Туристы. О путешествиях во времени

Глава 172 Рыбкин и его второе рождение

Константин Сенцов сидел на перевёрнутом деревянном ящике, пялился на заколоченное занозистыми досками окно и видел в узком просвете, как в чёрном ночном небе сияет звезда. Перегруженный стрессами мозг выдал Сенцову воспоминание о том, как они с Катей ходили в поход — выехали на первом попавшемся дизеле куда-то за город, где торчали немногочисленные дачи, и пошли по узкой, зарастающей тропке, туда, где заканчивались чужие дома и высился тёмно-зелёный лес… Шли напрямик, по траве, мимо деревьев, продираясь через густые низкие кустики, перескакивали тоненькие ручьи, которые сверкали на солнце и бежали неизвестно куда. Где-то, на высоких ветвях заливались трелями неизвестные Сенцову птицы, а Катя весело болтала о своём детстве, о двух кошках, Муське и Дуське, которые жили у её бабушки… Потом они добрались до озера и решили поставить палатку, потому что солнце уже спускалось к горизонту, и небо было удивительным, лилово-розовым. Катя раскладывала на подстилке припасы, а Константин натаскал хвороста и пытался развести костёр… У него не очень-то получалось — огонь никак не хотел гореть, хворост только противно дымился. Катя начинала ворчать на Сенцова за то, что он такой безрукий, но Константин догадался поджечь газетку. Наконец-то костёр весело затрещал, согревая озябшие руки, а солнце уже давно село, наполнив всё вокруг таинственной мглою, странными звуками ночи, которые рождаются где-то в непролазной глубине леса, в болотах, из-под земли… И вдруг изо всех этих звуков вырвался протяжный вой голодного волка. Услыхав его, Катя испугалась и заплакала от страха, запросилась домой, а Сенцов понимал, что в полночь они никак не смогут пройти обратно к станции, да и дизеля уже не ходят…

Катя жалобно плакала, и Сенцов тогда сказал ей, что у него есть табельный пистолет, и он пристрелит волка, хотя, по-настоящему никакого пистолета у него не водилось — только туповатый перочинный ножик. Катя успокоилась и заснула, с головой зарывшись в спальный мешок, а Сенцов до утра сидел возле костра, поддерживал огонь, боялся волка и смотрел на такие же звёзды, яркие, не засвеченные наглыми фонарями, фарами автомашин и глупыми огнями многоэтажек…

— Кстати, турист, твой трансхрон плохо работает! — заметил Сенцов, отгоняя от себя терзающие душу мысли о Кате. — Я пытался проброситься вместе с Рыбкиным, а он у тебя включился далеко не сразу!

— Это — не трансхрон, а флиппер! — проворчал Траурихлиген, в гордом одиночестве наворачивая огромную пиццу, а Сенцову не предложив ни кусочка. — Ты даже не понимаешь разницу!

— Чёрт… — буркнул Сенцов, который эту хвалёную «разницу», действительно, никогда не понимал. — Ты только дурачишь меня! Нет никакой разницы!

— А ты ещё пытаешься убедить меня в том, что имеешь интеллект! — хохотнул турист, не расставаясь с пиццей. — Трансхрон — это прибор, включающий в себя и флиппер, и осциллятор! Осциллятор создаёт колебания континуума, а флиппер — петлю переброса! Ясно? Флиппер без осциллятора не работает!

— Ясно… — угрюмо буркнул Сенцов, остро чувуствуя, как подсасывает его голодный желудок, воет, точно так же, как тот волк в лесу. — Поделись, а? — малодушно попросил он, не в силах смотреть, как Траурихлиген лопает один.

— Хочешь есть — купи себе беляш! — сурово отпарировал просьбу Траурихлиген, и Константин невольно содрогнулся: точно так же он сам когда-то отказал Ветеркову, когда ещё был простым опером в простом Ровд… А вдруг Траурихлиген тоже там был? Видел и слышал всё, что говорил Сенцов?

— Кстати, твой… вернее, мой флиппер включился не сразу, потому что стихают колебания континуума! — Траурихлиген продолжал бодро вещать, а Сенцов застыл на своём ветхом ящике, глупо вспоминая, кого он видел около кабинета в Ровд, когда сказал голодному Ветеркову про беляш. — Интервал между ними становится больше, и флипперу создать петлю переброса удаётся не сразу! Ты об этом, естественно, не знаешь, и поэтому — перепугался, как чёрт, я прав?

Траурихлиген был прав на все сто: Сенцов, в самом деле ни капельки не знал про угасание колебаний и действительно, перепугался так, что едва не намочил штаны… Однако, до чего же стыдно признаваться в своей слабости врагу!

— Я твои колебания не измерял! — огрызнулся Сенцов. — Я просто подумал, что ты — турист, и поэтому не умеешь правильно строить трансхроны! Кстати, где моя игрек-тачка? — осведомился Константин, вспомнив, что его крылатая машина осталась около бомжеватого «бункера Х». Если Звонящая узнает, что он оставил собственность Опа Теплицкому — наверняка, запихнёт Сенцова в игрек-генератор.

— Чего? — не понял Траурихлиген, шамкая из-за пиццы. Граф — а разговаривает с набитым ртом, как обыкновенный студент…

— Ты пробросил нас из «бункера Х» трансхроном своим! — зло напомнил туристу Сенцов. — А моя тачка осталась там!

— А, ты про свой драндулет? — проворчал Траурихлиген, доел последний кусочек пиццы и смял картонную коробку в шар.

— Дран!.. — начал рычать Сенцов…

— Ты не копошись! — хохотнул Траурихлиген и поднялся из старого скрипучего кресла. — Пошли, мне надо выкинуть коробочку!

Турист потянулся к широким воротам, но Сенцов никуда за ним не пошёл, а встал посреди заполненного хламом пространства, подпёр кулаками бока и почти что закричал:

— Ты мне машину мою отдай!

Траурихлиген не отвечал и не останавливался — отпихнув одну створку ворот, он шагнул в тёмный двор. Сенцов был вынужден за ним бежать — перехватив створку до того, как она задвинулась назад, Константин тоже выскочил в ночную прохладу, наполненную песнями сверчков и цветочными запахами. Траурихлигена нигде не было — наверное, завернул за угол, зато под одним из широких заколоченных окон сарая стоял чёрный «Кадиллак» старой модели. Сенцов узнал его сразу: это и была его потерянная игрек-тачка.

— Видишь, Сенцов, а ты плакал! — возник за спиной Константина бодрый голос, Сенцов обернулся и увидел туриста, который уже избавился от коробки и широким шагом возвращался обратно, в сарай.

— Чёрт… — буркнул Сенцов, однако на душе у него стало легче: тачка здесь, и путь к бункеру Теплицкого записан в памяти её навигатора.

— Когда ты ныл в луже, — с упоением рассказывал турист. — Я взял у тебя из кармана вот это! — он помахал перед сенцовским носом его собственным дистанционным пультом и сунул его Константину в руки. Сенцов тупо взял, а турист продолжил, открывая ворота:

— Я нажал кнопочку и вызвал сюда твою игрек-тачку!

— Спасибо… — прогудел Сенцов и тоже запрятался в сарай, чтобы не торчать во дворе дурацким истуканом и не привлекать лишнего внимания.

Закрыв ворота, Константин спрятал пульт в карман и потянулся… неизвестно куда, чтобы найти хоть какой-нибудь стул и посидеть. Взвинченные нервы отбирают силы и желание жить… Сейчас Сенцов едва держался на ногах.

— Та, куда ты тащишься! — Траурихлиген снова застиг Константина врасплох и ухватил его за руку, удержав от очередного бездумного шага. Константин выпал из глупого транса и увидел, что едва не спихнул тот верстак, на котором стоял нетбук туриста.

— Чёрт… — прогудел Сенцов, чувствуя, что ему обязательно надо поспать. — Я… пойду… — пробормотал он, высвободил руку, обогнул колбу воскресителя и потащился к дырявой синей двери, за которой торчал тот самый диванчик, на каковой он укладывал мёртвое тело стажёра Рыбкина. Сейчас, он приляжет на этот диванчик и прикорнёт хотя бы, пару часиков, а то… крякнет, как утак.

— Внимание, слив рекавер-среды! — откуда-то раздался монотонный компьютерный голос, и тут же колба раскрылась, сливая из себя зелёную слизь прямо на дощатый пол сарая.

— Чёрт… — буркнул Сенцов, видя, что его крокодиловые туфли вляпались в эту дрянь на всю катушку, и их, наверное, уже не спасти…

— Чего ты не сказал, что она на пол сливает? — разозлился Сенцов на Траурихлигена, который предусмотрительно отошёл подальше и в слизь не попал.

— А я что, видел, есть у них там сток, или нет?? — мрачно огрызнулся турист и швырнул Сенцову жёлтый полиэтиленовый пакет с толстой надписью: «Амстор»! Низкая цена — удачная покупка!». Константин рефлекторно поймал его и раскрыл — на дне пакета обнаружились обычные синие джинсы и серая футболка, не очень дорогие и не новые… Турист мог бы и получше найти.

— Вытащи своего Рыбкина оттуда и напяль на него вот это! — предписал Сенцову турист, а сам двинулся прочь из сарая, заявив:

— А пока погуляю!

— Чёрт… — Сенцов чертыхнулся наверное, уже в сотый раз и тут же припомнил слова стажёра Ветеркова: «Если бы каждый твой «чёрт» материализовался — их бы тут было больше, чем в аду!». Попробуй тут не чертыхаться, когда Траурихлиген сидит, наворачивает пиццу, гуляет, когда хочет, а у Сенцова и маковой росинки во рту не бывало, да ещё и Рыбкина этого вытаскивай!

Сенцов отлично помнил, как легко турист перекинул мёртвого стажёра через плечо, уложил на лежак…

Теперь Рыбкин был явно живым: он не лежал безвольным неподвижным кулём — он подёргивал руками и ногами, шмыгал носом и громко, но неразборчиво мямлил… неизвестно что.

— Рыбкин! — пихнул его Сенцов, в тайне надеясь на то, что стажёр успел воскреснуть до такой степени, что сам поднимет свои телеса и уберётся прочь с лежака.

— Н-нм! — громко ответил ему Рыбкин, но вставать не спешил — он находился, словно бы, в таком болезненном полусне, какой бывает у пьяных в стельку граждан, которых Сенцову приходилось раньше тащить в вытрезвитель в огромных количествах. Те тоже ворчали, бурчали, мотали руками, но ходить сами не могли.

— Чёрт с тобой! — прорычал Сенцов и снова обхватил стажёра поперёк туловища.

Живой Рыбкин оказался ещё тяжелее мёртвого — Сенцов, приподняв его на сантиметр над лежаком, тут же разжал руки и бросил стажёра назад, почувствовав, что не преодолеет три метра до другой комнаты и не дотащит его до диванчика.

— М-м! — обиделся Рыбкин и снова задёргал своими бесполезными руками.

— Та не дёргайся ты! — разозлился Сенцов, перехватил правую руку стажёра и взвалил его к себе на спину.

Нести Рыбкина таким образом оказалось немножко удобнее, и Сенцов, шатко доковыляв до диванчика, грузно свалил на него свою тяжёлую ношу. Рыбкин грузно бухнулся на бок, согнав с потёртой обивки пыльную тучу, и снова заворочался, заныл и заёрзал ногами, грозя скатиться на пол.

— Только упади мне… чёрт… — прорычал Сенцов, шумно отдуваясь и отирая пот. — Ещё грыжи мне с тобой не хватало!

Рыбкин снова ответил мычанием, а Сенцов схватил жёлтый пакет и вытряхнул из него ворох одежды, которую турист стащил, скорее всего, из сэконд-хенда.

С Константина сошло уже не семь потов, а все десять, пока он ворочал лягающегося Рыбкина и натягивал на его размякшее, подвижное тело подаренное туристом тряпьё. Джинсы оказались Рыбкину маловаты. К тому же — несли на пятой точке заплатку.

— М-м! — громко протестовал Рыбкин и лягнул правой ногою так, что едва не заехал Константину пяткой в нос.

— Да очнись ты, наконец! — Сенцов осатанел и задвинул стажёру крепкую оплеуху, и тот, наконец-то, вылез из транса.

— Эй, Старлей… а где все эти… немцы?? — недоуменно осведомился воскресший Рыбкин, хлопая изумлёнными круглыми глазами.

— Немцы? — буркнул потный и красный Сенцов, из своей мягкотелой дурацкой жалости не желая напугать Рыбкина смертью. — Шеф пробросил нас назад, а немцы остались… там.

Рыбкин приподнялся на локте, поднимая с обивки оставшуюся пыль, обвёл взглядом ангар и снова спросил:

— Эй, а куда нас пробросило-то?

Да, похоже, Сенцов никогда не дождётся от этого чурбака благодарности. Вместо этого ему придётся два часа отвечать на идиотские вопросы: «А куда? Куда? Куда?». На кудыкину гору!

— В… сарай какой-то… — глупо пробормотал Сенцов, пялясь поверх головы Рыбкина на дурацкую закрытую дверь. Дверь вдруг распахнулась, из-за неё выглянул Траурихлиген и тут же обратил на себя внимание вопросом:

— Ну, что, прекратили целоваться?

— А? — булькнул Сенцов, не ожидав, что турист так быстро вернётся со своей прогулки.

— Траурихлиген! — перепугался Рыбкин, вскочил с пропылённого насквозь диванчика, зашарил по своим карманам в поисках пистолета. Пистолета не нашлось нигде — только дырки. Рыбкин замешкался.

— Вижу, всё о» кей! — хохотнул Траурихлиген. — Тогда — не поминайте лихом!

Он захлопнул за собою дверь, и тут же Сенцов понял, что «турист» собирается удрать.

— Стой! — Сенцов вскочил, пустился в погоню, побежал к двери, схватил ручку и с силой дёрнул на себя, распахнув. Тут же Константина сшиб с ног толчок из-под земли, Сенцов покатился по грязному полу, а когда вскочил и глянул перед собой — в тусклом свете единственной лампочки под потолком ангара увидел пустоту и вьющиеся облачка лёгкой пыли. Траурихлиген ускакал в прошлое, прихватив с собою воскреситель Теплицкого вместе с разлившейся рекавер-средой, а Сенцов, похоже, остался с носом. Как всегда.

— Да чтоб тебя чёрт сожрал! Чёрт! — громко ругнулся Сенцов, топая ногою по пыльным доскам пола, и тут же натолкнулся на недоуменный вопрос Рыбкина:

— Ты чего?

— Чёрт! — ответил ему Сенцов, хлопнув себя кулаком по коленке. — Давай, порулили на Базу! Сейчас, я тебя Звонящей покажу — она в обморок завалится!

Константин схватил Рыбкина за шиворот и насильно, подпихивая коленкой под зад, потащил во двор, где была припаркована его игрек-тачка.

— Ты чего, Старлей, одичал? — залепетал Рыбкин, семеня. — Ну, да, я выдвинулся без задания, потерял базуку… Ну и что?

— Ты умер! — безапелляционно заявил Сенцов, не желая более беречь психику воскресшего.

— Чего??? — перепугался Рыбкин и даже побелел.

— Именно! — настаивал Сенцов, распахнул ворота, вырвался на улицу. — Полетели, полетели! — Константин схватил Рыбкина за руку и с силой дёрнул, потому что Рыбкин застрял в замешательстве и принялся тупо глазеть в пол. — Ты умер, а я тебя воскресил!

— А? — блеял Рыбкин, тащась за Сенцовым.

— Бэ! — отрезал Сенцов, летучей мышью рыская по двору. Где-то во дворе «отдыхает» его игрек-тачка. Сейчас, он найдёт её, запихнёт туда Рыбкина и предъявит его Звонящей и шефу. Вокруг висели сумерки, Сенцов не видел дальше носа, и поэтому засветил карманный фонарик. Яркий луч упал на грязную землю, и Константин различил следы колёс. Игрек-тачка стояла именно здесь, у него перед носом… Вернее, когда-то стояла…

— Чёрт! — в бессильной злобе прорычал Сенцов, понимая, что игрек-тачку Траурихлиген тоже прикарманил. — Чёрт тебя забодай!!!

— Ты что? — вынырнул из-за спины Рыбкин.

— Слышь, Рыбкин, ты не знаешь, сколько сейчас стоит билет на Мальдивы? — осведомился у него Сенцов, чувствуя, что постепенно сходит с ума.

— С тобой что-то не так… — забормотал под руку Рыбкин, и Сенцов едва не врезал ему в глаз кулаком — так разозлил.

— Заткнись и сядь! — рыкнул на него Сенцов и сам уселся в пыльное продавленное кресло, из которого на пол сыпалась жёлтая труха. Видимо, воскресший Рыбкин пока не обзавёлся интеллектом и думать о дальнейших действиях ему не поможет… Будет только кудахтать под руку… как сейчас:

— Да, брат, ты скажешь мне, наконец, что произшло?? — Рыбкин крутился вокруг Сенцова назойливой мухой и всё требовал от него каких-то ответов.

Отстроившись от мычания Рыбкина, Константин Сенцов начал размышлять и понял, что единственный способ выбраться отсюда и попасть на Базу — это вызвать другую игрек-тачку. Какая теперь разница, засветится он или нет? И так уже сотворил такую каку, которую, всё равно, не сможет сам расхлебать… Придётся сдаваться Звонящей и Репейнику и «с повинной головою» во всём признаваться. Тем более, что живой Рыбкин — вот он, налицо.