Туристы. О путешествиях во времени

Глава 44 Военная прокуратура

У Георгия Вилкина на даче еды не было — только в погребе отыскался громаднейший запас тушёнки, который хранился там года полтора, а хватило бы его на все десять. Длинные полки были сплошь уставлены жестяными и стеклянными банками, в каждой из которых была заточена сплошь тушёнка, и Санек был обязан лезть в погреб и тащить банки наверх — чтобы накормить Эрика. Сам Эрик этого делать не стал — хотя вполне мог бы, унёс бы куда больше банок чем Санек в своих длинных руках. Но Эрик сделался хозяином — наставил «люггер» и потребовал от Санька лезть в погреб, а от Вилкина — готовить гарнир. Санек полез в погреб, а Вилкин — принёс с огорода редьку — за что получил сим корнеплодом по башке и был вытурен на поиски более аппетитных овощей. Забракованная редька полетела ему в след, потому что Эрик метнул её, словно гранату, и едва не попал и вилкинскую несчастную голову.

Сам Эрик слопал пять банок за один присест, закусив всеми овощами, которые принёс и приготовил Вилкин. Сам Вилкин от еды отказался, Санек — сидел над открытой банкой, и его тошнило, а Светлана — та вообще не зашла в кухню — сидела в единственной тесной комнатёнке на убогом диванчике в полуобморочном состоянии, и Эрик сказал, что вообще не будет коримить такой балласт, как она.

— Слушай, — проблеял Эрику Санёк, всё не решаясь есть чужую тушёнку. — А где этот… тип, которго ты схватил на десткой площадке?

Санёк напомнил про того чудаковатого Перевёртыша, который гнался за ними на дурацком драндулете, и Эрик решил, что он может знать, как путешествуют во времени. Лучше бы он знал, потому что Эрику уже давно пора домой, и пора вести к победе Третий Рейх.

— Он в багажнике валяется! — прогудел Саньку Эрик и поднялся с колченогого стула для того, чтобы пойти в гараж. — Пойду, поговорю с ним — надеюсь, он поможет мне спасти от вас Рейх!

Эрик широким шагом протопал в сени и распахнул дверь, рассеяв полумрак снопом дневного света с улицы. Санёк инстинктивно вжался в пыльный сломанный диванчик: а вдруг за дверью поджидает милиция? Милиции не было — только Эрик обернулся и с порога крикнул:

— Пока я занят — убери свинарник!

— Псих! — буркнул ему вслед Санёк. — Чёрт бы побрал твой Рейх и твой свинарник!

Санек ничего не станет убирать — он смиренно отсидит тут, на проклятой запущенной даче Георгия, а потом, как по их души приедет милиция — расскажет всё, как было… И может быть, они смогут поймать Эрика, а потом — ещё успеют спасти Васька…

Теплицкий никак не верил Миркину, но опыт с машиной времени удался на ура. Профессору удалось зацепить коридором переброса именно того человека, которого наметил Теплицкий — Эриха Траурихлигена — и перенести его в настоящее время. Траурихлиген должен был включить для Теплицкого свою странную машину… и включил бы её, если бы не одно маленькое «но» — трансхрон сломался, наверное, из-за коровы, и Эрих Траурихлиген вместо «бункера Х» попал в урочище Кучерово. Дезертиры Новиковы встретили не психа, не наркомана и не беглого бандита — им «посчастливилось» познакомиться с настоящим хронотуристом. Их новый знакомый назвал им не кличку, а своё настоящее имя — Эрик, Эрих Траурихлиген, группенфюрер СС, в сороковых годах — один из самых опасных людей планеты.

Траурихлиген не думал прятаться — он широкими шагами проследовал в гараж Вилкина, куда по-простому определил угнанный джип. В его багажнике был заключён Перевёртыш, и Эрих Траурихлиген подозревал, что он знает, как ему вернуться домой.

Траурихлиген рывком распахнул багажник и обнаружил, что Перевёртыш лежит там на боку, скукожившись в позе эмбриона. Он был ещё жив — ворочался и мерзко, малодушно ныл.

— Давай, вылазь! — Траурихлиген ухватил Перевёртыша за воротник и вывернул из багажника на твёрдый бетонный пол гаража.

Перевёртыш шлёпнулся кулём и плаксиво заныл, потому что больно стукнулся спиной и затылком.

— Вставай, зелёная мартышка! — приказал ему Траурихлиген, а Перевёртыш, позеленевший в тряском багажнике, уселся в углу и угрюмо буркнул:

— Чёрт!

— Хочешь сидеть в углу — сиди! — разрешил Траурихлиген. — Только если будешь молчать — я тебя тут просто пристрелю! — он достал пистолет и повертел им у носа Перевёртыша. — Скажи мне, кто тебя послал и зачем?

— Жди, так я и раскололся, турист! — пробормотал Перевёртыш, глядя не на Траурихлигена, а на жирного паука, который висел на тонкой паутинке над его головой. — Ты вообще, псих… Я сутки в проклятом багажнике проторчал…

— Да? — уточнил Траурихлиген, вскинув пистолет. — Ну, смотри, твой выбор! — он нажал на курок, пуля с хлопком вырвалась, снесла с паутинки паука и пробила дыру в стене гаража за спиной Перевёртыша.

— Чёрт! — снова плюнул Перевёртыш, отпрянув от стены, потому что осколок штукатурки брызнул ему в затылок. — Чёртов турист!

— И почему — турист? — Траурихлиген надвинулся на Перевёртыша танком, взял его на мушку пистолета, давая понять, что не отцепится до тех пор, пока тот не выдаст ему всю правду.

— Мне пока никто ничего не заплатил, поэтому мне всё равно, на кого работать! — фыркнул Перевёртыш, не желая больше рисковать жизнью ради какого-то взбалмашного Теплицкого. Раз он не поймал туриста, а турист поймал его и может пристрелить — нечего больше покрывать Теплицкого — пора начинать покрывать себя!

— Ты только не стреляй, ладно? — попросил Перевёртыш, устраиваясь на полу поудобнее. — Я скажу тебе, где искать Теплицкого, а ты отдашь мне машину времени, ладно?

— Машину времени? — Траурихлиген присел на корточки около Перевёртыша. — Значит, она у вас есть!

— У Теплицкого есть, — уточнил Перевёртыш, высматривая, с какой стороны лучше напасть, чтобы выхватить у туриста пистолет и надавать последнему лещей. — Это Теплицкий притащил тебя сюда, потому что хочет получить твоё золото. Они нашли какие-то старые бумажки и там написано, что у тебя много золота!

— Ах, вот как! — буркнул Траурихлиген, не выпуская пистолет. — Строить машину времени ради золота… Чёрт, я хочу домой, вот и всё! Давай, будущее, поднимайся и потопали к твоему Теплицкому!

Траурихлиген схватил Перевёртыша под мышки и отодрал от грязного пола, водворил на ноги и подпихнул в спину дулом пистолета. — Топай, или пристрелю!

— Подожди! — Перевёртыш заклинился на месте и обернулся, встретившись глазами с бешеным взглядом Траурихлигена. Перевёртыш выдержал этот взгляд — во время службы в опе он повидал множество опасных преступников, и каждый из них имел такой бешеный взгляд.

— Чего мне ждать? — буркнул Траурихлиген, не спуская с Перевёртыша прицел.

— Теплицкий тебя к себе и на километр не подпустит! — хохотнул Перевёртыш. — У него технологии и охрана такие, каких в вашем каменном веке никто никогда не видел!

— Плевать! — зарычал Траурихлиген, выпихивая Перевёртыша из гаража на улицу. — Сейчас мы поедем, и ты покажешь, где живёт Теплицкий!

— Та, ладно… — согласился Перевёртыш — только потому что по его буйной голове разгуливала пистолетная мушка.

Траурихлиген вывел Перевёртыша в утреннее солнышко и потащил по двору, больно ухватив под руку.

— Стойте, ваши документы! — внезапно на дороге вырос милиционер и потребовал у Траурихлигена каке-то документы…

Перевёртыш молчал: у него документов не водилось, и лучше ему к милиции не лезть.

— Документы! — повторил милиционер, стараясь казаться авторитетным и грозным, хотя на вид ему было не больше двадцати пяти.

— На! — резким голосом выкрикнул Траурихлиген, внезапно вскинул «люггер» и выстрелил в милиционера в упор.

— Ай! — негромко вскрикнул тот и повалился навзничь.

— Идём! — рыкнул Траурихлиген Перевёртышу, переступил убитого милиционера и потянулся туда, где оставил джип.

— Ну и ну! — с укоризной буркнул Перевёртыш, покачав головой. — Ты, турист, совсем отбитый! Тебе за твоих клиентов пожизненный влепят!

— Залазь! — отрезал Траурихлиген, впихивая Перевёртыша в джип. — Если ты не врёшь — я буду дома! — изрыгнул он, заводя мотор. — А если врёшь — я тебя пристрелю!

— Чёрт… — буркнул Перевёртыш и затих, чтобы не злить туриста.

— Дорогу показывай! — приказал Траурихлиген, жёстко пихнув Перевёртыша локтем в бок. — Сейчас я твоему Теплицкому раскрою глаза!

— Едь в Донецк… — вздохнул Перевёртыш и пристегнул ремень безопасности, не надеясь на то, что этот безбашенный турист обратит внимание на правила дорожного движения.

Константин Сенцов проснулся в ужасе. Оглушительный хлопок, словно бы, разорвал его мозг, ввергнув в пучину хаоса… Сенцов вскочил, хлопая глазами, не понимая, где он находится…

— Напарник, ложись… — жутко прошептали над ним, и чья-то рука попыталась пригнуть Сенцова к какой-то траве, кишащей насекомыми тварями.

Сенцов, не помня себя схватил эту руку в захват…

— Айй… — сдавленно просипел от боли схваченный стажёр, и Константин, наконец-то, вывалился из ступора, пришёл в себя и вспомнил, что они с Ветерковым сидят в засаде у вилкинской дачи, что он пробыковал театр, потерял Катю и так и не поймал «мусорного киллера».

— Прости… — удручённо пробурчал Сенцов, отпуская руку стажёра. — Сон плохой приснился…

— Напарник! Тут среляли! — огорошил Константина Ветерков, напуганно пригибаясь за огромный, разлапистый лопух, который рос тут, казалось… ещё до войны… «Не лопух, а репейник…» — в голове Сенцова зародилась эта странная мысль не впопад, удивила его и тут же провалилась в глубины сознания, вытесненная другими, более важными…

— Кто? — выдохнул Сенцов, а внутри кусался страх: их заметили бандиты и стреляли в них, но, к счастью, промазали…

— Та я откуда знаю… — стажёр, едва ли не плакал от страха — Сенцов это отлично видел на его побледневшем лице — однако, крепился, пытаясь не показывать Константину ничего, кроме обычной своей работоспособности.

— Всё, звоним Крольчихину! — Сенцов мигом включил опера, забив подальше страх, Катю и злорадство над стажёром, который харахорился-харахорился, а услышав один маленький выстрел — сдулся и заныл…

Следователь Крольчихин не покидал кабинета всю ночь. Фёдор Федорович так же не покидал кабинет, ожидая, что проклятая военная прокуратура, наконец, зачешется и пришлёт им кого-то… Но они всё не присылали и не звонили, а после пяти вечера прекратили вообще отвечать на звонки. Режим работы с восьми до пяти — отлично устроились, рабочий день закончился — и никаких проблем, по домам, к жене и детям…

Федор Федорович и Крольчихин, налитые кофе до краёв, кружили по кабинету, шаркая ногами, едва ли не прожигая пол до дыр. Они всю ночь кружили в утомительном ожидании, но так ничего и не дождались, а когда стрелки часов щёлкнули на восьми часах утра, Крольчихин хлопнул ладонью по столу и схватил телефонную трубку — сам решил позвонить и дать чертей.

— Ало? — на том конце ответил сытый, выспавшийся голос человека, который в жизни не имеет проблем.

— Здравствуйте! — рявкнул ему Крольчихин, а на лице его было написано: «Чтоб вы подавились!».

— А… здравствуйте, с кем имею честь? — осведомился этот голос, почавкивая — жвачкой, наверное…

— Донецк, следователь Крольчихин! — снова рявкнул Крольчихин, сатанея. — У нас банда дезетиров убивает людей, вы обещали прислать нам уполномоченного для их поимки, а сами? Когда вы его пришлёте?? Мы же упустим их!!

— А, Крольчихин, — сытый голос, наконец, его узнал, но почавкивать не перестал и сказал:

— Следователь Мешков, мы с вами уже вчера разговаривали. И я вам вот, что скажу, уважаемый: спасибо за проделанную работу, мы всё берём на себя! Как только придёт приказ на задержание — мы их задержим, а сейчас пока что нельзя! Всё, давайте всем отбой и идите спать, а то вы, я так понял, всю ночь не спали!

— Ловить надо — почему нельзя?? — возмутился Крольчихин, сдавив в кулаке трубку телефона. — Мои оперативники ещё вчера разыскали их, я вышлю спецотряд, и сегодня же их схватят!

— Дезертир — проблема армии! — сухо отрезал следователь Мешков, сопя на том конце телефонных проводов. — Новиковы очень опасны, или вы не знаете, скольких человек они убили?

— Наша группа захвата справится! — авторитетно заявил Крольчихин. — Они же на мушке у нас! А пока вы проканителите вашу волокиту — они смоются, и поминай, как звали!

— У нас нет приказа на задержание! — бараном ревел Мешков и чем-то неприятно чиркал.

— Головы у вас нет! — отрезал Крольчихин и со злостью швырнул трубку на рычаг. — Давай, Федя, я звоню Кирпичеву, и мы их хватаем! — постановил следователь, выскочил из-за стола и помчался к двери, на бегу звоня командиру группы захвата.

Федор Федорович был полностью согласен с Крольчихиным: если они вздумают ждать — «мусорные убийцы» сделают ноги. Ловить их нужно прямо сейчас, и поэтому — Федор Федорович бегом преодолел коридор и выпрыгнул на улицу вслед за Крольчихиным.

Они приехали в посёлок Маяк через полчаса — Крольчихин гнал «Газель» с бесноватой скоростью, презрев все правила. Иногда даже по газонам объезжал заторы, чтобы получилось быстрее. Проклятая военная прокуратура жутко застопорила задержание бандитов, и Крольчихин ругался так, что уши у всех вяли. Сирена разрывалась жутким рёвом, на крыше «Газели» бесились мигалки.

— Маршрутка, в сторону! — рявкнул Крольчихин в мегафон, когда перед его носом внезапно возникло жёлтое маршрутное такси под номером «сорок шесть» и потащилось по левой полосе с нездоровой черепашьей скоростью.

Водитель маршрутки испугался, что милицейская «Газель» сейчас отправит его в ближайший столб, поэтому поспешно посторонился, а Крольчихин пролетел мимо него так, что едва не подбил.

Крольчихин припарковал «Газель» поодаль от вилкинского дома, заблаговременно заглушив рёв сирены и выключив мигалки — чтобы не быть замеченным бандитами. Места в микроавтобусе занимали бойцы Кирпичева. В любую минуту они готовы были выскочить и скрутить каждого, кто попадётся у них на пути.

Следователь Крольчихин вышел из «Газели» и оглядел окрестности, словно генерал перед наступлением… Дома, дворы, дома… деревья, лес неподалёку… и дача Вилкина — утлый домишка, с одной стороны от которого — хлипкие досочки хилого заборчика, а с другой — капитальный кирпичный забор… За Крольчихиным вышел Федор Федорович, тоже оглядел окрестности, а потом — послышался чей-то топот и одышка… Крольчихин обернулся и увидел, что к ним бежит некто, одетый в милицейскую форму.

— Здравия желаю! — поздоровался он. — Участковый уполномоченный капитан Петькин! — и представился, отдав честь. — Меня сначала вызвали соседи, а потом — мне сообщили, что вы едете сюда…

— А вам не сообщили, что у вас в посёлке — банда? — ехидно осведомился Крольчихин, шаркая ногами в пыли.

— А? — пискнул Петькин, который не ожидал, что всё будет так серьёзно… — Я думал, на дачу ту забрался дезертир…

— Бэ! — рыкнул Крольчихин, теребя тяжёлый армейский бинокль, который висел у него на шее. — Хорошо же вы работаете! Вы думали! Не дезертир, а целая банда дезертиров, которая укокошила невесть сколько народу в Донецке!

— Ой… — капитан Петькин съёжился… Он не напрасно испугался, ведь его помощник, Зайцев, пошёл к тому проклятому дому — посмотреть, что там… кто там… а там — смерть…

— Ну и что — «ой»? — буркнул Крольчихин. — У нас — группа захвата, сейчас брать будем, пока вы чешетесь!

Капитан Петькин топтался, размышляя, как ему вытащить из ловушки своего помощника, а Крольчихин достал мобильник и ползвонил Сенцову.

— Давай, Сенцов, хватай стажёра и выбирайтесь! — приказал он, когда Сенцов ответил угрюмым сонным голосом. — Как только вы придёте — мы будем штурмовать!

— Есть! — ответил Сенцов, который мечтал услышать эти слова сутки назад. Какой ему сейчас смысл выбираться? Пусть его застрелят на штурме… и он погибнет, как герой, чем будет в Катиных глазах подлым предателем…

— Давай, Сенцов, бестрее, не задерживай штурм! — громыхнул Крольчихин, и Константину пришлось выбираться — они не начнут штурмовать, пока они с Ветерковым не приползут.

— Подрывайся, стажёр, сейчас будет жарко! — Константин дёрнул Ветеркова за воротник и сам проворно пополз на пузе прочь из вилкинского двора, к дыре в заборе, чтобы вылезти через неё.

Крольчихин обосновал свой «лагерь» поодаль от вилкинской дачи — Константину пришлось преодолеть солидный путь в колючих бурьянах, прежде, чем они с Ветерковым добрались до того места, откуда смогли увидеть милицейскую «Газель».

— Пришли? — осведомился Крольчихин, как только грязные и потрёпанные Сенцов с Ветерковым притащились и прислонились к тёплому борту «Газели» своими вымокшими в росе, искусанными спинами.

— Да, — кивнул раскрасневшийся от всего происходящего Сенцов. — Мы со стажёром услышали выстрел. Они тут, и они в нас стреляли!

Около Крольчихина топтался некий незнакомец в форме — из местных, наверное. Он изучал Сенцова и стажёра странным взглядом — со страхом, что ли… Сенцов пока не понял, что кроется в его бегающих глазках…

— А… участковый уполномоченный капитан Петькин, — представился он слегка дрожащим голосм. — Это же вы были около дома? — негромко осведомился он у Сенцова, топчась.

— Ну, мы… — буркнул Сенцов. — А что?

— А… вы не видели там моего помощника? — Петькин, словно бы, ходил кругами, выясняя что-то издалека. А Константин начал подозревать: стреляли не по нему и не по Ветеркову, а глупый помощник местного участкового сунулся в пасть к бандитам и был пристрелен… Может быть, они собираются бежать, потому что видели милиционера…

— Нет, не видели, — отрезал Сенцов. — Штурмовать пора! — заявил он. — Они все там!

— Я согласен! — рявкнул Крольчихин, хватая бинокль своими нервными руками. — Кирпичёв, окружайте и ждите приказа на штурм!

— Есть! — кивнул Кирпичев, который стоял рядом с Крольчихиным, надвинул на голову каску и дал знак своим бойцам.

Санек так и не нашёл в себе сил съесть ни грамма проклятой тушёнки. От страха его тошнило — выворачивало, буквально, наизнанку… Но когда он услышал выстрел — подскочил с колченогого табутера, стукнув стол коленкой и свалив банку тушёнки на пол. По доскам пола потёк жир и посыпались куски мяса из расколовшейся банки, а Санек был уже у окна — осторожно выглянул, чуть сдвинув в сторону штору. Бросив единственный взгляд за окно, Санек застыл, потому что его руки и ноги вмиг, словно бы, отнялись. Таращась стеклянными глазами в одну точку, он судорожно соображал, что ему делать. За хлипким забором, во дворе — повсюду ОМОН, а гараж распахнут, и машины простыл след. Всё, убежать не выйдет: проклятый психованный Эрик заграбастал себе джип, и на нём смылся, бросив всех, а милиция плотным кольцом окружила дачу — не вырвешься никак…

Вмиг больной мозг принял оголтелое решение, и Санек со всех ног своих помчался в бедную комнатку, где на тощем диванчике сидела его многострадальная сестра.

— Светка, в погреб! — закричал Санек, схватил сестру за руку и поволок на кухню, в полу которой проделали лаз, ведущий в обширное подполье.

— Зачем? Зачем? — лепетала Светлана и тащилась, потому что Санек тащил.

— Они начнут нас штурмовать! — едва ли не плакал Санек и насильно пихал Светлану на кухню. — Я тебя спущу и крышку ковром накрою, чтобы не нашли, а то они пристрелят тебя!!

— Штурмовать? — перед Саньком тут же вырос бледный Георгий с перекошенным от страха лицом. — Я тогда тоже в погреб! — постановил он и поскакал на кухню едва ли, не бегом. — Вот, что наделал твой брат и твой бомжара! — насыпался он на Светлану. — Теперь нас ещё и пристрелят!

Светлана молчала, обливаясь слезами и покорно шла на кухню, потому как знала из новостей, что милицейские штурмы частенько заканчиваются жертвами со всех сторон: и среди бандитов, и среди заложников, и среди самой милиции…

Георгий одним движением откинул в сторону старенький коврик, обнаружив под ним древнюю крышку погреба, чья рукоятка давным-давно покрылась рыжим налётом ржавчины.

— Лезь! — скомандовал он Светлане, открыв эту самую крышку, и подтолкнул Новикову к тёмной и сырой дыре, которая за этой крышкой скрывалась.

Светлана с опаской ступила на хлипкую, шаткую лестничку, всматриваясь в темноту, чтобы не оступиться и полететь вниз, на бетон, который толстым слоем покрывал пол погреба.

Едва голова Светланы скрылась в темноте — к лестнице прыгнул Георгий и начал с проворностью мартышки слезать вниз.

— Закрывай! — приказал он Саньку, который лезть в погреб не собирался, а собирался… он сам пока не знал, что делать… С одной стороны нужно сдаться милиции, чтобы они поймали Эрика и помогли спасти Васька от банды в масках… А с другой — лучше сбежать от них, затеряться на время и самому попробовать выручить брата.

Санек послушно опустил крышку, закрыв сестру с Георгием в сыром чреве погреба, набросил поверх коврик и уселся на уцелевший колченогий табурет: думать.