Туристы. О путешествиях во времени

Глава 137 «Общество Слепых»

Встроенный в стенку телевизор был настроен на канал «ТРК Украина», и на его широком экране шли новости.

— В центре города Докучаевска завершилось новое строительство, — бодро вещала холёная толстушка, строя глазки на всю страну. — Здание высотой в четыре этажа будет отдано Обществу слепых…

За покатыми плечами толстушки, обтянутыми кокетливым розовым пиджачком, высилось современное белое здание с зеркальными окнами, с красной черепичной крышей и башенками на замковый манер. На шпиле самой высокой из башенок вертелся яркий металлический флюгер в форме парусной лодки. Кованые фигурки и клумбы украшали его просторный двор, а на открытых воротах висела пока что неразрезанная лента из красного атласа.

— Новое здание Общества Слепых будет сдано к шестому июня, — распиналась эта тупая накрашенная курица, которую назначили диктором новостей, и которая даже не могла представить своим скудным мозгом, насколько грандиозная машина скрывается там, глубоко под землёй. Да и никакого Общества Слепых тут не будет — здание нужно лишь для того, чтобы скрыть бункер.

Теплицкий был доволен этим «Обществом Слепых», которое построил для него прораб Ивановский. Вокруг здания не видно и следов того, что под ним находится бункер, а прораб Ивановский никогда никому не раскроет тайны: с лёгкой руки Геккона он на веки вечные почил на одиноком тёмном дне реки Кальмиус.

— Ну, как? — поинтересовался Теплицкий у Траурихлигена, который сидел напротив телевизора в кресле, не смотрел на экран, игнорируя пламенные речи толстушки, а рассматривал картинки в журнале «Автомир».

— Отстой! — буркнул Траурихлиген, отодвинул от глаз журнал, вперился в Теплицкого и осведомился, подняв правую бровь:

— И чего ты припёрся?

— Сегодня ты переезжаешь, турист! — весело сообщил ему Теплицкий, едва удержав себя от того, чтобы несолидно крутнуться на одной ножке. — И начинаешь работу над «брахмаширасом»! Радуешься?

— Кисну! — ответил Траурихлиген кислым голосом и снова отгородился ото всех «Автомиром».

— Чёртов турист… — раздражённо пробормотал Теплицкий, схватив рукою свой подбородок. — Только хамить умеет, ей-богу! Геккон, Третий! — тут же обратился он к своим верным стражам. — Давайте, отковыривайте его от кресла, время не резиновое!

Геккон и Третий установились по обе стороны от туриста, как конвой, Теплицкий растянул улыбочку и отдал приказ:

— Пошли!

Геккон и Третий ухватили Траурихлигена под мышки и с готовностью сделали первый шаг, а турист нехотя отлепился от кресла с огромной неохотой поплёлся за ними.

— И почему ты такой смурной? — с раздражением осведомился Теплицкий у туриста, когда Геккон и Третий сводили того вниз по лестнице. — Ты же первый турист, пойманный человеком! Наше достояние! Я тебя поймал, и ты должен гордится этим!

— Мне больше делать нечего, как гордиться тобой! — пробурчал в ответ Траурихлиген и едва удержал себя от того, чтобы плюнуть на выдраенный до блеска паркет.

Погода стояла прекрасная: на небе — ни тучки, прохладно, ветра нет. Дороги за ночь подсохли, на траве и деревьях исчезала роса. Теплицкий выскочил во двор со щенячьим восторгом: сегодня очередной историчнский день, оп его пока потерял, Буквоед убит, да ещё и погода такая хорошая.

Турист же выперся мрачным, словно подстреленный волк, смотрел себе под ноги и изредка бурчал ругательства на немецком языке.

Внедорожник «Хаммер» поджидал хозяина и сверкал на солнышке начищенными боками, а турист — подпусти его к нему поближе — кажется, плюнул бы на капот.

— Пихайте его в машину! — скомандовал Теплицкий, раздражаясь тем, что Траурихлиген не радуется вместе с ним. — Чёрт, он нудит и портит мне весь праздник!

Геккон поднял руку, собираясь привычным движением схватить туриста за макушку и впихнуть в салон внедорожника. Но Эрих Траурихлиген не пожелал это терпеть — он схватил руку Геккона, жёстко вывернул её, заставив того взвизгнуть, и ударом колена в живот отправил Геннадия в ближайшую клумбу. Геккон шлёпнулся на спину, около статуи грустного мраморного купидона, а Траурихлиген плюнул и сел в машину без помощи.

— Чёрт! — ревел Геккон, кашляя и катаясь по земле.

— Вымажешь пиджак! — хохотнул над ним Третий.

— Ужас! — прокомментировал Теплицкий и на всякий случай вынул из кармана пульт управления чипом туриста — а вдруг тот вздумает сбежать??

— Блин, достали! — бурчал Геккон, поднимаясь с травы и цветов на нетвёрдые ноги. — Туристы ваши, чёрт!

— Давай, поднимайся, слабак! — вскипел Теплицкий. — Всю клумбу изгадил! Вернёшься и будешь мне цветы пересаживать, а то тут скоро помойка будет!

Третий при всём этом молча сел за руль — его работа не болтать, а безмолвно выполнять приказы. Теплицкий впорхнул на заднее сиденье и пристроился около угрюмого туриста.

— Ну, как, удобно? — осведомился он, больно пихнув Траурихлигена в бок своим локтем.

— Рыдван! — выплюнул Эрих Траурихлиген, глядя не на Теплицкого, а в окошко, за которым грузно ползал по клумбе Геккон.

— Эй, да это «Хаммер» последней модели! — обиделся Теплицкий, отбросив от себя подальше ремень безопасности — чтобы не помять костюм.

— Да у меня «Бугатти Атлантик» есть и «Майбах-62С»! — буркнул Траурихлиген, так и не повернувшись к Теплицкому. — Но я же не кукарекаю об этом, как ты!

— Да с тобой вообще разговаривать нельзя! — обиделся Теплицкий. — У меня сегодня праздник, а ты сбиваешь мне весь настрой!

— Сейчас я тебя ещё и придушу! — зловеще прошипел Траурихлиген и потянул к Теплицкому свои страшные длинные руки. — Учти, что твоих амбалов я боюсь не больше, чем обычного геккона!

Теплицкий ввергнул руки в карманы, чтобы разыскать пульт управления чипом туриста, однако понял, что маленький пульт завалился в ничтожную дырку, что прорвалась в подкладке. Испугавшись, что остался наедине с туристом без надёжной защиты, Теплицкий поспешил ретироваться.

— Эй, да я боюсь его! — пискнул он и быстренько выскочил из салона под тёплое солнышко. — Я лучше впереди поеду — так безопаснее!

Забившись в кабину около Третьего, Теплицкий беспокойно заёрзал и отбросил в сторонку ремень безопасности — чтобы не болтался перед носом.

— Пристегнитесь, шеф! — буднично посоветовал Третий, заводя мотор.

— Ай, ну его! — фыркнул Теплицкий, с раздражением царапая обивку кресла. — Весь праздник испортил, чёрт!

— Сейчас я тебя самого испорчу! — зловеще хохотнул на заднем сиденье турист, не поворачиваясь к Теплицкому, а мрачно глазея на Геккона, как тот выползает из клумбы и влазит в машину около него.

— Смотри, не испорти мне пиджак! — предупредил Траурихлиген начальника службы безопасности, который грузно устроился в кресле, а комбинезон его был покрыт клочками травы и землёй.

— Чёрт! — буркнул Геккон и отвернулся к окну.

— Третий, заводи! — нетерпеливо проворчал Теплицкий, ёрзая так, словно бы его поджаривали. — Рассусолили тут сусоль, а у меня время не резиновое!

— Есть, шеф! — флегматично ответил Третий, повернул ключ зажигания и нажал на газ.

Эрих Траурихлиген мрачно сидел, молчал и пялился неизвестно, куда суровыми глазми. А Теплицкий — тот беспрестанно дёргал плечами и руками в такт попсовой песенке, которая навязчиво лилась из динамиков автомагнитолы, и едва ли не подпевал — такой восторг переполнял его всю дорогу от Донецка к Докучаевску.

— А, ты — дважды турист! — пропел Теплицкий, повернув голову назад. — Ты иностранец и инопланетянин одновременно!

Посчитав свою шутку суперостроумной, Теплицкий разразился смехом, заставив засмеяться Геккона и Третьего, а Эрих Траурихлиген так и остался угрюмее грозовой тучи. Ну, да, как тут веселиться, когда внутри у тебя чип, и ты стал рабом Теплицкого?? Лучше всего схватить пистолет и вышибить себе мозги… но даже и это не даёт сделать проклятый чип.

— Знаешь, какой интерес для науки ты представляешь?? — веселился Теплицкий, шумно подпрыгивая на сиденье. — Да каждый учёный душу продаст, чтобы вскрыть первого живого туриста!

— Я бы с удовольствием вскрыл тебя! — огрызнулся Траурихлиген и заглох, не проронив ни слова до тех пор, пока серая однообразная полоса шоссе не подошла к концу, сменившись разветвлением дорог города Докучаевска.

Траурихлиген продолжал молчать, зля Теплицкого, а Третий, повинуясь указаниям навигатора, уверенно вёл «Хаммер» туда, где над загадочным бункером «брахмашираса» прораб Ивановский возвёл «Общество слепых». Очень скоро этот бункер перестанет быть таким загадочным — с чипом внутри туристу некуда деться, и он откроет перед Теплицким тайну своей чудесной машины. Перспектива проехать на «брахмаширасе» в ближайшее время вытесняла из головы Теплицкого всё, даже злость, заставляя его подскакивать в кресле и хлопать в ладоши, как ненормальный.

— Кстати, Геккон, не забывай про цветы! — объявил Теплицкий, не в силах запрятать лучезарную улыбку и выкатить оскал лютого шефа. — О, кстати, мы уже приехали! — весело отметил он, увидев, что Третий уже въехал на широкую стоянку перед фиктивным «Обществом слепых» и аккуратно пристраивает внедорожник на одном из многочисленных свободных мест.

— Я пересажу… — пробухтел Геккон, спеша покинуть салон и не сидеть около туриста, который опозорил его. Он выпрыгнул под ласковое солнышко, как только Третий застопорил машину и топтался, подавляя дикое желание закурить.

Теплицкий тоже выскочил, любуясь творением усопшего прораба и дыша свежим воздухом, потому что в джипе его порядочно укачало.

А Траурихлиген — тот вообще не спешил вылезать — сидел, пялясь в окно и всё молчал.

— Вот тут теперь ты будешь жить! — пропел Теплицкий и широким жестом показал на «шедевр» безвременно почившего прораба Ивановского, призванный скрыть под собою бункер.

— Общество Слепых? — скептически хмыкнул Траурихлиген, кинув косой взгляд на фонтан, розы и кованых эльфов. — Ну, да, тут есть всякая всячина… Но я пока что не слепой!

— Ты не узнаёшь это место? — удивился Теплицкий.

— Помойка! — глухо отозвался Траурихлиген, вперившись в пол.

— Та, ну, как это? — возмутился Теплицкий. — Это же твой Краузеберг! Вон там, где магазин, был твой райком! А вот тут, где Общество Слепых — твой бункер!

— Ну и отстой! — плюнул Траурихлиген, нехотя вываливаясь из салона. — Краузеберг должен был стать столицей мира, а ты превратил его в базар! Здесь только цирковых медведей не хватает… чёрт!

— А по-моему, миленько! — возразил Теплицкий, шагая по круглым булыжникам, мимо карликовых ив, остриженных и превращённых в шары, мимо искусственного пруда, в который поселили живых рыб и черепах. — Красота! Я бы сам с удовольствием тут жил! И чего ты артачишься?

— Лучше жить в цирке! — в который раз огрызнулся Траурихлиген, нехотя тащась за Теплицким под конвоем Геккона и Третьего. — А ещё лучше — в гробу! Ты прекрасно знаешь, что я не горю желанием служить тебе!

— Придётся! — радостно воскликнул Теплицкий. — Ты же знаешь, что я пробросил тебя к нам только затем, чтобы ты включил мне «брахмаширас»! Потом я на время тебя потерял, но сейчас нашёл, и ты обязан включить мне «брахмаширас»!

— Теплицкий, ты хоть знаешь, зачем нужен «брахмаширас»? — осведомился Траурихлиген, размышляя лишь о том, как ему избавиться от чипа, заполучить трансхрон и вернуться домой.

— Ты мне скажешь! — уверенно заявил Теплицкий, поднялся на нарядное крыльцо, обрамлённое перилами художественной ковки и вытащил ключ, чтобы отпереть пластиковую дверь с зеркальными стёклами и вступить под сень нового убежища «брахмашираса». — И для чего же, турист? — ему так не терпелось узнать, что он никак не мог попасть ключом в замочную скважину.

— Груши околачивать! — буркнул Траурихлиген, уныло пялясь в пол, облицованный гранитной плиткой.

— Чёрт, наглость вперёд тебя родилась! — в который раз обиделся Теплицкий, случайно попал ключом в замочную скважину и отпер «волшебную» дверь. — О, супер! — обрадовался он тому, что дверь открылась. — Ну, что, Турист, прошу тебя в твой новый дом!

— И что ты меня всё «Туристом» обзываешь?? У меня есть имя! — огрызнулся Траурихлиген, потянувшись вслед за Теплицким в просторный холл, посреди которого сделали декоративный бассейн с живыми лилиями. И зачем слепым вся эта красота? Они всё равно ничего не видят…

— Пока твоё имя скажешь — язык переломается! — фыркнул Теплицкий, следуя куда-то мимо бассейна. — А «Турист» — это лаконично и просто, к тому же — отражает твою сущность!

— В таком случае я буду называть тебя «Ослом»! — отпарировал Траурихлиген. — Тоже лаконично и просто, и сущность твою отражает в полной мере!

Фантастическая машина-паук оставалась на месте — такая же тихая и тёмная, как тогда, когда Теплицкий впервые увидал её среди невероятной роскоши подземного жилища Эриха Траурихлигена. Она гордо возвышалась, грозя такой козявке, как Теплицкий, своими когтями, и молчаливо говоря: ты меня не достоин, ты меня никогда включить не сможешь!

Профессор Миркин посторонился, пропуская мимо своей скоромной персоны угрюмо марширующего Траурихлигена, кторый не стал веселее даже тогда, когда увидал свой «брахмаширас» в целости и сохранности. Настроение его было мерзким по двум веским причинам: во-первых, он потерял свой медальон, а во-вторых, он стал у Теплицкого чипированным рабом… как проклятая какая-то собачка… Он же граф, и генерал, а должен слушаться этого дундука, у которого в худой головёнке мозгов не больше, чем у тупого барана, а он ещё командует им и обзывает «туристом»…

— Ну, скажи, скажи, как его завести? — не отставал Теплицкий, вертясь под ногами Траурихлигена, словно голодная, надоедливая кошка.

— С первого взгляда не скажешь, что в нём сломалось… — пробормотал в ответ Траурихлиген, бросив на фантастическую машину оценивающий взгляд. — Но я могу сказать только одно: все механизмы очень устарели, и в первую очередь необходимо на каждую ногу установить контроллер, и оснастить машину бортовым компьютером и системой электронной навигации. Теплицкий, если ты хочешь, чтобы он сдвинулся с места — придётся потратиться!

— Ужас, как дорого! — фыркнул Теплицкий, который порядочно поиздержался, финансируя утопические трансхроны с воскресителями… Да и бункера стоят тоже недёшево… ещё гад какой-то купил в фирменном магазине Теплицкого рыбную консерву, в банке с которой содержалась мышь, увидал на этикетке фирму-производителя и в суд на него подал.

— Миркин! — крикнул он профессору, который топтался около пыльного стола и не знал, куда себя деть. — Скажи, всё это нужно, или он водит нас за нос??

— Я… не знаю… — правдиво ответил профессор Миркин, который так и не смог разобраться в устройстве «брахмашираса», как бы ни пытался. — Возможно, он прав…

— Дундук! — плюнул Теплицкий. — У меня бюджет не резиновый, чтобы выполнять все его капризы!

— Ну, Теплицкий, я вижу, ты — держиморда… — небрежно бросил Траурихлиген, глядя не на Теплицкого, а на свой поломанный «брахмаширас». — Зажилил, да, денежки? Ну, тогда не поедешь — заказывай самосвал и сдавай в металлолом…

Теплицкий шаркал ногами по полу и молчал: желание выехать в свет на «брахмаширасе» горело в нём сильнее желания жить… Да, он потратит на «брахмаширас» столько денег, сколько понадобится для того, чтобы вновь оживить машину!.. А того «мышиного» клиента можно и пристрелить, чтобы не отравлял существование!

— Ладно, турист, ты победил! — выплюнул Теплицкий, потирая алчные ручки так, чтобы этого никто не заметил. — Ты составляешь список всего, что тебе нужно, а я беру все расходы на себя!

— Прекрасно! — хохотнул Траурихлиген. — Теплицкий, готовься: список будет длинным!

Место действия: особняк Теплицкого, Дата: через месяц, Время: не важно.

Теплицкий отдыхал в своём коттедже — сидел в шезлонге, около бассейна у себя во дворе, пил коктейль через соломинку и слушал тяжёлую музыку, которая раскатами неслась из динамиков бумбокса. С неба на него светило солнышко, заставляя кожу загорать, пригревало, Теплицкий разомлел было, задремал, но внезапно встрепенулся, вспомнив, что сегодня — исторический день… И как он мог забыть, что сегодня турист должен был включить «брахмаширас».

— Вот, чёрт! — Теплицкий ругнулся, потому что встрепенувшись, пролил коктейль на шорты.

Выскочив из шезлонга с таким проворством, будто бы последний горел, Теплицкий скачками помчался в дом, чтобы связаться с профессором Миркиным и выяснить, как продвигается ремонт таинственного паука.

Геккон и Третий вытянулись в струночку, как солдаты, увидав, как шеф мчится по коридору, поскальзываясь в своих тапках.

— Осторожнее, шеф, — негромко заметил Геккон, когда Теплицкий, мчась, зацепил боком витиеватый декоративный столик, отчего несчастный предмет мебели опасно накренился и сбросил со своей столешницы авангардную рогатую вазу. Ваза треснулась о твёрдый паркет, превратившись в невысокую груду осколков, а Теплицкий только фыркнул:

— Хлам! — и ухватил Геккона за рукав пиджака.

— Идём, Геккон! — приказал он, таща. — Сейчас, будем на выходить на видеосвязь!

В доме Теплицкого видеосвязь недавно повилась — Миркин установил видеофон, работающий через Интернет, в одной из больших комнат, и Теплицкий, буквально, прилип к обширному монитору, вызывая профессора на «исторический» разговор. Геккон и Третий механически встали по обеим сторонам от двери, которую заведомо никто посторонний никогда не откроет, а Теплицкий, как только увидел на большом экране профессора Миркина — тут же принялся громогласно изрыгать:

— Миркин! Турист включил мой «брахмаширас», или нет?? Почему ты мне не звонишь и не сообщаешь??

— Во-перывых, добрый день… — проскрежетал Миркин, унылый какой-то… странно, неужели турист не включил «брахмаширас»??

— Так что, турист не включил «брахмаширас»?? — рявкнул Теплицкий, подпрыгнув, а Геккон на всякий случай отодвинул низкую глянцевитую тумбочку, на которой пылилась ваза китайского фарфора. Ваза стоила больше, чем две зарплаты Геккона и Третьего вместе взятые, а Теплицкий, скинув её, или не заметит, или снова фыркнет: «Хлам!»…

— Извини, Теплицкий, тут заминочка вышла… — пробухтел Миркин, чьё лицо исходило нервирущими клеточками из-за медленной работы сети Интернет.

— Ты что?? Какая такая заминочка?? — перепугался Теплицкий, размахивая шальными руками так, что задевал вокруг себя решительно всё, что только можно было задеть. — Вы что, сломали «брахмаширас»?? Позови-ка мне туриста!

— Боюсь, что это невозможно… — отказался унылый Миркин, покачав невыспавшейся своей головой. — Во-первых, «брахмаширас» он не включил, и я подозреваю, что он это специально делает. А во-вторых, ты обалдеешь, когда увидишь счета…

— Не, ну тут не наглость! — психически возмутился Теплицкий, и принялся расхаживать взад-вперёд по комнате, шаркая своими тапками по персидскому ковру, а на экране видеофона перед ним вздыхал несчастный профессор Миркин, стоя где-то, где и не должен стоять, около окна. — Он не включает мне «брахмаширас», а только доит меня! Геккон!

— Что? — отозвался Геккон. — Шеф, я в этой во всей механике не смыслю ни зги!

— Чёрт… — буркнул Теплицкий. — Миркин! — призвал он профессора, опрокинув в рот стакан бонаквы.

— Теплицкий, прекрати визжать… — устало пробормотал Миркин, который тоже очень хотел пить и буквально пожирал глазами бонакву Теплицкого. — Он выгнал меня из бункера и задраил дверь. Я не могу к нему попасть!

— Протараним дверь! — постановил Теплицкий, опрокинув ещё стакан, но не в рот, а на рубашку. — Чёрт! — ругнулся он, вытирая воду кулаками. — Геккон может взорвать её — у него достаточно динамита, да, Геккон?

— Угу… — гуднул Геккон, который ничего не хотел взрывать, а хотел спать.

— Геккон, взврывай дверь прямо сейчас!! — требовал Теплицкий, подпрыгивая на месте, расплёскивая воду в радиусе трёх метров вокруг себя. — Мне надо сказать «туристу» пару слов без протокола! Он меня уже достал!

— Та, ладно, ладно… — согласился Геккон, потому что Теплицкий начал выпихивать его за дверь обеими руками. — Взорву… Только смотрите, шеф, чтобы не взорвался ваш этот… как его… ну, штуковина…

— А ты аккуратнее! — настаивал Теплицкий, не переставая пихать. — Если сломаешь «брахмаширас» — вскачешь на рыбку!! — пообещал он, схватил в правую руку стакан бонаквы, оступился, споткнувшись о ковёр, и вся вода выплеснулась из стакана на спину Геккона.

— Как прикажете, — поспешил согласиться Геккон, чтобы Теплицкий отстал от него и не верещал в ухо.

— Всё, мы собираемся! — решил Теплицкий, вырубил видеофон ударом кулака и бегом побежал вниз, к гаражам, где стояли его автомобили.