись, юноша поднял листок, чтобы убрать его в стол, но остановился, так и не двинувшись с места. Его неожиданно посетила идея, что проникновение в зловещие тайны коварных ситхов может стать неплохим отвлечением от всех его моральных дилемм. Весело ухмыльнувшись этой мысли, он развернул бумажку, и вчитался в написанные от руки строчки.

Флимсипласт не нес на себе длинного и подробного текста — всего шесть кратких строк. Третья из них немедленно напомнила Нилу давний разговор с голограммой Джуна Сероса; происхождение текста и вовсе изгоняло последние сомнения о его сути. В руки юноши попал кодекс ситхов. Суть учения, которое Нил, как и вся галактика, уже привык считать чистым и незамутненным злом.

В самом тексте, к удивлению юноши, не обнаружилось ничего ужасного. Простые и понятные, много проще полного скрытых смыслов джедайского кодекса, строки кодекса ситхов были скорее доходчивым руководством к действию, чем сводом правил. Руководством, которое, по мнению Нила, не несло совершенно никакой моральной окраски.

Он поневоле задумался над их сутью, и удивился, насколько точно они резонировали с его недавними мыслями. Правила, ограничивающие жизнь разумных, будь то законы, уставы всяческих организаций, и даже общепринятая мораль, были незыблемыми оковами лишь для простого народа. Знания о темной стороне запрещены для джедаев, но мастера могут ознакомиться с ними, на свой страх и риск. Любой гражданин Республики пойдет под суд за грабеж, но сенаторы, ворующие из госбюджета астрономические суммы, постоянно выходят сухими из воды. Постельные предпочтения, за которые простого работягу заклеймили бы психом, извращенцем, и преступником, для правителя звездной системы будут не более чем «безобидными странностями». Сила в разных ее формах — богатства, власти, и даже грубой физической, — неизменно преодолевала ограничения, незыблемые для тех, у кого силы не имелось.

Нил и сам обладал преимуществом перед простыми разумными — сродством с Силой. Но, в сообществе обладателей сверхспособностей, в ордене джедаев, он был лишь одним из многих, причем, многих низкоранговых и не особо сильных. Те невеликие возможности, которыми он обладал, не могли заставить совет прислушаться к нему, и не побудили бы великого магистра джедаев сделать исключение из устава для малоизвестного падавана. Даже посети Нила бредовая мысль бороться с преступностью в одиночку, он не смог бы осуществить и ее: без поддержки ордена, информационной, технической, и силовой, джедай-недоучка значил чуть больше, чем ничего.

Юноша невольно вспомнил ситха-вигиланта с Регус-Па, и рассмеялся, но его смех умер в зародыше, едва покинув губы. Нила заняла необычная, но крайне стойкая мысль. Слабак и недоучка, уступавший в фехтовании и техниках Силы как Луминаре, так и Нилу, едва не победил их обоих благодаря темной стороне. Что будет, если совместить знания и умения Нила с тем могуществом, которое показал неизвестный защитник шахтеров? Даст ли сложение этих двух достаточно, чтобы превратить Нила в заметную величину на фоне галактической преступности? Позволит ли сила темной стороны преодолеть то досадное ограничение, которое терзало юношу весь этот вечер — невозможность быть с любимой женщиной, и помогать простым разумным?

Нил рассмотрел эту мысль со всех сторон, и, к своему удивлению, не нашел веских аргументов против. В свете его размышлений, джедайское неприятие ситхов показалось ему негибкой, изжившей себя догмой. В конце концов, если есть падшие джедаи, почему бы не быть какому-нибудь вознесенному ситху, использующему темную сторону во благо? В ее изначальную порочность Нилу верилось все меньше.

Да, в его сверхъестественном восприятии она ощущалась чем-то сродни гнилому болоту, полному разлагающихся трупов, но это ощущение можно было взять под контроль. Повреждений тела юноша мог избежать, пользуясь темными техниками с оглядкой, и купируя их последствия Исцелением Силой. Возможное недовольство джедаев волновало его все меньше, в свете намерения Нила покинуть орден. Скверный имидж ситхов в народе и вовсе не виделся ему проблемой — достаточно было не размахивать направо и налево красным световым мечом, и не шарашить случайных разумных Молниями Силы, чтобы Нила приняли за джедая, или члена какой-либо другой светлой секты. Лишь одно виделось юноше камнем преткновения — мнение Луминары, но, поразмыслив, он решил, что любимая наставница поняла бы его логику, а то и присоединилась бы к нему.

С другой стороны, плюсов использование темной стороны несло множество. Действуя без оглядки на орден, Нил смог бы выкорчевать те сорняки преступности, вырезать те гниющие язвы несправедливости, что в изобилии встретил в своих путешествиях по галактике. К примеру, он мог бы заняться хаттскими картелями. Пафосная фразочка «мафия бессмертна» всегда казалась ему пустой бравадой, и он был бы не прочь показать местной мафии разумных слизней, как их криминальные империи могут рушиться, словно карточные домики, от точно рассчитанных ударов в уязвимые точки. К зайгеррианским работорговцам он тоже мог бы найти подход — изменение столь порочного сообщества могло стать интересной задачей, особенно без ограничений в средствах. Ведь благая цель может оправдать почти любые средства, верно?

Нил поймал себя на мысли, что больше не ищет доводы за или против использования темной стороны, но строит планы ее применения. Он понял, что почти решил для себя все. В последней попытке поиграть в адвоката дьявола, Нил поискал хоть какой-то аргумент не обращаться к учению ситхов. Таковой нашелся — давние слова Ки-Ади-Мунди о том, что светлые чувства со временем тускнеют, и каждый ситх неминуемо обращается к тьме в своей душе, не желая расставаться с силой. Этот довод показался юноше чушью — его любовь к Луминаре просто не могла потускнеть. Это чувство, сильнейшее из возможных, уже долго наполняло его силой, пусть и фигурально; Нил не видел ничего плохого в том, чтобы эта сила стала реальным могуществом.

Потратив еще пару минут на раздумья, юноша принял окончательное решение, и уселся на пол, погрузившись в необычнейшую из медитаций. Вместо успокоения эмоций, или концентрации на некоей задаче, он раз за разом мысленно повторял шесть простых строк, сосредоточившись на их сути:

— Покой — ложь, есть лишь страсть.

— Со страстью, я обретаю силу.

— С силой, я обретаю власть.

— С властью, я обретаю победу.

— Побеждая, я разбиваю свои оковы.

— Великая Сила освободит меня.