Туристы. О путешествиях во времени

Глава 56 Курочки

Обычный въездной знак, вбитый в землю у обочины дороги, указал, что тут действительно, имееся село под названием Курочки. Крольчихин уверенно прибавил газу, и вскоре Сенцов увидел одноэтажные деревенские дома. Занудный Вилкин всё мытарил бедного Александра, выпытывая у него фамилию «мусорного киллера»:

— Ну, вспоминай, давай, чугунная твоя башка! — скрежет Вилкина действовал Сенцову на нервы, но тот всё не затыкался, а Новиков уныло ныл:

— Да не помню я, чего вы ко мне пристали??

Сенцов пожалел, что не накидал песен себе на мобильник — заткнул бы сейчас уши наушниками и отвлёкся бы от унылых своих дум о Кате и этой надоедливой парочки хоть на полчасика. Константин старался абстрагироваться и смотреть на окружающую природу через окно и видел, как Крольчихин свернул на просёлочную дорогу и направил микроавтобус через посёлок… куда-то. Он несколько раз спрашивал дорогу у каких-то прохожих, ехал туда, куда они показывали… А Сенцов сидел, видел в своё окно гражданина, ведущего рогатую серую козу, и завидовал Овсянкину, который оказался более предусмотрительным и слушал музыку на своём телефоне, прикрыв глаза с довольным видом. Константин несколько раз звонил Кате с сим-карты «UMC», но дозвониться так и не смог: покрытие было, только Катя не желала отвечать. Сенцов корил себя за то, что так и не сподобился приготовить романтический ужин и позвать Катю к себе, не удосужился подойти к цветочному ларьку, который у самого дома его торчит, и купить хотя бы три розочки, чтобы подарить их Кате и попросить у неё прощения…

— Сенцов! — грубый голос Крольчихина ворвался в его сентиментальные мысли и взорвал их, расшвыряв клочки.

— А?? Что?? — вспрыгнул Константин, едва не подавившись воздухом, который от неожиданности заглотнул в огромном количестве.

— Приехали, засоня! — рыкнул Крольчихин, теребя Сенцова, и Константин только теперь заметил, что все кресла вокруг него пусты, потому что все уже покинули «Газель» и топчутся снаружи.

— А, да, конечно… — Сенцов был, словно спросонья — по инерции выбрался под летнее солнышко, которое ощутимо пекло голову и увидал перед собою некое винтажное строение, оснащённое толстыми облупившимися колоннами, гаргульями на лепном карнизе и такими трещинами, что казалось, оно сейчас развалится прямо на глазах.

Крольчихин требовал, чтобы они заходили внутрь, и Константин поплёлся вслед за всеми, заметив на замшелой стене табличку, гласившую, что Курочкинский опоп располагается именно здесь, в этом сыром «замке», где впору жить готическим призракам. Сенцов поймал себя на дурацкой мысли о том, что боится призраков… он с огромным трудом заставил себя пройти через широкий дверной проём, отодвинув в сторону тяжёлую дверь. Даже Ветерков — и тот выглядит бодрее — шагает со своим ноутбуком и, кажется, даже, свистит. Овсянкин не расставался с плеером в ушах Федора Федоровича Константин тоже заметил наушники, а Вилкин всё фыркал на унылого Александра…

Внезапно Сенцов обо что-то жёстко запнулся и едва не упал. Это что-то издало громкий лязг, Константин отскочил в мистическом страхе… На полу было поставлено жестяное ведро, в которое со стуком капала вода. Это об него Сенцов запнулся, а ведро не упало лишь благодаря тому, что в нём уже насобиралось много воды. И откуда тут такая сырость, когда дождя не бывало уже неделю? Ступая ногами по голому бетонному полу, Константин слышал гулкое эхо собственных шагов, а прикованный к Казачуку Александр озирался по сторонам затравленными глазами и спотыкался через раз.

— Какой ты неуклюжий! — тут же прокомментировал ехидный Вилкин, обернувшись и наградив Сенцова уничтожающим взглядом. — Всех распугал уже!

— Я случайно… — пробормотал Сенцов, стараясь идти и не оглядываться. Они уже достаточно углубились в лабиринты этого «могильного» сооружения, но пока что не встретили ни единой живой души. Мертвецы тоже, слава богу, не попадались, но Сенцову всё равно было как-то не по себе, жутковато и холодно… Под потолком, покрытым сыреющими трещинами, носились неясные, приглушённые звуки. Скорее всего, это отзвуки шагов и голосов… но некий голосок из-под ложечки тихонько подсказывал, что это воет призрак… Проклятый «мусорный киллер» исчез из-под носа, как призрак, да ещё пристрелил милиционера на прощание… Сенцова и в этом месяце освободят от премии… По приказу Крольчихина они вдвинулись в какой-то коридор, и Сенцов двигался теперь мимо вереницы дверей. Все двери казались одинаковыми, и табличек на них почему-то не висело… Не в силах различить, куда бы зайти, следователь Крольчихин решил вступить за первую попавшуюся дверь. Протянув руку, следователь и не подумал постучать — сразу же схватился за ручку и спихнул дверь со своего пути, как досадное препятствие.

— Здра… — начал Крольчихин, но тут же напор его иссяк: за дверью висела непроглядная мгла, словно бы пространство за дверью не имело окон.

Крольчихин затих, изумлённо уставился в темноту, и вдруг где-то в её глубине зародился треск…

— Назад! — тут же среагировал сержант Казачук и с ловкостью ковбоя выхватил из кобуры пистолет — даже Александр Новиков на буксире ему не помешал…

ХЛоп! — из мглы неизвестной комнаты вылетела швабра и громко хлопнулась на пол.

— Чёрт! — громко ругнулся Крольчихин, отскочив назад, чтобы швабра не заехала ему по носу. Ветерков едва подавил смешок, а Сенцов был мрачен и угрюм, ведь Кате он так и не позвонил…

— Идёмте дальше… чёрт… — проворчал Крольчихин, пихнув швабру носком туфли. — Мусорник какой-то, а не опоп!

— То-то и оно! — фыркнул Вилкин, разглядывая всё с такой брезгливостью, словно находился на мусоросвалке. — Таскаюсь тут по дырам проклятым из-за тебя, оболдуй!

Он подвинулся к Александру и собрался влепить ему подзатыльник, но Крольчихин перехватил его руку и отпихнул его к стенке.

— Отставить! — рявкнул он, пиная швабру. — Ещё раз выкинете коник — и я позабочусь о том, чтобы вас отстранили от дела!

— Да ладно вам! — фыркнул Вилкин, потирая руку, которую Крольчихин больно заломил. — Мне жалко мою гражданскую жену — наградил её бог братьями: один «лучше» другого!

— Чёрт… — плюнул Крольчихин, а Сенцов поймал себя на том, что был бы рад, если бы Вилкин исчез… Какой-то он странный — только мешает расследованию, будто бы сам причастен тут к чему-то… Надо будет сказать об этом Крольчихину, только не сейчас, а потом, когда Вилкин не выдержит ночных бдений и уползёт к себе домой, спать…

— Здравствуйте! — внезапно где-то позади раздался незнакомый бодрый голос, Сенцов не ожидал, что кто-то может их окликнуть и рывком обернулся, вздрогнув от неожиданности.

Там, сзади, висела сумеречная мгла — светильник не горел — а во мгле угадывался силуэт незнакомца с милицейской фуражкой в руках.

— Здравствуйте! — тут же двинулся к незнакомцу Крольчихин, взяв его в плотный оборот. — Ровд Калининского района города Донецка, подполковник Крольчихин, старший следователь по особо важным делам!

— Лейтенант Сидоркин… — слегка огорошенным голосом ответил незнакомец, выдвигаясь из мглы в свет лампочки. — Помощник участкового…

На вид ему было не больше лет, чем Сенцову, а спереди уже намечалось пузцо. Он держал за козырёк свою фуражку и улыбался во весь рот, словно бы увидел перед собою отряд клоунов… или вообще, находился в цирке.

— Помощник участкового? — уточнил Крольчихин, вперив в Сидоркина всой огненный взгляд. — Отлично! — оценил он, не дав Сидоркину распахнуть рот и проронить какое-нибудь слово. — Скажите, к вам, случайно, пару недель назад труп не поступал? С простреленной головой?

— Та, поступил один! — бодро согласился Сидоркин, помахивая фуражкой, а Сенцов по бодрости догадался, что труп неизвестного повисает у них в опорном пункте «глухарём» — вот он и обрадовался, что за ним хоть кто-то пришёл. — Башка — прострелена… Пойдёмте, я вас к участковому отведу!

— Ну, пойдёмте! — согласился Крольчихин, суровея на глазах… Сейчас, жучить будет участкового, за то, что тот плохо работает!

Участковый сидел в кабинете — Сидоркин подвёл гостей к двери, на которую двумя шурупами прикрутили табличку: «Участковый уполномоченный Прокопенко Вячеслав Борисович. Часы приёма…». Постучавшись, Крольчихин распахнул дверь, сделал шаг в кабинет и увидел его — могло бы показаться, что участковый Прокопенко напряжённо работает, так склонился он над столом… Но, нет — перед участковым лежали пирожки и стояла чашка кофе.

— Приятного аппетита! — заявил с порога Крольчихин таким тоном, словно бы собирался схватить Прокопенко за грудки и выбросить из органов за профнепригодность.

— А… Кха! Кха! — участковый Прокопенко встрепенулся так, что аж подавился и принялся мучительно кашлять, тряся головой.

— Будьте здоровы! — изрыгнул Крольчихин, свирепо надвигаясь на участкового, который никак не мог откашляться.

— Спасибо… — выдавил тот, суча ногами под столом.

— Это из Донецка… — успел булькнуть из коридора Сидоркин, прежде чем был оттеснён и затёрт ввалившейся в кабинет небольшой, но плотной толпой.

— Простите? — изумился, откашлявшись, Прокопенко. — Чем могу…

— К вам труп поступил, а вы шляпите! — рявкнул Крольчихин, отпихнув от себя стул, который оказался на пути. — Почему до сих пор не объявили? Ориентировок нет! Как вы хотите, чтобы его опознали? Экстрасенса вызвали??

— А? — булькнул Прокопенко, вытаращившись на заполнивших его кабинет незваных гостей.

— Бэ! — взорвался Крольчихин и стукнул кулаком по столу участкового с такой сокрушительной мощью, что телефон подпрыгнул на краю столешницы и едва не треснулся на пол.

Прокопенко окончательно обалдел и выпал из реальности, ввергнутый в ступор, а Крольчихин всё добивался от него чего-то, брызжа слюной. Следователь так кипятился, что даже наглый Вилкин, и тот сиротливо топтался в сторонке и глазел в истоптанный пол… так же, как и Сенцов.

— В-вы присаж-живайтесь… — наконец, выдавил из спёртой груди Прокопенко и от стресса спихнул свой кофе локтем со стола.

— Спасибо! — изрыгнул Крольчихин, плюхнувшись на стул, который только что отпихнул.

Федор Федорович тоже занял стул, и Вилкин занял стул… Овсянкин с Ветерковым уселись на старый диванчик, а Сенцову места не хватило — он не успел обогнать проворного стажёра, который плюхнулся у него перед носом, и остался топтаться около флегматичного сонного Казачука и унылого Новикова. Крольчихин продолжал сурово плющить бледного Прокопенко, Федор Федорович исписывал свой блокнот — все заняты делом, только Сенцов один топчется… От нечего делать он снова позвонил Кате, однако та продолжала его игнорировать…

— Его в морг отвезли… — мямлил тем временем Прокопенко, словно кашу жевал. Манную. — Адрес морга — вот… — он протянул Крольчихину бумажку, на которой нацарапал адрес морга, Крольчихин выхватил, прочитал…

— Возьму-ка я Сенцова с Овсянкиным, и съездим мы с ним в морг! — решил Федор Федорович, затолкал блокнот в карман и поднялся со своего стула, жестом показав, кто Константин тоже обязан отлипнуть и ползти за ним в неприятный живому человеку морг и смотреть на труп.

— Окей! — бодрый Овсянкин даже обрадовался тому, что можно будет взглянуть на труп, и поэтому — вскочил со стула попугайчиком и выпорхнул в коридор ещё раньше, чем Федор Федорович успел дойти до двери.

А Константина сейчас этот труп интересовал меньше всего — пускай бы он, хоть, сгорел — Сенцов и не почесался бы. Сенцов думал только о Кате, звонил ей, спрятав мобильник под круглый столик, где высилась пустая комичная ваза в виде кролика с прижатыми ушами, но отвечал ему неизменный голос гнусавого оператора: «Абонент вне зоны действия сети». Константин потопал за Федором Федоровичем по инерции — только потому что надо — небыстро поплёлся к двери, чтобы покинуть этот мрачный мокнущий опоп и ехать в не менее мрачный морг.

— Казачук, поедешь с ними — Новикова тащи на опознание трупа! — определил Крольчихин, когда Овсянкин и Федор Федорович уже были в коридоре, а Сенцов выходил. — А мы с Ветерковым тут останемся, поработем с коллегой!

— Есть! — бесстрастым роботом отчеканил Казачук и дёрнул рукой, к которой был прикован Александр. — Идёмте, Новиков!

Александр уныло вздохнул — какая теперь ему разница, куда идти? Хоть в морг, хоть сразу в могилу — у него теперь нет будущего…

— Ну, что, товарищ участковый, — Крольчихин повернулся к Прокопенко и увидел, как участковый сложил все свои пирожки в пакет и запихивает всё это в ящик стола. — Сырость вы здесь развели — прямо как в аду!

— Та, я и сам не знаю, откуда такая сырость… — пробормотал Прокопенко, с силой задвигая ящик, чтобы спрятать пирожки свои подальше. — Вон, по стенам уже трещины пошли… Холодно, как в гробу… Развалюхе этой уже сто лет!

Крольчихин немного успокоился, пока раздавал приказы, он больше не метал молнии и не изрыгал громы. Он только повернулся к участковому и сказал ему:

— Две недели назад на трассе был застрелен человек. Ваш помощник уже поведал нам, что вы находили на трассе труп с простреленной головой!

— А я уже думал, у нас он тризны повиснет… — Прокопенко даже обрадовался, когда понял, наконец, чего добивается от него Крольчихин. — Никак разобраться не могли: кто? Что? У нас, в Курочках, такого человека нет… — участковый тараторил и едва забивал в глубь себя навязчивую улыбку, которая так и лезла на лицо. — Да ещё студент, дурак, написал статью в «Курочкинские ведомости» про потрошителя какого-то недобитого, так бабки маньяка сами же себе выдумали и стали его бояться — двери-окна захлопывают и не достучишься к ним, даже чтобы пенсию отдать!

— А запрос что, слабо было послать? — закипятился Крольчихин, нервно постукивая пальцами по столу Прокопенко. — Так вы его даже в базу не занесли!

— Так у нас сломалась система вся… — начал оправдываться участковый, топчась около заржавленного зелёного таза, до половины наполненного грязновато-бурой водой. — Две недели уже, как отрезанные сидим — как-то утром прихожу и вижу, что с потолка проклятого столько водищи натекло, что весь компьютер залитый стоит, и розетки дымятся — замкнуло! Нам из Донецка новый обещали прислать, а всё никак…

— Эх, вы! — вздохнул Крольчихин. — Если бы мы так работали — годами бы без премии сидели и висяки копили! Так, Ветерков, ноутбук! — скомандовал он, загоревшись жаждой действовать. — Прокопенко, давайте сюда фотографии трупа — будем сличать с гражданами, пропавшими за последние две недели!

Стажёр вынул ноутбук из сумки, но на стол ставить не стал — стол Прокопенко был сырым, и Ветерков побоялся, что его ноутбук сгорит так же, как иместный компьютер.

— У вас кулёчек есть? — спросил он у Прокопенко, который тем временем откупорил приземистый сейф и извлёк оттуда папку.

— Ага, — кивнул Прокопенко и оттуда же, из сейфа извлёк большой полиэтиленовый пакет, ярко раскрашенный, разрисованный изображениями пёстрых цветов. Взяв папку под мышку, он расправил этот пакет и аккуратно положил на столешницу, которая уже начала портиться от сырости, покрываясь белыми пятнами.

— Спасибо, — сказал стажёр и поставил на пакет ноутбук, открыл его и включил. Он взял для себя стул, придвинул к столу и собрался сесть, но тут вдвинулся Крольчихин.

— Так, стажёр, — произнёс он, отпихнув Ветеркова и заняв его стул своим телом. — Сейчас я выберу пропавших и будем сличать! А ты — пиши протокол!

— Есть, — пробормотал стажёр и взял из папки лист бумаги. Чистый лист — для черновика. Расписав ручку на краешке листа, стажёр сел на оставшийся свободный стул — ему тоже досталась порция воды, и обтянутое тканью сиденье оказалось сырым. Стажёр беспокойно заёрзал, подложил папку под лист — чтобы было удобнее писать.

— Вот фотографии трупа! — Прокопенко обрёл бодрость, увидав компьютер, выложил все фотографии перед Крольчихиным и сел за стол так, чтобы видеть экран ноутбука.

Милицейская база данных показала Крольчихину, что за посление две недели в разных районах города Донецка потерялось пять человек. Их родственники подали заявления о пропаже, и теперь — эти пятеро с фотографиями и приметами оказались обитателями специальной колонки базы. Крольчихин выел их фотографии на экран и принялся по очереди показывать Прокопенко. Перевым шёл некто Блошкин Павел семнадцати лет, который пропал в прошлую пятницу на улице Большой Магистральной. Его мать сказала, что он вечером пошёл за хлебом в ближайший ларёк, до которого ходу минут пять. Но ни через пять, ни через десять минут, ни через час, ни через день Блошкин Павел домой не вернулся, и никто до сих пор не знает, где он может быть.

— Нет. — отказался от Блошкина Прокопенко. — Это не он. Смотрите, — он придвинул Крольчихину фотографию трупа. — Этому лет тридцать — тридцать пять, а ваш — воробышек!

— Ладно, — согласился Крольчихин, взглянув на фотографию и решив, что да, в морг деревни Курочки попал не Блошкин. — Следующий номер! Сурков Николай!

Сурков Николай был оснащён бородой — русской, окладистой, как у боярина. Когда он в последний раз отправлялся на работу — он надел свою любимую чёрную шляпу и взял с собой свой чёрный зонтик-трость, потому что с неба сыпалась промозглая морось. С тех пор прошло ровно две недели, и никто больше не видал ни самого Суркова, ни шляпы его, ни зонтика.

— Нет, — Прокопенко отрицательно покачал головой, потому что его таинственный труп был напрочь лишён и бороды, и шляпы, и зонтика при нём не водилось. — Это тоже не он.

— Так, ищем дальше! — постановил Крольчихин и явил фотографию следующего субъекта — средненького такого, среднего возраста, среднего роста, без особых примет. — Пыжин Дмитрий! Поехал на дачу и не вернулся! Машину нашли на дороге без бензина!

Крольчихин до сих пор не мог забыть Пыжина Дмитрия — всё ещё ныли его бока, по которым пыжинская тётка, бывший прокурор, прошлась своей пудовой сумочкой.

— А этот похож! — расплылся в улыбке Прокопенко. — Гляньте: вылитый!

— Ага! — решил Крольчихин и вытащил мобильный телефон, чтобы позвонить Федору Федоровичу.

— Новиков опознал труп! — заявил Федор Федорович Крольчихину по телефону. — А у вас там как?

— Прокопенко тоже опознал! — ответил Крольчихин, предчувствуя, что гражданка Пыжина будет не в восторге от того, в каком состоянии милиция обнаружила её племянника. — Это Пыжин.

— Племянник прокурорши?

— Он самый, — вздохнул Крольчихин. — Даже как-то страшно вызывать её на опознание…