Гранд-адмирал. Том 7. Вилка

Глава 109

Десять лет, девятый месяц и двадцать четвертые сутки после Битвы при Явине…

Или сорок пятый год, девятый месяц и двадцать четвертые сутки после Великой Ресинхронизации.

(Один год, шестой месяц и четвертые сутки с момента попадания).

По выражению лица собеседника было сложно понять, какая именно эмоция сопровождает его речь.

Последняя так же, несмотря на свою информативность, традиционно была бедна на интонации.

Антониас ощущал себя словно вернувшимся за учебный терминал в Академии. Сперва Имперской, затем Доминионской. И сейчас он стоял навытяжку перед строгим экзаменатором, чей авторитет в преподаваемом предмете не оспаривался ни единым адекватным разумным.

— Дисциплина в системе, будь она военной, политической, гражданской или промышленной, частично основывается на мотивации, идейный предпочтениях разумного и системе сдержек и противовесов, — безупречный китель в полутьме бил по глазам.

Нет, ему не было страшно. Штормайер не позабыл это чувство, ни в коем случае. Но всем своим нутром, всеми своими мыслями, опытом, логикой руководствовался в сложившейся ситуации.

И понимал — бояться не стоит.

А вот от неприятных внутренних переживаний ничто из вышеперечисленного его не спасало. Как не спасала полутьма адмиральского салона от двух алых углей гранд-адмиральских глаз.

Без зрачков и радужек в них было практически невозможно понять куда именно смотрит Траун. Он мог любоваться трехмерным головидео сражения при Туле, которое проигрывалось над головой Штормайера.

Мог смотреть на своего дроида, эту самую голограмму воспроизводящего. Мог любоваться неведомыми подчиненному строчками и диаграммами данных на мониторах, что полукругом опоясывали рабочее место Верховного Главнокомандующего.

Но почему-то Антониас считал, что Траун сейчас смотрит прямо на него. Внутрь него. Прямо в душу. Как хищник, который смотрит на диковинного зверя, решая, съедобен ли тот, или, все же, стоит повременить с отгрызанием головы неведомой зверюшки.

— Военнослужащий прекрасно знает о мерах взыскания, которые могут быть к нему применены, — голос Трауна был спокоен, казался равнодушным. Но, можно было побиться об заклад, что именно таким голосом гранд-адмирал отдавал приказ устроить саботаж на корабле адмирала Акбара и воткнуть легендарный звездолет с не менее легендарным военачальником Новой Республики точнехонько в поверхность Центакса-Два.

Таким же голосом Траун отдавал приказ сбросить невидимые астероиды на дефлекторный щит Корусанта. Ни на обертон его речь не менялась, когда он распоряжался стереть с лица галактики расу стенаксов или применить новейшее оружие массового поражения против критически опасной ситской разработки, Левиафанов.

Все, кто хоть немного знал Трауна, прекрасно отдавали себе отчет — этот разумный, этот чисс, с одинаковой легкостью обсуждает оперативные доклады и отдает приказы, за исполнением которых кроется сметь тысяч и миллионов. И он всегда спокоен. Будто и не разумный вовсе, а фигурно вырезанная из блока льда статуя.

— Однако, нам стоит поговорить о поощрениях, — продолжал гранд-адмирал Траун.

Стоит радоваться тому, что его вызвали с учений ради подобного рода беседы? О, нет, «Бездна» не думал, что здесь стоит быть оптимистом.

Не думал так, потому как еще на этапе написания рапорта о своей деятельности в системе Турра, понимал — гранд-адмирал не просто так затребовал его рапорт. Что-то намечается. Нечто… необычное.

Плохое или хорошее — неизвестно. Но Штормайер подозревал, что разговора с гранд-адмиралом он не забудет до конца своей жизни.

И тот факт, что персональным приказом гранд-адмирала его оторвали от боевого слаживания обновленного экипажа «Ярости Бездны» и ее кораблей сопровождения, по мнению офицера, только доказывало очевидное. Он здесь для того, чтобы воочию увидеть и на собственной шкуре прочувствовать «разнос» от Трауна.

То, что последний говорит о поощрениях в рамках воинской службы, не должно сбивать с общего хода мыслей. За теми, кого хотят поощрить, не присылают личную охрану Верховного Главнокомандующего.

Скорее всего.

По крайней мере он ничего подобного никогда не слышал.

— Вы не просто так получили свое, ставшее уже известным, прозвище, — продолжал гранд-адмирал. — Вам известно в каких случаях разумные получают прозвища?

— Нет, сэр.

Он и в самом деле никогда не задумывался над чем-то подобным. Нет, понятно почему «Бездна» — его желанию обретения трофеев нет дна. Его невозможно пробить, а жажду бороться и искать трофеи, заполучить и перепрятать так и вовсе можно было бы называть его не вторым, а первым именем. Но, когда родители выбирали имя для своего первенца, то не догадывались чем он вырастет.

— Традиция давать разумным прозвища уходит корнями в глубокую древность, — словно начал лекцию Траун. — Разумные не всегда имели фамилии, и даже имена. Но как-то отличать друг друга, конкретизировать индивида среди общей массы, вскоре после образования общества стало просто необходимостью. Разумные в своей массе стремятся к упорядочиванию окружающих их вещей и явлений. Поэтому прозвища, описывающие натурализацию качеств, черт или характера того или иного разумного просто не могли не появиться. В каких-то культурах прозвища стали именами, затем появились прозвища, давшее начало фамилиям и так далее. В каких-то народах остановились исключительно на именах. Можно смело сказать, что в прошлые века клички играли немаловажную роль в жизни разумных, потому что от их поведения, внешности, рода деятельности и других факторов зависело то, как называли, а впоследствии и именовали в документах самого человека и его родственников. Надеюсь, я понятно довожу свою мысль?

— Вполне, сэр.

В самом деле, довольно доступно.

— Ваше прозвище не является исключением, — Траун сделал жест рукой и проигрывающееся уже в который раз сражение в системе Турра замерло над головой командира «Ярости Бездны». — Довольно экстравагантное, надо сказать. Описывающее не очевидные внешние черты, а те из них, которые составляют вашу суть. Тот, кто первым понял вас, довольно проницательный человек.

Штормайер ждал. Тактика ведения разговоров у гранд-адмирала Трауна всегда была непредсказуемой. Как и его военное мастерство. Вроде бы, кажется, что ты понимаешь к чему он клонит… А потом все сменяется, резко и неожиданно нить разговора прерывается и на первый план выходит нечто, вроде бы такое незначительное. Не относящееся к делу, можно сказать.

Ну, а потом идет удар. Смертельный и беспощадный.

— С определенной точки зрения появление прозвища у разумного — это знак его отличия от остальных членов социальной группы, — рассуждал Траун. — Если у вас есть прозвище, значит вы уже чем-то отличаетесь от серой массы вокруг. Если ваше прозвище не обидное, следовательно, вы получили его не в наказание, а в качестве поощрения с точки зрения референтных членов социальной группы. Так же и с поощрениями в военной среде…

Ах да, точно… Они разговаривали о поощрениях среди военных.

— Сотни факторов влияют на то, как именно будет награжден удостоенный военнослужащий, — голос Трауна звучал так же однообразно, как и до этого. — Доминион, с целью скорейшего стандартизирования своих вооруженных сил, изначально взял за основу имперскую систему поощрений и наказаний. Собственно, как и Новая Республика. Галактический Альянс воспользовался уже устоявшейся системой последней. Но мало кто знает, что вся эта имперская система вышла из собранной на скорую руку системы ценностей Великой Армии Республики. За три года военных действий имеющуюся практику награждений, которая досталась Республике от прежних времен, видоизменили настолько, что некоторые ее части стали абсурдны. Например, награждение клонов. Которые просто не понимали что происходит и зачем им это. Так как для клонов, в отличие от неклонов, все это играло куда как меньшее значение.

Это так. Ибо клонов создавали для того, чтобы служить и не задавать вопросы. Не контролируй сепаратисты львиную долю рынка производства боевых дроидов, быть может, ВАР состояла бы из последних. Но есть то, что есть.

— Низшее звено награждения появилось как раз в период Войн Клонов, — вещал Траун. — К нему относятся различного рода медали, отличительные знаки и значки, благодарности различного рода общественных организаций. В период конфликта их возникли тысячи, если не миллионы. И каждая общественная организация в той или иной мере сотрудничала с военными. Где-то клоны обеспечивали безопасности гуманитарных миссий, где-то вызволяли из плена заложников. Так как ничего кардинального в плане благодарности общественные организации для клонов или джедаев не могли придумать, то родилось такое явление. С практической точки зрения — бесполезное, так как не влечет за собой никаких материальных, социальных или иных значимых последствий. Клону и джедаю практически ничего не нужно — он находился на полном государственном обеспечении. А для других лиц полномочия общественных организаций, как и их награды, вообще не играли роли. Небольшой психологический трюк с формальной благодарностью военнослужащему за выполнение его работы. Более того, часть подобных организаций и вовсе являлись честью сепаратистской разведывательной сети. Подобные взаимоотношения между военнослужащими и общественниками порой приводили к утечке информации и последующему тактическому провалу. Немудрено, что Император, в те годы контролировавший обе стороны конфликта, запретил подобного рода награждения в Империи. Правда, запретил формально, ибо правительственным общественным организациям награждать военнослужащих Империи было разрешено. А так же крайне небольшому количеству подобных учреждений не находящихся в прямо подчинении Центра Империи. Другой вопрос, что Убикторат сделал выводы из рабочей схемы сепаратистов и практически в каждой общественной организации Империи имелись их агенты.

Да, ходили в свое время такие слухи. Те офицеры и специалисты, кто поумнее, всегда задавались вопросом: почему, несмотря на запрет, некоторым общественным организациям разрешались контакты с военными. Ну, а уж самые умные стремились минимизировать подобного рода встречи и совместную работу. «Береженного Император защищает», как говорится.

В Доминионе подобную практику и вовсе отменили. На корню. Вообще никакой общественной организации нельзя сотрудничать с военными по собственной инициативе. У гражданских свой ареал обитания, у военных — свои дела. Благодарить военнослужащего за его труд и подвиги имеет право только государство. В противном случае, недолго и до того, чтобы общественники и гражданские по своим соображениям диктовали военным условия и назначали цели операций. Так и до хаоса недалеко.

— Минимальным уровнем поощрения военнослужащего является денежная премия за отличительное выполнение служебных обязанностей, — произнес гранд-адмирал.

Да, денежные премии именно за выполнение служебной деятельности в период нахождения в зоне боевых действий являются на данный момент одними из самых массовых в Вооруженных Силах Доминиона. Величина разовой денежной премии зависит от ряда факторов, но, по сути своей не является чем-то грандиозным. Конечно, если ты не выполнил поставленную специальную военную задачу — тогда размер премии существенно увеличивается.

— Наиболее действенным и часто применяемым, а оттого и заметным, хорошо известным, являлось такое поощрение, как снятие действующего и ранее наложенного взыскания, — напомнил гранд-адмирал. — В Империи оно пользовалось большой популярностью, поскольку только таким образом молодые офицеры и специалисты могли избавиться от последствия ранее совершенных проступков, за которые были наказаны. И, тем самым, восстановление их статуса не находящихся под дисциплинарным взысканием, кратно повышало шансы на получение очередного звания, премий, выплат и включения в реестры кандидатов на вышестоящие должности.

Да, это если не основное, то уж точно одно из таковых, действовавшее в Империи поощрение для допустивших дисциплинарные проступки офицеров и специалистов. В Доминионе так же эта норма поощрения военнослужащих присутствует, функционирует и неплохо себя показала.

Вот только в отличие от Империи, когда подобного рода поощрения могли быть приурочены к годовщине Империи, профессиональным праздникам Имперского Звездного Флота или прочим празднествам в большей степени, чем к активной профессиональной службе военного, штаб-квартира Доминиона больше делает упор как раз на последнее.

Да, дисциплинарные взыскания для военнослужащих действительны в Доминионе так же календарный год. На период действующего взыскания приостанавливаются стимулирующие выплаты, снижаются практически до нуля надбавки. Если в период взыскания военнослужащий должен был получить новое звание, должность или еще какое-то продвижение по службе, то, само собой, он этого не получал.

Любопытно и то, что в Доминионе (как, собственно и в других государствах, в том числе в Империи, в Альянсе и Новой Республике), система дисциплинарных сдержек и противовесов — наказаний и поощрений — скопирована и в гражданский сектор. С той лишь разницей, что, например, в Доминионе в гражданском секторе нет дополнительных видов поощрений и наказаний, не предусмотренных законом. Хотя в гражданском секторе, как раз-таки, перечень первых гораздо выше, чем в военной сфере. А вот перечень дисциплинарных наказаний — универсален для всего доминионского общества.

Что, довольно верно — как поощрить сотрудников и служащих гражданского сектора работодатели могут придумать и самостоятельно, закон это не запрещает, наоборот, призывает к этому. А вот дополнительных наказаний придумывать не стоит — если нет желания, чтобы однажды, в любое время дня и ночи, к тебе не заглянули сотрудники правоохранительных органов.

В сопровождении нескольких ударных клонов из Доминионской Гвардии. В последнее время, после их создания и террористических актов, которые были проведены или были предприняты попытки их проведения как на военных, так и на гражданских объектах, правоохранительные структуры Доминиона перешли на усиленный режим работы.

— Следующим видом поощрения считается вручение правительственных и ведомственных грамот и объявление благодарностей, — голос Трауна вернул из раздумий. — В Империи грамоты и благодарности имели весьма недооцененный формат и практически не использовались по назначению. Благодарность объявлялась лишь младшему командному и рядовому составам. Да и то, наряду с грамотами, они имели формат обесцененных декоративных или устных выделений индивида, не влекущих за собой каких-либо последствий.

Все так.

Благодарности сыпались как из рога изобилия по праздникам, за отменно сданные нормативы подготовки, за личную помощь старшему офицеру и так далее. Настолько щедро их использовали, что по факту они заменили обычное «Спасибо». А ведь это функционал закона.

Бесконтрольное его использование ведет к «замыленности» и обесцениванию в глазах общества.

Грамоты… Они не имели большой ценности, потому как фактически являлись аналогом благодарности, но в материальном формате. И так же использовались бесконтрольно, по случаю и без.

Доминион эту норму дисциплинарного поощрения, что интересно, не исключил. Наоборот, оставил, но привел к тому, чем этот вид поощрения и должен быть. Фактически, как и всегда, Доминион использовал прекрасно проведенную «работу над ошибками». И, теперь, чтобы заслужить благодарность или получить грамоту, нужно было как следует потрудиться. Никаких тебе грамот по случаю десятилетия Империи, двадцати лет службы на одной должности, пятилетки в одном звании и так далее.

Так, например, среди участвующих в операции в системе Турра, проводить она Империей, благодарностями и грамотами засыпали бы каждого первого, кто стоял на вахте. В Доминионе же… Ну, благодарности объявили. Но не всем.

Лишь тем, кто активно участвовал в отражении вражеского нападения — благодарности рядовым исполнителям, грамоты их командирам и наставникам. Да и то, не поголовно. А лишь тем, кто проявил себя на почве подготовки вверенного им личного состава.

Да чего уж скрывать — немало младших специалистов получили взыскания за то, что вели себя безынициативно. Порядка тысячи разумных из всего флота, в основном ротационную молодежь, которая должна была лишь заткнуть дыры в некомплекте персонала, так и вовсе наказали. Потому что нет места безделию во время нахождения на вахте.

Даже будь ты круглым отличником на офицерских или специалитетных курсах подготовки, даже будь у тебя наилучшая характеристика от офицерско-преподавательского состава, это не значит, что можно расслабиться. Как, оказывается, контрразведка на кораблях бдит в любое время дня и ночи, не сводя взглядов с каждого.

— Немаловажным дисциплинарным поощрением является предоставление увольнительной, — в гражданском законодательстве оно называется «отгулом», — дополнительных дней отпуска, — Траун смотрел прямо в глаза Антониасу. — Причины подобного рода поощрений могут быть различны. А, так же, немаловажной считается практика предоставления как коротких увольнительных в период службы, так и дополнение отпуска за счет меньшего времени нахождения в увольнительной.

Верно подмечено.

Время и продолжительность увольнительной старший офицер подразделения только лишь по согласованию с командиром части или корабля должен определить индивидуально, исходя из тысяч факторов. Оперативная обстановка, критическая необходимость оперативного возвращения военнослужащего в расположение в случае боевой тревоги, непосредственно заслуги подчиненного. Поэтому родилась такая практика, что, раз закон не возбраняет подобное, то объявленную, к примеру на двое-трое суток увольнительную, при выполнении определенных требований закона, старший офицер вправе сократить либо до двадцати четырех стандартных часов, либо до вечерней корабельной поверки. Разумеется, в увольнительную военнослужащий отправляется только после участия в утренней поверки по корабельному времени, а оно всегда совпадает со стандартным.

Учитывая какова ситуация внутри и на границе, то военнослужащие в основной своей массе понимают и принимают факт сокращения увольнительных. Во-первых, не всегда можно совершить что-то, что удостаивается увольнительной дольше чем до вечерней поверки. Во-вторых, даже если ты, например, ценой своего ответственного выполнения воинского долга и применения профессиональных навыков, скажем, спас корабль от тяжелых повреждений, или, как это было в одном из гарнизонов в метрополии — заблаговременно обнаружил диверсантов, готовящихся к проникновению на территорию части, заработал длительную увольнительную за пределами расположения, но командование решило ее сократить в силу служебной необходимости, отчаиваться незачем. Ведь «срезанные» часы и сутки будут добавлены к отпуску. Который, кстати говоря, может быть как идти по графику, так и, что предусмотрено законом, может быть сдвинут на конкретное время года по желанию награжденного.

Однако, немаловажным фактом является еще и то, что последние обновления законодательства и уставов позволяют компенсировать (при согласии военнослужащего) дополнительные дни отпуска и увольнительные денежным эквивалентом. Принимая во внимание размеры окладов военнослужащих, немалое количество молодых разумных, поступающих на службу, то им, желающим обзавестись собственным жильем или накопить денег на что-то весомое, такая мера весьма привлекательна.

Особенно, если учесть тот факт, что военнослужащим регулярных сил государство по достижению определенного срока службы предоставляет соразмерный сложности, напряженности и особым условиям несения службы кредитный сертификат на приобретение жилья при выходе на пенсию, который, к сожалению, ни в коем разе не может покрыть затрат на приобретение виллы где-нибудь на роскошном курорте, то, немудрено, что денежный эквивалент увольнительной, поступающий на счет военнослужащего, для многих значим на самом деле.

Причина тому — возможность использовать свой оклад для внесения на пополняемый депозит в Государственном Банке. Последний является дочерней структурой Центрального Банка Доминиона и обслуживает счета военнослужащих, гражданских и правоохранительных служащих, находящихся на службе непосредственно Доминиона. Одни из самых высоких «процентов» предлагают, между прочим.

Но, это все лирика. Антониас поймал себя на мысли, что его опять сбили с внимания к главному.

— Ведомственные и государственные награды практически завершают список дисциплинарных поощрений и считаются пред-максимальной формой стимулирования военнослужащего, — разговор явно подходил к концу. — Все они не только предполагают получение денежной надбавки к окладу, но и влияют на дальнейший карьерный рост военнослужащего.

Список ведомственных и государственных наград Доминиона довольно обширен и включает в себя, по факту, аналоги имперских и республиканских наград. Существует строгий перечень статутов, выполнение которых обязательно для каждой медали или ордена, знака отличия.

И, несмотря на то, что материальное сопровождение такой награды в самом деле велико и может достигать поистине колоссальных размеров в окладах военного, гораздо существенней именно сам факт награждения. Потому как отмеченным ведомственными наградами разумным всегда рады в кадровой службе — именно такие разумные в первую очередь идут на повышение. Конечно, при выполнении своего воинского долга в строгом соответствии с положениями законов и Устава.

А вот государственными наградами на данный момент награждаются лишь единицы из числа многомиллионного военного контингента Доминиона. В отличие от той же Новой Республики, которая выдавала государственные награды направо и налево, Доминион к такому вопросу подходил куда как строже.

Так, например, высшая государственная награда Новой Республики, «Звезда доблести Корусанта» была создана около трех лет назад. Как раз после того, как Новая Республика захватила планету. И первые, кого наградили этим знаком почета, стали бойцы, которые сам Корусант и захватили.

Тот факт, что эти мясники перебили вместе с сотнями тысяч военнослужащих Империи еще и миллионы гражданских и имперских чиновников, как то было при штурме Императорского Дворца и прочих правительственных зданий в бывшем Центре Империи, в глазах имперских военных считался плевком в душу. Кавалеры «Звезды доблести Корусанта» стали для имперских военнослужащих приоритетными целями в последующем.

Первыми лауреатами награды стали пилоты «Разбойной эскадрильи», которые и осуществили ключевые элементы операции по захвату Корусанта. Иронично в этом то, что практически все участники «Разбойной Эскадрильи» были уничтожены Доминионом. Нет, никто не делал кавалеров «Звезды доблести Корусанта» приоритетными целями. И охоту на них никто специально не открывал.

Но это не значит, что доминионские военнослужащие не испытывали мраченого удовлетворения от того, что уничтожали кавалеров «Звезды доблести Корусанта». Правда, сам майор Креб, приложивший руку и непосредственно участвовавший в большинстве акций уничтожения «проныр», никогда не говорил о том, что им руководила месть за взятие Корусанта.

Но факт остается фактом. Среди военнопленных Альянса и Новой Республики, которые находятся в плену Доминиона, ни один кавалер «Звезды доблести Корусанта», получивший эту награду за штурм Корусанта, не вернулся по обмену на родину. Все были осуждены военным трибуналом Доминиона и отправлены на самые тяжелые каторжные работы пожизненно. Таких даже спайсовым паукам на корм отдать было бы кощунством.

Собственно, пожизненные сроки и наказание в виде отбывания на рудниках или вредном производстве априори получают все вражеские солдаты, так или иначе принимавшие непосредственное участие в террористических, экстремистских, военных или иных операциях, связанных с жертвами среди мирного населения. Доминиону вообще наплевать к какой юрисдикции относится место совершения преступления вражескими военными. На рудники по добыче радиоактивных, тяжелых, сверхтяжелых металлов одинаково «задорно» отправляются все без исключения. Даже бывшие имперцы, к которым, почему-то, общество думает, будто у Доминиона особо лояльное отношение.

Как бы ни так. Ни один военнопленный не включается в списки на обмен до тех пор, пока Разведка Доминиона не подтверждает факта его непричастности к смертям гражданских лиц. С учетом доступа к данным Убиктората и Разведки Новой Республики, развитой сети информаторов и резидентов по всей галактике, добывать такие сведения довольно просто.

Хотя Штормайер точно знал о том, что некоторые из военных преступников все же были обменены. Но все они так или иначе являлись частью большой игры Доминиона. И непременно получат по заслугам, когда перестанут быть нужны.

— И, наконец, наивысший способ дисциплинарного поощрения военнослужащих Доминиона — это ценные подарки от первых лиц государства, — подытожил Траун. — Триумвират и я лично имеем такое право. И применяем его к наиболее отличившимся, первым среди лучших. Вам известны личности тех, кто был награжден такими подарками, коммодор Штормайер?

— Нет, сэр, — не стал скрывать Антониас. — Я никогда не слышал ни о чем подобном.

— Потому что награжденных нет в живых, — сказал Траун. — Это печальная статистика, но, какая есть. И вот, возникает центральный вопрос нашей с вами встречи: что делать?

— Простите, сэр, я не понимаю.

— Ваши действия в системе Турра одновременно можно оценить как положительно, так и отрицательно. Вы действовали с излишним риском, но в то же время добились победы и не понесли существенных потерь. Положения о поощрении военнослужащих указывают, что последнее должно быть отмечено вышестоящим командованием. То есть мной. Но, в то же время, именно ваши не оптимальные действия создали угрозу вашему звездолету, его сопровождению и экипажам кораблей, из-за чего вы оказались вынужден действовать на рубеже провала. Героизм хорош тогда, когда он объективно не вызван просчетами командования. Поощрение создано для того, чтобы закрепить на бессознательном уровне награжденного посыл — ты действовал верно, продолжай в том же духе, мы видим твои старания. Взыскания имеют прямо противоположные намерения. Они созданы для соразмерного наказания провинившегося. С привитием ему той же самой мысли — командование видит ваши просчеты и незамедлительно реагирует на них. Скорость реагирования как раз является показателем того, насколько глубоко командование вовлечено в мероприятия по контролю действий своих подчиненных. Пусть меня не радует тот факт, что пришлось взять некоторое количество дней на раздумья, но решение принять необходимо.

— Да, сэр.

— И вот, когда мы всесторонне подошли к вопросу рассмотрения поощрений, а освещение наказаний не имеет смысла, учитывая ваш опыт и срок службы, я, как командующий операцией в системе Турра, должен принять одно из двух решений — наградить вас за отменный маневр и разрешение кризиса, либо же наказать за то, что вы допустили этот кризис, — глаза Трауна, кажется, начали светиться алым в темноте. Честно, Антониас не удивился бы тому, если б гранд-адмирал мог стрелять лазерами из глаз.

У Верховного Главнокомандующего Доминиона всегда есть пара козырных карт старшей масти в любой партии в саббак.

— Разумеется, имеется миллион нюансов, которые позволяют так или иначе, используя служебное положение как наградить, так и наказать военнослужащего, — продолжал Траун. — Невыполнимые задания, изматывающие физические тренировки, направление в отдаленные гарнизоны и места несения службы в регионах, где из воинских обязанностей лишь патрулирование и умение сдержать себя от самоубийства из табельного оружия из-за непролазной тоски и отсутствия каких-либо перспектив. Но это не наш путь. Тем более, что патрульной службой занимаются Силы Планетарной Обороны. Направлять вас, имеющего прекрасный послужной список и опыт ведения боевых действий против всех государств-противников Доминиона, было бы чрезмерно. И глупо.

Так к чему он вообще склоняется? Поощрение или наказание?

— Будь вы на моем месте, коммодор, — неожиданно произнес Траун, — какую санкцию вы бы применили в отношении себя?

Санкция? Значит все же вопрос о наказании?

— Или, быть может, вы бы решили наградить себя за проявленную смекалку и героизм?

Да что ж такое-то…

— Сэр, — Антониас кашлянул в кулак, стараясь расслабить сжатое спазмами горло. — Вы ставите меня в тупик.

— Что ж, в таком случае мы с вами в одинаковом положении, коммодор. Свою точку зрения я вам уже высказал.

О, да… Разжевал так, что даже гизка бы поняла.

— Используя понятия математики и физики, я бы сказал, что положительный заряд нейтрализует отрицательный.

— Иными словами — ничего.

— Да, сэр. Провал был перекрыт победой. Потерь нет, материальная часть не пострадала. Иными словами наказание и поощрение в частности для каждого из моих деяний, вне зависимости от порядка их наложения, нивелируют друг друга, — Штормайер тщательно подбирал слова, чтобы не ляпнуть лишнего. Да, Траун не из обидчивых, но лучше предметно и конкретно донести свою точку зрения до командира, чем своими словами предоставить ему двоякое видение ситуации.

— Любопытная точка зрения, — произнес Траун. — В самом деле любопытная. Вам известно такое понятие, как «отсутствие наказания есть поощрение»?

— Да, сэр. В Империи его часто применяли в двояких ситуациях, вроде моей, — ответил офицер.

— Именно. Негласный и неосвещенный в нормативных документах разговор командира и подчиненного, направленный непосредственно на то, чтобы донести до последнего позицию руководства. Фактически, этот термин и стоящая за ним процедура констатируют фирменное бессилия командования перед спорными действиями подчиненного…

Так и есть.

— Вооруженные Силы потому и живут по строго отведенному и категоризированному Уставу, каждая из строчек которого написана кровью тех, кто действовал от противного, — сообщил гранд-адмирал. — Не существует ситуаций, в которых командир просто должен проигнорировать спорные действия подчиненного. Этот постулат происходит из социальной подоплеки общества. Ведь что поощрение, что наказание, не просто так объявляются перед строем подразделения или части. Этот формат объявления служит простым и наиболее действенным способом донесения до личного состава позиции командования. Солдат не сражается один — он действует в составе оперативно-тактического объединения. Командир соединения тем более находится на виду у всех своих подчиненных. Его действия — это образец для подражания. Ведь, если он командир, значит ранее доказал — его действия позитивно оцениваются вышестоящим командованием. Таким образом, факт замалчивания реакции, ее донесение в индивидуальном порядке до провинившегося, имеют прямо противоположный характер, чем задумывалось законодателем. Если офицер не наказан за свои действия, следовательно, так можно делать и другим. Тем более, что если его похвалили за необоснованно рискованную операцию — значит так нужно делать и другим. И их похвалят. Именно по этой причине предлагаемая вами математическая модель взаимозачета деяний не состоятельна — ваши сослуживцы воспримут отсутствие наказания за провал как поощрение. То, что десятилетиями внедрялось в сознание военнослужащих Империи, составляющих ядро наших Вооруженных Сил, невозможно искоренить по щелчку пальцев. Нужны годы, чтобы изменить мировоззрение.

Скорее всего. В социологии и психологии, Антониас не был силен. Так уж вышло, что эти науки не входят в категорию трофеев, которыми он мог бы завладеть по результатам сражения.

Траун прав. Наградить его или наказать — значит не только воздействовать на его карьеру и отношение к содеянному. Но и отправить невербальный посыл его сослуживцам. И то, как будет воспринят контекст — многое значит.

— Для командира звездного разрушителя нет большего морального наказания, кроме как лишиться права командовать этим кораблем, — неожиданно произнес гранд-адмирал. — Слишком велика цена, которую платит разумный, чтобы пройти путь от субалтерна до командира ОЗРД. ИИ, тем более, если он фактически становится командиром соединения кораблей. Не суть важно, кто составляет основу экипажей этих звездолетов — клоны или не клоны. Важно то, какие последствия следуют за конкретными действиями.

— Да, сэр.

— Будь у вас возможность переиграть то сражение, что бы вы сделали иначе, коммодор?

Интересный вопрос.

— Путешествия во времени недостижимы, сэр.

— Это гипотетическая ситуация.

— Ясно, — Антониас облизнул пересохшие губы. — Если бы я смог переиграть сражение, то возможны только два варианта. Первый — я имею информацию о наиболее благоприятном развитии событий и воспользуюсь им с неизвестными последствиями. Второй — при тех же вводных я поступлю точно так же.

— Допустим, вам известны последствия и возможность совершить более благоразумный маневр. Каковы ваши действия?

— Остальные вводные те же, что и были?

— Полностью, коммодор. Единственные изменения — ваше решение в ключевой момент.

— Я поступил бы точно так же, сэр.

— Вот как, — алые глаза прищурились. — Почему?

— Потому что я знаю результат того, что будет, если я повторю свои действия. Никаких повреждений, максимум сохраненных жизней. Изменить решение — значит повлечь за собой цепочку неизвестных событий с непредсказуемым результатом. Никто не дает гарантий того, что мое более правильное принятое решение в конечном итоге не приведет к печальным последствиям. Миллионы факторов влияют на результат. Какой-нибудь один сгоревший предохранитель от излишней нагрузки в ной момент может повлечь за собой отключение двигателей или падение защиты. И, тогда, вместо выполнение более безопасного маневра, я подвергну корабль и его экипаж куда как большей опасности.

— Любопытное решение, — в голосе Трауна появились нотки… Хотелось бы еще знать какие именно. — Признаться, я считал, что вы выберете другой вариант.

— Нет, сэр. Если результат гарантирован и способ его достижения наиболее благоприятен для моего экипажа, корабля и подчиненных, я выберу гарантированный вариант, а не гипотетический.

— В том-то и вопрос, коммодор. Кто сказал вам, что вариант с выполнением наиболее благоприятного маневра приведет к возможным осложнениям?

— Никто сэр. Но я точно знаю, что выполнение известного маневра при прочих постоянных не приведет к неблагоприятным для моих людей последствиям. Это ключевая составляющая.

— Даже если бы ваши действия привели к провалу операции?

— Не привели бы, сэр. Если б была опасность срыва операции, я бы поступил другим образом, а не так, как сделал.

— Но, с теми же мотивами? Минимум повреждений и потерь?

— Да, сэр. Именно так.

Кажется, тучи сгустились, а звездный ветер начал бить прямо в лицо.

Гранд-адмирал Траун не сделал ничего. А вот его астромех, прекратив транслировать голозапись и сделав освещение в апартаментах гранд-адмирала чуть ярче, подкатился к Штормайеру. Небольшой лючок на его конусообразной поверхности открылся и наружу с щелчком вылез информационный чип.

— Возьмите носитель данных, коммодор, — приказал Траун. — Вам надлежит выполнить обозначенный на нем приказ. От командования вашим соединением вы отстранены, ваш старший помощник оповещен и будет выполнять обязанности до тех пор, пока вы либо выполните поставленную перед вами задачу так, чтобы не возникло спорных вопросов, либо же провалите ее и тогда все вопросы будут сняты. Двойные стандарты не допустимы в вопросах, которые решают Вооруженные Цели. Случайности должны быть исключены. Справитесь вы с заданием или же нет, покажет, что именно руководило вашими действиями в системе Турра — слепая удача, позволившая нивелировать просчет, или же тактическая грамотность. Вы свободны, коммодор.

— Да, сэр, — вытащив информационный чип, Антониас направился к выходу из гранд-адмиральских апартаментов.

Итак, ему предстояло испытание…

Ощущение неуклюжести собственного тела были такими, что Ро представлял себя мешком ваты, который, зачем-то, заменяет банте ноги. И кто вообще придумал подобного зверя?

Его волокли по коридору, подхватив под руки, двое штурмовиков. Вот только, эти ребята, в отличие от тех, что он видел на тюремной планете, имели броню матово черного цвета. Такого насыщенного оттенка, словно она сама по себе поглощала искусственный свет корабельного коридора.

Нет никаких сомнений в том, что тот укол, который был ему сделан в коморке на заводе, содержал наркотики. Вот только, когда его успели сделать, забрак так и не понял. Не помнил ни боли от протыкания кожи иглой, ни звука пневматического шприца. Вообще ничего…

Но его явно накачали. Иначе, как бы он увидел молодую копию Снежной Королевы? Она же, мертва, об этом его куратор, генерал Мадина, знал из достоверных источников — сочувствующих делу Галактического Альянса разведчиках Новой Республики.

Которые, само собой, являлись двойными агентами.

Только так можно, на самом деле, сохранить в безопасности Альянса — быть на шаг впереди своих заклятых друзей.

Ух, ну какая же стильная у этих штурмовиков броня-то, а⁈

У штурмовиков вообще стильная броня! Вся такая белая, играющая на свету… Ой. А это-то черная. И даже не бликует… Матовое, не глянцевое покрытие, что ли?

Ой, слово-то какое смешное, «глянцевая»! Глян… це… ва…я…

Амонд рассмеялся собственному представлению о шутке. Он еще раз посмотрел на своих пленителей и тюремщиков в одном лице. Ему потребовалось минут пять, чтобы понять.

Перед ним не штурмовики. Это же солдаты-клоны из Великой армии Республики. Только в черных доспехах. И визоры у них не черные, а темно-синие. Вот и все различие…

Примерно вот так выглядит.

Интересные шутки получаются… Его что, обкололи наркотиками солдаты-клоны давно реорганизованной Армии? Вот умора!

Где-то на краю своего сознания, агент Разведки Галактического Альянса понимал, что происходящему с ним радоваться точно не стоит. Как минимум по той причине, что он находится под воздействием, скорее всего, «сыворотки правды».

Слишком уж знакомые ощущения… Когда-то имперцы, поймав его с крупным грузом, пытались узнать имена отправителя и получателя с помощью этого препарата. По-видимому, в обоих случаях работала имперская разведка. Ну, сейчас-то она называется Доминионская…

Ох, держите рожки всемером, Доминионская Разведка! Какое смешное слово… нет, не слово! Сочетание слов. Ах-а-ха-ха-ха. Слова сочетаются! Как бисквит с молочным кремом! Ох, да почему же никто не смеется?

Это же уморительно!

Он протрезвел на мгновение, когда его мысли зацепились за название препарата, который он уже однажды получал внутрь своего организма. «Скиртопанол» его название.

Схватившись за эту мысль, как за путеводную нить, Ро начал формировать вокруг нее собственные устремления разума. Нужно выбираться из этого жуткого неконтролируемого плена собственного рассудка!

«Скиртопанол» поможет.

Так, то искусственно выведенная имперцами «сыворотка правды». Действие препарата не просто расслабляет испытуемого, но и повышает чувствительность, что делает пытку более эффективной. Постепенно увеличивающиеся дозы использовались при пытках во время допросов с применением наркотиков. Под воздействием препарата ты порхаешь как птица, жалишь как джедай…

Как джедай!

Ро уже не смог сдержаться и прыснул со смеху. Впрочем, его молчаливые конвоиры остались безучастны к происходящему.

Навряд ли Снежная Королева накачала его для того, чтобы он рассмеялся или порвал живот от безудержного юмора. Скорей всего, ей нужно… Начиная мысль, он помнил ее окончание, но образ Исанне Айсард, отчетливо и явно вставший перед его глазами, все стер. Скиртопанол работал, и работал так, как положено.

Амонд замычал от страха и ярости, попытался дернуться, но тут же заработал ощутимый тычок между лопаток.

Удар на мгновение прояснил сознание. Боль вообще порой акая незаменимая помощница…

Он вспомнил ради чего все затевалось. Он работает на Альянс «внештатным сотрудником», агентом-нелегалом. Взамен Мадина и другие закрывают глаза на его почти законные и откровенно незаконные делишки.

А в той конкретной миссии ему было нужно выяснить для какой цели Новая Республика так старательно удерживала базу глубоко в тылу противника. Ведь и джаве понятно, что должны быть довольно весомые резоны делать это. Ибо… Ну, иначе на кой хатт все это было нужно?

Ро снова захихикал. А, может, республиканцы просто забыли про одну из своих баз?

Он забавлялся ровно до тех пор, пока его хихиканье не послужило причиной появления освежающего и отрезвляющего удара по затылку от штурмовика в черном. Ро, который более-менее пришел в себя, посмотрел на солдата…

И в этот момент он понял, что находится в абсолютно белой комнате. Настолько белой, настолько чистой, что даже следов перехода стен в пол и потолок не было видно. И краев дверей тоже… И хоть какой-то мебели.

Он словно сидел на стуле, сотканном из самой белизны…

— Вот это приход, — пробормотал забрак, проводя рукой под своим телом. Конечность наткнулась на опорную ножку стула под ним. — Уф, думал галлюцинации.

— Нет, уже не они, — раздался женский голос позади.

Амонд крякнул от удивления, попытался двинуться… Но единственное, что он смог, так это упасть со стула на пол. Холодный металлический пол. Повернув голову в сторону источника звуков, он увидел черные лакированные сапоги, переходящие в алый мундир.

И два глаза на молодом, отчасти даже красивом лице. Ледяной и огненно-красный глаза сверлили его будто два световых меча.

— Я думал мне привиделось, — пробормотал Ро. — Ты же… Айсард, верно?

— Верно, — женщина подошла к нему, присела на корточки. Ее рука в черной перчатке коснулась его подбородка, запрокидывая голову так, чтобы их лица располагались напротив друг друга. Исанне Айсард, Снежная Королева, вдумчиво смотрела на него, будто лаборант на тестируемую бактерию. — Зрачки сузились, потоотделение нормализуется, химия переработана телом. Ох уж эта ваша забракская физиология. Два сердца, улучшенный кровоток…

— Говорите так, будто это что-то плохое…

— С определенной точки зрения — да, — ее большой палец отогнул ему нижнюю губу. Затем, задрал верхнюю. — Ага, а губы ты у нас кусаешь до крови.

— Разве? — Ро не мог контролировать свое тело ниже плеч, но, проведя языком по губам, обнаружил там множественные ранки. Как свежие, так и давнешние. — Откуда они у меня?

— Тело борется со спецпрепаратами, — любезно ответила Исанне с улыбкой на лице. — Галлюцинации сопровождаются физиологическими проявлениями. Индивидуально. В твоем случае это закусывание губ. Занятно, это укоренившаяся привычка для тебя. Я знаю минимум семнадцать судебных психиатров, которые бы констатировали это поведение как проявление непокорности, борьбы с наваждением. Но это не так.

— Нет? — с опаской спросил Ро.

— Нет, — улыбнулась Снежная королева.

Забрак беспомощно хлопал глазами. Он пытался и не мог вспомнить, как попал в комнату для допросов, как оказался на стуле, почему не может двигаться. Да он даже дышит еле-еле. Он ничего не помнил, кроме того, что только что видел, но горло саднило. Создавалось впечатление, что он долго говорил… или кричал… или даже орал благим матом.

— Что происходит? — спросил он. — Меня только что вели два штурмовика… И вот я здесь…

Айсард повернулась, демонстрируя точеный профиль и кивая невидимому персоналу за… За чем-то.

— Допрос, — глаза женщины сузились, когда она посмотрела на него вновь. — Довольно интересные сведения ты рассказываешь, Ро’Амонд. Признаюсь, я впечатлена тем, как генерал Мадина использует контрабандистов с минимальной подготовкой для выполнения полевой работы.

— Раз вы впечатлены, значит он все делает хорошо, — рассмеялся забрак.

— Напротив, мой маленький рогатый друг, — улыбка Айсард буквально сквозила ледяным холодом Хота. — Количество крайне редко переходит в качество. Минимум подготовки указывает на то, что у Разведки Галактического Альянса не хватает времени и ресурсов для того, чтобы воспитать и бросить в бой собственных полевых агентов. По крайней мере это должно указывать на нечто подобное.

— Я так не думаю.

— Правильно, — одобрительно произнесла Айсард. — Не делай того, к чему у тебя нет никаких предрасположенностей. Думать — это не твое, маленький завистник Тэлона Каррде.

— Вы и об этом знаете?

— Я знаю все, что ты мне рассказал. И капельку больше.

— Я вас второй раз в жизни вижу! И не помню, чтобы мы разговаривали.

— О, — на лице Исанне Айсард появилась заботливая материнская улыбка. — Все дело в том, мой мальчик, что ты думаешь, будто бы мы никогда прежде не встречались.

Ро похолодел. Кажется на лице у него выступил ледяной пот.

Айсард, отпустив его лицо, помогла забраку перевернуться на бок. Так, чтобы он мог видеть ее, усевшуюся на стул, который до недавнего времени занимал он сам. Почему она так молодо выглядит? Ей же… Лет сорок-пятьдесят должно быть, да? А на вид больше тридцати не дашь…

— Мы встречались раньше? — тихо спросил Ро.

Айсард опять улыбнулась, и так, по мнению забрака, мог улыбаться крайт — дракон средней величины. Молоденький совсем. Но стадо бант для него сожрать за одну кормежку, как нечего делать.

— Знаешь, — безразлично заметила Снежная королева, — гуманоидные организмы, несмотря на очевидные различия, все же имеют немало общего. Например, у человека около пятисот рецепторов. У забраков чуть меньше — примерно четыреста. Как у людей, когда они были развиты гораздо слабее.

— Вы не ответили на вопрос, — сглотнул Ро.

— Мальчик мой, — вежливость Айсард заставляла его мозг кипеть и кричать в панике. В памяти всплывали обрывки из детства. А интонация Снежной Королевы становилась такой знакомой… Такой родной. — Ты на борту «Лусанкии». Я не отвечаю здесь на вопросы — я их задаю. Кстати, мы находимся в той же самой камере, где шесть лет назад тебя программировали на работу под прикрытием.

— Что? — выпучил глаза Ро. — Нет, вы лжете!

— Ну да, — пожала плечами Снежная Королева. — Умею это делать. Но ложь — это оценочное понятие. В твоем случае, ты считаешь ложью информацию, подтверждение которой ты не находишь лично. В виду отсутствия нужного опыта и базиса данных. Поэтому ты считаешь меня лгуньей. Я же в более выигрышном положении — я читала твое личное дело. Знаешь, я завожу его на каждого, кто прошел обработку на «Лусанкии». Но, в силу ряда причин, мои архивы… Пострадали. Поэтому, я оказалась крайне довольна тем, что ты попал мне в руки. Совпадение ли это? О нет, я всегда получаю то, что хочу.

— Я слышал про ваши дикие эксперименты на вашем проклятом корабле! — закричал Ро. — Будь я одной из ваших марионеток, то непременно убил бы кого-нибудь со словами «Лусанкия»!

Исанне подалась вперед, грациозно поставив локоть на колено и подперев рукой подбородок. При других обстоятельствах, она была бы неимоверно обольстительна… Вот только Ро не относился к категории разумных, которым нравятся игры со связыванием и обездвиживанием. Ну и Исанне Айсард в принципе не может быть привлекательной.

Каким бесчувственным чудовищем нужно быть, чтобы любить эту… это… ее… она…

— Мальчик мой, — заботливым тоном произнесла Исанне, чей облик перед его глазами начал расплываться. — Не будь к себе слишком строг. Ведь я создала тебя отнюдь не для дешевого махания кулаками. У тебя…

Изображение человеческой женщины окончательно пропало и вместо него появилось…

— … великая цель, мальчик мой, — вторгся в голову знакомый до боли и слез в глазах голос. — Ты ведь готов к свершению важных дел, мой мальчик?

Ро почувствовал, как из глаз льются слезы. Горло сжала невидимая рука, а из груди раздались всхлипывания рыданий.

— Я готов, готов мама! Прошу, только не уходи!

Забрачка с чуть морщинистым лицом и распущенными волосами, такая, какую он запомнил в детстве, встала со старого деревянного стула, на котором любила отдыхать и подошла к нему. Маленькому, худенькому, валяющемуся на полу после той драки с дворовыми ребятами.

Она присела рядом со своим побитым ребенком и погладила его по щеке.

— Разумеется я никуда не уйду, мой маленький мальчик, — ее голос был таким же вкрадчивым, как он помнил. — Я всегда буду с тобой. Но, для этого, ты должен кое что сделать для меня.

— Все, что угодно, мама! — закричал сопливый пацан, который не смог постоять за себя. — Только не уходи!

— Не уйду, — повторила она с улыбкой. — Но сейчас, ты должен собрать все свое мужество в кулак, найти в себе силы и подняться на ноги.

— Да, мама, ради тебя…

У него получилось только со второй попытки.

— Мой маленький сильный мальчик, — одобрительно погладила его мама по голове. — А теперь, я расскажу тебе то, что ты должен будешь сделать. То, ради чего ты был рожден, мой маленький…