Туристы. О путешествиях во времени

Глава 134 Охота на лешего

Константин Сенцов зевал в тишине пустой комнаты, над скучными одинаковыми бумагами, в которых его сонный мозг уже не видел ни слова, ни буквы — лишь безликие белые прямоугольники. Он хотел поползти спать — свинцовой голове стало всё равно, что широченная кровать принадлежит настоящему Траурихлигену, главное, что она есть, эта кровать, и он, Сенцов, может лечь на неё и уснуть. Константин бросил бумаги — пускай валяются, он прочитает их потом — заставил себя вылезти из кресла и откочевать к кровати… За стеной слышалась какая-то возня: шаги, стук, скрип… Константин не придал ей значения, ведь тут повсюду солдаты, охраняют безопасноть генерала, не ведая о том, что на месте их обожаемого генерала торчит старший лейтенант милиции Сенцов…

Константин как раз тащился мимо того угла, где настоящий Траурихлиген сделал вход в подземелье, когда фальшивая стена внезапно соскочила с места, издав ужасающий грохот, и из-за неё размашистым скачком выпрыгнул… лешак! Сенцов так и застыл от изумления и страха, когда прямо перед его носом возник рослый и плечистый незнакомец, снабжённый страшенной дикой бородищей и наряженный в немыслимое тряпьё, чем-то похожее на «туалеты» Аськи Колоколки и «Барибала» Кузьмича.

— А-вва… — вырвалось из сжавшейся груди Сенцова, а леший бородач изрыгнул звук, похожий на рык гориллы, совершил ещё один скачок, пихнув Константина своей толстенной «передней лапой».

Удар оказался тяжёл — Сенцов был отброшен к дальней стене и больно стукнулся о неё спиной, а «лешак» громадными прыжками помчался к широкому окну. Рыкнув во второй раз, он звериным рывком содрал маскировочную штору, швырнул её на пол и взлез на подоконник. Подоконник заскрежетал под ним, расседаясь, словно под медведем…

— Стой! — прокряхтел Сенцов, забыв о боли: инстинкт милиционера, задремавший из-за стресса вдруг проснулся и заставил его ловить странного визитёра.

Страшенный мужик словно бы расхохотался — басовито заухал, разевая большой рот — а потом — ножищей высадил оконное стекло и выскочил на улицу. Сенцов рванул к поруганному окну и увидал на улице свалку: все прожектора зажглись, ревела сирена, бегали патрульные. Они кого-то ловили — скорее всего, этого лешего — а сам обладатель дикой бороды вдруг куда-то скрылся. В ярком свете прожекторов Сенцов отлично видел улицу разгромленного города — все развалины, щербатые дорожки, танки, мотоциклы, воронки от бомб, толпы солдат… но «ночного призрака» не видел. Сенцова, кажется, тоже никто не видел — все метались «на своей волне», кричали, стреляли, спускали с поводка собак. Будь на месте Сенцова настоящий Траурихлиген — он бы живо прекратил эту свалку, встав колоссом, распугав всех и, возможно, пристрелив «лешака». Но Сенцов на такое не способен — Сенцов только торчал у выбитого окна и пялился на происходящее дурацкими глазами.

— Ну, как успехи, брат Старлей? — сенцовский наушник внезапно заклекотал, и Сенцов чуть не вывалился на оживлённую улицу от «полного счастья».

— Ку-ку… — пробормотал Константин, переминаясь с одной деревянной ноги на вторую. В голове всплыли дурацкие слова: «Прочитаешь — кукарекни!». Вот Сенцов и пытался «кукарекнуть».

— Ты там что, спишь? — заворчал в наушнике Красный. — Я тебя вообще не пойму — ты то спишь, то не спишь!

— Та не сплю я! — Сенцова, словно бы, прорвало, и он проревел эти слова страшным голосом, стукнув ладонями по затоптанному лешим мужиком подоконнику. — У меня тут ЧП… какое-то… чёрт, приходи, что ли? Я тут сам ничего не пойму!

— М-да? — булькнул Красный, который явно ленился тащиться к Сенцову в энный раз. — Ну, ладно, жди, посмотрим…

— Жду… — всхлипнул Сенцов, а его вспотевшую голову обдувал прохладный ночной ветерок, колыша растрепавшиеся волосы, подожжённые лошадиными дозами пергидроля.

— У тебя тут фугас пролетел? — этот вкрадчивый голос раздался за спиной Константина пару минут спустя, и Сенцов снова испугался и впал в ступор.

— А? — настоял на своём впросе вкрадчивый голос.

Обернувшись на него, Сенцов увидал в полумраке до боли знакомый силуэт Красного — подсыльный выпростался из подземелья и приблизился к нему и его разбитому окну. В глазах Красного сквозило удивление, когда он разглядывал осколки, обломки и скомканную маскировочную штору на полу.

— Слушай, а что там ещё, в подземельях? — осторожно спросил Сенцов, опасаясь, как бы оттуда не выскочило ещё какое-нибудь «потустороннее диво».

— Хлам! — обыденным голосом бросил Красный, подняв с пола штору. — А что?

— Мужик оттуда какой-то выскочил… — хриплым голосом буркнул Сенцов, выглядывая на улицу и видя, что солдаты всё носятся, стреляют, мотоциклы ревут, бороздя закоулки. — А потом в окошко сиганул. Это его они все ищут.

— А ты? — осведомился Красный, небрежно кинув штору на кожаный диванчик-рекамье, поставленный у окна, чтобы отдыхать.

— А что я? — пробулькал Сенцов. — Я не успел за ним… Здоровенный он был, как шкаф, а борода… Чёрт, Красный, вы что с Бисмарком дальше каморки своей и не ползали?? Я вижу, там у вас кадры водятся — умереть не встать! Он меня и пристрелить мог!

— Не пристрелил? — уточнил Красный, подняв правую бровь.

— Н-нет… — пролепетал Сенцов, догадываясь, что ему крупно повезло остаться в живых после встречи с «лешаком».

— Ты, брат Старлей, всё-таки, увалень! — определил Красный, укоризненно покачав головой.

— Это ещё почему? — обиделся Сенцов, который уже начал отходить от шока и понемножку соображать.

— А потому что как увидел мужика — его надо было сразу к стенке припереть! — пояснил Красный, переступая с ноги на ногу — Если бы Траурихлиген думал так же долго, как ты — его бы уже зарыли!

— А его и так зарыли! — огрызнулся Сенцов. — А меня пока что не зарыли! Это ты увалень, Красный, а не я! Сейчас нам надо в подземелье идти и смотреть, что там, а не рассусоливать! Пошли!

С этими словами Сенцов отлип от окна, позабыв про бегающих внизу солдат, и уверенной походкою направился к распахнутому подземному ходу. Страх его куда-то скрылся — скорее всего, заработал личностный гибрид — Сенцов жаждал действовать и непременно добиться результатов. Неважно, каких именно — лишь бы добиться.

— Стоять! — Красный ухватил Сенцова повыше локтя и застопорил его движение.

— Та ну!.. — Константин начал было огрызаться и вырываться, но Красный его не отпустил, а свирепо постановил:

— Ты, брат, в подземелье не пойдёшь — тебя пристрелить могут! Тут же заговорщиками всё напихано — вот они и бегают по подземельям! Мы с Бисмарком сами посмотрим, а ты без пистолета спать не ложись, у тебя сейчас горячая пора!

— Та я скоро вообще не буду спать ложиться! — уныло пробормотал Константин.

— А ты тренируй силу воли! — напутственно произнёс Красный и толкнул Сенцова к широкой кровати. — Всё, пока, брат, мы во всём разберёмся!

Сделав ручкой, Красный по-кошачьи прокрался по комнате и скрылся во тьме потайного хода.

Майор Баум нетерпеливо шагал из одного угла своего кабинета в другой, а на лице его чётко виднелись багровые пятна, вперемежку с пятнами смертельной бледности. Заговор был подслушан, а проклятого лазутчика так и не нашли. Майор не знал, что ему делать — бежать докладывать генералу или пока молчать и ждать, когда солдаты приведут лазутчика? А если не приведут? И кто вообще такой этот лазутчик?? Откуда он взялся в вентиляционной шахте сверхсекретного бункера, надёжно скрытого под массой земли??

— Хайль Гитлер, герр майор! — раздалось со стороны двери, и майор Баум с его накрученными нервами решил, что в здание угодила авиабомба, на него с потолка посыпалась масса тяжёлых камней.

— Да чёрт с тобой… — прошипел Баум, разобравшись, что нет никаких камней и бомбы, а около двери всего-навсего возник вспотевший солдат, стоит навытяжку и намеревается что-то ему доложить.

— Разрешите доложить, герр майор! — выкрикнул солдат, пытаясь скорчить из себя увлечённого службиста… Они все корчат службистов, хотя по-настоящему — все отъявленные лентяи и трусы.

— Давай, мямли! — раздражённо протарахтел майор, топчась около стеклянного столика из нормохроноса. — У меня уже вот такая голова… Надо выпить кофе…

Бормоча, Баум потащился к кофеварке, встроенной в ультрасовременную стенку — из тех, которые человечество создаст из стекла и металла лишь через семьдесят лет — взял стеклянную чашку и налил в неё огненно-горячий кофе.

— Герр майор, в городе было задержано трое неизвестных без документов! — отчеканил солдат… Чеканит, потому что боится казни, а так бы — дрых где-нибудь и ус не дул бы!

— Всех расстрелять… — прокряхтел Баум, глотая кофе и не замечая, что проглатывает кипяток. — Всех, всех… допрашивать не надо: зряшная потеря времени… Давайте, не стойте! — отослал майор солдата.

— Яволь! — тот с готовностью отдал честь, громко стукнул каблуком о каблук и поспешил удалиться.

— Да, всех задержанных расстреливайте! — крикнул ему вдогонку Баум, снова скользнув к кофеварке и набухав себе ещё одну чашку кофе.

— Яволь! — согласился в коридоре солдат, и его голос вызвал среди серых стен эхо.

— Эх, хоть бы прошло… хоть бы прошло… — забубнил Баум себе под нос, плотно прикрывая дверь за солдатом, который сделать это забыл. Майор не горел желанием посвещать генерала в проблему с лазутчиком… Но если солдаты не выловят его — у Баума другого выбора не будет…

Часа три майор Баум мучился: лезть в эпицентр погони не хотелось, опасно, страшно, да и это не его работа… Солдаты докладывали о задержаниях и расстрелах, но Бауму легче от этого не становилось. Майор понимал, что пока не увидит убитого шпиона своими глазами и точно не определит, что это он — покоя ему не будет.

— Хайль Гитлер, герр майор! — около двери снова топтался солдат — встрёпанный, потный, с поднятой рукой. Нервничая, он забыл её опустить и всё держал и держал на весу.

— Хай! — выплюнул Баум, глотая и кофе и таблетки. — Расстреляли ещё или нет?

— Так точно, герр майор! — поспешил отчитаться солдат, всё не в силах совладать со своей рукой.

— Так, вы их складываете всех в одном месте?? — осведомился Баум, пряча за напускной суровостью страх перед генералом и возможным колом.

— Так точно, герр майор! — выкрикнул солдат настолько звонким голосом, что в декоративном шкафу у Баума задрожали хрустальные бокалы. — В подвале бывшего магазина!

— Ведите меня туда… — пропыхтел Баум, мучаясь от головной боли. — Мне надо их видеть…

— Яволь, герр майор! — солдат чеканил заученные слова из уставов, а глаза его были словно у рыбы… у снулой рыбы. Таким, как он, война до лампочки — ленивый сонный сурок.

Солдат побежал вниз по лестнице, Баум едва успевал за ним — оступался, спотыкался… Всё-таки, гадость какую-то они кладут в эти таблетки «от головы» — голова от них, как чугунная, мысли глупые, да и реакция не лучше, чем у медлительного слизня…

Выйдя в ночную прохладу, майор почувствовал себя лучше — воздух положительно действует на мозг человека… Вокруг гремела суета: поиски лазутчика шли на всю катушку, да Баум и не станет прекращать их до тех пор, пока не убедится, что последний пойман и расстрелян. Проходя мимо штаба, майор поднял нос и взглянул на окна генеральского кабинета. Темно — скорее всего, генерал спит и не знает, как он напортачил с лазутчиком. Это хорошо… у Баума есть шанс отбояриться от кола. Пробегавшие мимо патрульные в поспешном порядке отдавали Бауму честь, а загруженный недобрыми мыслями майор отвечал им далеко не всегда… Вот бы все они провалились сквозь землю — сразу стало бы тихо, темно и спокойно… Майор Баум не мог нормально выспаться почитай уже второй год.

— Хайль Гитлер, герр майор!! — часовой у входа в здание бывшего магазина включил «патефон», выкрикнув стандартное приветствие, но углубившийся в себя Баум угрюмо буркнул ему:

— Чёрт… Давай, не стой, увалень, открывай дверь!

— Есть! — часовой проворно отомкнул замок, а солдат, хлопнув каблуком о каблук, посторонился, и выкрикнул в ухо Баума:

— Прошу вас, герр майор!!

— Спасибо… — пробормотал Баум, заходя внутрь.

Перед ним оказалась достаточно крутая лестница, которая вела вниз, в тёмный сырой подвал. В подвале устроили казематы для схваченных партизан и расстрельные «плацы» для тех, кого надо было тихо казнить. Тусклые лампочки, подвешенные к потолку на пыльных проводах, освещали острые ступени и пространство внизу. Майор шёл осторожно, чтобы не свалиться, а оттуда, снизу, тянуло противным запахом затхлости и тлена. Солдат тащился в арьергарде — тоже осторожно, чтобы не загреметь самому и не сшибить свей массою старшего по званию…

— Пожалуйте налево, герр майор! — как только Баум спустился с лестницы, солдат тут же подсказал ему, куда направить движение, и майор по инерции завернул налево — во мрачный кривоватый коридор. Раньше тут хранились овощи и соленья для продажи, а теперь — коридор вёл именно туда, к расстрельным плацам, где погибло много неизвестных, которые не пришлись ко двору кровожадному генералу. Баум ёжился — воздух был сырым и холодным, словно в склепе, а напичканный таблетками и кофе мозг подкидывал «сюрпризы» в виде тёмных силуэтов, притаившихся по углам… может быть, тут действительно, водятся призраки…

Задумавшись о глупостях — конечно, второй год не спать нормально — майор Баум едва не споткнулся о распростёртое на полу тело человека. Устояв на ногах, майор опустил взгляд вниз и увидал перед собою мёртвого субъекта, замотанного в какие-то лохмотья, и драный лисий тулуп, в ушанке, нахлобученной на самые глаза. Его расстреляли только что, он ещё не успел посинеть, но майор понял, что это не тот человек, который прятался в вентиляционной шахте бункера. Тот шпион был огромного роста, наделённый широченными плечами, заросший страшной клочковатой бородищею непонятного цвета и пегими космами. Он не имел ушанки, да и лисьего тулупа на нём не было… «Не теми» оказались и все остальные восемь казнённых, которых уложили на заляпанном кровью полу ровненьким рядочком и снабдили номером — положили на грудь по белому листу с цифрой. Все они не вышли ни ростом, ни телом, ни бородками… скорей всего, это были партизаны, которые зачем-то проникли в город. Хорошо, конечно, что их казнили, но настроение майора Баума оставалось на нуле: тот, кто узнал о сверхсекретном заговоре, оставался на свободе. Может быть, даже он выскользнул из города… или затаился, дожидается удобного момента, чтобы нанести удар…

— Продолжайте поиски! — сухо распорядился Баум, морщась от неприятного живому человеку запаха смерти.

— Яволь, герр майор! — рявкнул солдат, создав под зловещими сводами полутёмной вонючей каморки мерзкое эхо.

— Работай! — пробормотал майор и поспешил отсюда прочь, на улицу, пока его не вырвало.

Вырвавшись под ночное небо, майор Баум в одиночестве зашагал обратно, к штабу, не сводя внимательных глаз с окон генеральского кабинета. Сейчас, когда он допустил прокол — майор боялся куста, и ему казалось, что Эрих Траурихлиген наблюдает за ним, погасив свет, он уже всё знает, и, стоит Бауму переступить порог кабинета — он уже будет там, схватит его и казнит…

Хватая воздух ртом, потому что начали сдавать нервы, Баум поспешил убраться из-под прожекторов — он обогнул штаб и нырнул в темноту его заднего двора. Это хорошо, что генерал не включает тут прожектора — во тьме спокойнее…

Внезапно майор Баум почувствовал на своей шее каменно-твёрдые пальцы незнакомца. Некто вдруг выскользнул из «безопасной» тьмы и набросился на него, отпихнув в угол, вцепившись в горло. Подавив навалившиеся страх и ужас, Баум попытался драться — пинался ногами, пытался кулаком заехать в невидимое в темноте лицо. Его удары не попадали в цель: противник душил Баума, и от нехватки воздуха движения майора стали неуклюжими. Незнакомец оказался наредкость силён: сжимал горло Баума всего одной рукой, а второй в это время обшаривал карманы его мундира. Так настойчиво обшаривал, что даже порвал китель: Баум услышал, как затрещала плотная ткань. Баум всё пытался сопротивляться, но неведомый противник вдруг отпустил: разжал свои длинные толстые пальцы, с силой оттолкнул майора от себя и совершил длинный скачок, подобный скачку крупного примата. Баум шлёпнулся в кучу мусора, тут же выхватил из кобуры пистолет, который враг почему-то не забрал, и высадил в его удаляющийся силуэт всю обойму. Хлопки выстрелов разнесло гулкое эхо, но Баум промахнулся: враг исчез в темноте, и разыскивать другую обойму было бесполезно, некуда стало стрелять. Баум мог бы ему крикнуть «Стой!» или «Ни с места!», но какой смысл разрываться бесполезными криками, когда незнакомец всё равно не остановится… и догнать Баум его не сможет: потерял из виду. Натренированная за годы войны интуиция офицера подсказала, что напал на него не просто некто, а именно тот, кого он ищет, «вентиляционный шпион», и напал далеко не просто так, попугать. Он целенаправленно что-то выискивал, и майор Баум не удивится, если окажется ограбленным. И что же он мог взять? Что-нибудь секретное… чего у Баума в этот момент не было с собой… Нечего тут раздумывать — нужно со всех ног скакать к себе в кабинет, запирать дверь и тщательно осматривать поруганные карманы. Баум так и сделал: включил спринтерскую скорость, превозмогая нервную одышку, пулею взлетел по лестнице, заскочил в кабинет, трижды повернул в замке ключ. Только тогда он решился зажигалкой зажечь свечи и приступить к осмотру карманов. Левый нижний карман его кителя оказался нещадно разорван. Враг не пожалел его мундир… мундир — это тряпка… портмоне на месте, футляр с очками, платиновый портсигар, именные наручные часы остаются на руке, оружие, зажигалка, золотые часы с гравировкой тоже с цепочки никто не сорвал… Майор выложил все эти вещи на стол перед собой и задумался: странный грабитель, ничего не взял… И тут его молнией пронзил смертельный ужас. Баум даже задохнулся, едва не потеряв сознание. Да, дурацкие побрякушки на месте и пистолет этот… дурацкий… тоже на месте. Таинственный грабитель спёр кое-что гораздо более ценное. Подозревая, что сейчас погибнет от инфаркта, майор Баум осознал: враг забрал у него смартфон, и дрожащие колени его подкосились…