Туристы. О путешествиях во времени

Глава 81 Милиция — против призрака??

На стуле перед Фёдором Фёдоровичем и Сенцовым восседал габаритный, бритоголовый детина, которого природа наделила поистине квадратной челюстью, массивными надбровными дугами и малюсенькими бычьими глазками. Он сидел, молча, зыркал по сторонам и даже не возмущался, что ему подсунули трухлявый стул. Под глазом у этого крупного субъекта надулся пребольшой фингал, а на выбритой макушке резко выделялась суровая шишка. Рядом с «трухлявым» стулом детины высился долговязый и худой сержант Казачук, призванный, если что, успокоить задержанного дубинкой. Однако, сей богатырь, похоже, буянить в отделении милиции не собирался: и без того получил по шапке (или по лысине?). Фёдор Фёдорович окинул молчаливого детину оценивающим взглядом, а потом — произнёс с отеческой укоризной:

— Гражданин Утицын, не желаете ли поделиться с нами, по какой причине вы затеяли на улице разборку?

Да, фамилия, а так же имя и отчество «пленённого» богатыря были хорошо известны правоохранительным органам: Дмитрий Владиславович Утицын, по кличке «Буйвол», трижды судимый: за вымогательство, за вооруженный грабёж и за убийство. Говаривали даже, что он каким-то волшебным образом связан с печально известным Буквоедом, которого угробили недавно во дворе у Сенцова. Кстати, для Сенцова Буквоед — ещё один проклятый висяк… Уж не замешан ли тут Утицын «Буйвол»?

Утицын молчал, словно бы сидел в танке и не слыхал ни слова. Только по-бычьи фыркал, сучил скованными руками и выбивал правой ножищей некий ритм.

— Молчите, Утицын? — надвинулся на Буйвола Фёдор Фёдорович, постукивая колпачком ручки по столу.

Да, Утицын продолжал играть в молчанку. Он прекратил фыркать, и молча воззрился в окно, в котором видел улицу Овнатаняна.

— А что вы знаете об этом? — Фёдор Фёдорович взял со стола аккуратно упакованный в пакетик пистолет, из которого Утицын собирался застрелить «мусорного киллера». — На нём — ваши отпечатки!

— Бы! — басом изрыгнул Утицын, поёрзав на стуле, который под ним расседался и жалобно стонал. — А! — и всё, заглох.

Сержант Казачук сбоку от преступника давил смешки, а Сенцов на Буйвола даже не смотрел. Он смотрел в столешницу своего стола, пытаясь как можно лучше вспомнить и удержать в памяти лицо своего «панка», чтобы потом пойти к Овсянкину и составить его фоторобот. Сейчас, вспоминая драку, Константин засомневался: а вдруг этот парень в толстовке — не «мусорный киллер», ему только показалось, потому что Сенцов уже повсюду видит «мусорного киллера»? И может быть, «мусорный киллер» тоже замешан в убийстве Буквоеда? Надо бы найти его… Интересно, справился Овсянкин с отпечатками на кульке, или нет?

— Это всё, Утицын? — уточнил тем временем Фёдор Фёдорович, держа пистолет так, чтобы его было видно преступнику.

— Ну! — быком прогудел Буйвол и снова глухо уставился в окно, за которым по улице Овнатаняна рысила рыжая бездомная собака.

— Значит, вы хотите сказать, что пистолет не ваш? — снова уточнил Фёдор Фёдорович, написав что-то в бланке протокола — наверное, шапку.

— Э, следак! — Буйвол наконец-то перестал плеваться междометиями и начал испускать слова. — Да я его для самообороны взял! — Утицын лязгнул цепью наручников о спинку стула, а сержант Казачук потянулся к своей резиновой дубинке.

— Ы, боится! — гоготнул Утицын, заметив, как сержант сжал рукоятку дубинки. — Правильно, слизняк, дрожи! Я даже в «браслетах» могу отвалить тебе башку!

— Так! — Фёдор Фёдорович стукнул по столу кулаком, желая призвать Буйвола к порядку. — Значит, мы так и запишем: угрожал расправой сотруднику милиции при исполнении!

— Э-э-э, стой, начальник! — испугался Буйвол и хотел замахать руками, но не смог из-за наручников. — Я же просто так сказал!

— Утицын, слово — не воробей! — иронически заметил Фёдор Фёдорович, делая вид, что пишет в протоколе слово «угрожал». — Следите за своими словами, Утицын! Так что вы можете сказать про пистолет? От кого вы собрались защищаться?

— От Терминатора! — заявил Утицын таким серьёзным голосом, словно бы, действительно, на него напал настоящий боевой робот.

Сержант Казачук опять хихикнул, Сенцов прикусил нижнюю губу, стараясь казаться строгим «начальником», хотя хохот рвался и из него.

— Да ну? — не поверил Фёдор Фёдорович и, наверное, написал в протоколе слово «Терминатор», отнеся его в категорию вранья.

— Да! — заявил Утицын, едва ли не со слезами. — От Терминатора! Это чувак такой — ух, как рокеров метелит — аж перья летят! Я ему пару «стволов» загнал, а он мне вместо «капусты» «куклу» подкинул!

— Да, мы нашли у вас в карманах фальшивые деньги, — подтвердил Фёдор Фёдорович и похлопал ладонью по другому пакетику, который содержал пачку американской валюты.

— Ну, я собрал ребят и хотел сказать Терминатору, что он не прав, — продолжал тем временем Утицын и елозил ногами по линолеуму пола. — И «куклу» его я прихватил, чтобы в рыло ему швырнуть! А он — во, как — грызла всем моим пацанам пораздолбал и «перьями» кидаться начал! А потом ещё «стволов» с нас стребовал за бесплатно! И умотал, а потом опер ваш припёрся! Всё! — Буйвол закончил распинаться на убийственно высокой ноте и опять-таки заглох.

— И кто же такой Терминатор? — поинтересовался Фёдор Фёдорович, работая ручкой по бумаге. — Имя? Фамилия? Адрес?

— Нету! — сокрушённо проблеял Утицын и снова лязгнул цепью по спинке стула. — Он вдруг берётся и вдруг смывается! Как его зовут — не сказал. Это рокеры говорят, что он Терминатор, потому что он их месит по чём зря!

— «Отлично»… — угрюмо прогудел Фёдор Фёдорович, не переставая писать. — Как же ты на него нарвался, Утицын?

— Его Кирьяныч навёл! — басом заплакал Буйвол и даже шмыгнул носом, затянув соплю. — Кирьяныч — рокер, тусуется в клубе «Вперёд!», я тоже там раньше тусовался!

«А потом подался в бандюки!» — дополнил про себя Сенцов.

— Терминатор почему-то клуб наш взял в оборот! — не замолкал Буйвол, уставив бычьи глазки в пол. — Всё заставлял ребяток байки ему скидывать за дарма! Кирьяныч сказал, что он раз заявился, запулял из старого автомата и сказал, чтобы ребятки ему «ствол» отстегнули. А у них нет стволов — они от скорости тащатся, а не от стволов! Тогда Терминатор сказал, что подорвёт там всё вместе с ребятками, и Кирьяныч навёл его на меня! Всё!

Сенцов сидел и работал мозгами: что же там за Терминатор такой, что он в одиночку «размесил» целый рокерский клуб?? Хотя, возможно, что громила, который может одной левой столкнуть человека с ног, пожалуй, ещё и не на такое способен…

Пока Сенцов размышлял о Терминаторе, Фёдор Фёдорович «пушил» Утицына, пытаясь выбить из него биографию его дружка Кирьяныча. Утицын очень неохотно делился — рассказал только, что Кирьяныч — это кличка, а больше он про своего дружка ничего не знает. Фёдор Фёдорович отметил про себя: «Врёт!». Пресытившись басовитым гудением Буйвола, следователь положил ручку на стол и сказал сержанту Казачуку:

— Всё, Вова, отведи его в СИЗО!

— Вставай! — буднично сообщил Утицыну Казачук и кивнул дубинкой, показав, что Буйвол должен отклеиться от стула и шагать обратно в камеру.

— Я пойду! — громко, как на дебатах согласился Утицын, тяжело поднимая своё габаритное тело. — Только учтите, что я не виноват, меня заставили! Я бы ни за что бы нос не высунул, мышью бы сидел, если бы не этот псих! Схва́тите Терминатора — упрячьте его на полную катушку!!!

— Обязательно, упрячем! — пообещал вдогонку уходящему в СИЗО Утицыну Фёдор Фёдорович. Следователь подозревал, что этот так называемый «Терминатор» очень может быть причастен к расстрелу бомжей на свалке, к разгрому в Пролетарском районе и ЧП в урочище Кучеровом. Возможно, он — дезертир Василий Новиков, которого так никто и не нашёл… А может быть, тот непонятный незнакомец «Эрик», фоторобот которого передали из Пролетарского райотдела. Кстати, фоторобот по имени «Эрик» так и висит на стене, напоминая о том, что его дело — «висяк»…

Когда Утицын скрылся в коридоре, и за его спиною захлопнулась дверь — Фёдор Фёдорович сразу же повернулся к Сенцову.

— Сенцов, — сказал следователь, перечитывая написанный протокол. — На тебе задание: проникнуть в клуб «Вперёд» и разыскать Кирьяныча. Вотрёшься к нему в доверие и узнаешь от него про ихнего этого… «Терминатора» как можно больше.

Сенцов так и думал: ему «улыбнулась» перспективка напялить косуху, подвязаться чёрным платком и приехать на мотоцикле к настоящим рокерам. Интересно, как быстро они раскусят его подноготную? А что будет, если Сенцову повезёт, и тот бешеный «Терминатор» ворвётся как раз тогда, когда он будет подвизаться, раскручивая Кирьяныча? Что Сенцову тогда делать??

— Как что? — удивился следователь, когда Константин поделился с ним опасениями. — Вызовешь подкрепление! Ты сам это должен знать!

Ну да, конечно, Константин должен будет вызвать подкрепление — как он сам до этого не додумался?? Приедет спецназ, и Терминатору закрутят ручки, каким бы страшным для рокеров и Утицына он ни был! Милиция не боится преступников — милиция их ловит!

Сенцов уже второй час торчал в кабинете у эксперта Овсянкина и доставал его тем, что говорил:

— Расширь глаза, подвинь брови, уменьши рот… или нет, увеличь…

Овсянкин, весь потный и красный, словно бы он уже второй час колол дрова, сидел за компьютером и тасовал черты лица того, кто должен был стать похожим на «грозу рокеров и бандитов» Терминатора. По мнению Сенцова, виртуальное лицо, которое тут наворотил Овсянкин, нисколечко не походило на «панка» в надвинутом капюшоне, который устроил взбучку «пацанам» Утицына, а потом — пропал. То ли это капюшон виноват, то ли Сенцов такой невнимательный, потому что мечтал малодушно отравиться водкой, а не запомнить преступника?.. Перед мозгами прочно засел «мусорный киллер», выбив все остальные образы, и Сенцов никак не мог отвязаться от него, чтобы беспристрастно «нарисовать» именно того субъекта, которого он сегодня видел в тупике.

— Знаешь, Костян, — сказал Овсянкин, оторвавшись от непохожего фоторобота. — Тот пакет, ну, который ты мне припёр на экспертизу…

— И что с ним? — осведомился Сенцов, делая спокойный и будничный вид, а в душе содрогаясь от мысли о том, что всесильная экспертиза в пух и прах раскусила ничтожную его попытку скрыть намерение выскочить из жизни в «вечность без бумаги».

— Во-первых, весь водкой залит, — сообщил Овсянкин, а Сенцов чувствовал в желудке свинцовую болванку: водка-то была его, он отвалил за неё целый полтинник и не взял ни чек, ни сдачу!

— А во-вторых, — продолжал Овсянкин, свернув свой фоторобот и открыв пасьянс, чтобы успокоить нервы. — «Палёной» водкой с критическим уровнем содержания тяжёлых металлов, фенолов, формальдегидов и даже метанола. Если человек выпьет хотя бы двести граммов того, в чём валялся твой, Костян, кулёк — боюсь, его уже нигде не откачают. Так, где ты говоришь, взял его?

Сенцов не отвечал. Он впал в глухой ступор и сидел на стуле пень-пнём, бестолково теребя пальцами ручку с исписанным стержнем. Двести граммов способны убить человека! А он, Константин, собрался вылакать три литра! Свинцовая гиря в желудке превратилась в комок могильного холода: неужели Сенцов и правда бы расстался с жизнью, отпей он из бутылки, приобретённой в «Роднике»?? Константину стало так страшно, что он едва не свалился со стула на пол. Он понял, что абсолютно не хочет и даже боится умирать, и никогда не хотел, и всегда боялся… И вдруг пошёл в магазин и затарился галлонами яда… Показалось, что из пыльных углов поползли чёрные спруты с липкими щупальцами — вот-вот, и схватят за горло, и задушат, и утащат… Он бы по-настоящему умер, и лежал бы в гробу, не затей Утицын разборку с Терминатором! Бедный бомжик — сколько бутылок он схватил? Кажется, сгрёб все, которые не раскололись…

— Костян? — прогремел над ухом живой голос Овсянкина, и все спруты мгновенно испарились и улетели в раскрытое окошко сизым адским дымком. — Чего заглох? Думаешь, что ли??

— Ага… — глуповато прогудел Сенцов, разглядывая пасьянс Овсянкина — кажется, тот засыпался картами с покрышкой, сейчас, компьютер выкинет сообщение, что ходов больше нет. — Думаю, вот, про Буквоеда…

— Думаешь, эти голубцы причастны? — осведомился Овсянкин, имея в виду Утицына и его «пацанов».

— Возможно, — согласился Константин, душа в себе остатки страха. — Крольчихин когда-то давно крутил Буквоеда и нашёл в его свите Утицына…

— Э, так где ты пакетик-то взял? — Овсянкин напомнил про злосчастный пакет, и Сенцов тут же пустил в ход «тактическое враньё»:

— Валялся на дороге… — пробормотал он. — И бутылка битая рядом… Я не смотрел особо, так, схватил, чтобы ножик выдернуть…

— Ага, — кивнул Овсянкин. — Я уже всё проверил, но боюсь, не обрадую: отпечатки на пакетике только твои. И зачем ты его так облапил? Что нельзя было двумя пальчиками взять, чтобы не пачкать?

— Слышь, умник, а если бы тебя туда? — Сенцов решил перейти в наступление, чтобы Овсянкин не очень-то давил его интеллектом. — Обделался бы, наверное, если бы увидел пистолет??

— Хы-хы! — хохотнул Овсянкин, и сдул пасьянс, как и предсказывал Сенцов.

«Ходов больше нет!» — выдал ему компьютер, и криминалист закрыл пасьянс, вновь явив на экран непохожий фоторобот.

— Да, кстати, — продолжил болтать Овсянкин, надвинув кустистые брови товарища Брежнева на аморфное лицо неизвестного, которое вышло на экране. — Твой «гусёныш» в перчатках был или нет?

Докапывается! Точно, заподозрил-таки, что Сенцов купил себе палёнки неизвестно для чего и нёс её в кульке… Да, кстати, в перчатках ли был «панк-Терминатор» или нет? Константин пытался вспомнить, какие же были у него руки? Он же у него на глазах схватил кулёк и отбросил… Воображение Сенцова нарисовало на руках Терминатора серые замшевые перчатки, которые в сороковых годах носили палачи СС… А может быть, на нём действительно, были такие перчатки?? Нет, Сенцов по-сенцовски ничего не помнит, он просто дундук с пустой головой…

— В перчатках… или нет… — ляпнул Сенцов.

— Блин… — выругался Овсянкин, устав от бормотания и дырявой памяти Константина. — Проехали мимо перчаток… И, кстати, ты там что-то про нож говорил? Что за нож? Я так понял, какой-то музейный, или как?

— Такой, чёрная рукоятка… — начал припоминать Сенцов. — И железка такая сверху… на конце, вернее… И ещё птица такая, — Константин выставил две раскрытые ладони, изображая раскинутые крылья металлического орла, который пристроился на чёрной рукоятке терминаторского ножа. — С крыльями такими.

— Так-так… — пробурчал Овсянкин, скребя макушку. — Похоже на немецкий времён Второй мировой… Кажется, твой «Терминатор» кого-то обобрал…

«Снова обобрал…» — угрюмо подумал про себя Сенцов, разглядывая непохожий фоторобот с лешими бровями. Да, кажется, все эти кражи, которые нагромоздились у Сенцова на плечах, скоро пустят его ко дну… «Мусорный киллер» спёр немецкие награды, этот «панк» — немецкий нож… везёт же Сенцову на всё немецкое!

— Нужно тебе, Сенцов, протрясти коллекционеров и клубы исторических реконструкций, а так же — музеи, скинхедов и «чёрных археологов», — продолжал между тем Овсянкин свои рассуждения, подперев башку кулаком. — Он вполне мог купить ножик у «археологов»!

«Этого ещё не хватало! — думал Сенцов, тоже подперев башку кулаком. — «Археологов» сумасшедших мне только не хватало!». Хотя, теперь можно и археологов, и уфологов, и скинхедов — времени теперь у Константина хватит на всех. Катя исчезла, никаких больше свиданий, кино, прогулок в парке Щербакова. Только унылая жизнь по-сенцовски, чёрствые батоны с пельменями на завтрак, обед и ужин, телик и сон в ботинках…

Сенцову больше не надо спешить к Кате, и поэтому он за милую душу поползёт пушить скинхедов, «археологов» и музеи. А потом поедет в клуб «Вперёд» разыскивать Кирьяныча и Терминатора, лишь бы хоть чем-нибудь себя занять и не думать о возможности накушаться яду и умереть не разуваясь.