Туристы. О путешествиях во времени

Глава 141 Сенцов и его «Брахмаширас»

Проводив страшных гостей до автостоянки, Константин Сенцов вернулся в апартаменты Траурихлигена. Забравшись с ногами в удобное мягкое кресло, он сидел, бестолково таращился на пламя в камине и оправлялся от шока: это же надо простому человеку — живого Гитлера увидел! Громкий стук в дверь заставил Константина вздрогнуть — он никого не ждал… тем более, тех, кто стучится…

— Кто там? — осведомился он, стараясь грозно рявкнуть, а не мямлить перепуганным тоненьким голоском.

— Баум! — лаконично сообщили из-за двери таким голосом, словно бы не желали быть услышанным.

— Войдите, — позволил Сенцов, тут же приняв грозный вид. Экзекуция на день сегодняшний не закончена — ничего, он потерпит. Главное, что впереди его ждёт глубокий здоровый сон до самого утра…

Майор Баум ввалился к нему с таким видом, будто бы за ним гнался медведь.

— Что с вами, Баум? — осведомился Сенцов, сдвигая брови, как настоящий Траурихлиген… похоже, он уже начал привыкать к этому…

Баум же мангустом скользнул вдоль стены и мигом оказался возле Константина, воровато оглядываясь по сторонам.

— Это — не Гитлер, это — двойник! — шепнул Баум на ухо Сенцову, не заметив в кабинете ничего опасного для себя. — Что нам делать, ваша светлость?

Сенцов не знал, что задумал делать Траурихлиген. Может быть, он готовил Гитлеру ловушку? А может, и нет… Константин замялся, мучаясь раздумьями, но тут затрещал его наушник.

— Старлей! — зашептал Красный. — Скажи так: «Отменяем операцию. Двойника надо выпустить живым!».

— Отменяем операцию. Двойника надо выпустить живым! — повторил Сенцов, стараясь точно скопировать интонацию Красного. Спасибо, Красный — настоящий друг! Что бы Сенцов делал, не будь Красного?? Болтался бы на колу, около попавшихся партизан!

— Есть! — тут же согласился Баум, скользнул в угол и исчез в потайном ходу.

Как только за широкой спиной майора задвинулась фальшивая стена, Сенцов с облегчением откинулся на спинку высокого кресла и выпустил из себя воздух. Ура… Наконец-то это закончилось и Сенцов сможет спокойно отдохнуть. Наверное, за день сегодняшний он сбросил килограмма четыре — от нервов. Да, с такой жизнью никакого пузца не останется, это гарантировано. И почему Траурихлиген каждый раз так рвался сюда из нормохроноса?? Поселился бы в тихом двадцать первом веке… Сенцов бы точно поселился в двадцать первом веке…

— Красный, Бисмарк… — шепнул Сенцов в невидимый игрек-микрофон, который запрятали в воротник его кителя. — Приём, можем поболтать.

— Приём, Старлей! — тут же отозвался Красный. — Что там у тебя?

— Красный, я нашёл «брахмаширас»! — зашептал Сенцов, поминутно оглядываясь то на дверь, то на фальшивую стену.

— Да ну! — не поверил Красный. — Когда это ты успел?

— Да ты же видел всё через камеру! — фыркнул Сенцов. — Двое учёных в бункере — они демонстрировали «брахмаширас»! Они решили слить его гауляйтеру, Гитлеру и всем остальным. Всё, нету секретов, Красный. И что это значит, ты можешь мне сказать?

— Расслабься, Старлей! — хохотнул Красный, прыская в рукав, чтобы подавить смех.

— И что тут смешного? — не унимался Сенцов, подспудно чувствуя, что Баум выявил в нём самозванца, решил «свернуть лавочку» с заговором, а после — прикончить Сенцова и свалить его смерть на партизан.

— Неужели, ты решил, что эта штука — «брахмаширас»?? — Красный уже смеялся в открытую, заставляя Сенцова кипеть. — У твоего гибрида — инженерные мозги, а ты не понял, что они пихнули им обогреватель, аквариум и железный круг? Да не, Старлей, я тебе не верю, ты шутишь!

— Нет, не шучу! — разозлился Сенцов и тут же осёкся. — Как это — не «брахмаширас»? Он же от двух кроликов мокрого места не оставил!

Красный давился смехом, и Сенцов слышал, как около Красного заливается Бисмарк. Они просто поднимают его на смех… Неужели Сенцов такой глупый, что не отличил обогреватель от «брахмашираса»?

— Да эти два клоуна просто надули всех кретинов и радуются! У них карманный фонарик приделан и дырка в полу! — весело болтал Красный, а Бисмарк всё гоготал на заднем плане. — Мне в камеру, Старлей, всё видно! Я думаю, они этой балдой прикрывают и «брахмаширас», и заговор! А то, представь, как их тут будут жучить, если что-то заподозрят?

— Чёрт! — буркнул Сенцов, ёрзая в кресле. Неужели он такой непроходимый дурень?? Даже гибрид чёртов не помог…

— Не парься, Старлей! — говорил тем временем Красный. — Сейчас, Баум выпустит всех из города, и ты сможешь поспать! Только чур, сними ботинки, а то прищучат!

Чёрт, пока Сенцов был ментом — он сам и жучил, и прищучивал! А теперь что? Он дурацкая подсадная утка, и ему ничего тут не разгрести и вовек!

— Достал ты меня со своими ботинками! — пропыхтел уставший и сонный Сенцов. — Спать хочется, как чёрту!

Будь Сенцов у себя дома — он бы просто закрыл глаза и заснул бы прямо в кресле. Но настоящий Траурихлиген так не спал, и поэтому Сенцов, злою неволей вынужденный делать всё, как настоящий Траурихлиген, заставил себя оторвать телеса от кресла и уползти в чужую спальню. Красный не разрешил Сенцову ничего тут поменять, и Константин каждый раз с большим трудом засыпал в зловещей компании мраморных ангелов и огромного нехронального телевизора, который висел прямо напротив кровати и, словно бы, прожигал его насквозь своим «лазерным взглядом». Константин стащил сапоги и поменял мундир на пижаму — так было положено настоящему Траурихлигену. Задвинув тяжёлые бархатные портьеры — для успокоения собственных нервов, потому что окно и так защищала непроницаемая светомаскировочная штора — Константин задул свечу и улёгся в кровать.

Сенцов закрыл глаза и замер на подушке, укрылся одеялом с головой. Всё, наконец-то, этот день закончился, его никто не убил, он не срезался, не провалил задание и… не нашёл «брахмаширас». Ладно, Сенцов и так выпрыгнул из кожи вон, «брахмаширас» можно оставить на завтра. Или на послезавтра, или на после дождика в четверг. У Сенцова вечность впереди, чтобы найти дурацкий «брахмаширас», и ещё одна вечность для того, чтобы разобраться, как он работает. А на сегодня всё, Сенцов отпахал «программу максимум», и может спать. Маскировочная штора не давала свету с улицы проникать в комнату, и над спящим Сенцовым сгустилась полная темнота. Тишина набивала мозги ватой, и Константин погрузился в тёплый и густой сон.

«Привет!» — сказал сквозь бездну времён сенцовский телевизор, а над телевизором летал батон, и кружила колбаса, потом из кухни пришагал холодильник, распахнул дверцу и показал, что на его оледенелых металлических полках лежит пакет кефира и мобильный телефон. Мобильный телефон вдруг засветил экран и издал громкий, протяжный звонок, похожий на гудок паровоза. Сенцовский диван внезапно скинул Сенцова на жёсткий пол, а потом — с топотом прибежали люди и начали кричать, что их бомбят…

Константин вскочил и распахнул глаза. Темно. Сбоку высится широкая кровать Траурихлигена, и что-то громко гудит и воет, как воет сирена при учебной тревоге… С улицы прилетал гул и топот, а в следующую секунду что-то жутко врезалось, кажется, прямо в крышу, грохот лишил слуха, а страх загнал Сенцова под кровать. Спрятавшись, Константин слышал, как сыплется с потолка штукатурка, чувствовал, как дрожит под ним пол, слышал, как трескаются стены, и кто-то ошалело барабанит в дверь и что-то орёт…

Бабахх!!! — на улице что-то взорвалось, со звоном вышибло оконное стекло, сорвало маскировочную штору. Осколки забарабанили по кровати, Константин забился поглубже, душа его устремилась в пятки… Что это? Бомбы? Только бомб ему не хватало посреди ночи! Сон моментально растаял, зато пришёл леденящий страх.

— Ваша светлость, нас бомбят! — вопил в коридоре голос Баума, а дверь сотрясали удары его тяжёлых кулаков.

За Баумом слышался голосок Шульца и визг Фогеля. За окном метались шальные лучи прожекторов, стрекотали зенитки, и тянулся едкий удушливый дым. Вой двигателей самолёта потонул в грохоте взрывов, пол под Сенцовым вздрогнул, едва не расседаясь пополам. Фогель всё визжал, но Сенцов, казалось, оглох. В комнате занялось пламя: горячий осколок попал в окно и поджёг персидский ковёр.

— Старлей, ты жив?? — внезапно над Константином кто-то навис, ухватил под мышки и выволок из-под кровати. — Давай, действуй, а то всем каюк!

— А? — промямлил Сенцов и узнал в том, кто его вытащил, Бисмарка. За спиною Бисмарка Красный огнетушителем тушил ковёр.

— И что я сделаю?? — взвизгнул Сенцов, дрожа и забиваясь в угол. — Посъедаю бомбы, или как?? Чёрт, я же не бог!

— Организуй оборону! — прискакал Красный с огнетушителем наперевес и тут же залил пеной маленький огонёк у ног Сенцова. — Ты же генерал! Вон, как Баум к тебе ломится!

— Я??? — перепугался Сенцов, дёргаясь в руках Бисмарка. — Да я вам что? Да я вам кто??

— Ты — Траурихлиген! — настоял Красный, помогая Бисмарку выводить Сенцова из комнаты. — Траурихлиген бы такую атаку за раз отбил! А ты?

— А у меня нет «брахмашираса»! — ныл Сенцов, проявляя стойкую тенденцию заползти назад и скрыться ото всех под своим ватным одеялом. — У меня — куча хлама с киселём на макушке! Чем я буду отбивать атаку??

— Мозгами! — отрезал Красный, а Бисмарк выпихнул Сенцова прочь из комнаты в коридор.

В коридоре Сенцова встретили «старые друзья»: Баум в пижаме кричал, широко разевая рот, встрёпанный Фогель запихивал в рот таблетки, Шульц скакал в дальнем углу коридора, на ходу надвигая сапоги не на ту ногу… Кажется, их жёстко подкузьмили: бомбы сыплются, оглушая, Сенцов не может устоять на ногах, пол под ним ходит ходуном… Нет, это не их подкузьмили — это Сенцова подкузьмили! Они все молятся на Сенцова, как на спасителя, и ждут от него невероятных чудес… Которых у Сенцова нет!

— Ваша светлость! — вынырнул из грохота крик Баума. — Они разнесут город на куски!

— Я понял! — мрачно буркнул Сенцов и потащился вперёд по коридору, лишь бы куда-нибудь тащиться. Шульц с двумя вёдрами воды заскочил в его комнату и принялся деловито заливать горящий персидский ковёр, потому что Красный так и не загасил все огоньки, а ринулся в тайный ход, когда ворвался Баум.

— Скорее, ваша светлость! — мимо Сенцова галопом пронёсся Баум и исчез где-то во мгле, увлекая за собою и Фогеля.

Бабаххх! — бомба врезалась в брусчатку во внутреннем дворике райкома, и пол под Сенцовым снова задрожал. Константин не устоял на ногах, завалился вперёд, а около него бухнулся солидный кус штукатурки — такой мог и прибить, упади на голову.

— Чёрт… — чертыхнулся Сенцов и тут же понял, что навалился животом на подоконник окна, завешенного светомаскировочной шторой.

Там, за окном, громыхало и вспыхивал яркий свет, который проникал сквозь штору и бросал зловещие блики на стены. Сенцов слегка отогнул уголок плотного зелёного хлопка и выглянул наружу через грязное стекло, стремясь оценить размеры постигшего его бедствия. А за окном пылало пламя, носились и погибали солдаты, гремели взрывы, на крышах разрывались от стрельбы зенитные орудия, ближайший дом разнесло на куски… А в чёрном ночном небе драконами носились самолёты и всё скидывали и скидывали бомбы, стремясь не оставить от города камня на камне… Константина даже затошнило от всего этого, он отвалился от окна, опёрся о подоконник и принялся дышать ртом, подавляя тошноту. Тошнота только усиливалась, а ещё — появился звон в ушах…

— Чёрт! — Сенцов замотал головой, и тут что-то произошло. Стихли все звуки на улице. Он оглох? Нет, что-то другое: Константин слышит, как потрескивают факела в коридоре, слышит, как он сам сопит… А на улице — тихо! Заткнув за пояс страх, Сенцов снова выглянул на улицу… и остолбенел от изумления! Самолёты прекратили сыпать бомбами — теперь они сыпались вниз сами! Зенитчики пытались стрелять из орудий — но и те не работали тоже, встали поперёк дороги автомобили и мотоциклы, танк заглох посреди разнесенной клумбы… Солдаты переговаривались, теребя автоматы. Что это? Сенцов не знал… Глянул на золотые часы Траурихлигена и увидел, что их секундная стрелка недвижимо застыла на цифре «12».

— А? — спросил Сенцов у мироздания, и тут около него возник Красный.

— Не парься, Старлей! — весело заявил он, жуя любимый свой «Дирол». — Мы с Бисмарком твою проблемку решили!

— Как?? — изумился Сенцов, оправляясь от тошноты. — Неужели вы догадались, как запустить «брахмаширас»??

— Почти! — хихикнул Красный. — Я запасливый и притащил из нормохроноса игрек-тачку с генератором магнитного поля! Я только сегодня узнал, что он там есть! Мы с Бисмарком включили его на полную катушку и всё здесь намагнитили! Даже часы! Тут теперь ничего не работает! Тот же «брахмаширас», только в другом флаконе! Нравится?

— И долго оно так будет? — тупо вопросил Сенцов, имея в виду, как долго всё здесь останется намагниченным?

— Завтра пройдёт! — обнадёжил Красный. — Иди, Старлей, спать! Тебя считают героем!

— «Диролом» угостишь? — буркнул Сенцов, довольный тем, что не разнесен в клочки и не казнён.

— А как же? — согласился Красный, достав нераспечатанную пачку. — Бери всю, у меня таких много!

— Спасибо! — поблагодарил Константин, взял «Дирол» и угрюмо потянулся по коридору туда, где ночевал Эрих Траурихлиген, а теперь и он сам.

Красный, хохотнув, исчез в темноте, а Сенцов приблизился к высокой двери, обитой красной кожей, и вытащил из кармана ключи. Наконец-то он научился не терять их и не забывать… Константин хотел взять нужный ключ, но не смог: все семь ключей на связке оказались неотделимо примагничены друг к другу.

— Блин… — пробормотал Сенцов, так и не отодрав от общей массы ни ключика. Толкнул дверь — не открывается. Взялся за ручку, собираясь сдвинуть — не вышло и это.

— Чёртов магнит! — ругнулся Константин, сел на пол, на ковровую дорожку и задремал около двери.