Туристы. О путешествиях во времени

Глава 139 «Лешак» из подземелий

На толстом пне сидел человек, лицо которого было основательно скрыто страховитой, непонятного цвета бородищей, которую никак не поправляли, кажется, годами… Одежду этого человека составляла красноармейская форма — вытертая вся, заношенная и грязная, лишённая всяких нашивок. Она сидела на его широченных плечах комичными складками, потому что изначально принадлежала другому человеку, давным давно погибшему на полях сражений… Ухая и почёсывая макушку, оснащённую лешачьими космами и прикрытую пегой ушанкой, человек держал в широкой ладони небольшой предмет, чёрного цвета, и пытался понять, что это такое и для чего нужно было тому немцу, на которого он пару недель назад напал из темноты и ограбил. Прозвище сего человека звучало, как Змей, и раньше он шпионил то на русских, то на немцев… до тех пор пока не попал в плен к Эриху Траурихлигену. Змей потерял счёт времени, пока сидел в застенках, в карцере метр на метр на полтора, в полной темноте и адской звенящей тишине, которая любого сведёт с ума. Только не Змея — обладателя стальных нервов и настолько холодной головы, какая бывает не у каждого командира военного крейсера. Змей выдержал все пытки, которые применяли к нему фашисты, которые оставили на его теле глубокие шрамы, однако не сказал им ни слова. Последний эсэсовец, который пытался допросить его с паяльником, выскочил из допросной, невменяемо воя, потому что потратил пять часов своего веремени, взвинтил себе нервы до умопомрачения, но не добился от Змея ничего, кроме шишей и издевательской ухмылки. Шпиона снова бросили в карцер, а потом — из Германии с повязкой на глазах привезли сюда, в один из захваченных советских городков, поселили опять-таки, а карцер, а потом… В один из дней — Змей не знал ни даты, ни дня недели, попробуй, определи это во тьме карцера — в его тёмный карцер ворвался луч света. Два солдата вдвинулись к нему из этого света, схватили под мышки, водворили на затёкшие ноги и тут же замотали по рукам толстой верёвкой. Змей не дёргался и сурово молчал — дёргаются и вопят только желторотые глупые воробьи. Если эти фашисты начнут его пытать — он будет только издеваться над ними. Змей был обучен силой воли выключать болевые центры, стоически переносил утюг, паяльник и всё остальное, заставляя своих палачей психовать…

Но на этот раз никто пытать Змея не собирался — солдаты вывели его на середину просторного помещения, в некий зеленоватый свет. Глаза его, привыкшие к мраку, не сразу различили некий громоздкий прибор, который торчал перед его носом и имел наверху нечто, похожее на крупную металлическую тарелку, проткнутую штырём, к которому бичёвкой прикрутили обыкновенный карманный фонарик.

— Ого, ну и Кинг-Конг! — некто сбоку от Змея выдохнул эти слова на английском языке, Змей обернулся и увидал низкорослого, щупловатого субъекта в белом халате, который дёргал на своём носу пенсне и корчил глупые рожи.

— Куда его, герр профессор? — басом осведомился один из широкотелых солдат, которые крепко удерживали Змея на месте.

— Ставьте туда, где мы начертили крестик! — пискнул этот «герр профессор» — теперь уже по-немецки, а солдаты пихнули Змея вправо.

Змей сдвинулся, не удержав равновесия, а «герр профессор» скорчил очередную рожу и кивнул кому-то, кто, очевидно, находился в отдалении, слева от него. Змей по инерции повернул голову и увидал ещё одного тощего «червяка» в белом халате и в старых очках на длинном носу. «Червяк» стоял за широким столом и передвигал пёстрые рычаги, которые казались бутафорскими.

— Подопытный помещён под излучатель! — выкрикнул «червяк» в пенсне громким писклявым голосом — неизвестно для чего вообще, потому что под выскоим потолком топтались только дубоватые солдаты, да второй «червяк», в очках.

— Запускаю! Господа солдаты, прошу выйти за красную черту! — пропищал «червяк» в очках и нажал на толстый красный рычаг. Солдаты боязливо отодвинулись… наверное, этот странный прибор, около «тарелки» на котором булькало в прозрачном резервуаре нечто густое зелёного цвета, был вреден для здоровья…

Змей уже решил, было, что этих «червей» обязали казнить его таким вот, странным способом — он приготовился к смерти. Ну, умрёт и умрёт… какая разница? Над головой его мигнула ослепительная вспышка, пол, словно бы, вылетел из-под ног… но Змей почему-то пока не собирался умирать — он провалился в какую-то яму и больно стукнулся спиной и боками о её стенки и дно. Перед глазами мелькнула дырка… которая тут же закрылась задвижной крышкой. Змей вновь оказался в темноте, принялся дёргаться, пытаясь сбросить путы. Внезапно дно ямы осыпалось — оно было песчаным — и змей провалился ещё глубже, попал в какую-то прохладную пещеру. Змей упал на живот, носом вниз — не очень удобное положение для человека, особенно, для связанного человека. Ему пришлось приложить немало усилий, прежде чем верёвочные путы ослабли, и Змей получил возможность сдёрнуть с себя верёвку. Получив свободу и отбросив верёвку в сторону, шпион поднялся на ноги и осмотрелся. Ничего особенного он пока что не увидел — по обе стороны от него тянулся необозримо длинный коридор, наполненный густым сырым мраком и запахом плесени. Наверное, фашистская «адская машина» не сработала или сработала как-то не так… Никто его не казнил, не покалечил, не лишил ума. Только спустили в подземелье и… подарили свободу! Он может идти на все четыре стороны, и ни и о чём не думать! Змей и не задумался о том, в какую бы сторону ему двинуться по коридору — повернулся только и быстро побежал направо.

— Эй, Луи, а где это он? — до Змея долетел приглушённый расстоянием голос, и он замер, притаившись за сыроватым земляным выступом. Никак очкастые «черви» спохватились и принялись разыскивать его?? Змей затих и прислушался. Голоса говорили по-английски.

— Эй, Луи, когда это ты вырыл такую глубокую яму? — удивился этот голос, снова-таки, по-английски, а за голосом послышалась какая-то возня…

— А я совсем и не глубокую вырыл… — отозвался второй и затих. — Слышишь?

Наверное, услышали, как в пещере ворочается и сопит Змей. Змей постарался не сопеть — почти не дышал. Наверное, в этой проклятой дыре дьявольское эхо. Пора убираться отсюда: голоса не стихают, профессора эти поганые его ищут…

— Слышишь, Френк, а что мы им покажем? — заскрежетал под сводами пещеры один из голосов. — Они нас самих поджарят за «Кинг-Конга» этого! Тебе что, больше делать было нечего, как проверять на нём??

— Я хотел убедиться, что яма для него подходит! — огрызнулся второй. — Чёрт, я же не знал, что он в ней сгинет!!

— Ладно, заткнись, не верещи! — со скрежета фашист-учёный перешёл на свистящий шёпот. — Поманкуем кроликами, а потом — скажем дуболомам притащить партизанчика какого-нибудь! У них много партизанчиков! На нём же нет печати, тот это или не тот!

— Молись! — скрипнул воторой голос, а потом они затихли, будто бы спрятались.

Змей понял, что бежать ему надо быстро — вот и побежал, тем более, что впереди забрезжил свет… Змей надеялся, что нашёл выход из пещеры, но досадно ошибся — на бегу он едва не налетел на широкую металлическую решётку, которая перекрыла проход… Не на улицу — улицей тут и не пахло. Змей притаился во тьме, присмотрелся и увидал за решёткой просторное светлое помещение, в центре которого располагался круглый стол. Помещение оказалось не пустым: каждое кресло вокруг стола занимал фашист, а на столе стоял странный прибор — небольшой, глянцевито-чёрного цвета, словно бы экран, на котором светились, сменяя друг друга, цветные карты местности. Змей заинтересованно вперил взгляд в эту фантастическую вещь — что это вообще такое? Змей не понимал — никогда раньше не видел ничего подобного — поэтому решил просто посмотреть. Вокруг стола широкими шагами расхаживал Баум — самый ярый из приспешников Траурихлигена. Он громко хвастался победами рейха, время от времени показывая пальцем на странный прибор на столе, а потом вдруг остановился. Его взгляд упал как раз на решётку, за которой притаился Змей. Змей понял: он замечен. В первую секунду шпион надеялся на то, что его скроет темнота, и поэтому просто затаился, но Баум оказался наредкость глазаст. Он шагнул к решётке и велел остальным фашистам снять её. И тогда Змей побежал. Во всю свою прыть, наугад. Он слышал за собою шум погони — Баум просто так от него не отстанет. Оружия у Змея нет, отстреляться от погони он не может, поэтому единственный шанс для него — найти выход. А они топочут, бегут за ним целой оравой. Кто-то один раз выстрелил, но промахнулся: пуля зловеще свистнула мимо уха шпиона и унеслась в тёмную даль. Путь шпиона пролегал по прямой: на его беду ход не имел ответвлений, свернуть, чтобы спрятаться, было решительно некуда. Змей надеялся лишь на быстроту своих ног, и тут впереди снова забрезжил свет. Неверный такой, будто бы тлеющий огонёк — Змей никогда не побежал бы туда, имей он выбор. Но выбора у шпиона не оказалось: сзади наседает проклятый Баум, впереди этот свет, и ни одной лазейки. Гигантскими прыжками Змей вырвался из подземелья в… какую-то комнату — сухую чистую и тёплую, освещённую свечами, установленными в подсвечник. Опасности тут Змей не нашёл — только очередной тощий слизняк отпрянул от него и задрожал коленками. Наверняка это какая-нибудь сошка Траурихлигена — лакей там, или паж… знатному графу и на войне необходимы слуги — вот он и содержит их целые полчища. Змей мгновенно оценил обстановку: слуга для него неопасен — он почти уже умер от страха — зато за его спиною торчит широкое окно, через которое Змей мог бы выскочить на улицу. Дрожащий слуга встал у него на дороге — поэтому Змей просто отпихнул его рукой и прыгнул к окну. Сорвав светомаскировочную штору, Змей полез на трухлявый подоконник. Слуга зачем-то решил его преследовать: пропищал слово «Стой»… Змею стало смешно: слабак какой-то высунулся ни с того ни с сего… Не удержавшись от смеха, Змей высадил оконное стекло и спрыгнул вниз. Этаж был второй, Змей попал в густые кусты и тут же прижался к сыроватой стене: тут полно патрулей, его могли заметить, нужно прятаться…

Внезапно над головой Змея что-то страшно завыло, заверещало… Повсюду зажёгся яркий свет. Змей не дрогнул: понял, что Баум поднял тревогу. Ну, ничего, паника и суматоха будет только на руку Змею. Все будут бегать в пене, а он под шумок выскользнет из города в лес и исчезнет. Скрываясь за кустами, Змей небыстро двинулся вперёд, а мимо него уже бегали солдаты с автоматами, пистолетами, собаками… Они не найдут его ни за что — они тупые, медлительные олухи, для Змея одно удовольствие обманывать их. Кустами Змей продвинулся чуть дальше и тут же увидел неподалёку скопление солдат — они в беспорядке шныряли по ближайшим кустам, а их собаки вынюхивали в них что-то. Змей затих — принялся наблюдать за ними, как они не обращают на него внимание, а роются в том кусту, в котором его нет. Здоровенные овчарки обнюхивали листья и раскатисто лаяли в пустые небеса, и тут один из солдат вытащил из куста некоего субъекта, на голове которого косо сидела типично партизанская ушанка — с красной ленточкой. Так, хорошо, один готов, может быть, поймав его, они успокоятся? Солдаты куда-то потащили этого партизана, который пытался драться с ними, убегать… до тех пор, пока не получил по башке прикладом автомата. Партизан затих и обвис на солдатских руках, а для Змея освободился путь. Он только хотел покинуть укрытие и бежать к лесу, как вдруг заметил одинокого солдатика, который небыстро двигался прямо к нему, сжимая автомат двумя руками. Змей вгляделся в его лицо. Лет этому «воину» не больше восемнадцати, «образцовой храбростью» он не выделяется, и его руки с автоматом дрожат. Змей мигом сообразил: это не хищник, это — жертва. Он специально зашевелился, чтобы приманить к себе этого одинокого солдатика. Солдатик клюнул быстро: приказ обязывал его либо клюнуть, либо отправиться на расстрел за неповиновение и бунт… Змей терпеливо выжидал, когда солдатик продвинется достаточно близко. Шаг за шагом, за шагом, за шагом… Вот он просунул свою дубовую голову и заглянул прямо туда, где таился Змей. Выпад шпиона был молниеносен: он стремительно прыгнул, ухватив солдатика за горло так, что тот не мог ни шевелиться, ни кричать. Слабачок закряхтел: Змей схватил больно, а кричать нельзя. Он мотал своими бесполезными руками, выронив автомат в лужу, а Змей хладнокровно затащил солдатика в куст и, убедившись, что их никто не видит, задушил его. Убедившись, что солдатик испустил дух, Змей быстро переоделся в его мундир, запихнув бородищу за воротник и низко надвинув каску на глаза, поднял из лужи автомат и поспешил покинуть куст, пока не подоспели другие солдаты и не нашли задушенного товарища. Суматоха вокруг него не улеглась: они устроили масштабную облаву, проверяли документы у всех, кто им не нравился. Оглядевшись по сторонам, Змей заметил среди яркого света прожекторов густую тень — на заднем дворе того высокого здания, из окна которого он выскочил. Не мешкая, Змей направился туда — сначала он скроется, а потом — ускользнёт в близкий лес. Среди солдат Змей ходил уверенно: он один из них, у него такой же мундир, у него, наверняка, есть документы, и к тому же, он старательно делает вид, что ищет сам себя. Притворяясь занятым поисками, Змей вскоре достиг тёмного места, тут же юркнул в гусутую тень и затих. Похоже, никто не увидел, что он там: солдаты носятся, офицеры орут, мотоциклы ездят, собаки лают… До Змея никому нет никакого дела, и тем хуже для них: они его искали? Его. Всё, они его упустили. Змей бесшумно скользнул в темноте в ту сторону, где виднелись выезды из города и тёмно-сизою массою высился лес. Но в следущий миг Змей вынужден был остановиться и спрятаться за первый попавшийся выступ: он был тут не один, во мгле быстро двигалась фигура человека. И не просто человека: Змей сразу узнал коренастый силуэт Баума. Что делать? Застрелить его из автомата убиенного солдатика? Или пропустить «кабана» мимо? Нет, ни то, ни то не подходит: первое шумно и опасно, а второе — невыгодно. Поэтому Змей совершил тихий скачок вперёд, вмиг оказавшись возле фашиста и захватил его за шею одной рукой. Захват был идеальным: Баум освободиться не мог и кричать не мог — только сипел и дёргал «ложноножками», так же, как и солдатик. Сожми Змей его горло чуточку сильнее — фашист отдаст свою душонку дьяволу. Но Змей не собирался его душить — он тщательно обыскал карманы фашиста, обнаружил портмоне, круглые часы на толстой цепочке, обоймы для пистолета, носовой платок… тьфу, кажется, несвежий… плоский портсигар, зажигалку, и что-то ещё, что он не смог узнать — плоский, достаточно тонкий предмет, словно бы коробочка, но не коробочка из непонятного на ощупь материала… Вроде бы, стёклышком закрыта… Решив, что из всего содержимого карманов фашиста именно этот предмет может ему пригодиться, Змей рывком выхватил его, отпихнул Баума в огромную кучу мусора и скачками побежал в сторону леса. Снова выпрыгнув в свет прожекторов, Змей замедлил ход, впихнул украденный предмет в карман и опять притворился солдатом. Выезды из города были перекрыты — у опущенных шлагбаумов так и кишели фашисты, стояли автомобили, мотоциклы. Змей понял, что они формируют группы, чтобы прочёсывать лес, и тут же решил, что ему хорошо бы на время присоединиться к одной из групп. Они вывезут его из города, а потом — Змей тихонько отколется в «одиночное плавание» и растворится в лесной глуши и во мраке ночи. Хороший план, главное, чтобы они не заметили его бородищу. Застегнув поплотнее ворот кителя и ещё ниже надвинув каску, Змей шагнул к одной из крытых машин. Солдаты как раз усаживались в кузов, и Змей запрыгнул, словно один из них, и занял место на узкой жёсткой лавке.

— Что это с тобой? — осведомился тот солдат, который оказался его соседом слева.

Какой любопытный, однако…

— Насморк… — в нос пробурчал Змей, сопя. — Совсем замучил…

Немецкий язык Змей знал так же хорошо, как и свой родной — и читал, и переводил, и разговаривал. Немец не понял, что рядом с ним враг — только сочувственно кивнул и занялся установкой магазина на свой автомат. Пускай копается, сурок несчастный — побольше бы фашистам проклятым таких солдат, как этот! Мало того, что он тупой, так ещё и толстый — сдобные щёки солдата тряслись, как желе, а рыхлое пузо норовило выскочить из-под мундира. Змей почувствовал, как завёлся мотор автомобиля, как завертелись колёса, увозя их из города. Крикливый угловатый офицер, снабжённый воистину орлиным носом, объяснял, кого и где следует искать. Ну что ж, пускай ищут эфемерную тень — хоть всю ночь лазают по дебрям, распугивая сов и енотов. Если кто-нибудь из них пристрелит сову — это будет более чем достойный трофей… А енот — так ещё лучше: мех. Машина неслась по грунтовой дороге… нет, отъехала она от города совсем недалеко — контрольные будки только миновала и застопорилась, светя фарами.

— Вперёд, рассредоточиться! — офицер тут же принялся приказывать, солдаты посыпались из кузова прочь, щёлкая оружием.

Захлёбываясь басовитым рыком, у деревьев закрутились собаки. Такая псина вполне успешно могла бы вынюхать белку… или барсука… или рябчика… или скунса. Но только не Змея! Змей старался не отличаться от солдат — тоже делал вид, что что-то прочёсывает, что-то обыскивает… Крутился у кустов, постепенно отдаляясь и отдаляясь в заросли. На него никто не смотрел, а зря — таким соплежуям только шпионов и искать. Вскоре они все исчезли из виду — Змей углубился в плотные тёмные заросли, посидел немного в каком-то густом кусту, который цвёл удушливым цветом, а потом, осознав, что за ним гнаться никто не собирается, задал стрекача…

Сейчас Змей жил в партизанском лагере. Блуждая по лесам, он наткнулся на двоих глупых мальчишек, которые считали себя «народными героями». Мальчишки ныли, что не смогли поймать «языка» — и это не удивительно: такие воробьи только дохлую крысу смогут поймать. Змей решил влиться в партизанские ряды — на время, для отвода глаз. Он помог воробьям раздобыть немчика — и они замолвили за него словечко перед командиром. Быть партизаном совершенно нетрудно для Змея — он даже с некой радостью подкладывал свиней фашистам, которые мариновали его в треклятом карцере. И водить за нос дубоватых мужиков из окрестных деревень, которые составляли отряд — легче лёгкого. Они не понимают тонкой игры шпиона — только по-детски рады тому, что в их скудеющих рядах появился двухметровый великан, обладатель тяжёлых кулаков, который понимает немецкий язык и умеет делать бомбы. Лицо своё очищать от бороды Змей пока что не спешил — лучше не светиться лишний раз перед гостями с «Большой Земли», которые иногда прилетали на «кукурузниках» и привозили оружие, патроны, оджеду, еду… В СССР Змей был в розыске, как враг народа, поэтому и не высосвывался.

Сегодня он впервые решил вытащить из кармана и рассмотреть похищенную у Баума интересную вещицу. Для этого Змей углубился в лес, подальше от лагеря. По дороге он изловит немчика — на случай, если командир поинтересуется, где он был — Змей скажет, что ходил за «языком». Он разглядывал замысловатый предмет вот уже второй час — и не мог понять, что это и зачем оно нужно. «Стёклышко» которым была закрыта непонятная коробочка, казалось чуть ли не волшебным: случайно взявшись за него пальцем, Змей запустил какие-то картинки. Испугавшись, Змей даже выронил эту штуку в траву — а вдруг это новая немецкая бомба?? Но взрываться эта «бомба» тоже не спешила — тогда Змей поднял её и принялся разглядывать опять. Коробочка слегка вибрировала и издавала странный писк, когда пальцы Змея касались стёклышка, по стёклышку мелькали картинки — какие-то деревья, виды на море, загорелые улыбчивые люди… Они как по волшебству слушались пальца: появлялись и исчезали, когда на них слегка нажмёшь. Похоже на какую-то игрушку… очень странную игрушку…

— Ну и чего ты скис, Старлей? — осведомился Красный, видя, как Константин, пробежав глазами письмо, уселся в кресло Траурихлигена и уставился в камин пустыми глазами.

— Вы меня достали… — угрюмо буркнул Сенцов, подобрав под себя холодные ноги. В зловещем жилище проклятого Траурихлигена ноги Сенцова всегда были холодны: микроклимат, наверное, не подходил.

— Кока-колы хочешь? — предложил Красный, присел в соседнее кресло и протянул Константину стакан — такой, который в супермаркетах выдают за десять акционных крышечек.

— Спасибо, — Сенцов взял стакан, отпил немного шипучей, пузырящейся колы, и снова вытаращился в камин.

— Та хоть скажи, что они тебе написали? — потребовал Красный, хлебая кока-колу прямо из горлышка литровой бутылки. — А то я даже не знаю, как тебе помогать!

— К нам приезжает Гитлер… — вздохнул Сенцов так горестно, словно бы Гитлер привезёт с собою гильотину, на которой отрубит сенцовскую голову.

— Да ты что? — удивился Красный и выхватил из рук Сенцова измятое письмо.

— Ага, — обречённо кивнул Сенцов. — Будут дезинтегратор какой-то испытывать!

— Какой дезинтегратор? — заинтересовался Красный и принялся сам читать письмо: от Сенцова, кажется, тут маловато толку, он сразу же впадает в панику и превращается в какого-то отрешённого слизня…

— Лучевой дезинтегратор… — буркнул Сенцов. — А я не знаю, что это такое. Сейчас ты скажешь мне, что я тупой и инертный, но я в этом не виноват — вы сами решили, что я должен тащить лямку Траурихлигена!

— Ты, Старлей, действительно, тупой и инертный, — хохотнул Красный, допивая кока-колу залпом. — Но жизнь на этом не кончается. — Про твой дезинтегратор мы с Бисмарком узнаем у Репейника, а потом тебе расскажем! А от тебя требуется только не дрожать и вести себя, как Траурихлиген!