Туристы. О путешествиях во времени

Глава 92 База

— Мы тащили его за ноги…

— Красный, а ты не подумал, что это негуманно?..

— Он тут кулаки распустил и всё время удирал…

— А носилки принести слабо?..

Какой-то странный монолог… диалог… целый форум незнакомых голосов, стёртых, глухих, будто бы исходящих со дна огромной бочки… Константин слышал их сквозь сон или сквозь забытьё, и больше не слышал ничего. Перед глазами мелькали непонятные цветные чёртики — смазанные какие-то, неясные, расплывчатые. Под поясницей что-то мешало — камень или бугор какой-то…

— Он доставлен? — из «огромной бочки» вылетел новый голос — мощный, как пароходный гудок, и Сенцов будто бы отрезвел.

Цветные чёртики сейчас же превратились в странных личностей. Их было четверо, и Константин выделил среди них Звонящую из Горгаза и Красного слесаря, а остальные — один бритоголовый громила в камуфляжных шароварах и в канареечной футболке с чёрной жирной иностранной надписью «HEIL!», а второй — странноватый длинный очкарик с квадратной головой, завёрнутый в белый халат — оказались Сенцову незнакомы. Они обступили его, лежащего на какой-то кушетке и обсуждали его же, Сенцова. Константин пошевелил корпусом и обнаружил, что под поясницей ему мешает его собственная рука, неловко завёрнутая под туловище. Сенцов рывком выдернул эту руку, которая уже успела занеметь, и принялся энергично шевелить пальцами, чтобы разогнать кровь.

— Очнулся! — внезапно на Константина надвинулся пятый тип — в сером костюме с отливом, в прямоугольных интеллигентных очках на длинном и тонком носу. Седеющие волосы этого пятого были аккуратно зачёсаны назад, а улыбку «украшал» впереди золотой зуб.

— Очнулся… — пролепетал Константин, садясь на кушетке, которая была не очень-то и мягкой. По отлёжанной руке топтались колючие мурашки, и Сенцов по инерции шевелил и шевелил пальцами.

— Скажите, Константин, вы знаете, куда вы попали? — вежливым и довольно приятным голосом осведомился хозяин золотого зуба и присел рядом с Сенцовым на стул, заботливо подставленный бритым громилой в канареечной футболке.

Сенцов глупо озирался по сторонам, видел вокруг себя интерьер спальни в стиле рококо, с розовыми тюлевыми занавесочками и резным трюмо в углу, с люстрой в виде сердец, и ничего не понимал… Кстати, кушетка Сенцова выглядела так: на никелированных перекладинах укреплён жёсткий лежак, застланный не очень белой простынёй.

— Н-нет, не знаю… — пролепетал Сенцов, чувствуя, как сжимается желудок, наполняясь жутким холодком.

«Зубастый» интеллигентно кивнул и задал Константину новый вопрос:

— А слыхали ли вы, Константин, когда-нибудь об Отделе Предотвращений?

Нет, Константин никогда не слыхал про такой — он слыхал про отдел борьбы с бандитизмом, про колбасный отдел, про оперативный, следственный и хлебный, про ОБЭП, наконец, и про отдел закупок тоже — бывают такие в крупных компаниях… Но Отдел Предотвращений оказался для Константина таким же загадочным, как сфинкс на Марсе, поэтому он выкруглил глазки, окунем воззрившись на «хозяина зуба» и проронил тупым голосом:

— Нет…

— Нет, — повторил «хозяин зуба», кивнув головой. — Я знаю, что вы не знаете, вернее, что вы не помните!

— А? — удивился Сенцов, который помнил всю свою жизнь, начиная с детского садика.

— Вы работаете в милиции, — продолжал тем временем «хозяин зуба», не реагируя на замешательство Константина. — Оперуполномоченный, в звании старшего лейтенанта. Живёте на улице Владычанского, дом тридцать пять, квартира девятнадцать, пятый этаж. У вас протекает потолок потому что… Как вы думаете, почему? — он наклонился к Сенцову и выгнал на своё интеллигентное лицо вопросительное выражение.

— Откуда вы знаете, где я живу?? — просипел Константин, задыхаясь, едва ли не падая с жёсткой кушетки.

— Оп всё про всех знает! — добродушно хохотнул «хозяин зуба», дьявольски улыбнувшись. — Такая работа!

— Работа? — не понял Сенцов.

— Работа, — кивнул «хозяин зуба» и снова наклонил голову, обращаясь к Сенцову. — Так, что вы думаете по поводу потолка?

— Прохудился… — буркнул Сенцов, вперившись в носки своих клетчатых тапок, левый из которых имел большую дырку. — Вы убьёте меня? — мрачно осведомился он, шевеля большим пальцем левой ноги, который выглядывал в дырку.

— Не имеем права, — улыбнулся «хозяин зуба». — Вы, Константин, наверняка уже слышали термин «ТУРИСТ»?

— Ага, — кивнул Сенцов, которого «турист» уже достал. — Вы «туристы», да?

— Нет! — внезапно выдвинулся очкарик с квадратной головой и тоже выкатил улыбку до ушей на своё худое лицо. — Кстати, брат арфоло, я — Репейник!

— Репейник! — подскочил Константин и едва не свалился на пол. — Так это ты у меня яичницу наворачивал?? — Сенцов бы вцепился в проклятого Репейника и поколотил его, но побоялся, что остальные «туристы» пристрелят его.

— Прости, брат, — извинился Репейник. — Мы с Красным очень спешили спасти тебя от «туриста»… На твоём безымянном фотороботе — «турист», он из прошлого и опасен, как чёрт! Ты должен помочь нам ловить его, иначе — всем капут!

— Че-че?? — пробубнил Константин, ёрзая на кушетке, как на раскалённых углях… Честное слово, кушетка прижигала ему спину! Что за бред?? Какое прошлое?? Это — сон????

— А ты думал, чего мы тебя законопатили? Мы люди честные, просто так не конопатим никого, — вмешался в разговор «Красный» слесарь, пихнув Репейника в бок. — Даже Бисмарк — и тот не конопатит! — добавил он и тоже расплылся в улыбке.

— Кто? — прошептал Сенцов, теряя остатки сознания. Отто фон Бисмарк жил в начале двадцатого века…

— Как же так, а? — сокрушённо вздохнул «Красный» слесарь, отступив назад на пару шагов. — И Бисмарка забыл. Бедняга… — заключил он и повернулся к «хозяину зуба». — Шеф, может быть, всё-таки, вернём старлея?

— Вернём, — согласился шеф, поправив золотую прищепку, которая украшала его галстук. — Давай, Репейник, приступай!

— Эй, что вы собираетесь делать?? — Константин почувствовал безотчётный страх, потому что этот Репейник вынул откуда-то штуковину, похожую на «терновый венец» из колючей проволоки и прицелился нахлобучить её ему на голову.

Сенцов рванулся спрыгнуть с кушетки и бежать, но вдруг его плечи ухватили две руки. Повернув голову назад, Сенцов увидел бритоголового здоровяка в странной футболке, который схватил его и не пускал.

— Брат арфоло! — басом выдохнул здоровяк, железно удерживая Сенцова на месте. — Кстати, я — Бисмарк! Это — не кличка, это — позывной! Сейчас, чуть-чуть, и ты всё вспомнишь!

— Помогите! — от безнадёги крикнул Сенцов, но помогать ему никто не собирался.

Репейник сделал выпад, и проволочная конструкция оказалась на голове Константина, впившись колючками в лоб. Ощущения не из приятных, тем более, что Репейник нажал кнопочку, и по проволоке пошли колючие электрические разряды.

— Выпустите! — визжал Сенцов, а здоровяк по кличке Бисмарк не выпускал, а только похохатывал.

У Константина чесался лоб, и вдруг в глазах словно бы что-то взорвалось — мигнула ослепительная вспышка, по ушам ударила звуковая волна… Мозги будто бы выпрыгнули наружу… Звонящая, Красный, Бисмарк, Репейник, шеф… и фамилия стажёра не Мышкин, не Зайкин, не Птичкин, а Рыбкин!! Всё это мгновенно всплывало в памяти, разрывая голову на части. Отдел Предотвращений, подсыльный, пробойщик, пастух и ДОЗНАВАТЕЛЬ!! Константин Сенцов — он же и есть дознаватель! И Звонящая — тоже дознаватель! Как же он мог это забыть, когда рука об руку с ними валил «Вавилон» гения зла, безумного профессора Миркина??

— А!! — вскрикнул Константин, спрыгивая с кушетки, сдирая с головы проволоку. — Ребята!

— Узнал? — хихикнул Красный, подбирая с пола проволоку, суя её в руки Репейнику.

— Узнал… — пробурчал Сенцов, приглаживая наэлектризованные волосы, которые встали у него на голове «ирокезом».

— С возвращением, брат! — обрадовался Бисмарк, прыгнул к Сенцову медведем и сгрёб его в охапку, заключив в братские объятия.

Константин почувствовал себя под прессом, задёргался, потому что для него пропал кислород, но радостный Бисмарк не отпустил Сенцова до тех пор, пока не скрутил в бараний рог…

— Ба-ааа… — пробормотал полузадушенный Константин, пытаясь отдышаться ртом.

— Хайль! Хайль! Хайль! — ликовал тем временем Бисмарк и прыгал на месте, сотрясая своими сапожищами паркетный пол. Ажурная мебель подскакивала козликами, трюмо звенело, а романтичная розовая люстра трепетала своими сердцами.

— Эй, брат! — вынырнул из-за Бисмарка Репейник, помахивая своей «колючей проволокой». — Вообще-то раньше ликвидация памяти была навсегда! Я этот реколлектор только вчера изобрёл!

— Я очень рад… — угрюмо прогудел Сенцов, бестолково пялясь на трепещущую люстру. — И зачем вы вообще стирали мне память??

— Ты хотел жениться на гражданской, брат! — напомнила Звонящая. — А это значит, что ты обязан был забыть нас!

— Катя вышла замуж за бухгалтера… — пробормотал Сенцов, привалившись левым боком к жёсткой кушетке. Кушетка оказалась предательски поставлена на колёса, отъехала назад, и Константин едва не растянулся на скользком, натёртом до блеска паркете.

— Чёрт… — буркнул Сенцов, и хотел сказать что-то ещё, но тут вперёд выдвинулся шеф.

Бисмарк сейчас же прекратил кричать и прыгать, Репейник забил проволочный реколлектор в карман. Все расступились, уважительно пропуская шефа, шеф приблизился и навис над сидящим на полу Сенцовым.

— Вставай, Константин! — твёрдо сказал он, и Сенцов тут же повиновался: бодро водворился на ноги, и его рука машинально отдала честь.

— Ты, наверняка, помнишь профессора Миркина? — спокойным голосом осведомился шеф, внимательно разглядывая Сенцова, чтобы определить на глаз, работает ли реколлектор Репейника, или Константин всё ещё забацан вышибалкой.

— Помню, — ответил Сенцов, потому что забыть этого злого гения невозможно. Сколько людей он похитил и зомбировал своим «Вавилоном», и сколько сил Сенцову стоило поймать его и заточить в тюрьму!

— Миркин сбежал из тюрьмы и взялся за старое, — сообщил Сенцову шеф, а Сенцов понял: виновник всех его злоключений с «туристами» — Миркин, злой профессор выдумал новую заумную авантюру, зомбировал кого-то или что….

— Чёрт… — вырвалось из Сенцова, который прекрасно помнил, с каким трудом упаковал этого злого гения в первый раз.

— Главный виновник всего этого не сам Миркин, а гражданин Теплицкий Алексей Михайлович, — сказал шеф, глядя Сенцову прямо в глаза и не моргая, как пугающая змея. — Мы это выяснили, но есть загвоздка: он сбежал!

Сенцов уже слышал эту фамилию — Теплицкого несколько раз показывали в телепередачах, представляя меценатом научных изысканий… и болезная Новикова Светлана тоже упоминала Теплицкого в своих рыданиях…

— А я знаю Теплицкого… — выдал Константин. — Видел по телевизору… он там какую-то науку финансирует…

— Миркин работает на него, — разъяснил шеф, не отрываясь от переносицы Константина, а Сенцов уже под его взглядлм потел и мёрз одновременно — силёнок не хватало выдерживать взгляд шефа. — Мы засылали к ним Рыбкина, и он выяснил, что инициатор всего — Теплицкий, а Миркин — только его марионетка. Теплицкий называет свои затеи наукой, а мы называем преступлением. Теплицкий с помощью машины времени Миркина привёл сюда из прошлого опасного преступника, и наша задача сейчас — поймать его и вернуть назад. Ты уже имел несчастье столкнуться с ним и наверняка осознал, что поймать туриста совсем не просто. Поэтому им и занялся Отдел Предотвращний!

Рассказ шефа был страшным — не всякий мозг может осознать перемещния во времени и не рехнуться, но Константин ощутил прохладное облегчение. Значит, Сенцов не сумасшедший, и где-то действительно, существует машина времени, а «турист» — по-настоящему группенфюрер СС… Да, профессор Миркин способен создать машину времени. Столкнувшись с данным гением в «Вавилоне», Константин поверил в чудеса технологий, которые бывают только в фантастических фильмах. В жизни такие чудеса тоже бывают…

— Мы предлагаем тебе вернуться на должность дознавателя! — заявил шеф, присев рядом с Сенцовым на стул, который для него подставил Красный. — Думай и соглашайся! — с этитми словами шеф поднялся на длинные ноги и исчез, скрывшись за опустившейся переборкой, а Сенцов глубоко задумался…

Когда из его жизни исчезла Катя — Сенцов может занять любую должность, хоть, чёрта, потому что ему больше нечего терять, кроме своих цепей. Да, он вернётся на должность дознавателя, вступит в бой с Миркиным, с Теплицким, с группенфюрером, даже с дьяволом… Константин готов и погибнуть, лишь бы его совесть не твердила по ночам: ты сам виноват, ты бросил Катю, и она ушла к бухгалтеру от безыхдоности и отчаяния, а не потому что так сильно его полюбила…

— Ребята! — вспрыгнул Сенцов, заметив на наручных часах шефа время: одиннадцать утра. — Я опоздал на работу… Мне надо бежать!

— Стой! — удержал его Красный. — Теперь, Старлей, тут твоя работа! Если ты дальше будешь жить по-сенцовски — Турист точно законопатит тебя в Макеевский ставок!

— Меня искать будут… — пробормотал Сенцов, застопорившись, чтобы Красный не отодрал от его рубашки рукав. — Крольчихин всё отделение поднимет на уши…

— А это не проблема! — выкрикнул Бисмарк, стряхивая со своей жёлтой футболки мелкий сухой лист. — Если будут искать — то отыщут в Кальмиусе твой чужой труп, условно по-настоящему похоронят тебя и — всё, дело с концом!

— Да, наши условные трупы уже давно нашли! — вмешалась Звонящая. — Ты, Старлей, это прекрасно знаешь!

— Но… — испугался Сенцов, оседая на неудобную кушетку на колёсах. — У меня есть родные…

— Будет, кому организовать похороны! — обрадовался Бисмарк. — И, если хочешь — даже можешь прийти! Я на своих был!

— Но… моя тётка… с ума сойдёт… — пролепетал Сенцов, сел мимо кушетки и в который раз оказался на полу. — Да и батя не обрадуется…

— Моя тронулась! — объявил Красный. — Я тоже на своих был и видел, как она каталась и выла! Цирк, да и только! Поверь мне! Дай, помогу встать! — Красный протянул Сенцову руку, однако тот оттолкнул его.

— Ничего хорошего! — отпарировал Сенцов, вставая сам. — Я же не такой, как вы… И вообще, я собираюсь жениться…

И тут Сенцов осёкся. Жениться? На ком? У Кати теперь другая жизнь и идиотский бухгалтер. А кроме Кати больше никто не пойдёт замуж за Сенцова! Внутри зародилась глухая тоска — такая, от которой воют на луну. Сенцов бы и завыл, будь он здесь один… Но здесь сгрудились его коллеги по Опу, и надо было что-то решать. Что держит Сенцова в сенцовской жизни? Пустая квартира с пустым холодильником? Просиженный диван, чёрствые батоны и телевизор? Да чтоб они все провалились!

Константин Сенцов принял решение. Выпрямившись во весь рост и расправив обычно сутулые плечи, он окинул всех вокруг себя бесстрашным взором и уверенно заявил:

— Я вступаю в оп!

Константин замолк, и за ним восстановилось гробовое молчание. Оно длилось минуты две — это очень долго для гробового молчания — а потом взорвалось страшенным гвалтом и гулом голосов.

— Ура!

— Давно бы так!

— Годами соплю жевал, тугодум! — загалдели все наперебой, захлопали в ладоши, Красный даже свистнул от полного счастья.

— Отлично! — сказала Сенцову Звонящая, в который раз хопнув его по плечу. — Теперь мы сделаем тебе условный труп и дадим ретоподъезд, Старлей!

— А позывной вы мне дадите? — поинтересовался Сенцов, помня, что в Опе ни у кого нет ни кличек, ни званий, ни даже имён — у всех позывные.

— Дадим! — обнадёжила Звонящая. — Уже дали! Теперь «Старлей» и есть твой позывной!

— Работай так, будто бы ты тусуешься! — отпихнув с дороги Репейника, влез Красный. — Не парься и будь счастлив! Мы тут все не паримся, и все счастливы! Твоё счастливое лицо деморализует врага получше любой базуки! Даже здоровенной, даже с бомбами!

— Но и базуку иметь — тоже не помешает! — вставил Бисмарк, лопая чипсы из ТВ-пачки. — Кстати, о базуке тоже можешь не париться, у нас их много!

— Я научу тебя работать с техникой класса «Игрек»! — перебил всех Репейник. — Можно стрелять из базуки и улыбаться во весь рот, но без игрек-тачки и «вышибалки» ты в жизни не обойдёшься!

— Я тебе живо чужой труп организую! — пообещал Бисмарк, доев чипсы. — Хочешь — даже сегодня, чтобы не тянуть резину?

— Давай… через недельку… — Сенцов выдал неожиданный для самого себя ответ и заглох, впав в глупую прострацию. Он хотел умереть? Теперь у него есть реальный шанс. Константин умрёт тихо, и ему не будет больно, и не будет страшно, потому что вместо него умрёт кто-то другой. Кому-то не повезёт однажды ночью — Бисмарк схватит его и открутит голову, выдав потом бездыханное тело незнакомца за сенцовское…

— Мы тебе, Старлей, паспорток условно настоящий напечатаем и условному трупу подкинем в карманчик! — хихикнул Репейник. — Они у него твою бумажечку найдут и тут же опознают, что это ты! А ты в это время телик будешь смотреть! Ха-ха-ха!!

— А… мне можно домой? — осведомился Сенцов, потому что кроме его квартиры жить ему было негде.

— А вот это, брат, постой! — не пустил Сенцова Красный. — Твой дом теперь холоден и чужд! Завтречка мы тебе ретоподъезд подкинем, а вот сегодня в «каюте» перекантуешься!

Сенцов знал, вернее, помнил, что «каютой» на Базе называется жилое помещение, которое ничем не отличется от элитной квартиры: четыре большие комнаты, евроремонт, кухня с посудомоечной машиной, джакузи, кондиционер… Очень даже неплохо, в такой каюте можно и жить, как дома. Отличие только в том, что все каюты заглублены под землю на полкилометра, вместо деревьев, неба и солнца — трёхмерные картинки, а вместо уличных звуков — запись из динамиков.

— Ладно, — согласился Сенцов, да, одну ночь можно и в каюте, тем более, что там телик форматом метр на два и каналов столько, что за всю жизнь не пересмотреть.

— Пошли, отведу! — предложил Красный. — Пить что будешь: шардоне, божоле, совиньон?

— Эээ… — зарапортовался Сенцов, по инерции топая за Красным в какой-то коридор, вместо отделки покрытый металлическими пластинами, как на звездолётах из фантастических фильмов. — А попроще ничего нет? — наконец, пробулькал он, потому что совсем не пил вино и абсолютно в нём не понимал. — Я не пью вино…

— Отлично! — хохотнул Красный. — У нас на Базе есть только кока-кола!

— Давай кока-колу! — с облегчением согласился Сенцов, а Красный запихнул его в лифт. Константин поймал себя на том, что отлично знает этот лифт: раньше, в своей «прошлой» жизни, когда он впервые попал в Отдел Предотвращений, он не раз на нём ездил. И, кажется, не раз ночевал в этой каюте, дверь которой распахнул перед ним Красный.

— Слушай, Красный, а у тебя вообще, жена была? — негромко спросил Сенцов, переступив порог, оглядывая предложенные апартаменты и думая, что на подобную квартиру ему не заработать за всю свою сенцовскую жизнь.

— Была! — согласился Красный, щёлкая тумблерами, которые запускали трёхмерные облака за «условно настоящим» окном и включали «звуки природы». — Раньше ничего была — убирала и готовила, и стирала, как положено… А с годами такая стала мегера, что около неё мухи дохли! Слова не скажи — руку оттяпает, а может и голову! Ух, аж страшно около неё становилось! Я в пивбар убегал, когда она приходила с работы…

— А когда ты умер — что она? Плакала? — Константин задал этот девчоночий вопрос, предствив, как плакала бы Катя, если бы в один прекрасный день оказалась бы сенцовской вдовой…

— Аж два раза! Это она мне в борщ крысиного яда навалила, а сама в санаторий умотала! — хохотнул Красный, курсируя по роскошной «каюте» и горделиво показав Константину огромный телевизор. Да, за такой красавец при милицейской зарплате придётся лет пять жить впроголодь и выплачивать кредит.

— И… что? — булькнул Сенцов, желая узнать, как же выпутался Красный. Скушай он крысиный яд — ему не понадобился бы условный труп…

— А я уже давно знал, что навалит! — просто ответил Красный. — И мой условный труп от него и крякнул!

— А жена? — поинтересовался Сенцов.

— В тюрьме жена! — выпалил Красный, разинув перед Сенцовым двухдверный холодильник, чтобы показать, сколько в нём еды и кока-колы. — Когда в моём условнике крысиный яд нашли — её закрыли в кутузку! Ещё бы не закрыть — она мне всю пачку вывалила, которая на пятьсот крыс! Милая! — воззвал он, обратив взор к виртуальным небесам. — Ты не учла одного: отравить СТАЛЬНУЮ крысу совсем не просто!

Красный разразился смехом, который Сенцову показался даже несколько зловещим, а вот Сенцов смеяться не стал: боялся смеяться над смертью, пускай, даже над чужой и условной…