Туристы. О путешествиях во времени

Глава 135 Теплицкий побеждает Траурихлигена

Профессор Миркин не верил в то, что рекавер-среда этих Ольсена и Пищенко хоть как-то на кого-то подействует. Он не очень-то верил в то, что эти хвстливые субъекты настоящие учёные — просто авантюристы, чьи головы переполнены нелепыми идеями… Нет, не идеями — идефиксами. Миркин даже подтрунивал над коллегами, ехидно вспоминая скрюченного жука, говоря, что их рекавер-среда и его не стоит… Пока в один прекрасный момент сурово не убедился в обратном: рекавер-среда стоит не только этого копеечного жука, но и всего золота мира… Когда он помогал Ольсену и Пищенко готовить труп Траурихлигена к помещению в рекавер-среду — он достаточно хорошо изучил его, чтобы понять: труп несёт на себе немало особых примет. Кроме страшных дыр, пробитых пулями Сенцова, на трупе оказалось несколько приметных татуировок на фашистскую тематику, одна из них, самая крупная — прямо на груди — орёл со свастикой, испорченный грубым шрамом. На трупе было достаточно подобных шрамов — при жизни Эрих Траурихлиген получил хорошее количество ранений различной степени тяжести, которые, зажив, оставили ему заметные следы. Каждый день Миркин приходил к воскресителю, чтобы записать в журнал прогресс восстановления туриста, и каждый день замечал, как с тела исчезают особые приметы — дыры уменьшаются, шрамы разглаживаются, татуировки бледнеют… По началу Миркин удивлялся, думал даже, что ему кажется. Но сегодня компьютер сообщил: восстановление завершено! То есть, Траурихлиген жив! Миркин позвал «лже-докторов» — всё-таки, это их рекавер-среда…

— О! — объявил вечножующий Ольсен, проверив показатели. — Пора вынимать! Коллега, — обратился он к доктору Пищенко, который не расставался со своей любимой феской. — Запускайте слив рекавер-среды!

— Хорошо, коллега! — весело согласился Пищенко, празднуя свою победу над Миркиным, и засеменил к компьютеру, чтобы слить зеленоватый «кисель» и открыть колбу.

Миркин вглядвался в тело сквозь толстое стекло, стремясь заметить признаки жизни. Но турист был неподвижен, будто бы оставался мёртвым, как раньше. Рекавер-среда постепенно уходила из колбы, а когда она вылилась вся — колба легла горизонтально, открываясь.

— Ура! Ура! Ура! — радовался Ольсен, жуя зефирину за зефириной, чем немного напоминал Барсука, тот тоже всё время ел.

— Извлечение подопытного завершено! — электронным голосом сообщил компьютер, и трое учёных подбежали к раскрывшейся колбе бегом, чтобы оценить результат.

Миркин приготовился язвить, ожидая, что подопытный так и не ожил, и никогда не оживёт, потому что это не возможно, но… Миркин застопорился на бегу, разинув рот, потому что турист был жив! Он будто спал, ровно и мерно дыша, на его теле не осталось и следа от нанесённых Сенцовым смертельных ранений, а так же — исчезли и татуировки, и старые шрамы, кожа туриста оказалась чистой, как у новорождённого!

— Он должен очнуться! — авторитетно заявил доктор Ольсен, гордясь победой. — Сейчас, мы оденем его в пижаму и положим в бокс!

Определив аномального живого туриста в бокс, доктора Ольсен и Пищенко удалились, а профессор Миркин остался — решил своими глазами увидеть, как очнётся турист. Даже если ему придётся несколько суток над ним просидеть — он дождётся его пробуждения, чтобы убедиться в небывалой эффективности страшного воскресителя. Профессор присел на стул около занятой туристом кровати, всматриваясь в его живое румяное лицо. Раньше на левой щеке Траурихлигена был едва заметный шрам, но теперь исчез и он, щека была гладкой и розовой, напоминая щёку младенца. Миркин даже привстал со стула, разглядыая туриста, и тут же увидел, как он пошевелился! Миркин застыл стоя, а оживший турист приоткрыл глаза и остановил взгляд на изумлённом Миркине.

— Как вы себя чувствуете, господин Траурихлиген? — осведомился у него Миркин, снова опустившись на стул около кровати.

Эрих Траурихлиген медленно повернул на подушке свою голову, уставился на Миркина пустым болезненным взглядом и издал хриплый звук, нечто среднее между «Аааа», «Ээээ» и «Рррр». Профессор Миркин не на шутку обеспокоился: а вдруг слишком долгое отсутствие кислорода погубило мозг «туриста», и он теперь навсегда останется безумным «помидором»?? Да, Теплицкий тогда всех живьём сожрёт, и «рыбка» обеспечена…

— Простите? — переспросил Миркин, надеясь вызвать у «туриста» искру разума, хотя внутри себя понимал: «турист» для всех потерян…

— Аааххьь, — пробормотал Траурихлиген, ворочаясь. — Wie Beefsteak… — прошептал он, возя руками по простыне. — Рррр, доннерветтер…

Так, по-немецки болтает, это уже что-то. Миркин успокоился: кажется, эксперимент удался, и «турист» получил шанс на вторую жизнь…

— Чёрт… — кряхтел тем временем Траурихлиген, а потом — рывком сел на кровати, больно пихнув Миркина в бок, вперился в профессора безумными глазами и потребовал:

— Миркин! Дай воды!

— Пожалуйста, — Миркин быстренько налил в стакан воды из стеклянного кувшина и протянул стакан Траурихлигену.

Эрих схватил стакан в кулак, начал пить громадными глотками, подавился, закашлялся и расколотил стакан, швырнув его об пол.

— Ррррр… флюхт! Ааааа! — зарычал он и вскочил с кровати на длинные ноги. — Вас фюр айн… Шайзе… — плюясь всем этим, он подобрался к окну нетвёрдой шаткой походкой и опёрся руками о подоконник. — Миркин! Моя голова… — Траурихлиген оторвал руки от подоконника и схватился за свою голову, растрёпывая волосы.

Профессор Миркин сидел на стуле, его ноги утопали в разлитой «туристом» воде. Но Миркин этого не видел, потому что был поражён и оцепенел: эффект оказался неожиданно, фантастически быстрым! Доктор Ольсен сказал, что «турист» будет выздоравливать три года, а он вон — уже крутится по комнате, колотит стаканы и ругается!

Эрих Траурихлиген развернул свой могучий торс, сделал большой шаг, а потом — вдруг как-то странно глянул вниз, прижал руки к своей груди.

— Миркин! — выплюнул он, безумно вытаращив зрачки. — У меня был медальон… — произнёс он жутким шёпотом и стиснул свои тяжеленные кулачищи. — Где он, Миркин?? Где?? — Траурихлиген сделал скачок, ухватил профессора за воротник халата и приподнял над полом.

— Ииии… — запищал Миркин от боли и страха, а воротник халата угрожающе затрещал, отрываясь. Ноги профессора бестолково дёргались, не находя опоры.

— Пусти… — проблеял профессор, чувствуя жёсткую нехватку воздуха.

— Где мой медальон?? — с расстановкою повторил Траурихлиген и встряхнул профессора Миркина, как куклу. На миг Миркин даже решил, что куда лучше бы было, если бы Траурихлиген остался «овощем».

— Я не знаю… — просипел Миркин, теряя сознание.

— Что??? — взорвался Эрих Траурихлиген и с силой швырнул несчастного Миркина в дальний угол бокса.

Профессор Миркин больно навернулся о стенку головой и плечами, упал, забарахтался на полу. Да, поведение воскресшего «туриста» — типичное поведение герра Эриха Траурихлигена: он ругается по-немецки, всё крушит и кидается людьми. Кажется, смерть и воскрешение никак не повлияли на него, Эрих Траурихлиген остаётся собой и, возможно, включит «брахмаширас»…

— Миркин!! — ревел тем временем «турист», бегая по боксу, как волк по клетке. — Где?? — он всё ещё искал медальон, которого не было на нём в тот момент, когда его утащили из морга. Очевидно, тот медальон достался опу — они забрали его, когда Траурихлигена раздели в морге.

Миркин встал на ноги, чувствуя набитые шишки, отковылял в дальний угол бокса, подальше от беснующегося Траурихлигена, и спокойно сказал ему:

— Вы знаете, что с вами произошло?

— Меня обокрали! — выплюнул Траурихлиген, ломая стул, на котором недавно «базировался» Миркин. — Вы стащили мой медальон, который стоит в три тысячи раз больше, чем все ваши никчёмные жизни! — Траурихлиген внезапно скакнул к Миркину и вцепился скрюченными пальцами в воротник его рубашки, затянув его. — Отдавай, или придушу, как таракана… — зашипел он, снова лишая профессора кислорода.

Профессор Миркин раскашлялся, замахал руками, желая выпросить пощады, замычал, не в силах выжать из сдавленной глотки слова. Траурихлиген вперился прямо в его глаза, а профессор зажмурился, потому что не мог переносить его взгляд и удушье.

— Отдавай! — настоял Траурихлиген, пригнув худого Миркина к полу тяжёлой рукой.

Профессор согнулся в три погибели на коленях, у ног рычащего от злости «туриста» и уже начал прощаться с жизнью, ведь отдать медальон он всё равно не мог из-за опа. А попробуй-ка, растолкуй причину бешеному медведю!

— Что за шум, а драки нет? — это отворилась тяжёлая переборка, и в бокс ввалился доктор Ольсен, увидал живёхонького «туриста», и его улыбка расплылась ещё шире.

— Успех! — воскликнул доктор Ольсен и даже подпрыгнул, сообразив, что избавился от проклятой рыбки, которой успел провонять насквозь за этот жуткий, почти погибельный год.

— Чего скакаешь?? — тут же надвинулся на него Эрих Траурихлиген, выпустив Миркина. Профессор был даже благодарен Ольсену за то, что тот так вовремя возник — ещё чуть-чуть, и колба воскресителя потребовалась бы уже ему самому.

— Получилось! Получилось! — подскакивал весельчак Ольсен и попутно откусывал булочку с повидлом. — Вот это — да! А темпы!

— Где мой медальон, слизнячок?? — Траурихлиген налетел на Ольсена ураганом и залепил доктору звонкий подзатыльник. Доктор покосился вперёд, выронил булочку и обижено прохныкал:

— Эй, я же вас не бью!

— Мозги вывалю, если будешь жрать в моём присутствии! — пригрозил Ольсену Траурихлиген, отпихнув искусанную булочку за дверь своей босой ногою. — Давай мне мой медальон, и я пошёл! Мне ваши рожи уже во сне снятся!

— Не так быстро, турист! — порог бокса переступил Теплицкий, а за ним несокрушимою стеной вдвинулись его постоянные спутники — Геккон и Третий.

— Чего? — удивился Траурихлиген, отстав от Ольсена. Ольсен тихой сапою отполз подальше, как только Траурихлиген от него отвернулся.

— Зелёные калоши! — победителем хохотнул Теплицкий, поигрывая чем-то вроде дистанционного пульта. — Помнишь турист, я просил тебя завести мне «брахмаширас»? — осведомился олигарх, глядя на «туриста», словно царь — на холопа.

— Ты думаешь, что я отдам тебе «брахмаширас», Теплицкий? — язвительно осведомился Эрих Траурихлиген, сложив руки на груди. — Ты, наверное, съехал крышей, брат!

— Неа! — просиял Теплицкий, видя, как Геккон и Третий играют кулаками, изображая непобедимую силу. — В прошлый раз ты водил меня за нос и стянул мой флиппер и моего Барсука. Но теперь у меня есть вот это! — он выпятил вперёд маленький пульт с одной кнопкой и довольно подкатил глазки под потолок.

— Ну и что это — тамагочи? — скептически хмыкнул Траурихлиген, не думая, что эта маленькая вещичка может как-либо на него повлиять.

— Увидишь, если не будешь слушаться! — пообещал Теплицкий. — И к тому же — я отдам тебе медальон, когда ты включишь «брахмаширас»! Надо же тебя как-то приструнить, а то ты, турист, совсем распоясался!

Профессор Миркин знал, что Теплицкий соврал насчёт медальона — специально, чтобы подцепить «туриста» на крючок. «Турист», кажется, тоже заметил враньё Теплицкого, потому что сжал кулак и прошипел:

— Понтишь ты, Теплицкий, нет у тебя медальона! И, к тому же — я для тебя не «турист», а «ваша светлость»! Соблюдай субординацию, лягушонок, иначе ты у меня в лагерь загремишь!

— А с чего ты решил, что это понты? — буркнул Теплицкий, обидевшись на «лягушонка» и на «лагерь».

— А потому что я не замечал за тобой тяги к правде! — огрызнулся Траурихлиген, параллельно думая о том, кого бы ему вырубить первым: Третьего или Геккона? — И вообще, Теплицкий, я тебе не верю — ты беспонтово понтишь, поэтому я сейчас сам пойду и найду свой медальон!

С этими словами Эрих Траурихлиген отпихнул от себя Теплицкого и попытался покинуть бокс в одной пижаме.

— Стой! — Геккон и Третий заступили ему путь, остановив в полуметре от порога.

— Да, щас! — фыркнул Траурихлиген и тут же залепил сокрушительную затрещину Геккону, заставив того врезаться в пол. Геккон обрушился, сверкнув подошвами ботинок, Траурихлиген перешагнул порог и направился из бокса прочь, шлёпая по полу босыми ногами. Третий пустился вдогонку, схватил Траурихлигена за локоть, однако взбесившийся «турист» отшвырнул его к стенке, словно котёнка. Третий стукнулся спиной и затылком и осел на пол.

— Миркин, он убегает, Миркин!! — заверещал Теплицкий, поскользнулся на полу и упал в расплёсканную «туристом» воду.

— А я что могу сделать? — фыркнул в дальнем углу бокса Миркин, не желая, чтобы Траурихлиген снова его душил. — Я учёный, а не боксёр…

— А вот, что! — просиял лишённый булочки доктор Ольсен, подобрался к лежащему в луже Теплицкому и взял из-под его носа маленький пульт с единственной кнопкой. Падая, Теплицкий выронил его, а Ольсен выпрямился и тут же надавил на кнопку большим пальцем, заляпанным повидлом.

Эрих Траурихлиген бодро и уверенно шагал по серому коридору, обшитому металлическими пластинами. Его не смущало ни то, что из одежды на нём лишь пижама, ни то, что он идёт босиком — сейчас, он выберется, и получит себе ту одежду, которую захочет!

— Та не сработает это, Ольсен! — Теплицкий вскочил с пола и выскочил в коридор, видя удаляющуюся спину туриста.

— Проверено! — весело возразил розовощёкий сытый доктор, и в тот же миг бодрый турист вдруг как-то съёжился, сложился пополам, будто бы его внезапно сразил приступ радикулита. Схватившись руками за собственное туловище, Эрих Траурихлиген надрывно закашлял и обрушился на серый пол.

— Вау! — обрадовался Теплицкий и захлопал в ладоши. — Класс! Он дрессированный, ура!

— Хы-хы! — настоящим злодеем хохотнул доктор Ольсен и протянул пульт Теплицкому. — Прошу! Его чип вызывает настолько сильный болевой синдром, что он ничего не может делать — только лежать и кашлять!

Эрих Траурихлиген даже пошевелиться не мог — так жёстко его скрутило. Он сидел на полу и пялился в дальний серый угол, потому что честь и гордость не позволяли ему ни на кого смотреть снизу вверх. Теплицкий, доктор Пищенко, доктор Ольсен и профессор Миркин надвинулись на него стеною и что-то бормочут, мерзко похохатывая.

— Ну вот, «турист», ты и попался! — из-за «стены» явился Теплицкий и сейчас же оглушил гвалтом. — Неужели, ты думал, что я тебя просто так отпущу?? Нет! Геккон с Третьим, конечно, хорошая охрана, но не против тебя! Я решил перестраховаться и заставил Миркина запхать тебе под кожу чип!

— Спасибо… — пробормотал Траурихлиген, корчась от непонятной боли.

— На здоровье! — просиял Теплицкий, поигрывая пультом. — Когда ты отбиваешься от моих рук — я жму на кнопку и ты сейчас же делаешься беспомощным слизняком! Выбирай, «турист»: либо ты включаешь мне «брахмаширас» и я выкидываю тебя назад, в твоё средневековье, либо — ты отказываетшься и я тебе — КХ! — Теплицкий приставил к своей голове указательный палец и выполнил жест, будто стреляет из пистолета. — Пулю в лоб!

— Доннерветтер! — рыкнул Траурихлиген, ворочаясь на полу. — Ладно, Теплицкий, ты победил… — нехотя просипел он, поняв, что влип до тех пор, пока не найдёт и не выковыряет чип. — Я включу тебе «брахмаширас»!

— Хы-хы!! — возликовал Теплицкий, вспрыгнув до самого потолка — едва башкой об него не ударился! — Наконец-то! Я столько ждал, что уже состарился! Ура, у меня будет «брахмаширас»! Будет, будет «брахмаширас»! — он даже петь начал и хлопать в ладоши. — Турист, ты начинаешь работу над «брахмаширасом» прямо сейчас!

— Угу… — угрюмо прогудел Эрих Траурихлиген, поднимаясь на ноги. Теплицкий командует им… И как только можно было так влипнуть? Слизняк Сенцов и тот бы так не влип… Чёрт! Но, ничего, в этом тоже есть свои плюсы: «брахмаширас» давно требует современного апгрейда!